Напряжение проступало сквозь их загар. Некоторые из них были явно уже заморожены. Они призывали к лояльности по отношению к великодушным и нетребовательным фраскам и отрицали авторитет Капеллы.
Архивы того времени фрагментарны и запутанны. Судя по всему, на станции царило смятение. Было много общего треска, в эфире создавались необычные возмущения. Странные резкие, словно издаваемые циркулярной пилой, звуки вгрызались в пустоту на многие сотни километров вокруг, Служащие с Земли, все еще пользовавшиеся свободой передвижения, сбежали, само собой, прихватив все, на что могли наложить лапу. Огромные причалы для судов опустели. Агенты и послы покинули станцию на шаттле, лихорадочно заметая следы, Крионные системы чуть не разрушили, когда своды стала осаждать публика, требуя назад родителей и президентов.
Наконец, в разгар хаоса, с большими церемониями, демонстрируя свое техническое превосходство, прибыл капеллийский системный корабль, чтобы потребовать немедленного отбытия фрасков. Те отказались. Капеллийцы склонили свои огромные головы в знак скорби и истребили фрасков.
Истребление было коротким и страшным. Фраски, казавшиеся такими сухими и неуязвимыми, корчились и сгорали от малейшего жеста капеллийцев. Доки для звездолетов на Изобилии превратились в ад. И сегодня там везде можно увидеть обугленные следы. Эладельди прочесывали туннели, поджигая все, что двигалось. В воздухе постоянно пахло гарью.
Были созданы специальные истребители, и люди подрядились пилотировать их, чтобы уничтожить остатки расы. Фраски не ушли далеко от своего улья — это было не в их правилах. Тем не менее, им удалось собрать флот и дать два последних боя, предпочитая поражению полное уничтожение.
Их желание осуществилось.
Теперь, объявил капеллийский представитель одновременно по всем каналам и сетям системы, можно раскрыть коварный замысел фрасков. Восстания в Африке были только репетицией. Фраски замышляли разжечь гражданскую войну в системе, натравив один мир на другой. Из своей орбитальной крепости, превращенной в улей, они собирались делать вылазки против всех, кто остался в живых, и съесть их живьем. Такова была ужасная, кровожадная стратегия, с помощью которой они установили контроль над своей родной системой. Капеллийцы, будучи, как всегда, снисходительными, доверяли им в нашей системе до тех пор, пока не стало явно, что фраски собираются проделать все тот же жуткий номер.
Только отвага человеческой расы, заявил представитель, победила сегодня. И в награду освобожденная оболочка Изобилия, крупнейшей из орбитальных станций, была передана Земле. Капелла просто согласилась, и то по ходатайству, обеспечить комитет управления. Как после выяснилось, они уже некоторое время готовили такой комитет.
В новом Совете было семь членов. Все они были людьми: среди них не было даже ни одного эладельди. Это был знак доверия или, как бурчали вездесущие циники, презрения.
Станцию назвали Изобилием. Она должна была стать сочетанием налогового рая, станции обслуживания и пристанища для пограничного бизнеса. И если вскоре обнаружилось, что границы бизнеса весьма сомнительны, а услуги предоставлялись из-под полы, что не совсем соответствовало первоначальному плану, то чего еще можно ожидать от предприятия, предоставленного самому себе и лишенного надзора Капеллы.
Морозильники снова на Изобилии снова заполнились, и коммерческий сектор этого муравейника снова стал процветать, хотя под многочисленными крышами, построенными в виде огромных бронированных плит, многие другие участки тонули во тьме, и единственным светом в них было мертвенно-зеленоватое мерцание фосфоресцирующих растений, покрывавших стены.
Вскоре наиболее доходным занятием возрожденной станции стала стоянка для внеземных авантюристов. Группы туристов, сторонников выживания и экстремистских парамилитаристов на службе за хорошую плату и без всякой ответственности выпускались в ее зловещие и неверные коридоры. А внизу звездолетные доки — огромный шельф, простирающийся в оба конца под куполообразной надстройкой, стали привлекать суда, предпочитающие не посещать более освещенные и более респектабельные причалы.
А теперь представьте себе Изобилие, когда туда прибыла «Элис Лиддел», везя двух артистов кабаре. Это был гигантский парализованный космический обитатель под маской ложного возрождения. Модификация его была частичной, в некоторых местах — так просто безуспешной. В тенях прятались странные существа и устройства. Кто знал, какие процессы дремали там, какие ловушки, какие таинственные и свирепые рефлексы могли сработать при проникновении в проходы и ячейки, отгороженные их строителями? Фраски не оставили ни руководств, ни планов, которые можно было прочесть. Все, что угодно могло произойти прямо за следующим поворотом.
А Изобилие сплошь состоит из поворотов. Там нет ни одного прямого угла. Овальная по плану, вся станция создана из слоистой субстанции, больше всего напоминающей рог. Рябая гладь всех ее поверхностей усиливает впечатление, что Изобилие — это нечто органическое, нечто такое, что было рождено, а не построено.
— Оно похоже на гигантскую черепаху, — сказал Марко Метц. — Как ты думаешь? На большой уродливый черепаший панцирь.
Табиту тоже поразило это сходство, но она не ответила. Она не собиралась признавать за ним ни этого, ни чего-либо еще. Если Изобилие было гигантской спящей космической черепахой, она в любой момент могла вытянуть свою гигантскую голову и проглотить саму Табиту, Элис и все остальное. Табита не хотела быть здесь. Она намеревалась быстренько отделаться от Марко и его маленького пситтакозного дружка. В глубине ее сознания все ныл пугающий голос. Ошибка, Табита, ошибка, ошибка, ошибка. Она игнорировала этот голос, потому что ей должны были заплатить. ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ — 50%, сказал голос. Она не обращала на него внимания, поскольку ей надо было ввести корабль в черный рот панциря и прямо в глотку. Если раньше она притворялась занятой, то теперь она была занята по-настоящему.
Вокруг нее открывались огромные скругленные губы станции. Между ними рябил и раздвигался силовой занавес.
Как лист, затянутый в темную канаву, «Элис Лиддел» выплыла из пустоты и вошла в мир теней. На полу пещеры были установлены громадные батареи прожекторов, но они почти не рассеивали тьму. Быстро затормозив, Табита летела над слабо освещенным индустриальным пейзажем, черным, как воды Стикса и мрачным, как пол какой-нибудь мастерской в аду. По серпантину вспомогательных линий сновали туда-сюда похожие на насекомых сервисные машины, а грязные роботы и живые механики выползали из полуразобранных кораблей.
И здесь, подумала Табита, мне придется дать им поставить Элис новый кристалл. Она отбросила эту мысль вместе с другими неприятными мыслями, не оставлявшими ее, и полетела дальше.
Теперь они находились между ярусами доков, огромных потемневших утесов открытых ангаров, где можно поставить пятьсот кораблей среднего размера, по пяти в ряд. Табита видела, что многие ангары пусты или заполнены оборудованием и обломками механизмов, уже переставшими быть кораблями, если они вообще когда-нибудь ими были. Но там были и корабли: скауты, чартерные суда, туристские шаттлы. Там были и баржи. Пока Марко по радио сообщал о своем прибытии полудюжине людей, Табита повела Элис вдоль долины, мимо фаэтона какого-то сенатора с Земли, прибывшего нанести визит инкогнито в местные бордели, и последней модели «Фреймахер Чаризмы» с одним сломанным колесом, наполовину погребенной под чьим-то развалившимся грузом.
Верхний ярус ангаров тонул во тьме. Неожиданно засветился навигационный сигнальный огонь — только у одной платформы.
— Туда? — спросила Табита.
— Туда, — отозвался Марко.
Табита выровняла корабль, погасила инерцию и дала задний ход. Осторожно она поставила Элис на платформу к сигнальной башне.
Она почти не различала фигуры двоих встречавших; но они были там — у кормовых сканеров. Синий свет стер все человеческое с их лиц. Они казались призрачными и мрачными. Одна из фигур помахала рукой.
— Кто они? — спросила Табита, ведя корабль вниз по инерции. Из-за шума она едва расслышала ответ Марко.
— Это Близнецы, — сказал он.
16
BGK009059 LOG
TXJ. STD
ПЕЧАТЬ
^&&&&&&&&Aozu'o'n"o""u]]] &а &а 7 e&N []]] ХО:]]] 2 — 22] AE jj]
oearps egarps fn fnn fnnn ОЕ]]] o't'009059J. lax=
@@/9/СШ 222m&&&&&&& &??: t — /
РЕЖИМ? VOX
КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 15.31.22
ГОТОВА
— Сегодня утром Саския спросила меня, к какому знаку я принадлежу. Я сначала не поняла, о чем она.
— А ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ, КАПИТАН? ЭТО ЧТО-НИБУДЬ ПО ПОВОДУ МОЕЙ РЕГИСТРАЦИИ?
— Нет, это астрология. Знаешь, Стрелец, Дева и все такое. Гороскопы по сети. Двенадцатая часть людей в пространстве Земли найдут новую любовь в четверг. Моя тетушка Мюриэл верит в это. Судьба по звездам. Бог знает, как они все это разрабатывают, если ты родился на Марсе.
Но это напомнило мне того типа, которого я встретила однажды в порту. Нью-Малибу. Или где-то в этом роде. Космические серфинисты скользили по серебристой парче. Скучающие престарелые дамы со свисающими на плечи пучками волос, нашептывавшие льстивые или злобные сплетни друг другу в идеально очерченные уши. Люльки у баров, украшенные полосатым, как шкура зебры, мехом трантов.
— А ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЛИ?
— Доставляли обувь. По-моему, на высоком каблуке и на платформе. Как раз такие, что подходят к этим костюмам из рельефного трикотажа с прозрачными трубками и вольфрамовыми фигурами. Тряпки для вакуумных вечеринок.
— ЧИСТЕЙШАЯ ЗАВИСТЬ.
— Что? Это у меня?
— Я ПОЛАГАЮ, ДА.
— Ох, ладно тебе, Элис.
— ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПРИГЛАШАЛИ.
— На вак-вечеринку? Ты просто шутишь. Я тут работаю.
— НО, НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ, ЭТО БЛЕСТЯЩИЕ СОБРАНИЯ.
— Элис, ты говоришь с женщиной, видевшей скипфест на «Октябрьском Вороне». Вот это действительно было блестяще. Нью-Малибу — просто развлекательная подделка. Маета из-за денег.
— РАССКАЖИ МНЕ О СКИПФЕСТЕ.
— М-м, как-нибудь в другой раз. Я просто думала о том человеке…
— А-А.
— Да нет, это не тот тип. Голова-штепсель. Типичный представитель Священной Гробницы Расширенной Невросферы.
У них есть правило, если ты прибываешь на Малибу, — обычная вещь. Тебе приходится тратить часть жалованья прямо на месте. Это чистые деньги, вот что. Живые деньги. Левая рука платит правой.
Так что я была в порту, бегала повсюду и пыталась выудить карточку из автоматов, а ни один из них не работал. Я вставляла свое удостоверение личности и кредитную карточку, а экран говорил…
— ПОДОЖДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА.
— Правильно. И я ждала, ждала, ждала, а потом он говорил…
— НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ.
— Ага, вот и нет. До этого он так и не дошел.
— ПРОСИМ ВАС ОБРАТИТЬСЯ В ОТДЕЛ ЛИЧНЫХ ЗАПРОСОВ. СЛУЖАЩИЙ БУДЕТ РАД ПОМОЧЬ ВАМ В ПРОВЕДЕНИИ ВАШЕЙ ОПЕРАЦИИ.
— И…
— НИКАКОГО СЛУЖАЩЕГО НИГДЕ НЕ БЫЛО ВИДНО.
— Ты что-то сегодня очень разговорчива, Элис.
— ИЗВИНИ, КАПИТАН.
— Я тебе уже рассказывала эту историю?
— О, ВОЗМОЖНО. НО РАССКАЖИ СНОВА.
— Нет, какой смысл? Ты, должно быть, помнишь ее лучше меня, то есть — все, что я говорила. У тебя она, наверное, где-нибудь записана, да?
— Я НЕ ПОМНЮ, КАПИТАН.
— Нет уж, продолжай.
— НО ЭТО ПРАВДА. Я НЕ ПОМНЮ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ПОМНЮ.
— Но ты могла бы ее найти.
— ДА, ЕСЛИ БЫ ТЫ МНЕ ВЕЛЕЛА, КОНЕЧНО, МОГЛА БЫ. НО, МОЖЕТ, ТЫ ЛУЧШЕ РАССКАЖЕШЬ ЕЩЕ РАЗ?
— Хорошо. Это немного бессмысленно, вот и все.
— НИСКОЛЬКО. КОГДА РАССКАЗЫВАЮТ ВО ВТОРОЙ РАЗ, НИКОГДА НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ОДИНАКОВО.
— Значит, ты меня проверяешь?
— У ТЕБЯ ТАКОЕ ЧУВСТВО, СЛОВНО ТЕБЯ ПРЕСЛЕДУЮТ.
— Я жалею, что вообще во все это ввязалась. Если бы я повернулась и вышла из «Ленты Мебиуса», ничего такого бы не случилось. Нашла бы себе какую-нибудь нудную обычную работу, заплатила бы полицейским, у тебя был бы новый кристалл, а я никогда бы не встретила Марко и его приятелей и была бы гораздо счастливее теперь.
— НЬЮ-МАЛИБУ. ПОРТ. ЛОЩЕНЫЕ ТУРИСТЫ В БЕЛОМ И ЭКИПАЖИ РОБОТОВ, СНУЮЩИЕ ТУДА-СЮДА, ЗАНИМАЯСЬ ГОСТИНИЧНЫМ БИЗНЕСОМ. ТАБИТА ДЖУТ ПЫТАЕТСЯ ДОБИТЬСЯ КАКОГО-НИБУДЬ ТОЛКУ ОТ КРЕДИТНОГО АВТОМАТА. ВЕРНЕЕ, ОТ ЦЕЛОГО РЯДА АВТОМАТОВ. НИ ОДИН НЕ РАБОТАЕТ.
ЧТО ПРОИСХОДИТ ДАЛЬШЕ, КАПИТАН?
— Табита Джут слышит голос за спиной.
— И-и-з-з-вините меня, — говорит он. — А-а-а. А-а-а-а.
Табита Джут оборачивается. Позади нее стоит молодой человек с трубкой в носу. Его глаза налиты кровью. Его зубы испорчены. Но его имплантанты чистые — чистые и сверкающие.
Замечательно, думает Табита. Голова-штепсель.
На «штепселе» нет космического одеяния из серебряной парчи. Он не носит башмаков на платформе. На нем надет прозрачный голубой пластиковый кагуляр — плащ с глухим капюшоном, в котором сделаны прорези для рта и глаз. Капюшон поднят.
— У-у-у в-в-ас есть контакт? — спрашивает он.
Чудесно, думает Табита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Архивы того времени фрагментарны и запутанны. Судя по всему, на станции царило смятение. Было много общего треска, в эфире создавались необычные возмущения. Странные резкие, словно издаваемые циркулярной пилой, звуки вгрызались в пустоту на многие сотни километров вокруг, Служащие с Земли, все еще пользовавшиеся свободой передвижения, сбежали, само собой, прихватив все, на что могли наложить лапу. Огромные причалы для судов опустели. Агенты и послы покинули станцию на шаттле, лихорадочно заметая следы, Крионные системы чуть не разрушили, когда своды стала осаждать публика, требуя назад родителей и президентов.
Наконец, в разгар хаоса, с большими церемониями, демонстрируя свое техническое превосходство, прибыл капеллийский системный корабль, чтобы потребовать немедленного отбытия фрасков. Те отказались. Капеллийцы склонили свои огромные головы в знак скорби и истребили фрасков.
Истребление было коротким и страшным. Фраски, казавшиеся такими сухими и неуязвимыми, корчились и сгорали от малейшего жеста капеллийцев. Доки для звездолетов на Изобилии превратились в ад. И сегодня там везде можно увидеть обугленные следы. Эладельди прочесывали туннели, поджигая все, что двигалось. В воздухе постоянно пахло гарью.
Были созданы специальные истребители, и люди подрядились пилотировать их, чтобы уничтожить остатки расы. Фраски не ушли далеко от своего улья — это было не в их правилах. Тем не менее, им удалось собрать флот и дать два последних боя, предпочитая поражению полное уничтожение.
Их желание осуществилось.
Теперь, объявил капеллийский представитель одновременно по всем каналам и сетям системы, можно раскрыть коварный замысел фрасков. Восстания в Африке были только репетицией. Фраски замышляли разжечь гражданскую войну в системе, натравив один мир на другой. Из своей орбитальной крепости, превращенной в улей, они собирались делать вылазки против всех, кто остался в живых, и съесть их живьем. Такова была ужасная, кровожадная стратегия, с помощью которой они установили контроль над своей родной системой. Капеллийцы, будучи, как всегда, снисходительными, доверяли им в нашей системе до тех пор, пока не стало явно, что фраски собираются проделать все тот же жуткий номер.
Только отвага человеческой расы, заявил представитель, победила сегодня. И в награду освобожденная оболочка Изобилия, крупнейшей из орбитальных станций, была передана Земле. Капелла просто согласилась, и то по ходатайству, обеспечить комитет управления. Как после выяснилось, они уже некоторое время готовили такой комитет.
В новом Совете было семь членов. Все они были людьми: среди них не было даже ни одного эладельди. Это был знак доверия или, как бурчали вездесущие циники, презрения.
Станцию назвали Изобилием. Она должна была стать сочетанием налогового рая, станции обслуживания и пристанища для пограничного бизнеса. И если вскоре обнаружилось, что границы бизнеса весьма сомнительны, а услуги предоставлялись из-под полы, что не совсем соответствовало первоначальному плану, то чего еще можно ожидать от предприятия, предоставленного самому себе и лишенного надзора Капеллы.
Морозильники снова на Изобилии снова заполнились, и коммерческий сектор этого муравейника снова стал процветать, хотя под многочисленными крышами, построенными в виде огромных бронированных плит, многие другие участки тонули во тьме, и единственным светом в них было мертвенно-зеленоватое мерцание фосфоресцирующих растений, покрывавших стены.
Вскоре наиболее доходным занятием возрожденной станции стала стоянка для внеземных авантюристов. Группы туристов, сторонников выживания и экстремистских парамилитаристов на службе за хорошую плату и без всякой ответственности выпускались в ее зловещие и неверные коридоры. А внизу звездолетные доки — огромный шельф, простирающийся в оба конца под куполообразной надстройкой, стали привлекать суда, предпочитающие не посещать более освещенные и более респектабельные причалы.
А теперь представьте себе Изобилие, когда туда прибыла «Элис Лиддел», везя двух артистов кабаре. Это был гигантский парализованный космический обитатель под маской ложного возрождения. Модификация его была частичной, в некоторых местах — так просто безуспешной. В тенях прятались странные существа и устройства. Кто знал, какие процессы дремали там, какие ловушки, какие таинственные и свирепые рефлексы могли сработать при проникновении в проходы и ячейки, отгороженные их строителями? Фраски не оставили ни руководств, ни планов, которые можно было прочесть. Все, что угодно могло произойти прямо за следующим поворотом.
А Изобилие сплошь состоит из поворотов. Там нет ни одного прямого угла. Овальная по плану, вся станция создана из слоистой субстанции, больше всего напоминающей рог. Рябая гладь всех ее поверхностей усиливает впечатление, что Изобилие — это нечто органическое, нечто такое, что было рождено, а не построено.
— Оно похоже на гигантскую черепаху, — сказал Марко Метц. — Как ты думаешь? На большой уродливый черепаший панцирь.
Табиту тоже поразило это сходство, но она не ответила. Она не собиралась признавать за ним ни этого, ни чего-либо еще. Если Изобилие было гигантской спящей космической черепахой, она в любой момент могла вытянуть свою гигантскую голову и проглотить саму Табиту, Элис и все остальное. Табита не хотела быть здесь. Она намеревалась быстренько отделаться от Марко и его маленького пситтакозного дружка. В глубине ее сознания все ныл пугающий голос. Ошибка, Табита, ошибка, ошибка, ошибка. Она игнорировала этот голос, потому что ей должны были заплатить. ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ — 50%, сказал голос. Она не обращала на него внимания, поскольку ей надо было ввести корабль в черный рот панциря и прямо в глотку. Если раньше она притворялась занятой, то теперь она была занята по-настоящему.
Вокруг нее открывались огромные скругленные губы станции. Между ними рябил и раздвигался силовой занавес.
Как лист, затянутый в темную канаву, «Элис Лиддел» выплыла из пустоты и вошла в мир теней. На полу пещеры были установлены громадные батареи прожекторов, но они почти не рассеивали тьму. Быстро затормозив, Табита летела над слабо освещенным индустриальным пейзажем, черным, как воды Стикса и мрачным, как пол какой-нибудь мастерской в аду. По серпантину вспомогательных линий сновали туда-сюда похожие на насекомых сервисные машины, а грязные роботы и живые механики выползали из полуразобранных кораблей.
И здесь, подумала Табита, мне придется дать им поставить Элис новый кристалл. Она отбросила эту мысль вместе с другими неприятными мыслями, не оставлявшими ее, и полетела дальше.
Теперь они находились между ярусами доков, огромных потемневших утесов открытых ангаров, где можно поставить пятьсот кораблей среднего размера, по пяти в ряд. Табита видела, что многие ангары пусты или заполнены оборудованием и обломками механизмов, уже переставшими быть кораблями, если они вообще когда-нибудь ими были. Но там были и корабли: скауты, чартерные суда, туристские шаттлы. Там были и баржи. Пока Марко по радио сообщал о своем прибытии полудюжине людей, Табита повела Элис вдоль долины, мимо фаэтона какого-то сенатора с Земли, прибывшего нанести визит инкогнито в местные бордели, и последней модели «Фреймахер Чаризмы» с одним сломанным колесом, наполовину погребенной под чьим-то развалившимся грузом.
Верхний ярус ангаров тонул во тьме. Неожиданно засветился навигационный сигнальный огонь — только у одной платформы.
— Туда? — спросила Табита.
— Туда, — отозвался Марко.
Табита выровняла корабль, погасила инерцию и дала задний ход. Осторожно она поставила Элис на платформу к сигнальной башне.
Она почти не различала фигуры двоих встречавших; но они были там — у кормовых сканеров. Синий свет стер все человеческое с их лиц. Они казались призрачными и мрачными. Одна из фигур помахала рукой.
— Кто они? — спросила Табита, ведя корабль вниз по инерции. Из-за шума она едва расслышала ответ Марко.
— Это Близнецы, — сказал он.
16
BGK009059 LOG
TXJ. STD
ПЕЧАТЬ
^&&&&&&&&Aozu'o'n"o""u]]] &а &а 7 e&N []]] ХО:]]] 2 — 22] AE jj]
oearps egarps fn fnn fnnn ОЕ]]] o't'009059J. lax=
@@/9/СШ 222m&&&&&&& &??: t — /
РЕЖИМ? VOX
КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 15.31.22
ГОТОВА
— Сегодня утром Саския спросила меня, к какому знаку я принадлежу. Я сначала не поняла, о чем она.
— А ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ, КАПИТАН? ЭТО ЧТО-НИБУДЬ ПО ПОВОДУ МОЕЙ РЕГИСТРАЦИИ?
— Нет, это астрология. Знаешь, Стрелец, Дева и все такое. Гороскопы по сети. Двенадцатая часть людей в пространстве Земли найдут новую любовь в четверг. Моя тетушка Мюриэл верит в это. Судьба по звездам. Бог знает, как они все это разрабатывают, если ты родился на Марсе.
Но это напомнило мне того типа, которого я встретила однажды в порту. Нью-Малибу. Или где-то в этом роде. Космические серфинисты скользили по серебристой парче. Скучающие престарелые дамы со свисающими на плечи пучками волос, нашептывавшие льстивые или злобные сплетни друг другу в идеально очерченные уши. Люльки у баров, украшенные полосатым, как шкура зебры, мехом трантов.
— А ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЛИ?
— Доставляли обувь. По-моему, на высоком каблуке и на платформе. Как раз такие, что подходят к этим костюмам из рельефного трикотажа с прозрачными трубками и вольфрамовыми фигурами. Тряпки для вакуумных вечеринок.
— ЧИСТЕЙШАЯ ЗАВИСТЬ.
— Что? Это у меня?
— Я ПОЛАГАЮ, ДА.
— Ох, ладно тебе, Элис.
— ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПРИГЛАШАЛИ.
— На вак-вечеринку? Ты просто шутишь. Я тут работаю.
— НО, НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ, ЭТО БЛЕСТЯЩИЕ СОБРАНИЯ.
— Элис, ты говоришь с женщиной, видевшей скипфест на «Октябрьском Вороне». Вот это действительно было блестяще. Нью-Малибу — просто развлекательная подделка. Маета из-за денег.
— РАССКАЖИ МНЕ О СКИПФЕСТЕ.
— М-м, как-нибудь в другой раз. Я просто думала о том человеке…
— А-А.
— Да нет, это не тот тип. Голова-штепсель. Типичный представитель Священной Гробницы Расширенной Невросферы.
У них есть правило, если ты прибываешь на Малибу, — обычная вещь. Тебе приходится тратить часть жалованья прямо на месте. Это чистые деньги, вот что. Живые деньги. Левая рука платит правой.
Так что я была в порту, бегала повсюду и пыталась выудить карточку из автоматов, а ни один из них не работал. Я вставляла свое удостоверение личности и кредитную карточку, а экран говорил…
— ПОДОЖДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА.
— Правильно. И я ждала, ждала, ждала, а потом он говорил…
— НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ.
— Ага, вот и нет. До этого он так и не дошел.
— ПРОСИМ ВАС ОБРАТИТЬСЯ В ОТДЕЛ ЛИЧНЫХ ЗАПРОСОВ. СЛУЖАЩИЙ БУДЕТ РАД ПОМОЧЬ ВАМ В ПРОВЕДЕНИИ ВАШЕЙ ОПЕРАЦИИ.
— И…
— НИКАКОГО СЛУЖАЩЕГО НИГДЕ НЕ БЫЛО ВИДНО.
— Ты что-то сегодня очень разговорчива, Элис.
— ИЗВИНИ, КАПИТАН.
— Я тебе уже рассказывала эту историю?
— О, ВОЗМОЖНО. НО РАССКАЖИ СНОВА.
— Нет, какой смысл? Ты, должно быть, помнишь ее лучше меня, то есть — все, что я говорила. У тебя она, наверное, где-нибудь записана, да?
— Я НЕ ПОМНЮ, КАПИТАН.
— Нет уж, продолжай.
— НО ЭТО ПРАВДА. Я НЕ ПОМНЮ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ПОМНЮ.
— Но ты могла бы ее найти.
— ДА, ЕСЛИ БЫ ТЫ МНЕ ВЕЛЕЛА, КОНЕЧНО, МОГЛА БЫ. НО, МОЖЕТ, ТЫ ЛУЧШЕ РАССКАЖЕШЬ ЕЩЕ РАЗ?
— Хорошо. Это немного бессмысленно, вот и все.
— НИСКОЛЬКО. КОГДА РАССКАЗЫВАЮТ ВО ВТОРОЙ РАЗ, НИКОГДА НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ОДИНАКОВО.
— Значит, ты меня проверяешь?
— У ТЕБЯ ТАКОЕ ЧУВСТВО, СЛОВНО ТЕБЯ ПРЕСЛЕДУЮТ.
— Я жалею, что вообще во все это ввязалась. Если бы я повернулась и вышла из «Ленты Мебиуса», ничего такого бы не случилось. Нашла бы себе какую-нибудь нудную обычную работу, заплатила бы полицейским, у тебя был бы новый кристалл, а я никогда бы не встретила Марко и его приятелей и была бы гораздо счастливее теперь.
— НЬЮ-МАЛИБУ. ПОРТ. ЛОЩЕНЫЕ ТУРИСТЫ В БЕЛОМ И ЭКИПАЖИ РОБОТОВ, СНУЮЩИЕ ТУДА-СЮДА, ЗАНИМАЯСЬ ГОСТИНИЧНЫМ БИЗНЕСОМ. ТАБИТА ДЖУТ ПЫТАЕТСЯ ДОБИТЬСЯ КАКОГО-НИБУДЬ ТОЛКУ ОТ КРЕДИТНОГО АВТОМАТА. ВЕРНЕЕ, ОТ ЦЕЛОГО РЯДА АВТОМАТОВ. НИ ОДИН НЕ РАБОТАЕТ.
ЧТО ПРОИСХОДИТ ДАЛЬШЕ, КАПИТАН?
— Табита Джут слышит голос за спиной.
— И-и-з-з-вините меня, — говорит он. — А-а-а. А-а-а-а.
Табита Джут оборачивается. Позади нее стоит молодой человек с трубкой в носу. Его глаза налиты кровью. Его зубы испорчены. Но его имплантанты чистые — чистые и сверкающие.
Замечательно, думает Табита. Голова-штепсель.
На «штепселе» нет космического одеяния из серебряной парчи. Он не носит башмаков на платформе. На нем надет прозрачный голубой пластиковый кагуляр — плащ с глухим капюшоном, в котором сделаны прорези для рта и глаз. Капюшон поднят.
— У-у-у в-в-ас есть контакт? — спрашивает он.
Чудесно, думает Табита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67