— Там происходят столкновения между сторонниками рыцарей и их противниками. Противников, как сообщают, большинство.
— Хорошо, Гамил, довольно. — Тавалиск встал. Надо будет достать Книгу Марода и изучить ее как следует. — Я выйду погулять в сад — вести о союзе Брена с Четырьмя Королевствами легли на меня тяжким бременем. А тебя я попрошу об услуге.
— Слушаю, ваше преосвященство.
— Выбери осколки раковин из блюда и скорми улиток кошке — что добру пропадать.
* * *
Баралис сидел вплотную к огню, но тепло, которое он чувствовал кожей, не проникало вглубь. Только горячий сбитень немного согревал его. Он совершил оплошность, когда вышел из тела, — он истратил слишком много энергии и слишком мало оставил про запас. Зелье, к которому он прибег, рассчитано на краткий срок — он же злоупотребил им, зашел слишком далеко, покинул свое тело слишком надолго. Теперь он расплачивается за это.
И чего же ради? Эти двое все равно ускользнули от него — и как! Живыми вернулись только четверо наемников, и у одного такой тяжелый перелом ноги, что он никогда больше не сможет ходить. От них ничего нельзя было добиться, кроме басен о какой-то страшной буре, ниспосланной небом. Баралис знал, что небо тут ни при чем. Уже за несколько часов до их возвращения он почувствовал отзвуки. Опять ученик пекаря. Как видно, Баралису всю жизнь придется сожалеть, что он не убил мальчишку, когда тот был у него в руках.
Кто же такой этот Джек? Откуда у безродного юнца такая страшная сила? Тут какая-то тайна — Баралис понял это сразу, как только проник в его разум. Там таилось множество секретов, и чьи-то тени оберегали их. Быть может, Джеку суждено сыграть свою роль в грядущем?
Баралис растер руки. Кожу все-таки придется подрезать. Так откуда же у ученика пекаря столь разрушительная мощь? Джек не лгал, говоря, что никогда не обучался ворожбе. И действует он грубо — пользуется дубиной там, где хватило бы и ножа. Но какая мощь! Баралис завидовал ему. Даже теперь отзвуки ворожбы Джека поднимали дыбом волосы у лорда на затылке.
Нет, однако, худа без добра: людям Мейбора тоже не видать Меллиандры, пока Джек путешествует с ней. Возможно, судьба в образе этого парня помогает ему, Баралису. Впрочем, нет. Лорд-советник чуял нутром, что ученик пекаря ему враг, был убежден в этом. Они еще встретятся — и тогда Баралис уничтожит его.
Враги составляли неотъемлемую часть жизни Баралиса — его честолюбие порождало их. Даже былые союзники порой оборачивались против него. Таким союзником был и Мейбор — без него Баралис никогда не свалил бы короля Лескета. Берегись, Мейбор, ты можешь ощутить на себе всю силу гнева Баралиса!
Баралис ненавидел его всем своим существом. Мейбор посмел угрожать ему мечом! Лорд-советник проклинал овладевшую им слабость. Мейбор мог бы покончить с ним одним ударом, и оба они это знали. Баралис испытал унижение — да еще перед тем, кого он от души презирал.
Баралис сосчитал на пальцах: через неделю истекает срок его пари с королевой, и он хоть в чем-то одержит над Мейбором верх. А до того времени надо восстановить свои силы. В следующий раз, когда Мейбор явится к нему с мечом, Баралис будет готов.
Баралис кликнул Кропа, и тот пришел со своей непременной коробочкой в руках.
— Ступай в город и погляди, не болтаются ли около таверны какие-нибудь наемники. Надо восполнить потери. Скажи им, что я хорошо заплачу.
— Слушаюсь, ваша милость.
— Да разузнай, Кроп, с кем теперь спит лорд Мейбор. — Авось он сумеет отомстить наглецу еще до конца недели. Мейбор — известный женолюб, и неплохо было бы охладить пыл в его чреслах.
* * *
Лилли чувствовала, что поймала большую рыбу. Она почитала себя счастливицей, когда Кедрак уложил ее в постель, но теперь ей подвернулась добыча покрупнее: его отец, лорд Мейбор. Самый богатый человек в государстве возжелал ее.
Лилли умело повела свою игру и не явилась к нему, когда он ее позвал, — к чему выказывать излишнюю торопливость? На следующий день она, как бы нечаянно, встретилась с ним в саду — блестящий лорд опять просил ее о свидании и даже надел на руку серебряный браслет. Она сказала, что подумает, и намекнула, что предпочитает золото.
Пришла пора сделать очередной шаг наверх. Начинала Лилли молочницей, но благодаря интрижке с главным скотником ей не пришлось портить руки, таская солому коровам. Она лепила круги из свежесбитого масла, и руки ее от постоянной смазки сделались мягкими, как бархат, — достаточно мягкими, чтобы перейти в горничные.
Теперь Лилли возмечтала стать камеристкой. Это самое высокое положение, которое только может занять служанка. Им разрешают — даже требуют от них — красиво одеваться и вплетать ленты в прическу. Камеристка сопровождает свою госпожу на прогулках по саду, и молодые придворные любуются обеими. Лилли знала, что лорд Мейбор способен добыть для нее эту должность. Велит своей дочери или другой родственнице взять ее в услужение, вот и все. Лилли вся горела от возбуждения. Довольно ей быть скромной служаночкой — ее ждет высшая участь, раз она сумела привлечь столь знатного и всесильного вельможу.
У нее было немало связей с лордами помельче — все они обхаживали ее и делали подарки, а один или двое даже предлагали поселить ее в городской таверне. Но она не к тому стремилась. Желания мужчин преходящи — сегодня он жить без тебя не может, а завтра не чает от тебя избавиться. Нет уж, у Лилли своя мечта — и скоро эта мечта осуществится: мужчина всего щедрее, когда его мучит неудовлетворенное желание, а лорд Мейбор может себе позволить быть щедрым.
О Кедраке Лилли и думать забыла. Он, как безземельный дворянин, не занимает высокого положения при дворе и не сможет обеспечить ей желаемого. К тому же, с ехидством думала Лилли, в постели он оставляет желать лучшего. Надо надеяться, что его отец окажется более искусным.
Лорд Мейбор! Только одного она могла бы предпочесть ему — лорда Баралиса, королевского советника. Ну что ж, ей не удалось подцепить самого могущественного при дворе человека, зато она подцепила самого богатого.
Она откинула золотистые локоны со лба и полюбовалась собой в зеркале госпожи Геллиарны. Хороша, только в талии чуть-чуть полновата — но Лилли знала, что многим мужчинам это нравится, и не слишком беспокоилась. Выбежав из комнаты, она поспешила в сад — лорд Мейбор сейчас как раз совершает свою послеполуденную прогулку.
Ее ожидания оправдались — лорд в отдалении разговаривал с кем-то, и Лилли помедлила, стараясь разглядеть, не с сыном ли он беседует. Мейбор же, заметив ее, оставил своего собеседника и устремился к ней.
— Ах, моя прелестница Лилли! — задыхаясь, выговорил он. — Я ждал тебя вечером и был разочарован, когда ты не пришла. — Он поцеловал ей руку и вложил в ладонь что-то тяжелое и холодное. Лилли сдержала любопытство и, не глядя, сунула подношение за корсаж.
— Ваша милость, меня не покидает мысль, что я вас недостойна. — Она склонила головку и захлопала ресницами, зная, что ей это очень к лицу. — Я простая горничная и не стою внимания вельможи.
— Но сыну-то моему ты не отказывала, — сказал он, явно не понимая, куда она клонит.
— Мы оба знаем, что вы стоите намного выше его. — На сей раз Лилли попала в точку, и лорд глубокомысленно кивнул.
— Чего же ты хочешь от меня, моя крошка? Скажи прямо — я не мастер отгадывать. — Это было не совсем то, на что надеялась Лилли, но она не собиралась упускать и эту возможность.
— Мне кажется, я могла бы стать камеристкой у знатной дамы: руки у меня ухоженные, и говорю я правильно. — Лилли сделала большие глаза и прикусила пухлую нижнюю губку, являя собой воплощение скромности.
— Вот, значит, чего тебе хочется? — довольно улыбнулся Мейбор. — Ну а если я добуду тебе такое место?
— Я буду бесконечно благодарна вашей милости. — Лилли низко присела, показывая грудь во всей красе.
— Экая очаровашка. Думаю, мы преотлично с тобой поладим. — Он потрепал ее по щеке. — Жди в моих комнатах на закате завтрашнего дня — и считай, что место за тобой. — Он нагнулся и поцеловал Лилли в губы. Лилли отпрянула, зная, что ничто так не разжигает в мужчине желания, как показная добродетель.
Лорд Мейбор ушел, хлопая плащом на ветру, и Лилли тут же извлекла из-за пазухи его подарок. Это был драгоценный камень — прекрасный, медового цвета топаз. Лилли весело хихикнула и побежала обратно в замок.
* * *
Джеку снился дурной сон. Внезапно проснувшись, он сел и огляделся. Он не имел понятия, где находится. Это была кухня, на огне что-то варилось, и на стропилах висела ярко начищенная медная посуда. Вошла старуха и сказала:
— Самое время проснуться, молодой человек. Ты проспал всю ночь и добрую часть дня. Дай-ка я взгляну на твое плечо. — Женщина склонилась над ним, и он плотнее завернулся в одеяло. — Не надо меня стесняться, мальчик, — я слишком стара, чтобы ты скромничал. — Она стянула с Джека одеяло и осмотрела плечо. Джеку тоже захотелось взглянуть, но шею поворачивать было больно. — Все заживает на славу. Я хорошо потрудилась, если дозволено так сказать о себе. — Женщина перешла к очагу. — Ты, должно быть, проголодался — сейчас дам тебе жаркого с клецками.
— Кто вы? — Джек никак не мог вспомнить, как тут очутился. Он помнил только, как люди Баралиса гнались за ними, а после в Мелли попала стрела. — Где Мелли? — Он попытался встать, но ноги его не держали.
— Успокойся. Она вышла подышать воздухом.
— Как она себя чувствует? — Джеку живо вспомнилась стрела, торчащая из руки Мелли.
— Превосходно. Куда лучше, чем ты. Стрела вышла без хлопот. — Женщина подала Джеку миску жаркого. — На, поешь — это восстановит твои силы.
Джек взял миску и стал есть. Что же случилось после того, как Мелли подстрелили? Он был тогда вне себя — его злила погоня, донимала боль от раны, а ранение Мелли привело его в ярость. Память осаждали образы всадников, валящихся с лошадей, и вырванной с корнем молодой поросли. То же снилось ему ночью в кошмарном сне. Как же он оказался здесь? Как им удалось уйти от наемников?
— Здравствуй, Джек, — сказала вошедшая Мелли. — Как дела?
— Что случилось... — Джек не знал даже, который теперь день.
— На охоте? — Мелли, радуясь, что он заговорил, сделала ему глазами знак не возражать ей. — Ты ослабел, потеряв много крови. Мы были слишком далеко от дома, но я привела тебя сюда, и вот эта добрая госпожа оказала нам помощь.
— Где это мы?
— Близ восточной дороги.
Джек едва верил своим ушам. Когда наемники напали на них, они были на расстоянии многих лиг от дороги. Как Мелли умудрилась дотащить его в такую даль? Старуха, видимо, решила оставить их наедине и ушла, сказав, что идет кормить свиней.
— Расскажи мне, как все было, Мелли. — Он заметил, что она избегает смотреть ему в глаза.
— Я и сама не знаю. Погоня была совсем близко, и вдруг началось что-то невообразимое. Похоже было, что поднялась буря, и наемников посшибало с лошадей.
— А мы? Что случилось с нами? — Джека затрясло — его кошмар воплощался наяву. — Мелли, что с нами сталось?
— Нас не тронуло, — сказала она, глядя в пол. Невысказанная правда повисла между ними. И он, и Мелли знали, что случилось, оба знали, что виной всему он. Джек сознавал, что настало время сказать себе прямо: он не просто ученик пекаря, в нем заложена сила, раздирающая его надвое. И, хочет он того или нет, ему придется научиться жить с ней. Дважды он совершил небывалое, дважды изменил порядок вещей. А теперь его руки обагрены кровью.
— Мы уйдем, Джек, — сказала Мелли, словно читая его мысли. — Уйдем куда-нибудь далеко, где Баралис нас не достанет. — Мелли помолчала в раздумье. — Мы пойдем в Брен, и ты начнешь там новую жизнь.
— А ты, Мелли? Ты не рождена для тягот путешествия, для бедности, для труда. Что будешь делать в Брене ты? — Джек говорил резче, чем намеревался, и видел, что огорчает Мелли.
— Я пойду с тобой до Анниса. У меня там родственники. Они возьмут меня к себе, раз уж я сама ни на что не гожусь!
— А кто твои родители, Мелли?
— Мой отец — лорд Мейбор, — холодно ответила она, и Джек с трудом скрыл свое удивление. Он догадывался, что Мелли знатного рода, но не думал, что она происходит из столь богатой и влиятельной семьи. Джек не раз слышал, что лорд Мейбор — любимец королевы. Мелли нарушила его раздумья: — Ну, Джек, раз уж я открыла тебе свой секрет, скажи, почему Баралис преследует тебя? — Мелли понизила голос и говорила холодно и твердо. — Не из-за того ли, что я наблюдала в лесу два дня назад?
Молчание Джека послужило достаточно красноречивым ответом. Мелли, смягчившись, опустилась на колени рядом с ним, взяла его руку и поцеловала ее.
— Прости. Нехорошо с моей стороны затевать ссору, когда ты нездоров и тебе нужен покой.
Джек любовался ее красотой. Кожа у нее светлая, как весеннее масло, а волосы темные, как зимняя ночь. Ему довольно было просто смотреть на Мелли и держать ее руку в своей — это искупало почти все, что с ним случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74