Они не пытались гасить огонь, а лишь смотрели, как оранжевое пламя вырывается из окон. Нелепая, почти театральная сцена, где герой — огонь, а люди — неподвижная декорация.
— Пора сматываться, — прошептал вигил. — Курций поручил охранять тебя. Если что случится, он с меня шкуру снимет. Сменщика моего убили — я нашел тело возле сарая. Вот гады, стукнули чем-то сзади, кинули в яму и забросали ветками. А тут пожар. В такую переделку мне не приходилось попадать. Но Курций велел спасти тебя, сиятельный, любой ценой.
Вигил помог Элию подняться и буквально поволок его по узкой тропинке. Но они бежали слишком медленно. В последнее мгновение Элий заметил мелькнувшую за деревьями тень и успел крикнуть:
— Справа.
Они рухнули в траву. Пуля цвиркнула по стволу дерева, срезая ветки. Вигил перекатился, держа пистолет двумя руками, и выстрелил. Нападавший рыкнул от боли и пальнул еще раз, наугад, прежде чем свалиться. Судя по всему, подоспели более опытные подручные Гэла. Вигил вскочил и потащил Элия за собой.
— Быстрее! — вопил вигил. — Ты можешь переставлять ноги быстрее?! Я в пять лет бегал лучше, клянусь Геркулесом!
— В пять лет я тоже бегал гораздо лучше, — признался Элий.
— Ну ты и слабак! — фыркнул вигил. — Помнится, меня в таверне пырнули ножом, а я после пробежал за преступником целую милю, догнал мерзавца и связал. Вот так-то! А Курций еще говорил, что ты прежде служил ночным стражем. Врал, наверное…
Элий не стал возражать бравому вигилу.
— Это было очень давно, — выдохнул он.
— Когда тебе было пять лет! — хохотнул вигил.
— Хотелось бы одеться, — признался Элий, когда сквозь заросли винограда мелькнуло серое полотно дороги.
— Считай, что мы направляемся в термы, — предложил вигил. — Или представь, что я арестовал тебя за то, что ты разгуливал нагишом.
— В последнее время я могу представить что угодно, — признался Элий.
В префектуре вигилов в Кориоле было полно народу. У входа толклось несколько корреспондентов. На груди одного из них Вер заметил значок «Акты диурны» и подивился вниманию столичной прессы к событиям такого захолустья. Шустрый репортер из «Акты диурны» тут же подскочил к Веру. На одной перевязи у него висели фотоаппарат и боевой меч.
— Какова судьба Макрина? Правда, что он убил двух вигилов и сбежал?
— Что ты думаешь о действиях центуриона Курция? — затараторила девица, внешне чем-то похожая на Вилду.
По осанке пишущая братия приняла Вера за вигила и торопилась выпытать у него последние новости. Дело Макрина всколыхнуло прессу. Это неплохо. Только о судьбе Элия вряд ли удастся узнать. На всякий случай Вер попытался пробиться в таблин Курция, но дверь была заперта. Знакомый молодой вигил сообщил, что Курция в префектуре нет.
— Он на вилле Макрина проводит обыск, — сказала репортерша, похожая на Вилду.
— А где Элий? Я спрашиваю, кто-нибудь знает, где сенатор Элий? — не в силах сдержаться, Вер повысил голос.
— Сенатор Элий был пленником Макрина? — Репортерша вцепилась в гладиатора мертвой хваткой. — Он принимал участие в подпольных боях? Он погиб?
Ранен? Бежал?
— Это я и хочу выяснить, — огрызнулся Вер, с трудом освобождаясь от подобия Вилды.
Гладиатор вышел из здания и остановился, не зная, что делать. Он даже не знал, жив ли Элий. Вер бросил своего раненого друга неведомо где. Да, Вер пытался отвлечь огонь на себя, но все равно его бегство походило на предательство. Он ощущал себя тем несчастным парнем, который отправился из Фермопил с посланием и вскоре узнал, что поручение царя Леонида обернулось для него несмываемым позором.
Вер испытывал боль, настоящую нестерпимую боль. Будто кто-то воткнул нож под ребра. Боль не проходила. Вер вышел на площадь и заорал в голос:
«Элий!»
Ему никто не ответил. Лишь на верхнем этаже хлопнули, открываясь, ставни да стая жирных городских голубей рванулась в небо. Две молоденькие девушки в коротеньких двуцветных туниках поспешно перебежали на другую сторону площади.
— Тебе плохо? Ты болен? — спросил, подходя, вигил внимательно оглядывая черную тунику Вера и сочувственно качая головой. — Потерял близкого человека?
— Я потерял друга. Именно потерял. И не знаю, где он…
— Игры еще не закончились. В банке Пизона через посредника можно купить клеймо, — посоветовал вигил. — У них наценка десять процентов.
Видимо, ничего более подходящего ему в голову не пришло.
— Чтобы Орк сожрал твои клейма, — огрызнулся Вер.
— Не унижай мечту Империи, доминус, — нахмурил брови вигил.
Вер вернулся к таксомотору и швырнул водителю сотню сестерциев.
— На виллу Макрина, — приказал он. Если его друга захватили в плен, то он разнесет это гнездо в пух и прах. Вер нащупал под туникой рукоять «парабеллума» и усмехнулся. Он сжимал в пальцах оружие гения.
Неужели люди переживают всякий раз такую боль, когда теряют близких? Как они могут с этим справляться? Как у них хватает на это сил? Как люди могут после этого жить? Он именно так и подумал отстранение — люди. Странно, но себя почему-то к этой категории он причислить не захотел.
Он ожидал схватки, сопротивления и испытывал тот холодный азарт, который всякий раз охватывал его при выходе на арену. Но ворота виллы были распахнуты, и никто не пытался преградить ему дорогу. Разорванные картонные коробки и корзины валялись у входа. Ветер разносил по саду обрывки бумаги. В розарии несколько вигилов выдергивали роскошные, усыпанные цветами кусты. Молодой парень с бледным худым лицом заступил Веру путь.
— Я — Юний Вер, — представился гладиатор. — Ищу центуриона Курция.
— Юний Вер… — повторил вигил и на всякий случай заглянул в свой блокнот. — Можешь войти.
— Где Курций? И где сенатор Элий? Вер попытался по выражению лица предугадать ответ, но с таким же успехом он мог всматриваться в лицо мраморной статуи.
— Мы проводим обыск, постарайся нам не мешать, — вигил будто не слышал вопроса.
— Кто-нибудь есть дома?
— Домна Ариетта во фригидарии. Можешь с ней поговорить, — милостиво разрешил вигил. Вер бросился в бани. Служанка (смуглая красотка, что прежде прислуживала им за столом), испуганно пискнув, бросилась в боковую дверь. Веру показалось, что она больше изображала испуг, чем на самом деле боялась. Точно так же, как он сам изображал боль, сочувствие и жалость. Пока его наконец не охватило подлинное чувство. Отчаяние.
Возле бассейна Вер обнаружил Ариетту. Дочь Макрина уже закончила купание и облачилась в просторную белую тунику. Толстая немолодая женщина золоченым гребнем расчесывала роскошные волосы хозяйки. Девушка взглянула на Вера без страха, она даже улыбнулась ему, а в глазах ее мелькнула неподдельная радость. Эта улыбка обескуражила Вера.
— Где Макрин? — спросил он.
— Отец уехал ночью, сразу же после твоего бегства, — Ариетта жестом указала служанке на дверь.
— Испугался? — злорадно спросил Вер.
— Он видел, как Курций и Элий сели в машину. И не стал ждать, пока явятся вигилы. Приспешники Курция сегодня перевернули виллу вверх дном. Сейчас раскапывают сад. Ищут тела убитых. Как будто отец так глуп, что станет хоронить трупы в собственном саду!
Гнев Вера улетучился. Элий уехал с Курцием. Элий спасся! Теперь Вер готов был простить кого угодно. И красавицу Ариетту, и даже подонка Макрина. Бывший гладиатор опустился на ложе, стоящее возле бассейна, и принялся беззастенчиво разглядывать девушку.
В этот раз она показалась ему еще красивее.
«Но в Риме-то есть девчонки куда интереснее!» — сам себе попытался возразить Вер.
И обнаружил, что ни одного имени припомнить не может.
— Ты знала, что Макрин устраивает подпольные бои? — В его голосе не было злости — скорее насмешка.
Но и насмешки Ариетта сносила плохо.
— Ты агент вигилов, чтобы задавать подобные вопросы? — Она окинула Вера надменным взглядом.
— Я — потенциальная жертва твоего папаши, и мне чудом удалось спастись.
Она глубоко вздохнула и отвернулась. Веру показалось, что на глазах ее выступили слезы. Но если и так, то слабость ее была мимолетной.
— Да, знала! — призналась она. — Но что я могла сделать? Не доносить же на родного отца! А убедить его в чем-нибудь невозможно. В прошлом году я купила клеймо на Больших Римских играх, я просила, чтобы отец оставил все дела, кроме литературных. Но мой гладиатор проиграл.
Из ее глаз вдруг часто-часто закапали слезы. Она смахнула их сердитым жестом и прошептала:
— После этого ничего нельзя было исправить.
— И чье клеймо ты купила? — почти автоматически спросил Вер.
— Авреола…
— Цыпы? — Вер почувствовал себя оскорбленным. — Но почему у него?
— Авреол показался мне таким надежным. Положительным, что ли… А он проиграл этот бой. Тебе.
Вер усмехнулся. Да, вот так и не знаешь, что таится под покровом простого, казалось бы, желания. Собственная победа едва не принесла ему смерть. Он вспомнил структурные деревья желаний, которые рисовал в гладиаторской школе, и ему стало смешно.
— Ты могла бы предупредить меня или Элия. Просто сказать: тебя ожидает опасность, доблестный муж, — упрекнул Вер.
Он обвинял, хотя на самом деле ему хотелось подыскать для девушки оправдания. Ему было ее жаль. Но чувство было столь мимолетным, будто он ощутил каплю вина на языке и не сумел разобрать его вкус.
Ариетта смерила его недоверчивым взглядом.
— Разве ты не получил моей записки? Вер отрицательно покачал головой.
— Ах, дрянь! — воскликнула Ариетта и решительно тряхнула головой.
Она впихнула гладиатора в нишу и задернула узорную занавеску. После этого позвонила в колокольчик. За дверью почти сразу же послышались шаги, и две служанки — белокожая толстуха и юная смуглянка — вбежали во фригидарий. Ариетта подошла к смуглянке и смерила ту уничтожающим взглядом.
— Где моя записка? Та, что предназначалась Веру.
— Господин Макрин забрал ее, — отвечала смуглянка, дерзко глядя в глаза своей госпоже.
Ариетта от подобной наглости растерялась, но тут же топнула ногой:
— Вон! Сегодня же, чтобы тебя здесь не было!
— Не выйдет. Меня нанял доминус Макрин, и только он может уволить. Я — римская гражданка и знаю свои права, — уже в открытую ухмылялась молоденькая нахалка.
Ариетта замахнулась, намериваясь влепить смуглянке пощечину, но та перехватила руку и с неожиданной ловкостью вывернула запястье. Ариетта вскрикнула и повалилась ей в ноги. Пожилая толстуха, выпучив глаза, смотрела на унизительную сцену. Она то вскидывала руки, готовясь броситься на помощь госпоже, то испуганно отступала.
— Когда господин Макрин вернется, мы обсудим этот вопрос, — проговорила смуглянка назидательно. — И чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий, спешу сообщить, что он был очень недоволен запиской и только мое заступничество удержало его от расправы.
Она наконец отпустила запястье Ариетты и вышла. Только тогда толстуха отважилась протянуть своей госпоже руку.
— Ты видела?! — в ярости воскликнула Ариетта, вскакивая и отталкивая толстуху. — Как Алина ведет себя! Как посмела…
— Она купила клеймо, домна. И ее гладиатор выиграл. Все слуги это знают.
— И что же она пожелала? — Ариетта морщилась от боли и растирала руку.
— Захотела стать хозяйкой в доме.
— И ты только теперь говоришь мне об этом?!
— Не хотела тебя расстраивать, домна. Все равно, коли ее клеймо выиграло, уже ничего не поделаешь.
— Уходи, — приказала Ариетта и, видя, что толстуха колеблется, закричала: — Вон!
Та выскочила из фригидария, на ходу потеряв сандалету. Ариетта отдернула занавеску, за которой прятался Вер. ;
— Ну, гладиатор, видишь, как все просто. Скоро меня попросят покинуть родные пенаты. Не помнишь, кстати, не ты ли выиграл это клеймо?
Веру захотелось ей помочь. Он испытывал к ней симпатию (или жалость — в подобных оттенках чувств он еще не умел разбираться). Во всяком случае, он попытался ее утешить.
— Смотря в какой форме было высказано желание, — принялся рассуждать Юний Вер вслух. — Если девчонка хотела стать супругой Макрина, то ей удастся выйти за него замуж. Но я не уверен, что при этом она автоматически станет хозяйкой дома. Делишки твоего отца выплыли наружу, его наверняка попросят сменить жилище.
Вер замолчал, сообразив, что еще больше огорчил девушку. На глаза ей вновь навернулись слезы.
— Что его ждет? — спросила Ариетта.
— Я не особенно силен в праве. Мой друг Элий, с которым ты успела познакомиться, ответил бы более точно. К счастью или к несчастью, его здесь нет. Но, насколько я могу судить об этом деле, Макрина ждет смерть.
Ариетта вздрогнула.
— А ты не мог бы…— она закусила губу, не смея произнести просьбу. — Ты не мог бы походатайствовать за него?
Девушка была растеряна и сломлена. И у нее не было друзей, никого, кто бы мог протянуть руку, если она обращалась за помощью к человеку, который чуть не погиб по вине ее отца. Она просила жертву заступиться за убийцу.
— Я бы мог помочь. И Элий тоже. Особенно Элий, — Вер на мгновение запнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57