Затем почти одновременно с крепости, из дворца, из штабов Кедат а-нэррбэ, от Сенаш и Та'ах-сартара на мой коммуникатор пошли запросы; минутой позже подключилась Ло'оотишша.
Я в это время уже оседлал горропу, и мысленно прощался с жизнью, так что даже работай мой коммуникатор — ответа бы от меня никто не дождался. После второй безуспешной пытки дозваться до меня или до р'руга, на «Сеннек-Айг» объявили тревогу, и задействовали уже весь массив сканеров. Еще ничего не понимая, но опасаясь худшего, на крепости начали анализ всего маршрута — и очень быстро нашли подозрительный участок в Лесах Горроп. А затем сканеры явили всем желающим изображение разбитого р'руга, прорубившего собой целую просеку. Короткое сообщение логико-аналитического ядра крепости, вместе с красноречивой картинкой заставили Империю вздрогнуть до основания.
На Зорас'стриа была объявлена зеленая тревога, были подняты все силы Кедат а-нэррбэ и внутренних войск; из дворца и «Сеннек-Айг» начали стартовать атмосферные перехватчики и десантные модули, по всему периметру Лесов Горроп собравшиеся Внутренние круги формировали вооруженные до зубов отряды поддержки. Летящая к Лесам Ло'оотишша направила свой космолет к месту падения. Дочь Ургахейма выжала из двигателя все возможное, но на полпути новое известие от «Сеннек-Айг» заставило ее поменять курс: представив мой возможный маршрут, они переключили сканеры на горы и почти сразу наткнулись на распластавшуюся на каменной осыпи мертвую горропу. Шок сменился ужасом, отчасти смягчившимся, когда с постов в катакомбах сообщили, что детекторы зафиксировали какое-то движение в туннелях, ведущих к Разломам.
Эту часть я изучал особенно внимательно: ничего подобного я не помнил — собственно, я вообще ничего не помнил после боя с горропой, но с другой стороны, я ведь не помнил и обмена сигналами с «Сеннек-Айг»! Точнее, я точно знал, что такого не было — чтобы там не говорили записи.
Ло'оотишша таки успела первой: ее истребитель опустился около одного из входа в катакомбы примерно за десять минут до подлета помощи. Проигнорировав настойчивый совет с крепости дождаться подкрепления, она в одиночку ушла в катакомбы, явно рассчитывая перехватить меня — если это был я — у самих пещер. В этой части катакомб проходов для горроп не было совсем, а потому рассчитывать на помощь она не могла: с ближайшего поста могли подоспеть не раньше чем через пятнадцать минут.
На тактических схемах Имперского дворца и крепости это наверняка выглядело очень красиво: сотни стягивающиеся со всех сторон к тускло мерцающему зеленому пятну огоньков. Первые десантные модули уже падали возле места крушения, над скалами появились не только атмосферные перехватчики, но и пара Сунк'кхов, когда детекторы сперва по континенту, а затем и на орбите подняли тревогу: под катакомбами Сейт-Сорра произошел непонятный выброс энергии, зацепивший больше двадцати квадратных километров. Что источник, что природа выброса оказались совершенно незнакомыми, но в результате все системы, создающие во время работы кокон-поля полностью вышли из строя. Десант Имперской гвардии оказался совершенно безоружным, перед лицом возможного появления горроп, а Сунк'кхи едва смогли совершить посадку на скалы. Примерно через пять-шесть минут все повторилось, но к тому времени над катакомбами небо очистилось от техники.
С каждой минутой обстановка накалялась. Логико-аналитическое ядро дворца присвоило ситуации статус боевой операции, полностью передав бразды управления Руалу. Не меньше ста семидесяти организовавшихся коллективов и более пяти тысяч одиночек по всей Империи начали анализ энергетического всплеска, одновременно ища средства противодействия — Внутренний круг образовался с фантастической быстротой, опередив даже просьбу Имперского дворца.
Ко всему прочему в районе катакомб резко ухудшилась связь, а после второго и третьего выброса пропала совсем. С огромным трудом контакт удалось поддерживать только с десантом у р'руга, но уже до постов в катакомбах и Ло'оотишши дозваться не смогли.
Следующим отрядом, удачно выбравшим паузу между учащающимися всплесками для высадки у истребителя Ло'оотишши, командовали Рилл-саррат с сыном. Без долгих проволочек они оставили охрану, и бросились по следу дочери Ургахейма, успев получить сообщение от ядра дворца, что ситуации предоставлен статус планетарной угрозы: в зоне выбросов были зафиксированы аномальные искажения основных физических параметров пространства. Почти одновременно станции наблюдения по всей Империи зарегистрировали странное возмущение в гиперпространстве, опять-таки не укладывающееся ни в какие рамки. Дикое предположение, что источник так же находиться под поверхностью Зорас'стриа естественно не подтвердилось, но легче никому не стало — некая связь возмущений с происходящим в глубине катакомб стала ясна каждому после следующего же всплеск.
Планетарные детекторы и сканеры «Сеннек-Айг», служившие после обрыва связи главным источником новостей, ровно через двадцать минут, когда по всем расчетам Рилл-саррат должен был достигнуть входов в нижние уровни Разломов, вновь подняли тревогу. На сей раз никаких заблуждений или сомнений о его природе не было ни у кого: в катакомбах Сейт-Сорра взорвалась плазменная граната. Сейсмографы подтвердили это, вдогонку сообщив о начавшихся на нижних уровнях Разломов обвалах. Установить точно область катастрофы не представлялось возможным, но то, что она однозначно захватывала место пребывания и Ло'оотишши, и Рилл-саррата с сыном — сомнений не вызывало. Спустя всего минуту последовал еще один, поистине чудовищный по высвобожденной мощи всплеск, окончательно выведший из строя всю технику и энергосистемы в округе, — и он оказался последним. Далее катастрофа выражалась в основном в ширящейся вглубь зоне обвалов, оседанию противоположной части хребта, сошедшей там же каменной лавины и легким землетрясением.
А через двадцать минут на поверхности появился остаток отряда Рилл-саррата: он сам, его сын и десять килрачей — все с разной степени тяжестью ранами. И именно слова двух тушд-руалов стали молотом, разбившим последние надежды Империи: Х'хиар Тахарансья-рантья и дочь Ургахейма Ло'оотишша погибли на их глазах, вместе упав в одну из трещин. И миллионы тонн рухнувшей породы после случайного взрыва уничтожили надежду хотя бы найти их тела.
Полупрозрачная пленка, выгнулась передо мною и с шумом лопнула, рассыпалась тысячами брызг, в каждом из которых отразилось затягиваемое тучами небо. Я вынырнул, отфыркиваясь, жадно вдыхая свежий воздух. Вода стекала с шерсти, намокших кисточек на ушах прямо на глаза, но с такими неприятными сторонами купания я смирился.
Отдышавшись, я поплыл вперед, к темной, едва видимой над волнами полоске суши, хоть можно было ориентироваться по яркой звезде над видимой даже в полумраке башней Храма. Плотные облака под вечер надвигались от горизонта за Храмом, грозя скорым ливнем, и первые щупальца туч уже коснулись бегущих от них Сестер.
С каждым гребком берег приближался, а меня все сильнее одолевали сомнения. Понадобилось почти десять тоскливых дней, чтобы решиться, набраться смелости и повернуть во время одной из пробежек к шпилю Храма. Мне не ставили никаких условий, никто не ограничивал меня в передвижении и по времени, я не замечал даже намека на слежку, — но вспоминания о сбрасывающих камуфляж-поля боевых звездах и холодном взгляде Каш'шшода отнюдь не внушали уверенности. Глава Стражей Небес ясно дал мне понять: я жив только по той причине, что слишком много странного случилось в эти дни и ему не хотелось второпях совершать ошибки.
Странным образом то, что произошло со мною, никак не сказалось на зрении: как и раньше глаза почти мгновенно перестраивались к разному освещению или переходили на частичное восприятие тепловых лучей, если света не было совсем. Под водой я видел хуже, но тут как раз ничего удивительного не было: среди генетических проектов Империи задачи добиться хорошего зрения под водой не ставилось никогда. В первую очередь вскоре после начала звездной экспансии Империи генетики стремились дать возможность глазам воспринимать весь спектр видимого света, вплоть до ультрафиолета, а для подводного плавания оставались маски.
Волна мягко подхватила меня, приподняла — и я увидел ставший совсем близким берег. Еще один островок, один из тысяч, густо усеивавших все северное полушарие планеты — след вошедшей в один далеко не прекрасный день в плотные слои атмосферы огромной кометы и расколовшейся от трения на мириады кусков. На Шенарот и до того не было особо крупных континентов, но после продлившейся три дня бомбардировки их не стало вообще. Удары каменного дождя, взрывы вулканов, раскалывающиеся тектонические плиты, вырывающаяся по разломам магма, несущиеся с чудовищной скоростью цунами — планета изменилась до неузнаваемости, а больше 90% флоры и фауны прекратили свое существование. Когда первые корабли Империи вышли на орбиту планеты, жизнь ютилась в основном под водой: на поверхности освоились только несколько видов растительности, мелкие подземные твари и что-то вроде насекомых.
Многих занимал вопрос, почему Стражи Небес выбрали именно такую планету для своей новой резиденции, почему не остались на Зорас'стриа. Занимал, до той поры, пока они не могли сами взглянуть на изувеченный мир, ступить на острова, доселе несущие следы ярости рушащихся с небес осколков кометы, — и увидеть стройную башню Храма, в гордом одиночестве высящуюся среди лабиринта островов, проливов, каналов, заливов и лагун. Стражам Небес пришлось проявить немало изобретательности, чтобы спрятать служебные помещения или под землю, или в подводные поселения, но полученный эффект стоил всех усилий. Храм казался тропинкой, узкой и загадочной, ведущей из объятий первозданного хаоса к небесам, где беззвучную симфонию света и красок ежесекундно ткали Первая со Второй под аккомпанемент Трех Сестер.
Выждав набегающую волну, я позволил ей мягко вынести себя на песок. Вода толкнула меня вперед, отхлынула назад, попробовала потянуть за собой, — но я уже поднимался на ноги, высвобождаясь от ее объятий. Поднялся, нащупал на поясе в водонепроницаемом мешочке прибор и легко надавил на выступающую грань.
Вокруг меня вспыхнули и тотчас погасли сотни искорок: с безукоризненной точностью поле обволокло меня, всасывая в себя стекающую под ноги воду, высушивая намокшую шерсть и одежду. Ночью, в прохладе можно было не спешить с этим, позволив шерсти высохнуть естественным путем — если бы не постоянная необходимость поддерживать шерсть в чистоте и порядке: не самая большая цена генетической модификации наших организмов, позволявшей спокойно переносить жару. Любой килрач из до-имперских времен на Шенарот — не самой, честно говоря, жаркой планете — днем не смел бы и носа показать из укрытия.
Я дождался окончания процедуры и с удовольствием провел ладонью по сухой и чистой шерсти на шее, механически — и скорее по привычке — прощупывая серией ментальных импульсов берег.
И почти сразу же почувствовал чужое присутствие поблизости.
Две тени шагнули ко мне от вытянувшихся по периметру пляжа цепочкой часовых валунов, за которыми густой черной стеной колыхались заросли. Одна чуть повыше, другая — пониже, в одинаковых плащах с капюшонами, почти не мешающих двигаться. И полностью закрытые от меня: я ощущал их, но и только — никакого эмпатического фона при этом не было, равно как и чувства опасности.
Странный звук сопровождал каждый их шаг — как если бы ветер гудел в туго натянутых струнах: «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту». Я помнил его, хорошо помнил, но, как иногда бывает, нужное слово ускользало из памяти, вертелось, пряталось за другими, некстати приходящими на ум…
Высокая фигура наклонилась, подобрала что-то длинное и узкое с песка и бросила мне. Второй незнакомец вынул из-под плаща массивный шар, встряхнул и подкинул в воздух. Ласковый, бледно-жемчужный свет осветил берег; я зажмурился, давая глазам время подстроиться. Страха не было: если бы со мною хотели что-нибудь сделать — сделали бы задолго до того, как я ступил на этот островок. Но зато одной загадкой стало меньше — я успел рассмотреть узоры на плащах незнакомцев, ловя у самой земли брошенный предмет. И упрямо не дающееся слово само прыгнуло на язык:
— Поющие с Ветром! — я открыл глаза, перехватывая поудобнее самею. — Это не похоже на Залы Гнева…
— …и ты не звал прислужников Дома Спокойствия, — ровно закончил высокий. Его спутница — да, что-то в движениях, плавном взмахе самеи подсказало, что это все же «она», — не говоря ни слова, встала в традиционную позицию Поющей. — Знаем. Но сегодня мы изменим правила.
— И выбора у меня нет? — в общем-то, риторически поинтересовался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я в это время уже оседлал горропу, и мысленно прощался с жизнью, так что даже работай мой коммуникатор — ответа бы от меня никто не дождался. После второй безуспешной пытки дозваться до меня или до р'руга, на «Сеннек-Айг» объявили тревогу, и задействовали уже весь массив сканеров. Еще ничего не понимая, но опасаясь худшего, на крепости начали анализ всего маршрута — и очень быстро нашли подозрительный участок в Лесах Горроп. А затем сканеры явили всем желающим изображение разбитого р'руга, прорубившего собой целую просеку. Короткое сообщение логико-аналитического ядра крепости, вместе с красноречивой картинкой заставили Империю вздрогнуть до основания.
На Зорас'стриа была объявлена зеленая тревога, были подняты все силы Кедат а-нэррбэ и внутренних войск; из дворца и «Сеннек-Айг» начали стартовать атмосферные перехватчики и десантные модули, по всему периметру Лесов Горроп собравшиеся Внутренние круги формировали вооруженные до зубов отряды поддержки. Летящая к Лесам Ло'оотишша направила свой космолет к месту падения. Дочь Ургахейма выжала из двигателя все возможное, но на полпути новое известие от «Сеннек-Айг» заставило ее поменять курс: представив мой возможный маршрут, они переключили сканеры на горы и почти сразу наткнулись на распластавшуюся на каменной осыпи мертвую горропу. Шок сменился ужасом, отчасти смягчившимся, когда с постов в катакомбах сообщили, что детекторы зафиксировали какое-то движение в туннелях, ведущих к Разломам.
Эту часть я изучал особенно внимательно: ничего подобного я не помнил — собственно, я вообще ничего не помнил после боя с горропой, но с другой стороны, я ведь не помнил и обмена сигналами с «Сеннек-Айг»! Точнее, я точно знал, что такого не было — чтобы там не говорили записи.
Ло'оотишша таки успела первой: ее истребитель опустился около одного из входа в катакомбы примерно за десять минут до подлета помощи. Проигнорировав настойчивый совет с крепости дождаться подкрепления, она в одиночку ушла в катакомбы, явно рассчитывая перехватить меня — если это был я — у самих пещер. В этой части катакомб проходов для горроп не было совсем, а потому рассчитывать на помощь она не могла: с ближайшего поста могли подоспеть не раньше чем через пятнадцать минут.
На тактических схемах Имперского дворца и крепости это наверняка выглядело очень красиво: сотни стягивающиеся со всех сторон к тускло мерцающему зеленому пятну огоньков. Первые десантные модули уже падали возле места крушения, над скалами появились не только атмосферные перехватчики, но и пара Сунк'кхов, когда детекторы сперва по континенту, а затем и на орбите подняли тревогу: под катакомбами Сейт-Сорра произошел непонятный выброс энергии, зацепивший больше двадцати квадратных километров. Что источник, что природа выброса оказались совершенно незнакомыми, но в результате все системы, создающие во время работы кокон-поля полностью вышли из строя. Десант Имперской гвардии оказался совершенно безоружным, перед лицом возможного появления горроп, а Сунк'кхи едва смогли совершить посадку на скалы. Примерно через пять-шесть минут все повторилось, но к тому времени над катакомбами небо очистилось от техники.
С каждой минутой обстановка накалялась. Логико-аналитическое ядро дворца присвоило ситуации статус боевой операции, полностью передав бразды управления Руалу. Не меньше ста семидесяти организовавшихся коллективов и более пяти тысяч одиночек по всей Империи начали анализ энергетического всплеска, одновременно ища средства противодействия — Внутренний круг образовался с фантастической быстротой, опередив даже просьбу Имперского дворца.
Ко всему прочему в районе катакомб резко ухудшилась связь, а после второго и третьего выброса пропала совсем. С огромным трудом контакт удалось поддерживать только с десантом у р'руга, но уже до постов в катакомбах и Ло'оотишши дозваться не смогли.
Следующим отрядом, удачно выбравшим паузу между учащающимися всплесками для высадки у истребителя Ло'оотишши, командовали Рилл-саррат с сыном. Без долгих проволочек они оставили охрану, и бросились по следу дочери Ургахейма, успев получить сообщение от ядра дворца, что ситуации предоставлен статус планетарной угрозы: в зоне выбросов были зафиксированы аномальные искажения основных физических параметров пространства. Почти одновременно станции наблюдения по всей Империи зарегистрировали странное возмущение в гиперпространстве, опять-таки не укладывающееся ни в какие рамки. Дикое предположение, что источник так же находиться под поверхностью Зорас'стриа естественно не подтвердилось, но легче никому не стало — некая связь возмущений с происходящим в глубине катакомб стала ясна каждому после следующего же всплеск.
Планетарные детекторы и сканеры «Сеннек-Айг», служившие после обрыва связи главным источником новостей, ровно через двадцать минут, когда по всем расчетам Рилл-саррат должен был достигнуть входов в нижние уровни Разломов, вновь подняли тревогу. На сей раз никаких заблуждений или сомнений о его природе не было ни у кого: в катакомбах Сейт-Сорра взорвалась плазменная граната. Сейсмографы подтвердили это, вдогонку сообщив о начавшихся на нижних уровнях Разломов обвалах. Установить точно область катастрофы не представлялось возможным, но то, что она однозначно захватывала место пребывания и Ло'оотишши, и Рилл-саррата с сыном — сомнений не вызывало. Спустя всего минуту последовал еще один, поистине чудовищный по высвобожденной мощи всплеск, окончательно выведший из строя всю технику и энергосистемы в округе, — и он оказался последним. Далее катастрофа выражалась в основном в ширящейся вглубь зоне обвалов, оседанию противоположной части хребта, сошедшей там же каменной лавины и легким землетрясением.
А через двадцать минут на поверхности появился остаток отряда Рилл-саррата: он сам, его сын и десять килрачей — все с разной степени тяжестью ранами. И именно слова двух тушд-руалов стали молотом, разбившим последние надежды Империи: Х'хиар Тахарансья-рантья и дочь Ургахейма Ло'оотишша погибли на их глазах, вместе упав в одну из трещин. И миллионы тонн рухнувшей породы после случайного взрыва уничтожили надежду хотя бы найти их тела.
Полупрозрачная пленка, выгнулась передо мною и с шумом лопнула, рассыпалась тысячами брызг, в каждом из которых отразилось затягиваемое тучами небо. Я вынырнул, отфыркиваясь, жадно вдыхая свежий воздух. Вода стекала с шерсти, намокших кисточек на ушах прямо на глаза, но с такими неприятными сторонами купания я смирился.
Отдышавшись, я поплыл вперед, к темной, едва видимой над волнами полоске суши, хоть можно было ориентироваться по яркой звезде над видимой даже в полумраке башней Храма. Плотные облака под вечер надвигались от горизонта за Храмом, грозя скорым ливнем, и первые щупальца туч уже коснулись бегущих от них Сестер.
С каждым гребком берег приближался, а меня все сильнее одолевали сомнения. Понадобилось почти десять тоскливых дней, чтобы решиться, набраться смелости и повернуть во время одной из пробежек к шпилю Храма. Мне не ставили никаких условий, никто не ограничивал меня в передвижении и по времени, я не замечал даже намека на слежку, — но вспоминания о сбрасывающих камуфляж-поля боевых звездах и холодном взгляде Каш'шшода отнюдь не внушали уверенности. Глава Стражей Небес ясно дал мне понять: я жив только по той причине, что слишком много странного случилось в эти дни и ему не хотелось второпях совершать ошибки.
Странным образом то, что произошло со мною, никак не сказалось на зрении: как и раньше глаза почти мгновенно перестраивались к разному освещению или переходили на частичное восприятие тепловых лучей, если света не было совсем. Под водой я видел хуже, но тут как раз ничего удивительного не было: среди генетических проектов Империи задачи добиться хорошего зрения под водой не ставилось никогда. В первую очередь вскоре после начала звездной экспансии Империи генетики стремились дать возможность глазам воспринимать весь спектр видимого света, вплоть до ультрафиолета, а для подводного плавания оставались маски.
Волна мягко подхватила меня, приподняла — и я увидел ставший совсем близким берег. Еще один островок, один из тысяч, густо усеивавших все северное полушарие планеты — след вошедшей в один далеко не прекрасный день в плотные слои атмосферы огромной кометы и расколовшейся от трения на мириады кусков. На Шенарот и до того не было особо крупных континентов, но после продлившейся три дня бомбардировки их не стало вообще. Удары каменного дождя, взрывы вулканов, раскалывающиеся тектонические плиты, вырывающаяся по разломам магма, несущиеся с чудовищной скоростью цунами — планета изменилась до неузнаваемости, а больше 90% флоры и фауны прекратили свое существование. Когда первые корабли Империи вышли на орбиту планеты, жизнь ютилась в основном под водой: на поверхности освоились только несколько видов растительности, мелкие подземные твари и что-то вроде насекомых.
Многих занимал вопрос, почему Стражи Небес выбрали именно такую планету для своей новой резиденции, почему не остались на Зорас'стриа. Занимал, до той поры, пока они не могли сами взглянуть на изувеченный мир, ступить на острова, доселе несущие следы ярости рушащихся с небес осколков кометы, — и увидеть стройную башню Храма, в гордом одиночестве высящуюся среди лабиринта островов, проливов, каналов, заливов и лагун. Стражам Небес пришлось проявить немало изобретательности, чтобы спрятать служебные помещения или под землю, или в подводные поселения, но полученный эффект стоил всех усилий. Храм казался тропинкой, узкой и загадочной, ведущей из объятий первозданного хаоса к небесам, где беззвучную симфонию света и красок ежесекундно ткали Первая со Второй под аккомпанемент Трех Сестер.
Выждав набегающую волну, я позволил ей мягко вынести себя на песок. Вода толкнула меня вперед, отхлынула назад, попробовала потянуть за собой, — но я уже поднимался на ноги, высвобождаясь от ее объятий. Поднялся, нащупал на поясе в водонепроницаемом мешочке прибор и легко надавил на выступающую грань.
Вокруг меня вспыхнули и тотчас погасли сотни искорок: с безукоризненной точностью поле обволокло меня, всасывая в себя стекающую под ноги воду, высушивая намокшую шерсть и одежду. Ночью, в прохладе можно было не спешить с этим, позволив шерсти высохнуть естественным путем — если бы не постоянная необходимость поддерживать шерсть в чистоте и порядке: не самая большая цена генетической модификации наших организмов, позволявшей спокойно переносить жару. Любой килрач из до-имперских времен на Шенарот — не самой, честно говоря, жаркой планете — днем не смел бы и носа показать из укрытия.
Я дождался окончания процедуры и с удовольствием провел ладонью по сухой и чистой шерсти на шее, механически — и скорее по привычке — прощупывая серией ментальных импульсов берег.
И почти сразу же почувствовал чужое присутствие поблизости.
Две тени шагнули ко мне от вытянувшихся по периметру пляжа цепочкой часовых валунов, за которыми густой черной стеной колыхались заросли. Одна чуть повыше, другая — пониже, в одинаковых плащах с капюшонами, почти не мешающих двигаться. И полностью закрытые от меня: я ощущал их, но и только — никакого эмпатического фона при этом не было, равно как и чувства опасности.
Странный звук сопровождал каждый их шаг — как если бы ветер гудел в туго натянутых струнах: «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту». Я помнил его, хорошо помнил, но, как иногда бывает, нужное слово ускользало из памяти, вертелось, пряталось за другими, некстати приходящими на ум…
Высокая фигура наклонилась, подобрала что-то длинное и узкое с песка и бросила мне. Второй незнакомец вынул из-под плаща массивный шар, встряхнул и подкинул в воздух. Ласковый, бледно-жемчужный свет осветил берег; я зажмурился, давая глазам время подстроиться. Страха не было: если бы со мною хотели что-нибудь сделать — сделали бы задолго до того, как я ступил на этот островок. Но зато одной загадкой стало меньше — я успел рассмотреть узоры на плащах незнакомцев, ловя у самой земли брошенный предмет. И упрямо не дающееся слово само прыгнуло на язык:
— Поющие с Ветром! — я открыл глаза, перехватывая поудобнее самею. — Это не похоже на Залы Гнева…
— …и ты не звал прислужников Дома Спокойствия, — ровно закончил высокий. Его спутница — да, что-то в движениях, плавном взмахе самеи подсказало, что это все же «она», — не говоря ни слова, встала в традиционную позицию Поющей. — Знаем. Но сегодня мы изменим правила.
— И выбора у меня нет? — в общем-то, риторически поинтересовался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35