— У тебя такое лицо… Дэнни! — Сид потряс его за плечо. — Что такое? Дома что-нибудь?
Дэнни посмотрел на него (нет, сквозь него) невидящими глазами и пробубнил срывающимся голосом:
— Нет, дома все хорошо. И со мной все в порядке.
— Дэнни, да ответь ты! Тебя как будто ударили по голове. Скажи, что с тобой?
— Сид! — Взгляд Дэнни прояснился, но лишь чуть-чуть. — Мне надо поговорить с тобой.
— Говори. Вот он я! Говори.
— Нет. Не сейчас. Сейчас мало времени. Потом.
— Ну хорошо! Пусть потом. Но о чем ты хочешь поговорить, а?
— Я тебе все скажу. Я давно хотел с тобой поговорить. Но боялся, что ты не поверишь и будешь смеяться. Ты — мой единственный друг. Но я не решался. Теперь же мое терпение лопнуло. Это уже слишком.
— О чем ты говоришь, Дэнни? Я не понимаю.
— После школы я позвоню тебе, Сид. Мы договоримся, где встретиться, и я обо всем тебе расскажу.
— Ну ладно. Как знаешь. — Сид недоверчиво посмотрел на Дэнни. — Где твой ленч? Ты что, забыл?
— Мне не хочется есть, — вяло промямлил Шилдс.
— Брось. Возьми вот у меня. — Абинери протянул ему бутерброд с сыром.
Дэнни сглотнул, скривился и махнул рукой:
— Мне не хочется. Ешь сам.
— Мне тоже что-то расхотелось, глядя на твою бледную рожу. Аппетит пропал. — Сид завернул бутерброды. — Да что с тобой, Гроза Новой Англии? Скучаешь по лету?
Однако никакие шутки друга не могли рассмешить Дэнни, и вскоре мальчики разошлись по своим классам. Дэнни постепенно освобождался из-под власти увиденного. И в конце последнего урока ему еле сиделось на месте. До мальчика вдруг дошло, что нужно спешить домой. К матери. Дэнни заметил — его состояние после утреннего посещения было не таким, какое следовало бы ожидать. Он не впал в истерику, не побежал в полицию, не предупредил маму. Какая-то заторможенность и желание, чтобы все оставили его в покое, — так можно определить состояние Дэнни. Это желание покоя обволакивало разум, словно путы, разорвать которые невозможно, так что лучше и не пытаться, только поранишься. И все-таки Дэнни нашел лазейку, вернее, слабину в этих путах, и в его мозг начала поступать свежесть и стремление хотя бы что-то осмыслить. Ясно одно — теперь он полностью уверен, что столкнулся с тем, что вряд ли когда-нибудь сможет себе объяснить. И уж за советом к родителям, вообще к взрослым идти бессмысленно. Само существование Лилипута невозможно. И если Дэнни — единственный, кто его видел (а он не сомневался в этом), то ему вряд ли поверят, ведь даже новорожденные дети (то есть самые маленькие) намного выше и крупнее Лилипута. Но еще более абсурдным было то, что, кроме Лилипута, у них в доме существует еще нечто. Девочкой назвать это существо у Дэнни не поворачивался язык. Нечто давно умершее, но все-таки… живое. Но и это не все. Самым ужасным было даже не само появление чудовища в виде живого трупа одной из дочерей Тревора, а то, что его видел только Дэнни. Каким-то шестым чувством Дэнни догадался: оно безопасно. В том смысле, что не в силах нанести ощутимого физического вреда. Как мираж. Мальчик даже подумал: не потому ли мама не почувствовала, как у нее вырвали волосок? А вдруг Дэнни видел только воображаемую картину, а на самом деле никто у матери ничего из головы не вырывал? Конечно, он мог и ошибаться, но уверенность в безвредности утренней гостьи почему-то все росла. И в конце концов он пришел к выводу, что главная проблема — Лилипут. Тот по-настоящему живой, неизвестно только, подвержен ли и он смерти, как люди. Получалось, мисс Тревор всего лишь «кукла», подсунутая вместо денег, и предназначалась она для отвлечения его внимания. Или что-то в этом роде. Вот тогда Дэнни и вспомнил, что лепет Лилипута крутился вокруг одного — смерти его матери.
К счастью, учебный день подходил к концу, и Дэнни, ни минуты не раздумывая, со всех ног помчался домой. Теперь Гризли Ллойд казался ему детской забавой. Еще бы! За несколько дней мальчик пережил столько, что любому взрослому оказалось бы достаточно, чтобы попасть в руки психиатров. Кто угодно решил бы, что у него что-то не то с головой или с нервной системой. Но Дэнни принимал вещи такими, какие они есть. Конечно, людей ростом с Лилипута не бывает. Но, во-первых, Лилипут — не обязательно человек, во-вторых, Дэнни наблюдал его своими глазами. Выходит, раз Лилипут существует, то может оказаться так, что и его слова о смерти мамы — не пустой звук. Вот тут мысли Дэнни зашли в тупик. Что может сделать такой малюсенький человечек? Он слишком мал. И все же это не успокоило его. Если Дэнни не подозревал о его существовании, то точно так же может заблуждаться насчет его способностей. Хотя все это оставалось выше его понимания, Дэнни молил Бога о том, чтобы так и остаться в неведении о способности Лилипута подтвердить свои угрозы.
Он бежал со всех ног, весь вспотел, как взмыленная лошадь, в висках стучало, дыхание ускорилось до предела, горло пересохло, как земля во время засухи, а силы убывали с каждой минутой. Но остановиться хоть на минуту и перевести дух казалось мальчику недопустимым. Он любит мать и должен успеть. Дэнни не знал, к чему хотел успеть. Он не знал, чем именно сможет помочь матери, но изо всех сил стремился оказаться рядом с ней. Уже увидев издалека свой дом, Дэнни обругал себя за забывчивость. Ведь он мог позвонить маме из школы и, ничего не объясняя, потребовать, чтобы она ушла из дома как можно быстрее. В крайнем случае, соврал бы, что ему плохо и он при смерти. Безусловно, после такого обмана она спустила бы с него семь шкур, зато сама осталась бы живой. Но что сейчас думать об этом! Он уже у самого дома. Дэнни едва не вломился в закрытую входную дверь. Из прихожей он услышал голос матери, разговаривавшей по телефону в гостиной. Мальчик, ни на миг не затормозив, ворвался в комнату с криком:
— Мама! Мама, с тобой все нормально?
Миссис Шилдс прикрыла ладонью трубку и проговорила:
— Не кричи, я же разговариваю.
— Мама, у тебя все хорошо? Ты жива?
Энн удивленно посмотрела на сына и сказала в трубку:
— Миссис Динджер, извините меня! Я перезвоню вам минут через пять. — Она послушала собеседницу. — Да, да. Сразу же перезвоню.
Дэнни был уверен, что мама набросится сейчас на него с руганью, может быть, даже ударит его или потягает за ухо, но ему было все равно. Главное — она жива. И Дэнни почувствовал, как его переполняет радость от созерцания матери, целой и невредимой. Но она, вопреки ожиданиям своего отпрыска, не стала даже повышать голос, лишь пристально заглянула ему в глаза и спросила:
— Дэнни, что с тобой происходит в последнее время?
— Ничего, ма, — тихо сказал юный Шилдс.
— Ты сам на себя не похож! Утром ты сидел точно не от мира сего. Как будто увидел привидение.
И Дэнни вспомнил. Он был уверен, что по его лицу можно было догадаться о многом, если не обо всем. Даже будь он талантливым актером, все равно не сумел бы скрыть переполнявших его чувств, которые сочились из него, точно пот из тучного человека в жаркий летний полдень. Обо всем постороннему наблюдателю могло поведать его лицо. Но ему показалось, что никто из родных ничего не заметил. Дэнни ошибся. Мать все же успела в какой-то момент бросить взгляд на сына. Но увидела немножко не то, что должна была увидеть. Лишь некую отстраненность и задумчивость. А где же побелевшее, как только что выпавший снег, лицо, где ужас, ясно отражавшийся в глазах? Все это осталось незамеченным.
— Уж не болен ли ты, Дэнни? — Мать протянула к нему руку, обхватила за плечо и притянула к себе, внимательно вглядываясь в его зрачки. — У тебя что-нибудь болит? Скажи!
— Нет, ма. Ничего не болит.
Примерно час назад он действительно чувствовал боль, но сейчас все прошло. Опасения не подтвердились, и Дэнни отчаянно хотелось уйти от матери, словно дальнейшим своим присутствием мог повредить ей.
— Я хочу пить.
Он повернулся и, бросив виноватый взгляд на мать, вышел из гостиной. Энн проводила его удивленным взглядом и покачала головой, набирая номер телефона миссис Динджер.
5
Минут через тридцать, когда все достоинства новой шали, приобретенной миссис Динджер аж за пятьдесят долларов, были обсуждены со всех сторон, Энн Шилдс положила трубку.
— Толстая дура! — зло пробормотала она себе под нос. — Вечно-то она пытается со мной спорить, как будто все знает лучше меня. В лепешку расшибется, чтобы доказать свое. Мешок с мясом!
Мысли Энн отвлеклись от миссис Динджер. Она недоверчиво осмотрелась по сторонам, почувствовав вдруг: в доме что-то не так. Что же? Она сидела и прислушивалась, но ничего не могла понять. Она не заметила, как из-за вазы, стоявшей на телевизоре, на нее смотрит странное существо, внешне напоминавшее человека, уменьшенного в десятки раз. И все-таки через несколько минут женщина догадалась, в чем дело, и ужаснулась своей догадке: она не слышала звуков — ни шума машин, пусть редких, на Канзас-стрит, ни тиканья часов, висевших напротив нее на стене гостиной. Вообще ничего. Абсолютная тишина. В первое мгновение она испугалась, что у нее что-то со слухом. Но Энн, чертыхнувшись при мысли об этом, прекрасно расслышала свой голос. Его она слышала, но больше ничего. Ни единого звука не проникало из мира, как если бы она оказалась отгороженной от всего прозрачной стеной. А в это время странное существо, усевшись на край телевизора и свесив свои малюсенькие ножки, начало болтать ими. Испуг на время оставил Энн, уступив место полнейшему недоумению. И тут вдруг это началось. Энн случайно посмотрела на свои руки и увидела маленькую капельку крови, сочившуюся из кисти между костяшками указательного и среднего пальца правой руки.
— Черт! Где это я успела порезаться?
Энн вытерла другой ладонью кровь и увидела, что между пальцами нет ни царапинки. Кровь появилась снова, на этот раз еще больше. Меж пальцев потекла тоненькая струйка. Энн встревожилась не на шутку. Она попыталась подняться из кресла, но оступилась, подвернув ногу, и упала на пол. Резкая боль пронзила ступню, женщина вскрикнула. А рука уже по локоть была в крови. Теперь не могло быть и речи о порезе в каком-то определенном месте. С нее будто полностью содрали кожу. Кровь продолжала сочиться с неимоверной скоростью. Энн обезумевшими от страха глазами смотрела на свою изящную ручку.
— Не может быть, нет, нет! Господи, почему? Это невозможно. — Голос ее слабел, а вместе с тем и все тело, и до женщины дошло, что она неправильно расходует драгоценные минуты. — Дэнни! Дэнни, сынок! — закричала она, но голос звучал хрипло и глухо. — Дэнни, помоги мне! Со мной что-то случилось, мне страшно! Дэнни, вызови «скорую», спаси меня. У меня идет кровь… О Боже, много, как много крови! Дэнни, неужели ты не слышишь? Помоги мне, мой мальчик!
Она догадалась, что ее крики бесполезны. По какой-то причине сын ее не слышит. Энн судорожными движениями тяжелобольного начала хвататься за кресло, пытаясь подняться. В голове ее сквозь кровавый туман созрело решение во что бы то ни стало добраться до телефона. Она видела аппарат, он был очень близко, но в ее теперешнем состоянии казался недостижимо далеким. Энн потянулась к телефону здоровой рукой, но лодыжку снова пронзила боль. Внезапно все померкло у нее перед глазами, силы иссякли, а телефон оставался по-прежнему недосягаем. Миссис Шилдс собрала в кулак всю свою волю и желание выжить, сделала рывок и верхней частью тела оказалась в кресле. Упираясь из последних сил здоровой рукой, превозмогая боль и непонятное ощущение безразличия, нахлынувшее на нее при виде телефона, до которого теперь можно было достать, женщина протянула левую руку к трубке. Неверным движением она подтянула его к себе, и аппарат свалился со столика в кресло. В голове почему-то появился номер миссис Динджер, даже «Скорая помощь» выпала из памяти. И вообще ни одного номера. Энн указательным пальцем набрала первую цифру «шесть». Но это была последняя удача. Затем цифры слились воедино, она пыталась разобраться на ощупь, но ничего не получилось. Силы таяли, пока голова не упала рядом с телефоном, руки безвольно разжались, и тело начало съезжать на пол. Минут через пять сознание навсегда покинуло Энн Шилдс. Когда ее обнаружили, в теле не осталось ни капли крови.
Глава шестая
1
— Проходи, — сказал Сид Абинери своему другу, пропуская его к себе в комнату. — Рассказывай. Я тебя слушаю. — Затем добавил дрожащим голосом: — Ведь это связано как-то с твоей мамой?
Дэнни в полном молчании кивнул. Это было не «как-то связано», а имело прямое отношение к смерти матери. Он был в этом абсолютно уверен. Прошло четыре дня после того страшного события, но мальчик не мог не помнить все до мельчайших подробностей. В тот день, оставив мать в гостиной и окончательно успокоившись, Дэнни поднялся к себе в комнату. Оказалось, он вымотался так, что еле волочил ноги. Наверное, сказывалось напряжение последних часов.
Мальчик задремал. Ему приснилась улыбающаяся мать. Затем что-то на минутку разбудило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Дэнни посмотрел на него (нет, сквозь него) невидящими глазами и пробубнил срывающимся голосом:
— Нет, дома все хорошо. И со мной все в порядке.
— Дэнни, да ответь ты! Тебя как будто ударили по голове. Скажи, что с тобой?
— Сид! — Взгляд Дэнни прояснился, но лишь чуть-чуть. — Мне надо поговорить с тобой.
— Говори. Вот он я! Говори.
— Нет. Не сейчас. Сейчас мало времени. Потом.
— Ну хорошо! Пусть потом. Но о чем ты хочешь поговорить, а?
— Я тебе все скажу. Я давно хотел с тобой поговорить. Но боялся, что ты не поверишь и будешь смеяться. Ты — мой единственный друг. Но я не решался. Теперь же мое терпение лопнуло. Это уже слишком.
— О чем ты говоришь, Дэнни? Я не понимаю.
— После школы я позвоню тебе, Сид. Мы договоримся, где встретиться, и я обо всем тебе расскажу.
— Ну ладно. Как знаешь. — Сид недоверчиво посмотрел на Дэнни. — Где твой ленч? Ты что, забыл?
— Мне не хочется есть, — вяло промямлил Шилдс.
— Брось. Возьми вот у меня. — Абинери протянул ему бутерброд с сыром.
Дэнни сглотнул, скривился и махнул рукой:
— Мне не хочется. Ешь сам.
— Мне тоже что-то расхотелось, глядя на твою бледную рожу. Аппетит пропал. — Сид завернул бутерброды. — Да что с тобой, Гроза Новой Англии? Скучаешь по лету?
Однако никакие шутки друга не могли рассмешить Дэнни, и вскоре мальчики разошлись по своим классам. Дэнни постепенно освобождался из-под власти увиденного. И в конце последнего урока ему еле сиделось на месте. До мальчика вдруг дошло, что нужно спешить домой. К матери. Дэнни заметил — его состояние после утреннего посещения было не таким, какое следовало бы ожидать. Он не впал в истерику, не побежал в полицию, не предупредил маму. Какая-то заторможенность и желание, чтобы все оставили его в покое, — так можно определить состояние Дэнни. Это желание покоя обволакивало разум, словно путы, разорвать которые невозможно, так что лучше и не пытаться, только поранишься. И все-таки Дэнни нашел лазейку, вернее, слабину в этих путах, и в его мозг начала поступать свежесть и стремление хотя бы что-то осмыслить. Ясно одно — теперь он полностью уверен, что столкнулся с тем, что вряд ли когда-нибудь сможет себе объяснить. И уж за советом к родителям, вообще к взрослым идти бессмысленно. Само существование Лилипута невозможно. И если Дэнни — единственный, кто его видел (а он не сомневался в этом), то ему вряд ли поверят, ведь даже новорожденные дети (то есть самые маленькие) намного выше и крупнее Лилипута. Но еще более абсурдным было то, что, кроме Лилипута, у них в доме существует еще нечто. Девочкой назвать это существо у Дэнни не поворачивался язык. Нечто давно умершее, но все-таки… живое. Но и это не все. Самым ужасным было даже не само появление чудовища в виде живого трупа одной из дочерей Тревора, а то, что его видел только Дэнни. Каким-то шестым чувством Дэнни догадался: оно безопасно. В том смысле, что не в силах нанести ощутимого физического вреда. Как мираж. Мальчик даже подумал: не потому ли мама не почувствовала, как у нее вырвали волосок? А вдруг Дэнни видел только воображаемую картину, а на самом деле никто у матери ничего из головы не вырывал? Конечно, он мог и ошибаться, но уверенность в безвредности утренней гостьи почему-то все росла. И в конце концов он пришел к выводу, что главная проблема — Лилипут. Тот по-настоящему живой, неизвестно только, подвержен ли и он смерти, как люди. Получалось, мисс Тревор всего лишь «кукла», подсунутая вместо денег, и предназначалась она для отвлечения его внимания. Или что-то в этом роде. Вот тогда Дэнни и вспомнил, что лепет Лилипута крутился вокруг одного — смерти его матери.
К счастью, учебный день подходил к концу, и Дэнни, ни минуты не раздумывая, со всех ног помчался домой. Теперь Гризли Ллойд казался ему детской забавой. Еще бы! За несколько дней мальчик пережил столько, что любому взрослому оказалось бы достаточно, чтобы попасть в руки психиатров. Кто угодно решил бы, что у него что-то не то с головой или с нервной системой. Но Дэнни принимал вещи такими, какие они есть. Конечно, людей ростом с Лилипута не бывает. Но, во-первых, Лилипут — не обязательно человек, во-вторых, Дэнни наблюдал его своими глазами. Выходит, раз Лилипут существует, то может оказаться так, что и его слова о смерти мамы — не пустой звук. Вот тут мысли Дэнни зашли в тупик. Что может сделать такой малюсенький человечек? Он слишком мал. И все же это не успокоило его. Если Дэнни не подозревал о его существовании, то точно так же может заблуждаться насчет его способностей. Хотя все это оставалось выше его понимания, Дэнни молил Бога о том, чтобы так и остаться в неведении о способности Лилипута подтвердить свои угрозы.
Он бежал со всех ног, весь вспотел, как взмыленная лошадь, в висках стучало, дыхание ускорилось до предела, горло пересохло, как земля во время засухи, а силы убывали с каждой минутой. Но остановиться хоть на минуту и перевести дух казалось мальчику недопустимым. Он любит мать и должен успеть. Дэнни не знал, к чему хотел успеть. Он не знал, чем именно сможет помочь матери, но изо всех сил стремился оказаться рядом с ней. Уже увидев издалека свой дом, Дэнни обругал себя за забывчивость. Ведь он мог позвонить маме из школы и, ничего не объясняя, потребовать, чтобы она ушла из дома как можно быстрее. В крайнем случае, соврал бы, что ему плохо и он при смерти. Безусловно, после такого обмана она спустила бы с него семь шкур, зато сама осталась бы живой. Но что сейчас думать об этом! Он уже у самого дома. Дэнни едва не вломился в закрытую входную дверь. Из прихожей он услышал голос матери, разговаривавшей по телефону в гостиной. Мальчик, ни на миг не затормозив, ворвался в комнату с криком:
— Мама! Мама, с тобой все нормально?
Миссис Шилдс прикрыла ладонью трубку и проговорила:
— Не кричи, я же разговариваю.
— Мама, у тебя все хорошо? Ты жива?
Энн удивленно посмотрела на сына и сказала в трубку:
— Миссис Динджер, извините меня! Я перезвоню вам минут через пять. — Она послушала собеседницу. — Да, да. Сразу же перезвоню.
Дэнни был уверен, что мама набросится сейчас на него с руганью, может быть, даже ударит его или потягает за ухо, но ему было все равно. Главное — она жива. И Дэнни почувствовал, как его переполняет радость от созерцания матери, целой и невредимой. Но она, вопреки ожиданиям своего отпрыска, не стала даже повышать голос, лишь пристально заглянула ему в глаза и спросила:
— Дэнни, что с тобой происходит в последнее время?
— Ничего, ма, — тихо сказал юный Шилдс.
— Ты сам на себя не похож! Утром ты сидел точно не от мира сего. Как будто увидел привидение.
И Дэнни вспомнил. Он был уверен, что по его лицу можно было догадаться о многом, если не обо всем. Даже будь он талантливым актером, все равно не сумел бы скрыть переполнявших его чувств, которые сочились из него, точно пот из тучного человека в жаркий летний полдень. Обо всем постороннему наблюдателю могло поведать его лицо. Но ему показалось, что никто из родных ничего не заметил. Дэнни ошибся. Мать все же успела в какой-то момент бросить взгляд на сына. Но увидела немножко не то, что должна была увидеть. Лишь некую отстраненность и задумчивость. А где же побелевшее, как только что выпавший снег, лицо, где ужас, ясно отражавшийся в глазах? Все это осталось незамеченным.
— Уж не болен ли ты, Дэнни? — Мать протянула к нему руку, обхватила за плечо и притянула к себе, внимательно вглядываясь в его зрачки. — У тебя что-нибудь болит? Скажи!
— Нет, ма. Ничего не болит.
Примерно час назад он действительно чувствовал боль, но сейчас все прошло. Опасения не подтвердились, и Дэнни отчаянно хотелось уйти от матери, словно дальнейшим своим присутствием мог повредить ей.
— Я хочу пить.
Он повернулся и, бросив виноватый взгляд на мать, вышел из гостиной. Энн проводила его удивленным взглядом и покачала головой, набирая номер телефона миссис Динджер.
5
Минут через тридцать, когда все достоинства новой шали, приобретенной миссис Динджер аж за пятьдесят долларов, были обсуждены со всех сторон, Энн Шилдс положила трубку.
— Толстая дура! — зло пробормотала она себе под нос. — Вечно-то она пытается со мной спорить, как будто все знает лучше меня. В лепешку расшибется, чтобы доказать свое. Мешок с мясом!
Мысли Энн отвлеклись от миссис Динджер. Она недоверчиво осмотрелась по сторонам, почувствовав вдруг: в доме что-то не так. Что же? Она сидела и прислушивалась, но ничего не могла понять. Она не заметила, как из-за вазы, стоявшей на телевизоре, на нее смотрит странное существо, внешне напоминавшее человека, уменьшенного в десятки раз. И все-таки через несколько минут женщина догадалась, в чем дело, и ужаснулась своей догадке: она не слышала звуков — ни шума машин, пусть редких, на Канзас-стрит, ни тиканья часов, висевших напротив нее на стене гостиной. Вообще ничего. Абсолютная тишина. В первое мгновение она испугалась, что у нее что-то со слухом. Но Энн, чертыхнувшись при мысли об этом, прекрасно расслышала свой голос. Его она слышала, но больше ничего. Ни единого звука не проникало из мира, как если бы она оказалась отгороженной от всего прозрачной стеной. А в это время странное существо, усевшись на край телевизора и свесив свои малюсенькие ножки, начало болтать ими. Испуг на время оставил Энн, уступив место полнейшему недоумению. И тут вдруг это началось. Энн случайно посмотрела на свои руки и увидела маленькую капельку крови, сочившуюся из кисти между костяшками указательного и среднего пальца правой руки.
— Черт! Где это я успела порезаться?
Энн вытерла другой ладонью кровь и увидела, что между пальцами нет ни царапинки. Кровь появилась снова, на этот раз еще больше. Меж пальцев потекла тоненькая струйка. Энн встревожилась не на шутку. Она попыталась подняться из кресла, но оступилась, подвернув ногу, и упала на пол. Резкая боль пронзила ступню, женщина вскрикнула. А рука уже по локоть была в крови. Теперь не могло быть и речи о порезе в каком-то определенном месте. С нее будто полностью содрали кожу. Кровь продолжала сочиться с неимоверной скоростью. Энн обезумевшими от страха глазами смотрела на свою изящную ручку.
— Не может быть, нет, нет! Господи, почему? Это невозможно. — Голос ее слабел, а вместе с тем и все тело, и до женщины дошло, что она неправильно расходует драгоценные минуты. — Дэнни! Дэнни, сынок! — закричала она, но голос звучал хрипло и глухо. — Дэнни, помоги мне! Со мной что-то случилось, мне страшно! Дэнни, вызови «скорую», спаси меня. У меня идет кровь… О Боже, много, как много крови! Дэнни, неужели ты не слышишь? Помоги мне, мой мальчик!
Она догадалась, что ее крики бесполезны. По какой-то причине сын ее не слышит. Энн судорожными движениями тяжелобольного начала хвататься за кресло, пытаясь подняться. В голове ее сквозь кровавый туман созрело решение во что бы то ни стало добраться до телефона. Она видела аппарат, он был очень близко, но в ее теперешнем состоянии казался недостижимо далеким. Энн потянулась к телефону здоровой рукой, но лодыжку снова пронзила боль. Внезапно все померкло у нее перед глазами, силы иссякли, а телефон оставался по-прежнему недосягаем. Миссис Шилдс собрала в кулак всю свою волю и желание выжить, сделала рывок и верхней частью тела оказалась в кресле. Упираясь из последних сил здоровой рукой, превозмогая боль и непонятное ощущение безразличия, нахлынувшее на нее при виде телефона, до которого теперь можно было достать, женщина протянула левую руку к трубке. Неверным движением она подтянула его к себе, и аппарат свалился со столика в кресло. В голове почему-то появился номер миссис Динджер, даже «Скорая помощь» выпала из памяти. И вообще ни одного номера. Энн указательным пальцем набрала первую цифру «шесть». Но это была последняя удача. Затем цифры слились воедино, она пыталась разобраться на ощупь, но ничего не получилось. Силы таяли, пока голова не упала рядом с телефоном, руки безвольно разжались, и тело начало съезжать на пол. Минут через пять сознание навсегда покинуло Энн Шилдс. Когда ее обнаружили, в теле не осталось ни капли крови.
Глава шестая
1
— Проходи, — сказал Сид Абинери своему другу, пропуская его к себе в комнату. — Рассказывай. Я тебя слушаю. — Затем добавил дрожащим голосом: — Ведь это связано как-то с твоей мамой?
Дэнни в полном молчании кивнул. Это было не «как-то связано», а имело прямое отношение к смерти матери. Он был в этом абсолютно уверен. Прошло четыре дня после того страшного события, но мальчик не мог не помнить все до мельчайших подробностей. В тот день, оставив мать в гостиной и окончательно успокоившись, Дэнни поднялся к себе в комнату. Оказалось, он вымотался так, что еле волочил ноги. Наверное, сказывалось напряжение последних часов.
Мальчик задремал. Ему приснилась улыбающаяся мать. Затем что-то на минутку разбудило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107