Кимберли прикусила губу. Ее ладонь скользнула в руку Лорина. На сердце у нее стало светло.
— Тебе не следовало уходить, — услышала она слова Дракона, — но исходя из того, что ты сделал сегодня, я пришел к выводу: часть твоей души всегда оставалась здесь. Добро пожаловать обратно, Мэтт Сорин, и внимай, ибо сейчас я называю тебя самым истинным из всех королей, когда-либо правивших под Банир Лок и Банир Тал.
Внезапно загорелся свет, его было так много: яростный свет с оттенком красного.
— О, Ким, нет! — внезапно воскликнул Лорин сдавленным, отчаянным голосом. — Только не это! Ох. только не это!
Свет, сжигающий все до пепла. И понимание, горькое, самое горькое, уже неоднократно приходившее к Ким понимание. Конечно, на лугу был свет, конечно. Ведь она была здесь.
И на ее руке настойчивым призывом пылал Бальрат.
Мэгг резко обернулся на крик Лорина. Ким увидела, как он посмотрел на кольцо, которое только что вернул ей, и она прочла на его лице жестокое страдание, когда этот момент долгожданного триумфа, момент его возвращения, превратился в нечто настолько ужасное, что не выразить словами.
Ей отчаянно хотелось оказаться подальше отсюда, не понимать, что означает этот повелительный огонь. Но она была здесь и знала. И она не опустилась на колени перед Драконом, потому что каким-то образом предвидела то, что должно было произойти.
Что уже произошло. Она здесь, чтобы выманить Хрустального Дракона из его горной чаши. У Ким не было иллюзий, совсем никаких, а вид потрясенного лица Мэтта лишил бы ее любых иллюзий, даже если бы они у нее были.
Дракон не мог покинуть озеро, чтобы остаться тем, чем он был всегда: древним хранителем, ключом к душе, глубинным символом всего, что представляли собой гномы. То, что она собиралась сделать, подорвало бы жизнь народа гор так же сильно, и даже больше, как и то, что она сделала с параико в Кат Миголе.
Хрустальный Дракон Калор Диман, который выдержал смертоносный дождь Могрима, не устоит перед огнем у нее на пальце. Ничто не устоит.
Мэтт отвернулся. Лорен выпустил ее руку.
«У меня нет выбора!» — закричала она. В глубине души, а не вслух. Она знала, почему горит камень. В этом создании из озера была скрыта огромная мощь, и само его сияние делало его частью армии Света. Они воевали с Тьмой, с бесчисленными легионами Ракота. Она не зря принесла сюда это кольцо, это и была причина.
Она шагнула вперед, теперь к спокойным водам Калор Диман. Посмотрела вверх и увидела ясные глаза Дракона, которые смотрели на нее без страха и с пониманием, но и с бесконечной грустью. Он обладал столь же глубоко укоренившимся могуществом, как и другие магические силы Фьонавара, и знал, что Ким представляет собой силу, которая способна подчинить его и заставить навсегда измениться.
На ее руке Бальрат пульсировал теперь так сильно, что весь луг и все горные скалы осветились его сиянием. Ким подняла руку. Она подумала о Махе и Немаин, Богинях войны. Подумала о Руане и параико, вспомнила Каниор: последний Каниор. Из-за нее последний. Подумала об Артуре и Мэтте Сорине, который стоял неподалеку и не смотрел на нее, чтобы она не увидела мольбу на его лице.
Она подумала о том зле, которое добрые люди сотворили во имя Света, вспомнила Дженнифер в Старкадхе. Война накатилась на них, она была со всех сторон, грозя всем, живущим сейчас, и всем, кто мог прийти потом, ужасающей властью Тьмы.
— Нет, — тихо произнесла Кимберли Форд с твердой решимостью. — Я зашла далеко и столько всего совершила. Но дальше я по этой дороге не пойду. Есть предел, за которым героический поход в защиту Света становится служением Тьме.
— Ким… — начал Мэтт. Лицо его странно морщилось.
— Молчи! — сказала она сурово, потому что, если бы он заговорил, она бы сломалась. Она знала его и знала, что он скажет. — Станьте рядом со мной! Лорин! И Миак тоже, вы мне нужны! — Мысли ее проносились в голове с необычайной скоростью.
Они приблизились к ней, притянутые ее повелительным голосом — голосом Ясновидящей — не меньше, чем огнем на ее пальце. Она точно знала, что делает и что это может означать, понимала последствия так же хорошо, как и все остальное. И готова была взять их на себя. Если отныне ее имя будет проклято до конца времен, пусть будет так. Она не может уничтожить то, что видела сегодня ночью.
В хрустальных глазах Дракона появилось понимание. Он медленно расправил крылья, словно благословляя ее, разноцветные, излучающие свет.
Теперь оба гнома и человек стояли рядом с ней. Пламя на ее руке все еще требовало от нее призвать Дракона. Оно вынуждало ее сделать это. Шла война. Он был им необходим! Она в последний раз посмотрела в глаза Дракона.
— Нет, — произнесла Ким со всей убежденностью души — обеих ее душ.
А затем она воспользовалась мощью ослепительного сияния кольца не для того, чтобы подчинить Дракона гномов, а чтобы перенести себя через горы, себя и троих спутников, далеко от потаенного места волшебства и звездного света, хотя этот путь не был таким же долгим, как путь в горы.
Сила Бальрата бушевала в ней, пылала огнем войны. Она вошла в нее, увидела, куда ей надо попасть, собрала эту силу и направила ее в то место и перенесла их туда.
Они спустились вниз, окруженные, как им всем казалось, короной алого цвета. И очутились на поляне. На поляне в лесу Гуинир неподалеку от Данилота.
— Здесь кто-то есть! — предостерегающе крикнул чей-то голос. Его крик эхом разнесся по армии гномов, которой командовал Блод. Они поспели вовремя!
Ким упала на колени от толчка во время приземления. Она быстро огляделась. И увидела Дейва Мартынюка, стоящего всего в десяти футах от нее с топором в руке. За ним она узнала, изумившись до крайности, Фейбура и Брока с обнаженными мечами. Времени на размышления не оставалось.
— Миак! — воскликнула она. — Останови их!
И престарелый глава Совета старейшин ее не подвел. Быстрым движением, на которое она даже не считала его способным, он встал между Дейвом и тремя гномами, угрожающими ему, и крикнул:
— Придержите стрелы и клинки, люди гор! Вам приказывает Миак, глава Совета, от имени короля гномов!
В то мгновение его голос прогремел как гром, как звенящий залп. Гномы замерли. Дейв медленно опустил топор, Фейбур — лук.
В хрупкой тишине лесной поляны Миак очень ясно произнес:
— Выслушайте меня. Сегодня на берегах Калор Диман был вынесен приговор. Мэтт Сорин вчера вернулся в наши горы, и Совет вынес решение, после словесного поединка в Зале Сейтра между ним и Каэном, что свое слово должно сказать озеро. И это произошло сегодня ночью. Я должен сообщить вам, что Каэн мертв, уничтожен огнем озера. Сегодня ночью явился дух Калор Диман, и я видел его своими глазами и слышал, как он снова назвал Мэтта Сорина нашим королем. И более того: я слышал, как он назвал его самым истинным из всех королей, когда-либо правивших под горами.
— Ты лжешь! — вмешался грубый голос. — Это все неправда. Ринн, Немед, хватайте его! — Блод ткнул трясущимся пальцем в сторону Миака.
Никто не двинулся с места.
— Я — первый из Старейшин, — спокойно сказал Миак. — Я не могу лгать. Ты знаешь, что это правда.
— Я знаю, что ты — старый глупец, — огрызнулся в ответ Блод. — Почему мы должны позволить провести себя этой детской сказкой? Ты можешь лгать так же, как любой из нас, Миак! Даже лучше, чем любой…
— Блод, — произнес король гномов, — хватит. Все кончено.
Мэтт вышел вперед из тени деревьев. Он больше ничего не сказал, и голос его прозвучал негромко, но непререкаемым тоном приказа.
Лицо Блода конвульсивно дергалось, но он молчал. За его спиной по армии пронесся нарастающий ропот, до самого конца поляны и дальше, туда, где гномы спали среди вечнозеленых растений. Теперь уже все проснулись.
— О, мой король! — воскликнул чей-то голос. Брок из Банир Тал вышел вперед, бросил топор и опустился на колени у ног Мэтта.
— Светел час нашей встречи, — приветствовал его Мэтт. Он положил ладонь на плечо Брока. — Но пока отойди, старый друг, нужно еще кое-что сделать. — В его голосе было нечто такое, что вдруг вызвало в воображении Ким образ железного замка на двери, ведущей на луг Калор Диман.
Брок отошел. Постепенно шепот и крики армии стихли. Опустилось настороженное молчание. Лишь иногда раздавался чей-нибудь кашель или хрустел сучок под ногой.
В этой тишине Мэтт Сорин бросил вызов гному, который прислуживал в Старкадхе, который сделал с Дженнифер то, что он сделал, который сейчас вел гномов к армии Тьмы. Взгляд Блода метался из стороны в сторону, но он не пытался ни бежать, ни просить пощады. Ким раньше думала, что он должен быть трусом, но она ошибалась. Никто из гномов не испытывал недостатка в мужестве, даже те, кто перешел на сторону зла.
— Блод из Банир Лок, — сказал Мэтт, — твой брат умер сегодня ночью, и твой Дракон ждет тебя сейчас на свой суд, сидя на стене Ночи. В присутствии нашего народа я обещаю тебе то, чего ты не заслуживаешь: право на бой и жизнь в ссылке, если уцелеешь. Во искупление моих собственных многочисленных грехов я буду сражаться с тобой в этом лесу, пока один из нас не умрет.
— Мэтт, не надо! — воскликнул Лорин. Мэтт поднял руку. Он не оглянулся.
— Но сначала, — сказал он, — я попрошу разрешения у собравшихся здесь самому вести этот бой. Здесь присутствует много людей, которые хотели бы лишить тебя жизни собственной рукой.
Тут он обернулся, и из всех людей первым его взгляд упал на Фейбура.
— Я вижу здесь человека, отметки на лице которого говорят, что он из Эриду. Даешь ли ты мне разрешение убить его от имени твоего народа, незнакомец из Эриду?
Ким увидела, как молодой человек сделал шаг вперед.
— Я Фейбур, родом из Ларака, — сказал он. — Король гномов, я даю тебе разрешение сделать это от моего имени и от имени всех, погибших от дождя в Эриду. Пусть Ткач даст силу твоей руке. — Он шагнул назад с достоинством, неожиданным для его лет.
Мэтт повернулся в другую сторону.
— Дейв Мартынюк, ты тоже имеешь право отомстить за страдания женщины из твоего мира и за смерть мужчины. Ты уступаешь мне это право?
— Уступаю, — мрачно ответил Дейв.
— Мабон из Родена? — спросил Мэтт. И Мабон серьезно ответил:
— От имени Верховного правителя Бреннина прошу тебя действовать.
— Ливон дан Айвор?
— Этот час знает его имя, — сказал Ливон. — Нанеси удар от имени дальри, Мэтт Сорин, за всех живых и мертвых.
— Миак?
— Нанеси удар от имени гномов, король гномов.
Только тогда Мэтт снял топор, висевший у его бедра, и снова повернулся с мрачным, как камни гор, лицом к Блоду, ожидавшему с презрительной миной.
— Ты даешь мне слово, — спросил теперь Блод резким, нервным голосом, так не похожим на голос брата, — что я благополучно покину это место, если убью тебя?
— Даю, — ясным голосом ответил Мэтт, — и заявляю об этом в присутствии Первого старейшины Совета и…
Блод не стал ждать. Мэтт еще не закончил говорить, как гном нырнул в сторону, в тень, и метнул предательский кинжал прямо в сердце Мэтта.
Мэтт даже не потрудился пригнуться. Неспешным движением, словно у него сколько угодно времени в запасе, он отбил летящий кинжал своим топором. Клинок упал в траву, не причинив вреда. Блод выругался и вскочил, хватаясь за оружие.
Но не успел даже дотронуться до него.
Топор Мэтта Сорина, брошенный со всей силой его руки и всей страстью сердца, перелетел через освещенную поляну, словно орудие зорких Богов, окончательной справедливости, от которой невозможно убежать, и ударил Блода прямо в лоб, прикончив на месте.
Не раздалось ни криков ужаса, ни криков радости. Общий вздох, казалось, пронесся и замер на поляне и за ее пределами, там, где стояли среди деревьев гномы. В этот момент Ким внезапно увидела мысленным взором взлетевшую душу, с крыльями летучей мыши, полную злобы. Его ждет Дракон, сказал Мэтт. Да будет так, подумала она. Посмотрела на тело гнома, который надругался над Дженнифер, и ей показалось, что месть должна означать нечто большее. Она должна быть большим ответом, чем-то большим, чем это окровавленное, освещенное светом факелов тело в Гуинире.
«Ох, Джен, — подумала она. — Теперь он мертв. Я смогу сказать тебе, что он мертв». Это не имело такого большого значения, как она когда-то думала. Это был всего лишь шаг, этап этого ужасного путешествия. Идти предстояло еще слишком далеко.
Больше у нее не оказалось времени на размышления, что было благословением, и немалым. К ней бросились Брок и Фейбур, и она радостно обнимала их обоих. Среди все нарастающего шума вокруг она успела задать короткий вопрос, и получить ответ о Дальридане, и с восторгом изумиться, узнав, кем он оказался.
Затем, наконец, она стояла перед Дейвом, который, конечно, держался позади, позволяя остальным приблизиться к ней первыми. Отбросив с глаз волосы, она взглянула на него снизу вверх.
— Ну… — начала Ким. И больше ничего сказать не успела. Ее схватили, оторвали от земли и стиснули так, что ее легкие чуть не лишились остатков воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65