Как и было уговорено стражники помогли опоздавшим спуститься на корабль, после чего он сразу же покинул Фильтровальный канал и, расправив паруса, устремился вдогонку за остальной флотилией.
После того, как стало ясно, что весь клана Жёлтого Тюльпана, до единого человека, сбежал с острова, и из-за отлива невозможно немедленно отправиться за ними в погоню, дальнейшие события в Норке Паука развивались по вполне предсказуемому сценарию. Ответственность за преступление клана Жёлтого Тюльпана, зуланы которого оказались вне пределов досягаемости разъярённой толпы, вдруг, ни с того, ни с того, переложили на дружественные с ним кланы Свирепого Шершня и Острых Ножей. На несчастных зуланов этих двух кланов посыпались упрёки в пособничестве предателям. И если бы не личное вмешательство гарала и ютанга клана Острых Ножей, которые предъявили жаждущей крови и мщения толпе свои многочисленные раны, нанесённые их якобы союзниками, кровавая бойня началась бы в этот же день прямо на берегу бухты.
Общий хаос на Норке Паука усугублял ещё и тот факт, что убийцами клана Желтого Тюльпана была вырезана практически вся руководящая верхушка Организации. Добрая половина кланов лишилась не только гаралов, но даже и ютангов. Внутри этих обезглавленных кланов тут же появилось множество гаралов и ютангов, якобы чудом уцелевших в бойне на Совете Одиннадцати. И вокруг каждого подобного ушлого «счастливчика» собирался отряд его преданных сторонников (как правило состоящий из друзей зулана-самозванца), готовый силой своих мечей и топоров кому угодно доказать правоту своего «господина».
В довершение к вышеперечисленным бедам, из доверенных источников Балт узнал, что многие кланы уже начинают отправлять почтовых голубей итанам своих кланов, с приказом бросать все дела и вместе с отрядом немедленно плыть в Норку Паука. А это означало, что через неделю-другую сюда прибудут десятки, а то и сотни тысяч лангов, и крохотный островок утонет в крови,
Очень скоро узкие улочки Норка Паука превратятся в поля кровопролитных сражений — бессмысленных и беспощадных, в которых не будет ни правых, ни виноватых, и все будут остервенело драться против всех.
Балт не хотел ввязываться в неминуемую свару между кланами, а раз так, то ему оставалось одно — уносить ноги с острова, пока ещё отсюда можно было сбежать. Главе клана Серого Пера уже давно хотелось вырваться на океанский простор из опостылевшей Норки, и вот, наконец, ему представилась такая возможность.
Как один из трёх уцелевших в побоище гаралов, Балт законно претендовал на титул правителя Норки Паука и считался чрезвычайно опасным соперником для других кандидатов. Поэтому его намерение покинуть остров (и забрать с собой ещё одного реального претендента на владычество — своего ютанга) не встретило ни малейшего сопротивления со стороны руководства остальных девяти кланов. Более того, соперники Балта были готовы сами во всю мощь своих легких дуть в паруса корабля, уносящего из Норки Паука его самого и его опасного помощника.
И вот поздним вечером того же дня Балт и Ремень покинули дворец клана Серого Пера и под охраной отборной сотни зуланов отправились в бухту Норки Паука. Здесь они вместе с зуланами беспрепятственно перебрались на большой трёхмачтовый корабль и, дождавшись прилива, покинули остров…
А на рассвете следующего дня в окно каюты Балта влетел белый голубь, к лапке которого была прикреплена записка.
Заинтригованный гарал быстро поймал птицу, снял с её лапки свёрнутый в трубочку листочек, развернул его и прочёл примерно следующее:
Уважаемый, Балт!
Если вам дорога жизнь ваших друзей, прикажите немедленно развернуть корабль и плыть дальше строго на северо-запад. Примерно через два часа вы увидите в океане белую лодочку. В ней будут находиться небезызвестные вам сэр Лил, сэр Стьюд и господин Шиша. Поторопитесь, иначе они погибнут.
Под запиской не было ничьей подписи, она была написана ровными печатными буквами, эти две особенности навели Балта на мысль, что автор замаскировал свой почерк из-за боязни быть узнанным. Среди присутствующих на корабле людей о Лиле, Стьюде и Шише мог знать только Ремень, он же, как ютанг, имел доступ к почтовым голубям клана Серого Пера и мог запросто прихватить с собой парочку на корабль, и, наконец, его почерк был великолепно знаком Балту. Вывод напрашивался сам собой.
Балт вызвал к себе в каюту ютанга, предъявил ему записку и потребовал объяснений. Но, вопреки ожиданиям гарала, Ремень категорически отрицал своё причастие к этому забавному утреннему происшествию с почтарём и клялся, что никакой записки Балту не отправлял.
Отчаявшись добиться от помощника правды, Балт вынес ему свой суровый приговор — мол, раз Ремень так яро упорствует, Балт сделает вид, что эта анонимка и впрямь не его рук дело, и начнёт действовать точно в соответствии с её инструкциями, но если через два часа Лил, Стьюд и Шиша не поднимутся на борт их корабля, то он устроит Ремню такую выволочку, что шутник-ютанг на всю жизнь запомнит, как это больно надсмехаться над своим гаралом.
Когда Ремень выходил из каюты Балта, его лицо было белее снега…
— Сейчас-то я понимаю истинную причину испуга бедняги. Похоже, Ремень, действительно, у меня в каюте впервые увидел ту спасительную для вас записку. Но сегодня утром я был уверен, что кислое выражение его лица это результат моего разоблачения, а бледность — от страха перед неминуемым наказанием… Далее вы уже и сами, наверняка, догадались. Два часа мы плыли строго на северо-запад и вдруг на самом деле увидели маленькую лодочку, барахтающуюся среди огромных волн. Когда же из неё к нам наверх вскарабкались сперва Лил со Стьюдом, а затем и Шиша, я был просто потрясён.
Балт закончил свой рассказ, и в кают-компании на некоторое время воцарилось молчанье. Первым его осмелился нарушить непоседа Студент.
— М-да, не скучали вы в наше отсутствие, — подытожил он услышанное и тут же, не без гордости, продолжил: — Но и мы, уважаемый Балт, тоже времени даром не теряли. После того, как ваш корабль доставил нас в Солёный, вокруг нас тоже такая карусель завертелась, что о-го-гошеньки-го-го!
— Считай, что ты меня заинтриговал, — отозвался Балт. — Давай-ка, дружище Стьюд, расскажи о ваших приключениях. Я весь внимание.
Студента не нужно было долго упрашивать. Опустив скучные подробности почти двухнедельного плавания от Норки Паука до Солёного города, свой рассказ он начал сразу с того, что весьма красочно расписал, как двум бравым рыцарям и удалому трактирщику, волей случая впервые оказавшимся в совершенно незнакомом городе, удалось всего за каких-то два-три часа отыскать логово затаившегося лорда Гимнса и своим, весьма своевременным, появлением предотвратить его неминуемое убийство. Потом он поведал о разоблачении помешавшегося на мести итана, и о последующем искреннем раскаянии их пленницы. Далее рассказчик описал, как Бэт ночами напролёт, вместе с магом Кремпом, дежурила у постели полумёртвого от её же побоев брата, и как, придя через несколько дней в себя, лорд Гимнс великодушно простил свою мучительницу. Славный мечник поведал о судьбоносном собрании в доме барона Бальза, на котором Вэт впервые рассказала своим недавно обретённым друзьям о таинственном трёхэтажном особняке в заброшенной белой деревне и о странной белой комнате в нём, как маг Кремп вдруг заинтересовался рассказом девушки, и, с его подачи, друзья решили наведаться в этот загадочный особняк, благо белая деревня находилась всего в двух часах езды от дома гостеприимного барона. Студент рассказал, как, добравшись до особняка и войдя в него, он и пятеро его спутников оказались внутри огромного ослепительно-белого зала и увидели там двух сражающихся друг с другом Высших магов, в одном из которых признали своего друга, а в другом — заклятого врага. Далее рассказчик поведал: как благодаря его самонадеянности, друг Лом пропустил смертоносный удар Посоха Мощи Наза, и как лишь чудо-меч Лила смог остановить победное шествие неуязвимого чародея; как их прощание с погибшим другом было прервано эффектным появлением Корсара, и как маг-великан, зародив в друзьях надежду спасти Люма, вынудил их всех переместиться через портал из светлого просторного зала в кромешную тьму подземелья…
— …Вот так мы оказались в Пещерах Теней, — торжественно объявил Студент и наконец перешёл к финальной части своего рассказа: — Ведомые Корсаром мы долго бежали в непроглядной тьме… — Далее он подробно описал, как всем было плохо в первые минуты после сумасшедшего бега по коридорам подземелья. К счастью, мучения оказались не напрасными, Корсар сдержал свое обещание и смог вновь вдохнуть жизнь в бездыханное тело Высшего мага Люма.
Последовавшие друг за дружкой рассказы Балта и Студента растянулись аж на пять часов, и к тому моменту, когда Студент закончил говорить, был уже поздний вечер. Все, и говорившие, и слушавшие, изрядно утомились. К тому же у восьми из одиннадцати собравшихся в кают-компании людей сегодняшнее утро выдалось чересчур богатым на переживания и потрясения, они потратили уйму сил, как физических, так и моральных, и нуждались в отдыхе. Поэтому было решено перенести заседание совета на завтрашнее утро, тогда же Высший маг Лом и маг Корсар поведают о своих злоключениях в Пещерах Теней. После чего людях, оказавшимся волей случая на одном корабле, предстояло определиться с планом их дальнейших действий.
Но это будет завтра, а на сегодня Балт объявил заседание совета закрытым и предложил всем расходиться по своим каютам.
* * *
Проводив Вэт до каюты и дождавшись, пока девушка войдёт в неё и захлопнет за собой дверь, Лилипут повернулся к своему провожатому и решительно заявил:
— Извини, дружище Ремень, но в этот раз я не составлю тебе компанию.
— О чём это ты, приятель? — насторожился ютанг. — Мне уже доложили, что в каюте нас поджидает накрытый всякими вкусностями стол и полбочонка отменного вина.
— Увы, тебе придётся искать другого собутыльника, — улыбнувшись, пояснил Лилипут.
— Это ещё почему? Лил, ты чего это, заболел что ли? Приятель, там такое вино!..
— Не надо на меня так смотреть, я не сошёл с ума. Уверяю, я в здравом уме и твёрдой памяти. Просто я переселяюсь из твоей каюты, в каюту Вэт.
— Ха, просто… — не удержался от восклицания Ремень.
— Именно так, — кивнул Лилипут и продолжил: — Пару минут назад я получил от Вэт добро на проживание в её каюте, и пока девушка не передумала…
— Ага, так вот о чём вы перешёптывались всю дорогу, — усмехнулся Ремень.
— Дружище, ты сама проницательность, — подмигнул другу рыцарь.
— Мне жаль, Лил, но ничего у тебя не выйдет, сбежать из нашей каюты у тебя не получится, — всё с той же добродушной ухмылкой вдруг возразил ютанг.
— Чё ты несёшь, как это не получится? — нахмурился Лилипут.
Упиваясь откровенным злорадством, Ремень охотно пояснил:
— Я здесь ни при чём — лишь выполняю приказ своего гарала. А ты сам прекрасно слышал, как полчаса назад Балт распорядился, чтобы все наши гости как следует выспались.
— Насколько я помню, он лишь пожелал всем хорошенько отдохнуть, — возразил Лилипут.
— Во-во, — радостно подхватил ютанг. — а о каком скажи на милость, отдыхе может идти речь, если здоровый мужик заночует в каюте симпатичной девчонки. Вы же, озорники эдакие, поди до самого утра глаз не сомкнёте и завтра на совете будете, как сонные мухи, а нагоняй от Балта из-за вас получу я.
— Что за ерунду ты несёшь! — возмутился Лилипут. — Какое твоё дело?!
— А вот тут ты не прав. Я доложил Балту, что разместил тебя в своей каюте, и теперь лично отвечаю перед гаралом за твой здоровый сон.
— Бред какой!
Между тем Ремень по ходу дела, похоже, все больше и больше входил во вкус:
— Приятель, давай так — к Вэт ты переберёшься завтра, а сейчас мы с тобой пойдём в нашу каюту, посидим, вмажем по маленькой…
— Знаю я твою маленькую, — невольно поёжился Лилипут.
— Вино великолепное, даже не сомневайся, — продолжал гнуть своё Ремень. — Клянусь, утром от него не будет никакого похмелья. К тому же это замечательное снотворное. Через час-другой уснём, как младенцы, а утречком проснёмся свежими, бодрыми, весёлыми и в прекрасном настроении.
— Всё сказал?
— Напрасно упрямишься, Лил. Поверь, я лишь добра тебе желаю. А насчёт Вэт не беспокойся. Она гостья Балта, и никто на этом корабле даже пальцем её коснуться, без её на то позволения, не посмеет. Да она и сама может неплохо за себя постоять, как-никак в недалёком прошлом Вэт была итаном клана Серого Пера. Но чтобы тебе было совершенно за неё спокойно, я распоряжусь поставить у двери её каюты пару надёжных зуланов.
— От ведь жучара какой, — покачал головой рыцарь. — Как всё лихо придумал — комар носа не подточит. Но и мы, знаешь ли, тоже не лыком шиты.
— Да я ведь не для себя…
— Лады, Ремень, я всё понял и, считай, даже проникся твоей заботой, — торопливо перебил Лилипут и, широко улыбнувшись, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
После того, как стало ясно, что весь клана Жёлтого Тюльпана, до единого человека, сбежал с острова, и из-за отлива невозможно немедленно отправиться за ними в погоню, дальнейшие события в Норке Паука развивались по вполне предсказуемому сценарию. Ответственность за преступление клана Жёлтого Тюльпана, зуланы которого оказались вне пределов досягаемости разъярённой толпы, вдруг, ни с того, ни с того, переложили на дружественные с ним кланы Свирепого Шершня и Острых Ножей. На несчастных зуланов этих двух кланов посыпались упрёки в пособничестве предателям. И если бы не личное вмешательство гарала и ютанга клана Острых Ножей, которые предъявили жаждущей крови и мщения толпе свои многочисленные раны, нанесённые их якобы союзниками, кровавая бойня началась бы в этот же день прямо на берегу бухты.
Общий хаос на Норке Паука усугублял ещё и тот факт, что убийцами клана Желтого Тюльпана была вырезана практически вся руководящая верхушка Организации. Добрая половина кланов лишилась не только гаралов, но даже и ютангов. Внутри этих обезглавленных кланов тут же появилось множество гаралов и ютангов, якобы чудом уцелевших в бойне на Совете Одиннадцати. И вокруг каждого подобного ушлого «счастливчика» собирался отряд его преданных сторонников (как правило состоящий из друзей зулана-самозванца), готовый силой своих мечей и топоров кому угодно доказать правоту своего «господина».
В довершение к вышеперечисленным бедам, из доверенных источников Балт узнал, что многие кланы уже начинают отправлять почтовых голубей итанам своих кланов, с приказом бросать все дела и вместе с отрядом немедленно плыть в Норку Паука. А это означало, что через неделю-другую сюда прибудут десятки, а то и сотни тысяч лангов, и крохотный островок утонет в крови,
Очень скоро узкие улочки Норка Паука превратятся в поля кровопролитных сражений — бессмысленных и беспощадных, в которых не будет ни правых, ни виноватых, и все будут остервенело драться против всех.
Балт не хотел ввязываться в неминуемую свару между кланами, а раз так, то ему оставалось одно — уносить ноги с острова, пока ещё отсюда можно было сбежать. Главе клана Серого Пера уже давно хотелось вырваться на океанский простор из опостылевшей Норки, и вот, наконец, ему представилась такая возможность.
Как один из трёх уцелевших в побоище гаралов, Балт законно претендовал на титул правителя Норки Паука и считался чрезвычайно опасным соперником для других кандидатов. Поэтому его намерение покинуть остров (и забрать с собой ещё одного реального претендента на владычество — своего ютанга) не встретило ни малейшего сопротивления со стороны руководства остальных девяти кланов. Более того, соперники Балта были готовы сами во всю мощь своих легких дуть в паруса корабля, уносящего из Норки Паука его самого и его опасного помощника.
И вот поздним вечером того же дня Балт и Ремень покинули дворец клана Серого Пера и под охраной отборной сотни зуланов отправились в бухту Норки Паука. Здесь они вместе с зуланами беспрепятственно перебрались на большой трёхмачтовый корабль и, дождавшись прилива, покинули остров…
А на рассвете следующего дня в окно каюты Балта влетел белый голубь, к лапке которого была прикреплена записка.
Заинтригованный гарал быстро поймал птицу, снял с её лапки свёрнутый в трубочку листочек, развернул его и прочёл примерно следующее:
Уважаемый, Балт!
Если вам дорога жизнь ваших друзей, прикажите немедленно развернуть корабль и плыть дальше строго на северо-запад. Примерно через два часа вы увидите в океане белую лодочку. В ней будут находиться небезызвестные вам сэр Лил, сэр Стьюд и господин Шиша. Поторопитесь, иначе они погибнут.
Под запиской не было ничьей подписи, она была написана ровными печатными буквами, эти две особенности навели Балта на мысль, что автор замаскировал свой почерк из-за боязни быть узнанным. Среди присутствующих на корабле людей о Лиле, Стьюде и Шише мог знать только Ремень, он же, как ютанг, имел доступ к почтовым голубям клана Серого Пера и мог запросто прихватить с собой парочку на корабль, и, наконец, его почерк был великолепно знаком Балту. Вывод напрашивался сам собой.
Балт вызвал к себе в каюту ютанга, предъявил ему записку и потребовал объяснений. Но, вопреки ожиданиям гарала, Ремень категорически отрицал своё причастие к этому забавному утреннему происшествию с почтарём и клялся, что никакой записки Балту не отправлял.
Отчаявшись добиться от помощника правды, Балт вынес ему свой суровый приговор — мол, раз Ремень так яро упорствует, Балт сделает вид, что эта анонимка и впрямь не его рук дело, и начнёт действовать точно в соответствии с её инструкциями, но если через два часа Лил, Стьюд и Шиша не поднимутся на борт их корабля, то он устроит Ремню такую выволочку, что шутник-ютанг на всю жизнь запомнит, как это больно надсмехаться над своим гаралом.
Когда Ремень выходил из каюты Балта, его лицо было белее снега…
— Сейчас-то я понимаю истинную причину испуга бедняги. Похоже, Ремень, действительно, у меня в каюте впервые увидел ту спасительную для вас записку. Но сегодня утром я был уверен, что кислое выражение его лица это результат моего разоблачения, а бледность — от страха перед неминуемым наказанием… Далее вы уже и сами, наверняка, догадались. Два часа мы плыли строго на северо-запад и вдруг на самом деле увидели маленькую лодочку, барахтающуюся среди огромных волн. Когда же из неё к нам наверх вскарабкались сперва Лил со Стьюдом, а затем и Шиша, я был просто потрясён.
Балт закончил свой рассказ, и в кают-компании на некоторое время воцарилось молчанье. Первым его осмелился нарушить непоседа Студент.
— М-да, не скучали вы в наше отсутствие, — подытожил он услышанное и тут же, не без гордости, продолжил: — Но и мы, уважаемый Балт, тоже времени даром не теряли. После того, как ваш корабль доставил нас в Солёный, вокруг нас тоже такая карусель завертелась, что о-го-гошеньки-го-го!
— Считай, что ты меня заинтриговал, — отозвался Балт. — Давай-ка, дружище Стьюд, расскажи о ваших приключениях. Я весь внимание.
Студента не нужно было долго упрашивать. Опустив скучные подробности почти двухнедельного плавания от Норки Паука до Солёного города, свой рассказ он начал сразу с того, что весьма красочно расписал, как двум бравым рыцарям и удалому трактирщику, волей случая впервые оказавшимся в совершенно незнакомом городе, удалось всего за каких-то два-три часа отыскать логово затаившегося лорда Гимнса и своим, весьма своевременным, появлением предотвратить его неминуемое убийство. Потом он поведал о разоблачении помешавшегося на мести итана, и о последующем искреннем раскаянии их пленницы. Далее рассказчик описал, как Бэт ночами напролёт, вместе с магом Кремпом, дежурила у постели полумёртвого от её же побоев брата, и как, придя через несколько дней в себя, лорд Гимнс великодушно простил свою мучительницу. Славный мечник поведал о судьбоносном собрании в доме барона Бальза, на котором Вэт впервые рассказала своим недавно обретённым друзьям о таинственном трёхэтажном особняке в заброшенной белой деревне и о странной белой комнате в нём, как маг Кремп вдруг заинтересовался рассказом девушки, и, с его подачи, друзья решили наведаться в этот загадочный особняк, благо белая деревня находилась всего в двух часах езды от дома гостеприимного барона. Студент рассказал, как, добравшись до особняка и войдя в него, он и пятеро его спутников оказались внутри огромного ослепительно-белого зала и увидели там двух сражающихся друг с другом Высших магов, в одном из которых признали своего друга, а в другом — заклятого врага. Далее рассказчик поведал: как благодаря его самонадеянности, друг Лом пропустил смертоносный удар Посоха Мощи Наза, и как лишь чудо-меч Лила смог остановить победное шествие неуязвимого чародея; как их прощание с погибшим другом было прервано эффектным появлением Корсара, и как маг-великан, зародив в друзьях надежду спасти Люма, вынудил их всех переместиться через портал из светлого просторного зала в кромешную тьму подземелья…
— …Вот так мы оказались в Пещерах Теней, — торжественно объявил Студент и наконец перешёл к финальной части своего рассказа: — Ведомые Корсаром мы долго бежали в непроглядной тьме… — Далее он подробно описал, как всем было плохо в первые минуты после сумасшедшего бега по коридорам подземелья. К счастью, мучения оказались не напрасными, Корсар сдержал свое обещание и смог вновь вдохнуть жизнь в бездыханное тело Высшего мага Люма.
Последовавшие друг за дружкой рассказы Балта и Студента растянулись аж на пять часов, и к тому моменту, когда Студент закончил говорить, был уже поздний вечер. Все, и говорившие, и слушавшие, изрядно утомились. К тому же у восьми из одиннадцати собравшихся в кают-компании людей сегодняшнее утро выдалось чересчур богатым на переживания и потрясения, они потратили уйму сил, как физических, так и моральных, и нуждались в отдыхе. Поэтому было решено перенести заседание совета на завтрашнее утро, тогда же Высший маг Лом и маг Корсар поведают о своих злоключениях в Пещерах Теней. После чего людях, оказавшимся волей случая на одном корабле, предстояло определиться с планом их дальнейших действий.
Но это будет завтра, а на сегодня Балт объявил заседание совета закрытым и предложил всем расходиться по своим каютам.
* * *
Проводив Вэт до каюты и дождавшись, пока девушка войдёт в неё и захлопнет за собой дверь, Лилипут повернулся к своему провожатому и решительно заявил:
— Извини, дружище Ремень, но в этот раз я не составлю тебе компанию.
— О чём это ты, приятель? — насторожился ютанг. — Мне уже доложили, что в каюте нас поджидает накрытый всякими вкусностями стол и полбочонка отменного вина.
— Увы, тебе придётся искать другого собутыльника, — улыбнувшись, пояснил Лилипут.
— Это ещё почему? Лил, ты чего это, заболел что ли? Приятель, там такое вино!..
— Не надо на меня так смотреть, я не сошёл с ума. Уверяю, я в здравом уме и твёрдой памяти. Просто я переселяюсь из твоей каюты, в каюту Вэт.
— Ха, просто… — не удержался от восклицания Ремень.
— Именно так, — кивнул Лилипут и продолжил: — Пару минут назад я получил от Вэт добро на проживание в её каюте, и пока девушка не передумала…
— Ага, так вот о чём вы перешёптывались всю дорогу, — усмехнулся Ремень.
— Дружище, ты сама проницательность, — подмигнул другу рыцарь.
— Мне жаль, Лил, но ничего у тебя не выйдет, сбежать из нашей каюты у тебя не получится, — всё с той же добродушной ухмылкой вдруг возразил ютанг.
— Чё ты несёшь, как это не получится? — нахмурился Лилипут.
Упиваясь откровенным злорадством, Ремень охотно пояснил:
— Я здесь ни при чём — лишь выполняю приказ своего гарала. А ты сам прекрасно слышал, как полчаса назад Балт распорядился, чтобы все наши гости как следует выспались.
— Насколько я помню, он лишь пожелал всем хорошенько отдохнуть, — возразил Лилипут.
— Во-во, — радостно подхватил ютанг. — а о каком скажи на милость, отдыхе может идти речь, если здоровый мужик заночует в каюте симпатичной девчонки. Вы же, озорники эдакие, поди до самого утра глаз не сомкнёте и завтра на совете будете, как сонные мухи, а нагоняй от Балта из-за вас получу я.
— Что за ерунду ты несёшь! — возмутился Лилипут. — Какое твоё дело?!
— А вот тут ты не прав. Я доложил Балту, что разместил тебя в своей каюте, и теперь лично отвечаю перед гаралом за твой здоровый сон.
— Бред какой!
Между тем Ремень по ходу дела, похоже, все больше и больше входил во вкус:
— Приятель, давай так — к Вэт ты переберёшься завтра, а сейчас мы с тобой пойдём в нашу каюту, посидим, вмажем по маленькой…
— Знаю я твою маленькую, — невольно поёжился Лилипут.
— Вино великолепное, даже не сомневайся, — продолжал гнуть своё Ремень. — Клянусь, утром от него не будет никакого похмелья. К тому же это замечательное снотворное. Через час-другой уснём, как младенцы, а утречком проснёмся свежими, бодрыми, весёлыми и в прекрасном настроении.
— Всё сказал?
— Напрасно упрямишься, Лил. Поверь, я лишь добра тебе желаю. А насчёт Вэт не беспокойся. Она гостья Балта, и никто на этом корабле даже пальцем её коснуться, без её на то позволения, не посмеет. Да она и сама может неплохо за себя постоять, как-никак в недалёком прошлом Вэт была итаном клана Серого Пера. Но чтобы тебе было совершенно за неё спокойно, я распоряжусь поставить у двери её каюты пару надёжных зуланов.
— От ведь жучара какой, — покачал головой рыцарь. — Как всё лихо придумал — комар носа не подточит. Но и мы, знаешь ли, тоже не лыком шиты.
— Да я ведь не для себя…
— Лады, Ремень, я всё понял и, считай, даже проникся твоей заботой, — торопливо перебил Лилипут и, широко улыбнувшись, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65