Как-то, пребывая в отличном расположении духа, в один из их самых лучших дней она сказала ему, что он сам не знает, какая он куколка. А потом развелась с ним.
И вот теперь никого не было рядом с ним, и ничего впереди, только пивные опивки, да еще одна московская ночь с астматическим гудением труб и эскападами соседей за стенами. Он посидел еще немного, позволив себе немного пофантазировать об этой женщине, с которой - он знал - они никогда ни единым словом не обменяются. Он представил себе ее жизнь и череду событий, вынудивших ее разменивать себя на болтливых пьяниц, что сидели за одним с ней столом.
Он представил, как она стоит в очереди за ошметками мяса. Очереди на улицах вытянулись так, что, казалось, они уже переплелись, переросли друг в друга настолько, что давно уже потерялись их начало и конец в ожидании, когда же откроется тот мифический магазин, которого на самом деле вовсе не существовало. Когда Райдер со своим советским коллегой ехали по улицам, того вид очередей нисколько не волновал.
- Русские, - заявил Савицкий, - ждут всю жизнь.
«Женщина, рожденная не в той стране», - подумал Райдер.
Он уже совсем решился оторваться от бара и от своих мечтаний, когда подполковник, зажавший женщину в угол, громко извинился и, качаясь, направился в сторону туалета. Райдер инстинктивно глянул в ту точку зеркала, где недавно встретились их глаза, и увидел, что она тоже встает. У него защемило в груди при мысли, что она сейчас последует за подполковником, что тот отправился вовсе не в туалет, а на заднюю лестницу гостиницы.
Но женщина удивила его. Она не пошла за человеком, на которого Райдер в своем воображении обрек ее. Вместо того она снова храбро поглядела в зеркало на отражение его глаз и двинулась прямо к бару.
Вся смелость, присущая его мечтам, вмиг покинула его. Он отвел взгляд в сторону и, как утопающий за соломинку, вцепился в свой пустой бокал.
Он чувствовал ее приближение. В волнении он уставился на живот бармена, покоившийся в раковине для мытья посуды. Сергей, друг всех владельцев свободно конвертируемой валюты.
Рука, бесспорно женская, легко коснулась его плеча.
- Это место занято? - спросила женщина.
Ему не требовалось ни смотреть на нее в зеркало, ни оборачиваться. Он знал, что это она. Он без малейших сомнений узнал ее голос, хотя раньше до него через всю переполненную комнату донесся только ее едва различимый смех.
- Н-нет, - заикаясь, выговорил он, наконец обернувшись. - Пожалуйста, садитесь.
Она из КГБ. Конечно. Без всякого сомнения. Другого логичного объяснения просто нет.
- Здравствуйте. Как поживаете? - спросила она, и только тут до Райдера дошло, что она говорит с ним по-английски. Ее голос звучал осторожно, с заученными ровными интонациями, словнр она сомневалась в правильности выбора слов. Но, впервые разглядев ее поближе, он удивился, как она может испытывать неуверенность хоть в чем-то.
Часто, когда подходишь поближе к русской женщине, неожиданно плохая кожа либо дурные зубы оказываются для тебя неприятным сюрпризом. Но у этой девушки все идеально. Только очень бледная. Словно только что выздоровела после долгой болезни. За несколько, пожалуй, полноватыми губами - маленькие и ровные зубки. Она стояла близко, и исходящий от нее аромат дурманил ему голову.
- Я поживаю прекрасно, здравствуйте. А как вы? - ответил он автоматически.
Женщина присела рядом. Под платьем угадывались гладкие, изящные линии ее тела. Слишком тонкая ткань для московской осени, застиранная почти до дыр. И сама она казалась чересчур хрупкой для мира, в котором ей приходилось жить. Но это такая страна, где даже красавицы не слишком хорошо едят.
- Сегодня я очень хорошо себя чувствую, спасибо, - произнесла женщина. - Могу ли я попросить у вас сигарету?
- Я не курю, - ответил Райдер, в тот миг пожалев об этом.
В глазах женщины появилось выражение неуверенности.
- Подождите, - воскликнул Райдер, - секундочку. - Он неохотно отвернулся от нее, словно опасаясь, что, лишившись его полного внимания, она тут же исчезнет. - Сергей! - позвал он.
Бармен, утверждавший, что любит американцев больше, чем всех остальных уважаемых клиентов, и постоянно интересовавшийся, почему американцы так мало сюда ездят, засеменил вдоль своей баррикады из полированного дерева.
- Слушаю вас, мистер.
- Пачку сигарет, - сказал ему Райдер и добавил: - «Мальборо», - вдруг припомнив, что именно эти западные сигареты незадолго до того переходили из рук в руки над стойкой.
- Ну что вы, не надо, - проговорила женщина голосом, лишенным убедительности.
- Пустяки, - ответил Райдер, доставая из бумажника доллары. - Между прочим, меня зовут Джефф.
Женщина взглянула на него. Темно-карие глаза, только выигрывающие от темных кругов под ними. «Глаза, - подумал Райдер, чувствуя внезапное головокружение, - за которые любой мужчина с радостью пойдет на смерть».
- Я - Валентина, - медленно произнесла женщина. - Но зовут меня Валя. Укороченное имя, понимаете?
- Валя, - повторил Райдер. - Очень милое имя. - Он сознавал банальность своих слов, но не мог придумать ничего умнее и боялся, что тишина отпугнет ее.
Бармен принес сигареты.
- »Мальборо» вас устроят? - спросил Райдер.
- О да. Очень хорошо. - Женщина, казалось, немного нервничала, хотя Райдер понятия не имел, как такой привлекательный, такой отмеченный милостью Божьей человек может нервничать в подобной ситуации. Ему-то ведь просто не верилось, что она рядом. Как могли мужчины этой страны позволить ей ускользнуть от них?
Он снова подумал, что, возможно, она из КГБ, но ему не хотелось верить такому объяснению.
При ближайшем рассмотрении она показалась немного неухоженной. Но почему, он и сам не смог бы объяснить - этот маленький недостаток делал ее более привлекательной. На взгляд он определил ее возраст - под тридцать, почти столько, сколько ему.
«Ослепительная, - подумал он. - Не красавица, но ослепительная женщина».
Райдер долго возился с пачкой, неумело пытаясь открыть ее. Наконец с облегчением дал ей прикурить, воспользовавшись случаем слегка придвинуться к ней и вдохнуть смесь запаха женского тела и дешевой парфюмерии.
- Спасибо, - поблагодарила она. - Вы очень добры, Джефф. - Она тоже произнесла его имя как «шеф». Незнакомое ей ранее слово.
- Вы очень хорошо говорите по-английски.
- Я учительница. Учу детей. Я нахожу детей очаровательными. Я учительница английского языка, который я люблю. Он очень интересный.
Райдер отчаянно пытался найти нужные слова в страхе, что она с минуты на минуту покинет его. Он до последней капли осушил свой бокал с пивом.
- Не желаете ли чего-нибудь выпить? Что вы предпочитаете?
- Большое спасибо. Но в этом нет необходимости. Я выпью пепси-колу с виски, пожалуйста.
Райдер заказал. И еще одно пиво.
Его запас тем для разговора снова иссяк. Женщина затянулась сигаретой, затем откинула назад голову, показав длинную белую шею и густые тяжелые волосы. На ней была цепочка с кулончиком в виде сердечка, как у школьницы, и он блестел на фоне ее кожи, как капелька крови. Валя выдохнула дым. Райдеру этот жест показался странным и экзотичным, словно взятым напрокат из очень старого фильма. В Штатах ни одна привлекательная женщина под страхом смерти не показалась бы на людях с сигаретой во рту.
- Вы очень симпатичная женщина, Валя, - сказал он, не в состоянии придумать что-нибудь еще и опасаясь, что зашел слишком далеко.
Она улыбнулась:
- Как мило с вашей стороны так говорить. Спасибо большое.
- Вы живете в Москве?
- О да. Я москвичка. Я родилась в Москве.
- У вас очень интересный город, - заметил Райдер.
Женщина слегка поморщилась:
- Мне он кажется не слишком уж интересным. Да и для вас он вряд ли очень интересен.
Я думаю, Америка очень интересна.
- Вы бывали в Америке?
Она покачала головой, изобразив театральное отчаяние:
- Это не так уж просто, знаете ли. К тому же очень дорого. Но я думаю, вы смеетесь над нами здесь, в Москве. Мы очень бедные. Не такие, как вы там в Америке.
- Надеюсь, когда-нибудь вы сможете посетить Соединенные Штаты.
У женщины заблестели глаза:
- О да. Я бы хотела повидать Америку. В Америке есть все.
Похоже, она обладала талантом подавать такие реплики, после которых больше ничего не приходило в голову. А ему безумно хотелось продолжать беседу.
Принесли напитки, и еще несколько долларов перекочевало в руку бармена.
Женщина пригубила из бокала и затрясла головой, словно обжегшись:
- Он добавляет сюда слишком много виски. Мне нельзя столько пить. Сегодня я забыла пообедать.
- Возможно, вы предпочтете что-нибудь другое? - быстро спросил Райдер.
- Нет. О нет, - быстро ответила женщина, встревоженная его предложением. - Я уже счастлива. Спасибо.
У него язык чесался предложить ей пообедать вместе. Он тоже не ел, а время работы ресторана продлили специально для щедрых американцев. Его теперь не особенно волновала возможность ее принадлежности к КГБ. Он как-то не мог себе представить, чтобы именно вот эта женщина оказалась тайным агентом.
И все же он колебался.
Он все откладывал приглашение. Не столько потому, что боялся оказаться скомпрометированным, сколько из страха встретить отказ, из боязни, что предложение положит конец их встрече.
- Вы знакомы со многими американцами? - поинтересовался он.
- Нет, - ответила она и быстро добавила: - Я не часто хожу в такие гостиницы. Сегодня я пришла только затем, чтобы составить компанию подруге. Она меня пригласила.
Райдер про себя подумал, что ее подруга - не такая уж хорошая рекомендация. Но он отказывался плохо думать о женщине, сидящей рядом с ним. Она ни о чем его не просила. И он знал, что мало кто из собравшихся в баре женщин - настоящие проститутки. Американцы являли собой главное развлечение в нынешнее мрачное время. И кто может сказать, через что довелось пройти этой женщине в жизни? Он вдруг понял, что он и его товарищи оказались слишком скорыми на суждения.
Его молчание обеспокоило женщину, и она предложила новую тему, чтобы вдохнуть в разговор новую жизнь. - Я нахожу американцев очень дружелюбными.
Райдер кивнул и улыбнулся. Да. Конечно. Каждый американец здесь с радостью будет дружелюбен с этой женщиной.
В минуту, близкую к панике, сменившейся глубоким облегчением, он увидел подвыпившего подполковника, возвращавшегося к столику. Райдер не сомневался, что тот направится прямо к бару, обнаружив исчезновение спутницы, и заберет ее назад. Но он лишь потоптался с мгновение, а потом тяжело плюхнулся на место и потянулся за заждавшимся бокалом.
- Американцы очень дружелюбный народ, - согласился Райдер, словно он пришел к такому выводу после долгих размышлений. - В основном.
- Но вот вы один. Это не говорит о большом дружелюбии.
- Я не один, - улыбнулся Райдер. - Со мною вы.
Тень неудовольствия пробежала по ее лицу, и Райдер понял с прозорливостью человека, долгое время изучавшего иностранные языки, что своим ответом нарушил последовательность глаголов и существительных, заранее сложившуюся в ее голове.
- Вы не должны сидеть один, - упрямо продолжила она.
- У меня позади тяжелый день. Много работы.
- А в чем заключается ваша работа, Джефф?
- Я работаю с компьютерами.
Она на минуту задумалась.
- Очень интересно. Но не для меня. Математика никогда мне не давалась.
- Это больше чем просто математика, - сказал Райдер. Но он хотел увести разговор подальше от своей работы. Если она из КГБ, от него ей ничего не узнать.
- Послушайте, Валя, - решился он наконец. - Я еще не ел. Не составите ли вы мне компанию за обедом? Вы говорили, что тоже не пообедали.
Он преодолел свою трусость с налету, быстро выговорив необходимые слова. Но с последним слогом его обуял страх. Вот теперь она уйдет.
- Как мило с вашей стороны, - тут же отозвалась она. Ее ответ последовал так незамедлительно, что от волнения он едва его расслышал. Он все еще не мог поверить, что она подошла к нему, что сейчас сидит рядом с ним.
- Я буду очень рада, - продолжила она, - пообедать с вами.
- Великолепно, - сказал Райдер, при всей охватившей его радости чувствуя, что готов рисковать ради этой женщины гораздо в большей степени, чем когда-либо намеревался.

***

Валя очень старалась не есть слишком быстро. Она хотела казаться прекрасно воспитанной, элегантной. Но очень уж трудно достойно реагировать на американский мир. Чересчур хороша еда, чересчур ее много. Даже Нарицкий, при всех его связях на черном рынке, не мог доставать мясо такого качества. Валя никогда не пробовала ничего подобного, и с каждым куском - а как трудно было заставлять себя тщательно жевать его, а не глотать сразу - в ней росло чувство благодарности вперемешку с гневом. Качество пищи, подаваемой иностранцам в ее родном городе, казалось унизительным для человека, никогда не знавшего такой жизни. Она резала бифштекс на крошечные элегантные кусочки, а сама хотела схватить его руками и рвать зубами, как дикарка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50