Мне следует упомянуть, что «Креген», «Крегенский язык» и «крегенцы» произносится с резким ударением на французский манер, на второй букве «е».
Я облачился в охотничий костюм. Мягкая кожа опоясывала талию и проходила между ног. На левой руке был прочный кожаный наруч. Волосы я завязал сзади узкой кожаной лентой. Никаких перьев в ленту не вдевалось, хотя Масперо вполне имел право украсить свою ленту тем, что индейцы называют «коуп». Я радовался и наслаждался охотой и в то же время сожалел о своем диком и первобытном поведении.
Я шел с одним из мечей, выданных мне Масперо. Меч этот не предназначался для убийства. Саванты с восторгом устремлялись в схватку с чудищами с самым разным оружием в руках, но особое удовольствие доставлял им савантский меч — прекрасно сбалансированное оружие, прямой, но не гладиус, короткий, но не палаш и не шпага, а хитрая комбинация, в возможности существования которой я бы усомнился, если бы сам не видел ее и не держал в руках. Я чувствовал этот меч продолжением руки. Конечно, я уложил бог знает сколько народу и абордажной саблей, и топором, и пикой. Пистолеты на море почти сразу же пропитываются водой и отказываются стрелять. Лишь через два года после моей переброски на Креген на Земле, в Шотландии, достопочтенный Александр Форсайт усовершенствовал свои капсюли. Я умел орудовать шпагой и неплохо действовал ею в схватках, среди дыма, во время диких абордажей на вражеских палубах. Я не был одним из тех щеголеватых универсантов-фехтовальщиков, для которых шпага что-то вроде пера для смахивания пыли в руках горничной. Но один старый испанец, дон Ургадо де Окендо, хорошо обучил меня пользоваться шпагой. Он придерживался весьма широких взглядов и посему преподал мне не только испанскую, но и французскую школу фехтования. Я не горжусь числом проткнутых мной людей, как не горжусь и числом черепов, раскроенных мной более грубой абордажной саблей Королевского флота.
Мы охотились на грэнта . Эти звери отдаленно напоминают земных медведей, только с восемью ногами и выдающимися футов на восемь челюстями, как у крокодила. Нам преимущество против них давала скорость. Нам предстояло по очереди подскакивать к нему и парировать удары лап с острыми, как бритва, когтями и чрезвычайно широким радиусом поражения — парировать и увертываться. Меч савантов мог наносить поражения, прямо пропорциональные силе удара. Когда грэнт покорится, бедного зверя заботливо подлечат и переправят обратно за горы. Для достижения этого саванты применяли технологию, казавшуюся мне тогда еще одним чудом.
У них имелся небольшой флот летающих судов, напоминающих формой лепесток и приводимых в движение механизмом, действия которого я некоторое время не понимал. Грэнта пристегивали внизу, отправлялись через перевалы и высаживали зверя в благоприятном месте. Если он оказывался слишком упрямым и возвращался по собственным следам обратно, саванты снова облачались в кожаную охотничью одежду и выступали в поход.
Так что мы отправились на охоту, готовые к развлечению, не причинявшему вреда нашей дичи и не опасному для нас самих, разумеется, если мы будем достаточно быстры и ловки. Мне уже довелось видеть, как принесли с такой охоты человека с разодранным боком, из раны лилась кровь. Правда, на следующий день он был на ногах и чувствовал себя ничуть не хуже, чем до ранения. Но на охоте можно было и погибнуть, и саванты воспринимали это как острую приправу к жизни. Они признавали в подобном желании собственную слабость, но принимали ее как неизбежность человеческой природы.
Мы усмирили двух грэнтов , и я немного оторвался от остальных охотников, ища след третьего. Мои друзья отдыхали и ели в нашем маленьком лагере, когда над моей головой пронеслась тень. Подняв взгляд, я увидел низколетящий аэробот лепестковой формы. Я пригнулся. Он продолжал лететь и врезался в землю, подскочил и остановился, накренившись. Думая, что перевозившим монстра савантам понадобится помощь, я побежал к лодке.
В этот миг грэнт , за которым я охотился, выскочил из-за невысокого бугра и атаковал аэробот.
На борту аэробота было трое мертвых мужчин в странной грубой одежде из желтого материала, подпоясанной алыми шнурами с кистями на конце. На ногах были сандалии. Кроме мертвых мужчин в лодке находилась кричавшая от ужаса девушка.
Глаза ее закрывала повязка.
Руки девушки были связаны за спиной, она билась и вырывалась. На ней было платье из серебристой ткани. Мне всегда нравились каштановые волосы с рыжеватым отливом — как у нее. Времени разглядывать подробнее у меня не нашлось, поскольку грэнт собрался съесть ее на обед. Я пронзительно и громко закричал и прыгнул вперед.
Пытаясь освободиться из пут, девушка сумела сдвинуть с глаз повязку. Атакуя грэнта , я бросил на нее единственный быстрый взгляд. В больших карих глазах сквозил ужас; но как только она увидела меня, они наполнились совсем другим выражением. Она прекратила кричать и воскликнула, горячо и взволнованно:
— Джикай !
Я не понял, но смысл был ясен.
Грэнт оказался крупным, добрых восьми футов высотой — когда он поднялся на задние лапы и попытался обнять меня двумя передними. Он раскрыл длинную крокодилью пасть, зубы его выглядели весьма крепкими и острыми.
Для меня это, возможно, была игра, но грэнт не собирался шутить. Зверь проголодался, а мягкое тело девушки представляло для него вкусный обед.
Я метнулся к грэнту и мгновенно отпрыгнул назад. Ответный удар рассек воздух там, где только что была моя голова. Я быстро сделал выпад, но зверь повернулся, пытаясь схватить меня, и мне пришлось нырнуть вперед. Его лапы хлопнули друг о друга. Я вскочил на ноги и снова повернулся к грэнту лицом. Он заурчал, фыркнул, потом опустился всеми лапами на землю и бросился в атаку. В последний момент я отскочил в сторону и рубанул его, когда он проносился мимо. Не будь меч савантов наделен чудесными свойствами, этот удар отсек бы зверю лопатку. А так грэнт только потерял возможность пользоваться передней лапой. Вообще-то ошибочно называть его лапы передними и задними, так как их восемь; но мне трудно расстаться с усвоенными от отца ветеринарными понятиями. Слегка труднее, черт возьми, чем с этим назойливым грэнтом . Я снова прыгнул к нему, увернулся от сверкающих клыков и сделал выпад. На этот раз я ранил его в другую переднюю ногу. Зверь зарычал и снова попытался ударить. Я парировал удар, но замешкался отскочить, и четвертая передняя лапа грэнта прошлась когтями по моему боку, я почувствовал, как хлынула кровь. Я ощутил сильную боль, но мне пришлось загнать ее поглубже.
— Джикай ! — снова закричала девушка.
Требовалось нанести удар по голове. Чуть меньшая, чем на Земле, сила тяжести Крегена придавала моим мускулам значительную силу и помогала совершать большие прыжки, которыми я до сих пор пренебрегал, считая их нарушением правил. Эти звери делали лишь то, что им диктовала природа. Но теперь на кон была поставлена жизнь девушки. У меня не оставалось выбора. Когда грэнт снова бросился на меня, я подпрыгнул вверх на добрых десять футов и рубанул его по глазам и рылу. Он рухнул, точно ему под ватерлинию угодило тридцатифутовое ядро, перевернулся и дернул в воздухе всеми восемью лапами. Сейчас я испытывал к нему скорее жалость, чем какие-либо другие чувства.
— Джикай ! — снова повторила девушка, и я понял, что каждый раз она употребляла это слово с иной интонацией.
Подбежали Масперо и наши друзья. Они выглядели озабоченными.
— Ты не ранен, Дрей?
— Разумеется, ранен. Но давайте сначала осмотрим девушку — она связана.
Когда мы развязывали ее, Масперо пробурчал себе под нос что-то вполголоса. Другие саванты с необычным недоброжелательством смотрели на трех человек в желтых одеяниях.
— Они не прекратят попыток, — сказал Масперо, помогая девушке встать. — Они верят этому, это правда; но они идут на такой риск!
Я уставился на девушку. Она была искалечена. Ее левая нога вывихнута и согнута. Из-за этого она ходила с трудом, вскрикивая при каждом шаге. Я взял девушку на руки, прижав к груди.
— Я отнесу тебя, — предложил я.
Я не могу поблагодарить тебя, воин, ибо ненавижу всякого, кто презирает меня за мою покалеченность. Но я могу поблагодарить тебя за спасение моей жизни — Хай, Джикай !
Масперо выглядел расстроенным.
А девушка была замечательно красива. Тело у меня в руках было теплым и упругим. Длинные шелковистые волосы, шатеновые с рыжим отливом, спадали, словно дымчатый водопад. Карие глаза серьезно и спокойно рассматривали меня. Губы были мягкие, но упругие и прекрасно очерченные, и такого алого цвета, какой, должно быть, существовал только в садах Эдема.
О носе я могу сказать только, что его дерзкая вздернутость потребовала от меня приложить величайшие усилия к тому, чтобы не нагнуться и не поцеловать его.
Целовать же прекрасные губы я не смел и мечтать. Я знал, что сделай это — и я потону, погибну, пропаду и не смогу отвечать за последствия.
Из города прилетел аэробот, белого цвета, что удивило меня, так как все аэроботы, применяемые для перевозки животных за перевалы, были коричневыми, красными и черными. Из флайера вышли саванты и забрали у меня девушку.
— Счастливо покачаться, — пожелал я, не задумываясь. Она посмотрела на меня, не понимая.
— Рембери, Джикай , — поправила она.
«Рембери», как я мгновенно понял, означало по-крегенски «до свидания» или «пока». Но Джикай !
Я заставил себя улыбнуться и обнаружил, к своему изумлению, что улыбается мне легко — слишком легко.
— Разве я не узнаю твоего имени? Я — Дрей Прескот.
Карие глаза смотрели на меня. Она колебалась.
— Я — Делия, Делия из Дельфонда — Делил с Синих гор.
Я щелкнул пятками, словно находился в гостиной моего адмирала среди знатных дам.
— Мы еще увидимся, Делия с Синих гор.
Аэробот начал подниматься.
— Да, — ответила она. — Да, Дрей Прескот. Я думаю, мы с тобой увидимся.
Аэробот улетел к городу савантов.
Глава 6
ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ В РАЮ
Я многое узнал о планете Креген, вращавшейся под изумрудным и алым солнцами, и должен рассказать о многих диких и ужасных вещах и делах, которым трудно подобрать название. Я часто стоял на балконе дома Масперо, когда с неба уходили оба солнца, и смотрел на небосвод. У Крегена имеется семь лун, и самая большая — почти вдвое крупнее нашей, а самая маленькая — всего лишь крапинка света, проносящаяся низко над ландшафтом. И под семью лунами Крегена я размышлял о девушке — Делии с Синих гор.
Масперо продолжал подвергать меня длинной серии тестов. Первый я успешно прошел, прибыв в город, и Масперо все еще находил изумительным, что я наслаждался плаванием по реке Аф. Как я понял, многим пройти этот путь не удавалось; им мешало то же, что приводило меня в восторг.
Масперо выполнил, как я теперь понимаю, всесторонний анализ моих мозговых волн. У меня начало складываться впечатление, что там не все ладно.
Немало времени я проводил, доставляя себе удовольствие участием в спортивных играх савантов. Я уже упоминал об их атлетическом, как на подбор, телосложении и отношении к спорту. Могу сказать только одно — я не посрамил Земли. Обычно я умею найти себе лишний дюйм, последний спут , последний взрывной рывок, что принесет победу. Все это, конечно, были пустые забавы, ибо до тех пор, пока меня не примут в ряды савантов — а имелись, как я хорошо знал, и другие кандидаты, — жизнь моя будет неполной.
Когда я спрашивал Масперо о Делии, он делался необычно уклончивым. Только изредка мне удавалось увидеть ее, поскольку она проживала на другой стороне города. Она всё еще ходила, прихрамывая из-за вывихнутой ноги. Она отказывалась рассказать мне, откуда родом, — не знаю уж, было это ее собственное решение или приказ савантов. У них, насколько я мог определить, не существовало правительства. Преобладала мирволящая анархия, которая требовала, чтобы по мере возникновения необходимости выполнить какую-либо задачу всегда находились бы добровольцы. Я и сам помогал собирать урожай, работал на бумажной фабрике, подметал и мыл. Какая бы сила ни сковывала доверие Делии, она пока оставалось мне неизвестной. А Масперо, когда я его спрашивал, молча качал головой.
Когда я пожелал узнать, почему ей не вылечили покалеченную ногу, что столь легко могли сделать саванты, он ответил мне нечто вроде того, что, в отличие от меня, ее сюда никто не звал.
— Ты имеешь в виду, что она не проплыла вниз по реке Аф?
— Нет, нет, Дрей, — он беспомощно развел руками. — Она, насколько мы можем определить, не является одной из тех, кто нам нужен для исполнения судьбы. Она явилась сюда без приглашения.
— Но вы можете вылечить ее!
— Может быть.
Больше он ничего не сказал. Меня пробил озноб. Не являлось ли это той самой червоточиной в яблоке, которую я заподозрил и мысль о которой отбросил как недостойную?
Достаточно странно, что я долго не рассказывал Масперо о прекрасной ало-золотой птице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Я облачился в охотничий костюм. Мягкая кожа опоясывала талию и проходила между ног. На левой руке был прочный кожаный наруч. Волосы я завязал сзади узкой кожаной лентой. Никаких перьев в ленту не вдевалось, хотя Масперо вполне имел право украсить свою ленту тем, что индейцы называют «коуп». Я радовался и наслаждался охотой и в то же время сожалел о своем диком и первобытном поведении.
Я шел с одним из мечей, выданных мне Масперо. Меч этот не предназначался для убийства. Саванты с восторгом устремлялись в схватку с чудищами с самым разным оружием в руках, но особое удовольствие доставлял им савантский меч — прекрасно сбалансированное оружие, прямой, но не гладиус, короткий, но не палаш и не шпага, а хитрая комбинация, в возможности существования которой я бы усомнился, если бы сам не видел ее и не держал в руках. Я чувствовал этот меч продолжением руки. Конечно, я уложил бог знает сколько народу и абордажной саблей, и топором, и пикой. Пистолеты на море почти сразу же пропитываются водой и отказываются стрелять. Лишь через два года после моей переброски на Креген на Земле, в Шотландии, достопочтенный Александр Форсайт усовершенствовал свои капсюли. Я умел орудовать шпагой и неплохо действовал ею в схватках, среди дыма, во время диких абордажей на вражеских палубах. Я не был одним из тех щеголеватых универсантов-фехтовальщиков, для которых шпага что-то вроде пера для смахивания пыли в руках горничной. Но один старый испанец, дон Ургадо де Окендо, хорошо обучил меня пользоваться шпагой. Он придерживался весьма широких взглядов и посему преподал мне не только испанскую, но и французскую школу фехтования. Я не горжусь числом проткнутых мной людей, как не горжусь и числом черепов, раскроенных мной более грубой абордажной саблей Королевского флота.
Мы охотились на грэнта . Эти звери отдаленно напоминают земных медведей, только с восемью ногами и выдающимися футов на восемь челюстями, как у крокодила. Нам преимущество против них давала скорость. Нам предстояло по очереди подскакивать к нему и парировать удары лап с острыми, как бритва, когтями и чрезвычайно широким радиусом поражения — парировать и увертываться. Меч савантов мог наносить поражения, прямо пропорциональные силе удара. Когда грэнт покорится, бедного зверя заботливо подлечат и переправят обратно за горы. Для достижения этого саванты применяли технологию, казавшуюся мне тогда еще одним чудом.
У них имелся небольшой флот летающих судов, напоминающих формой лепесток и приводимых в движение механизмом, действия которого я некоторое время не понимал. Грэнта пристегивали внизу, отправлялись через перевалы и высаживали зверя в благоприятном месте. Если он оказывался слишком упрямым и возвращался по собственным следам обратно, саванты снова облачались в кожаную охотничью одежду и выступали в поход.
Так что мы отправились на охоту, готовые к развлечению, не причинявшему вреда нашей дичи и не опасному для нас самих, разумеется, если мы будем достаточно быстры и ловки. Мне уже довелось видеть, как принесли с такой охоты человека с разодранным боком, из раны лилась кровь. Правда, на следующий день он был на ногах и чувствовал себя ничуть не хуже, чем до ранения. Но на охоте можно было и погибнуть, и саванты воспринимали это как острую приправу к жизни. Они признавали в подобном желании собственную слабость, но принимали ее как неизбежность человеческой природы.
Мы усмирили двух грэнтов , и я немного оторвался от остальных охотников, ища след третьего. Мои друзья отдыхали и ели в нашем маленьком лагере, когда над моей головой пронеслась тень. Подняв взгляд, я увидел низколетящий аэробот лепестковой формы. Я пригнулся. Он продолжал лететь и врезался в землю, подскочил и остановился, накренившись. Думая, что перевозившим монстра савантам понадобится помощь, я побежал к лодке.
В этот миг грэнт , за которым я охотился, выскочил из-за невысокого бугра и атаковал аэробот.
На борту аэробота было трое мертвых мужчин в странной грубой одежде из желтого материала, подпоясанной алыми шнурами с кистями на конце. На ногах были сандалии. Кроме мертвых мужчин в лодке находилась кричавшая от ужаса девушка.
Глаза ее закрывала повязка.
Руки девушки были связаны за спиной, она билась и вырывалась. На ней было платье из серебристой ткани. Мне всегда нравились каштановые волосы с рыжеватым отливом — как у нее. Времени разглядывать подробнее у меня не нашлось, поскольку грэнт собрался съесть ее на обед. Я пронзительно и громко закричал и прыгнул вперед.
Пытаясь освободиться из пут, девушка сумела сдвинуть с глаз повязку. Атакуя грэнта , я бросил на нее единственный быстрый взгляд. В больших карих глазах сквозил ужас; но как только она увидела меня, они наполнились совсем другим выражением. Она прекратила кричать и воскликнула, горячо и взволнованно:
— Джикай !
Я не понял, но смысл был ясен.
Грэнт оказался крупным, добрых восьми футов высотой — когда он поднялся на задние лапы и попытался обнять меня двумя передними. Он раскрыл длинную крокодилью пасть, зубы его выглядели весьма крепкими и острыми.
Для меня это, возможно, была игра, но грэнт не собирался шутить. Зверь проголодался, а мягкое тело девушки представляло для него вкусный обед.
Я метнулся к грэнту и мгновенно отпрыгнул назад. Ответный удар рассек воздух там, где только что была моя голова. Я быстро сделал выпад, но зверь повернулся, пытаясь схватить меня, и мне пришлось нырнуть вперед. Его лапы хлопнули друг о друга. Я вскочил на ноги и снова повернулся к грэнту лицом. Он заурчал, фыркнул, потом опустился всеми лапами на землю и бросился в атаку. В последний момент я отскочил в сторону и рубанул его, когда он проносился мимо. Не будь меч савантов наделен чудесными свойствами, этот удар отсек бы зверю лопатку. А так грэнт только потерял возможность пользоваться передней лапой. Вообще-то ошибочно называть его лапы передними и задними, так как их восемь; но мне трудно расстаться с усвоенными от отца ветеринарными понятиями. Слегка труднее, черт возьми, чем с этим назойливым грэнтом . Я снова прыгнул к нему, увернулся от сверкающих клыков и сделал выпад. На этот раз я ранил его в другую переднюю ногу. Зверь зарычал и снова попытался ударить. Я парировал удар, но замешкался отскочить, и четвертая передняя лапа грэнта прошлась когтями по моему боку, я почувствовал, как хлынула кровь. Я ощутил сильную боль, но мне пришлось загнать ее поглубже.
— Джикай ! — снова закричала девушка.
Требовалось нанести удар по голове. Чуть меньшая, чем на Земле, сила тяжести Крегена придавала моим мускулам значительную силу и помогала совершать большие прыжки, которыми я до сих пор пренебрегал, считая их нарушением правил. Эти звери делали лишь то, что им диктовала природа. Но теперь на кон была поставлена жизнь девушки. У меня не оставалось выбора. Когда грэнт снова бросился на меня, я подпрыгнул вверх на добрых десять футов и рубанул его по глазам и рылу. Он рухнул, точно ему под ватерлинию угодило тридцатифутовое ядро, перевернулся и дернул в воздухе всеми восемью лапами. Сейчас я испытывал к нему скорее жалость, чем какие-либо другие чувства.
— Джикай ! — снова повторила девушка, и я понял, что каждый раз она употребляла это слово с иной интонацией.
Подбежали Масперо и наши друзья. Они выглядели озабоченными.
— Ты не ранен, Дрей?
— Разумеется, ранен. Но давайте сначала осмотрим девушку — она связана.
Когда мы развязывали ее, Масперо пробурчал себе под нос что-то вполголоса. Другие саванты с необычным недоброжелательством смотрели на трех человек в желтых одеяниях.
— Они не прекратят попыток, — сказал Масперо, помогая девушке встать. — Они верят этому, это правда; но они идут на такой риск!
Я уставился на девушку. Она была искалечена. Ее левая нога вывихнута и согнута. Из-за этого она ходила с трудом, вскрикивая при каждом шаге. Я взял девушку на руки, прижав к груди.
— Я отнесу тебя, — предложил я.
Я не могу поблагодарить тебя, воин, ибо ненавижу всякого, кто презирает меня за мою покалеченность. Но я могу поблагодарить тебя за спасение моей жизни — Хай, Джикай !
Масперо выглядел расстроенным.
А девушка была замечательно красива. Тело у меня в руках было теплым и упругим. Длинные шелковистые волосы, шатеновые с рыжим отливом, спадали, словно дымчатый водопад. Карие глаза серьезно и спокойно рассматривали меня. Губы были мягкие, но упругие и прекрасно очерченные, и такого алого цвета, какой, должно быть, существовал только в садах Эдема.
О носе я могу сказать только, что его дерзкая вздернутость потребовала от меня приложить величайшие усилия к тому, чтобы не нагнуться и не поцеловать его.
Целовать же прекрасные губы я не смел и мечтать. Я знал, что сделай это — и я потону, погибну, пропаду и не смогу отвечать за последствия.
Из города прилетел аэробот, белого цвета, что удивило меня, так как все аэроботы, применяемые для перевозки животных за перевалы, были коричневыми, красными и черными. Из флайера вышли саванты и забрали у меня девушку.
— Счастливо покачаться, — пожелал я, не задумываясь. Она посмотрела на меня, не понимая.
— Рембери, Джикай , — поправила она.
«Рембери», как я мгновенно понял, означало по-крегенски «до свидания» или «пока». Но Джикай !
Я заставил себя улыбнуться и обнаружил, к своему изумлению, что улыбается мне легко — слишком легко.
— Разве я не узнаю твоего имени? Я — Дрей Прескот.
Карие глаза смотрели на меня. Она колебалась.
— Я — Делия, Делия из Дельфонда — Делил с Синих гор.
Я щелкнул пятками, словно находился в гостиной моего адмирала среди знатных дам.
— Мы еще увидимся, Делия с Синих гор.
Аэробот начал подниматься.
— Да, — ответила она. — Да, Дрей Прескот. Я думаю, мы с тобой увидимся.
Аэробот улетел к городу савантов.
Глава 6
ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ В РАЮ
Я многое узнал о планете Креген, вращавшейся под изумрудным и алым солнцами, и должен рассказать о многих диких и ужасных вещах и делах, которым трудно подобрать название. Я часто стоял на балконе дома Масперо, когда с неба уходили оба солнца, и смотрел на небосвод. У Крегена имеется семь лун, и самая большая — почти вдвое крупнее нашей, а самая маленькая — всего лишь крапинка света, проносящаяся низко над ландшафтом. И под семью лунами Крегена я размышлял о девушке — Делии с Синих гор.
Масперо продолжал подвергать меня длинной серии тестов. Первый я успешно прошел, прибыв в город, и Масперо все еще находил изумительным, что я наслаждался плаванием по реке Аф. Как я понял, многим пройти этот путь не удавалось; им мешало то же, что приводило меня в восторг.
Масперо выполнил, как я теперь понимаю, всесторонний анализ моих мозговых волн. У меня начало складываться впечатление, что там не все ладно.
Немало времени я проводил, доставляя себе удовольствие участием в спортивных играх савантов. Я уже упоминал об их атлетическом, как на подбор, телосложении и отношении к спорту. Могу сказать только одно — я не посрамил Земли. Обычно я умею найти себе лишний дюйм, последний спут , последний взрывной рывок, что принесет победу. Все это, конечно, были пустые забавы, ибо до тех пор, пока меня не примут в ряды савантов — а имелись, как я хорошо знал, и другие кандидаты, — жизнь моя будет неполной.
Когда я спрашивал Масперо о Делии, он делался необычно уклончивым. Только изредка мне удавалось увидеть ее, поскольку она проживала на другой стороне города. Она всё еще ходила, прихрамывая из-за вывихнутой ноги. Она отказывалась рассказать мне, откуда родом, — не знаю уж, было это ее собственное решение или приказ савантов. У них, насколько я мог определить, не существовало правительства. Преобладала мирволящая анархия, которая требовала, чтобы по мере возникновения необходимости выполнить какую-либо задачу всегда находились бы добровольцы. Я и сам помогал собирать урожай, работал на бумажной фабрике, подметал и мыл. Какая бы сила ни сковывала доверие Делии, она пока оставалось мне неизвестной. А Масперо, когда я его спрашивал, молча качал головой.
Когда я пожелал узнать, почему ей не вылечили покалеченную ногу, что столь легко могли сделать саванты, он ответил мне нечто вроде того, что, в отличие от меня, ее сюда никто не звал.
— Ты имеешь в виду, что она не проплыла вниз по реке Аф?
— Нет, нет, Дрей, — он беспомощно развел руками. — Она, насколько мы можем определить, не является одной из тех, кто нам нужен для исполнения судьбы. Она явилась сюда без приглашения.
— Но вы можете вылечить ее!
— Может быть.
Больше он ничего не сказал. Меня пробил озноб. Не являлось ли это той самой червоточиной в яблоке, которую я заподозрил и мысль о которой отбросил как недостойную?
Достаточно странно, что я долго не рассказывал Масперо о прекрасной ало-золотой птице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27