Они пришли сюда, чтобы узнать что-нибудь о перспективах их спасения.
– Капитан?
Кирк поднял глаза и увидел Каррас, стоящую на коленях, на другой
стороне месива. Было похоже, что она что-то обнаружила.
Подойдя к ней, он тоже опустился на колени и присмотрелся к ее
открытию: пара отпечатков ботинок в темной, свежевзрыхленной земле. Это было существенно.
– Кто-то здесь был после обвала, – сказал он.
Мичман кивнула.
– Может быть, группа мистера Зулу. Или кто еще. В любом случае, они знали, что с нами что-то случилось, и они пришли сюда, чтобы выяснить, что.
Кирк почувствовал некоторое удовлетворение. Значит, его инстинкт
сработал. Сюда стоило прийти.
По- прежнему было возможно, что что-то ужасное и непредвиденное
стряслось с «Энтерпрайзом», и что группа Зулу оказалась покинута здесь также, как люди капитана. Но пока что правомочнее было заключить, что люди Зулу поднялись обратно на корабль – и что команда Кирка в количестве четырехсот двадцати человек была по-прежнему жива.
Что укрепляло его теорию чрезвычайного происшествия. В конце концов, Скотти бы не стал сдаваться всего через несколько часов, за которые группа Зулу достигла места обвала. Если только не срочный вызов из Звездного Флота, он должен был быть где-то поблизости,и поймать сигнал коммуникатора Оуэнса.
Кирк поделился своими мыслями с Каррас. Она не скрывала своей надежды – а почему нет? Если «Энтерпрайз» только отозвали, он неизбежно должен вернуться. И обнаружить их здесь.
Хотя, один вопрос, и существенный, по-прежнему имелся. А именно: почему корабль отозвали? Что это был за кризис, которому должен был противостоять «Энтерпрайз»? – подумал капитан.
– Сэр?
Он стряхнул с себя минутную задумчивость.
– Да, мичман?
– Может, не стоит здесь задерживаться? Если эта тварь почувствует наше присутствие…
Кирк согласился.
– Только давайте быстро осмотримся вокруг, может, мы сможем еще что-нибудь обнаружить.
Но больше они ничего особенного не нашли. Через несколько минут
они оставили место высадки и направились обратно к провалу.
Внезапно Спок пришел в себя. Он посмотрел вокруг, увидел открытый
склон, на котором лежал, почувствовал леденящий ветер.
И услышал голоса зверей – мезирии. Определив направление, он глянул вниз. Звери были там, они поднимались к нему по тропе. И если он не будет поторапливаться, они исполнят свое задание через сколько-то минут.
С усилием, он поднялся и снова двинулся вперед. Вперед и вверх.
Что с ним случилось? И как долго он пролежал здесь?
До этого, он помнил, он видел мезирии, и они были далеко. Довольно далеко – может быть, в полумиле. И Дрин тогда был с ними – теперь же его нигде не было видно.
Ответ мог быть только один – из-за напряженного сопротивления инородной субстанции он потерял сознание. Доведенный до предела и даже за него, его разум добился передышки с помощью единственного доступного средства – отключив сознание.
С другой стороны, он все же не позволил яду взять верх. По крайней мере, он так полагал. Не пронаблюдав, что происходило, он не мог быть в этом уверен.
В любом случае, сейчас яд не контролировал его. А точнее, его разум сейчас был даже несколько яснее, чем до этого, его чувства немного острее.
Он припомнил вулканское выражение: «шали бах’н». Буквально – покой перед бурей. Ясность восприятия, как внутренняя, так и внешняя, которая предшествует темному сумбуру смерти.
Была ли эта прозрачность чувств, которую он испытывал, вариантом шали бах’н? Когда его разум отключится в следующий раз, будет ли это к лучшему?
Мезирии где-то внизу пронзительно залаяли, как будто напоминая Споку, что и они заявили на него права. И он спросил себя, кто из его противников в конце концов возьмет над ним верх – звери, яд, или его собственный терзаемый рассудок.
Поднимаясь по серпантинной дороге, он отметил, как склон изобиловал валунами, особенно над поворотом, что был прямо перед ним. То есть камней было так много, что путь сужался до нескольких дюймов.
В обычных условиях Споку бы не составило никакого труда сохранить равновесие, проходя между камнями. Но в его нынешнем состоянии он не мог положиться ни на что, и менее всего на равновесие.
Когда он об этом думал, ему в голову пришла идея. Он взглянул вниз, на пожирающих расстояние мезирии, которые, казалось, были такими же свежими, как на площади.
Что это за излюбленная доктором Маккоем фраза? Убить двух птиц одним камнем?
Не то чтобы его целью было убить, да и мезирии вряд ли походили на птиц. Но тем не менее выражение казалось подходящим.
Поднявшись до места, где обломки скал начали громоздиться друг на друга, он выбрал один покрупнее. Он был слишком большой, чтобы Спок мог его поднять, особенно теперь, но, вероятно, он мог его катить без чрезмерного усилия.
Он снова бросил взгляд на мезирии, которые начали взбираться по крутому склону, не замедляя бега. Возможно, подумал он, они чувствуют приближение конца охоты.
И, возможно, он близится, хотя не такой, на который они рассчитывают.
Менее чем через минуту звери окажутся как раз под ним. Они были слишком поглощены преследованием,чтобы заметить что-либо еще. Если он рассчитал правильно, он застигнет их врасплох.
Втиснувшись между склоном горы и валуном, он оперся на него и подождал. Затем, когда ему показалось, что пора, он толкнул камень.
Сначала камень не шелохнулся. Настроенный не упускать возможность, Спок налег изо всех сил. И, через секунду-две, его усилия были вознаграждены.
Валун подкатился к краю тропы, набирая скорость, и исчез за ним. Подавшись вперед, чтобы проследить за его падением, вулканец увидел, как он летит на мезирии с точностью, на которую он даже не надеялся.
При том, что звери держались рядом, камень должен был сбить хотя бы одного, а, возможно, и обоих. Они будут выведены из строя, хотя, Спок надеялся, не убиты. Ему была ненавистна мысль причинить смерть живому существу, пусть даже это живое существо было натренировано убивать.
Как выяснилось, ему не нужно было так беспокоиться. В самый последний момент мезирии заметили нависшую опасность, и бросились в стороны – один – к склону, другой – к краю тропы.
Однако, усилия вулканца не пропали даром. Не совсем. Когда камень отскочил и полетел дальше вниз по склону, он зацепил животное, которое шарахнулось к краю, – и оно покатилось вслед за сбившим его снарядом клубком зубов и когтей.
К тому времени, когда мезирии скатился в ложбину внизу, у него, по-видимому, оказалась сломана задняя нога. Зверь попытался подняться – раз, другой, – но не смог. В конце концов, он остался лежать на боку, злобно рыча.
Однако же его компаньон совсем не пострадал. Спок увидел, что он возобновил подъем как ни в чем не бывало.
И Спок не мог предпринять еще одну попытку. Не пострадавший мезирии был уже недосягаем.
Таким образом, по иронии судьбы, он сыграл ему на руку. Зверь теперь был ближе к нему, чем если бы он просто обогнул нагромождение камней и продолжал идти. И, если он не двинется в путь немедленно, разрыв еще более сократится.
Разочарованный, Спок снова начал пробираться между камнями. У него пока что сохранялся по-прежнему ясный рассудок и достаточно сил, чтобы двигаться. Он должен был пользоваться этими преимуществами, пока мог.
Дрин склонился над Сарифом и провел рукой по его боку. В ответ, животное взглянуло на него своими большими золотыми глазами и заскулило. Его поврежденная нога подогнулась под него.
– Ах, Сариф, – сказал он. – Что ты с собой сделал? Или, вернее, что с тобой сделали?
Он не сомневался, что в ответе за это Спок. Мезирии не мог просто поскользнуться – эти звери были слишком твердыми на ногу для этого. Это был еще один счет к вулканцу. И он получит по нему оплату. Владетель встал. Неохотно поднял дизраптор. И прицелился в свернувшегося клубком мезирии. Как будто почувствовав, что сейчас произойдет, животное попробовало
проползти вверх по тропе. Попыталось показать, что оно не повержено.
Но оно было повержено. А мезирии, который потерпел неудачу, уже не был мезирии, каковы бы ни были причины его неудачи. Он уже не заслуживал жизни.
Об этом знал техник транспортатора, когда заметил, что животное более не двигается, и доложил об этом. Об этом знал Тезлин, когда связался с владетелем. И сам Дрин тоже это знал.
Это была его обязанность – добить мезирии. Но обязанность не из приятных. Совсем наоборот.
Сжав зубы и не обращая внимания на жалобный взгляд обернувшегося животного, он активизировал оружие. Через миг Сариф был охвачен огнем дизраптора. Он даже не успел завизжать, прежде чем исчез.
Владетель покачал головой.
– Прощай, мой красавец.
Вернув дизраптор на место, Дрин задумался о своих дальнейших
действиях. Он мог велеть технику транспортатора переправить его к Мемсаку, – и таким образом – сейчас уже весьма вероятно – оказаться на расстоянии дизрапторного выстрела от Спока. Если бы он пожелал, он мог бы прямо сейчас закончить охоту.
Некоторые – Балак в их числе, – сказали бы, что именно так ему и следует поступить. Они бы считали, что ему следует немедленно вернуться на «Клодиаан», так, чтобы они могли улететь сразу же, как только отгрузка руды будет закончено.
Но он это начал, и он это закончит. Он растянет свою месть насколько возможно.
Мемсак по-прежнему шел по следу Спока. К чему убивать вулканца более простым способом? Нет, сказал он себе, двинувшись вверх по тропе прогулочным шагом. Пусть остроухий обманщик бежит – пока.
А потом я убью его.
Глава 18
Достигши дна длинной, бесплодной долины, Спок наконец разрешил себе признать этот факт: в течение некоторого времени – это мог быть один час или несколько – мезирии больше не приближался к нему.
Сперва он полагал, что это было только его воображение, или так казалось из-за местности. Но, в очередной раз обернувшись назад и увидев животное, показавшееся на гребне, оставшемся позади, он убедился, что его наблюдения имели реальное основание.
Мог ли мезирии устать, даже сильнее, чем Спок? Было ли это результатом того, что Дрин не стал его тогда кормить? Может быть, мерканец не ожидал, что погоня продлится так долго?
Это было не важно. Раньше или позже, владетель снова появится и закончит состязание. Но пока – сейчас – Спок мог почерпнуть мужество в своем достижении.
Откровенно говоря, он продержался дольше, чем даже он сам мог ожидать. И он не мог отрицать, что от этого он почувствовал удовлетворение. Неважно, как громко его вулканское воспитание возмущалось против гордости и самовозвеличивания, он ничего с этим не мог поделать. Он гордился тем, что он…
Прежде чем он смог закончить эту мысль, знакомая агония скрутила его внутренности. Он согнулся пополам, судорожно схватившись за живот, но при этом как-то сумел устоять на ногах.
Зверь за его спиной внезапно радостно завизжал. Без сомнения, он почувствовал его боль. Понял, каким уязвимым он стал внезапно.
Спотыкаясь, он бросился вверх. И попытался подавить инородное безумие – сдержать его в узде, пусть хотя бы еще ненадолго.
Но на этот раз у него не вышло ни сдержать, ни отсрочить его. На этот раз у него уже не было сил для сопротивления.
Он чувствовал, как это поднимается в нем, как дробящаяся, черная волна. Как безумие овладевает им, подчиняет его…
И все же он по-прежнему каким-то образом двигался, шатаясь, вперед. Затем что-то ударило его сзади с ошеломляющей силой, крутанув его вокруг оси. Он упал на спину и почувствовал чей-то вес у себя на груди.
Инстинктивно вскинув руку, Спок открыл глаза вовремя, чтобы увидеть, как челюсти мезирии захлопнулись на его запястье. Боль была дикой, невыносимой – даже сильнее, чем пожар в его крови.
Он вцепился другой рукой в морду мезирии, но это ни к чему не привело. Тогда он неистово заскреб по земле, ища камень. Нашел его. И, со всей силы, какую только мог собрать, он ударил им мезирии по голове.
Тут же клещи, сжимавшие его руку, ослабели. Животное обмякло, – оно все еще дышало, но было без сознания. Спок столкнул его с груди и перекатился на живот.
Теперь им владела только одна мысль. Одна цель по-прежнему оставалась неизменной в поднимающемся хаосе рассудка. Он должен продолжать двигаться. Он должен выжить.
Цепляясь за землю и подтягиваясь, он протащил свое тело мимо раненого мезирии. Протянул руку, зацепился и подтянулся. Снова. И снова.
Затем боль возросла до непереносимого предела. Вырвавшийся из-под контроля огонь бушевал в его крови. И он наконец уступил успокоительному мраку.
Дрин как раз присел на крупный валун, чтобы передохнуть, когда его коммуникатор запищал. Тронув нужную клавишу, он активировал его.
– Да?
– Владетель, это Тезлин. У меня плохая новость. Похоже, второй
мезирии также обездвижен.
Мерканец почувствовал, как его зубы сжались. Он кивнул.
– А вулканец?
– Техник докладывает, что он по-прежнему поблизости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Капитан?
Кирк поднял глаза и увидел Каррас, стоящую на коленях, на другой
стороне месива. Было похоже, что она что-то обнаружила.
Подойдя к ней, он тоже опустился на колени и присмотрелся к ее
открытию: пара отпечатков ботинок в темной, свежевзрыхленной земле. Это было существенно.
– Кто-то здесь был после обвала, – сказал он.
Мичман кивнула.
– Может быть, группа мистера Зулу. Или кто еще. В любом случае, они знали, что с нами что-то случилось, и они пришли сюда, чтобы выяснить, что.
Кирк почувствовал некоторое удовлетворение. Значит, его инстинкт
сработал. Сюда стоило прийти.
По- прежнему было возможно, что что-то ужасное и непредвиденное
стряслось с «Энтерпрайзом», и что группа Зулу оказалась покинута здесь также, как люди капитана. Но пока что правомочнее было заключить, что люди Зулу поднялись обратно на корабль – и что команда Кирка в количестве четырехсот двадцати человек была по-прежнему жива.
Что укрепляло его теорию чрезвычайного происшествия. В конце концов, Скотти бы не стал сдаваться всего через несколько часов, за которые группа Зулу достигла места обвала. Если только не срочный вызов из Звездного Флота, он должен был быть где-то поблизости,и поймать сигнал коммуникатора Оуэнса.
Кирк поделился своими мыслями с Каррас. Она не скрывала своей надежды – а почему нет? Если «Энтерпрайз» только отозвали, он неизбежно должен вернуться. И обнаружить их здесь.
Хотя, один вопрос, и существенный, по-прежнему имелся. А именно: почему корабль отозвали? Что это был за кризис, которому должен был противостоять «Энтерпрайз»? – подумал капитан.
– Сэр?
Он стряхнул с себя минутную задумчивость.
– Да, мичман?
– Может, не стоит здесь задерживаться? Если эта тварь почувствует наше присутствие…
Кирк согласился.
– Только давайте быстро осмотримся вокруг, может, мы сможем еще что-нибудь обнаружить.
Но больше они ничего особенного не нашли. Через несколько минут
они оставили место высадки и направились обратно к провалу.
Внезапно Спок пришел в себя. Он посмотрел вокруг, увидел открытый
склон, на котором лежал, почувствовал леденящий ветер.
И услышал голоса зверей – мезирии. Определив направление, он глянул вниз. Звери были там, они поднимались к нему по тропе. И если он не будет поторапливаться, они исполнят свое задание через сколько-то минут.
С усилием, он поднялся и снова двинулся вперед. Вперед и вверх.
Что с ним случилось? И как долго он пролежал здесь?
До этого, он помнил, он видел мезирии, и они были далеко. Довольно далеко – может быть, в полумиле. И Дрин тогда был с ними – теперь же его нигде не было видно.
Ответ мог быть только один – из-за напряженного сопротивления инородной субстанции он потерял сознание. Доведенный до предела и даже за него, его разум добился передышки с помощью единственного доступного средства – отключив сознание.
С другой стороны, он все же не позволил яду взять верх. По крайней мере, он так полагал. Не пронаблюдав, что происходило, он не мог быть в этом уверен.
В любом случае, сейчас яд не контролировал его. А точнее, его разум сейчас был даже несколько яснее, чем до этого, его чувства немного острее.
Он припомнил вулканское выражение: «шали бах’н». Буквально – покой перед бурей. Ясность восприятия, как внутренняя, так и внешняя, которая предшествует темному сумбуру смерти.
Была ли эта прозрачность чувств, которую он испытывал, вариантом шали бах’н? Когда его разум отключится в следующий раз, будет ли это к лучшему?
Мезирии где-то внизу пронзительно залаяли, как будто напоминая Споку, что и они заявили на него права. И он спросил себя, кто из его противников в конце концов возьмет над ним верх – звери, яд, или его собственный терзаемый рассудок.
Поднимаясь по серпантинной дороге, он отметил, как склон изобиловал валунами, особенно над поворотом, что был прямо перед ним. То есть камней было так много, что путь сужался до нескольких дюймов.
В обычных условиях Споку бы не составило никакого труда сохранить равновесие, проходя между камнями. Но в его нынешнем состоянии он не мог положиться ни на что, и менее всего на равновесие.
Когда он об этом думал, ему в голову пришла идея. Он взглянул вниз, на пожирающих расстояние мезирии, которые, казалось, были такими же свежими, как на площади.
Что это за излюбленная доктором Маккоем фраза? Убить двух птиц одним камнем?
Не то чтобы его целью было убить, да и мезирии вряд ли походили на птиц. Но тем не менее выражение казалось подходящим.
Поднявшись до места, где обломки скал начали громоздиться друг на друга, он выбрал один покрупнее. Он был слишком большой, чтобы Спок мог его поднять, особенно теперь, но, вероятно, он мог его катить без чрезмерного усилия.
Он снова бросил взгляд на мезирии, которые начали взбираться по крутому склону, не замедляя бега. Возможно, подумал он, они чувствуют приближение конца охоты.
И, возможно, он близится, хотя не такой, на который они рассчитывают.
Менее чем через минуту звери окажутся как раз под ним. Они были слишком поглощены преследованием,чтобы заметить что-либо еще. Если он рассчитал правильно, он застигнет их врасплох.
Втиснувшись между склоном горы и валуном, он оперся на него и подождал. Затем, когда ему показалось, что пора, он толкнул камень.
Сначала камень не шелохнулся. Настроенный не упускать возможность, Спок налег изо всех сил. И, через секунду-две, его усилия были вознаграждены.
Валун подкатился к краю тропы, набирая скорость, и исчез за ним. Подавшись вперед, чтобы проследить за его падением, вулканец увидел, как он летит на мезирии с точностью, на которую он даже не надеялся.
При том, что звери держались рядом, камень должен был сбить хотя бы одного, а, возможно, и обоих. Они будут выведены из строя, хотя, Спок надеялся, не убиты. Ему была ненавистна мысль причинить смерть живому существу, пусть даже это живое существо было натренировано убивать.
Как выяснилось, ему не нужно было так беспокоиться. В самый последний момент мезирии заметили нависшую опасность, и бросились в стороны – один – к склону, другой – к краю тропы.
Однако, усилия вулканца не пропали даром. Не совсем. Когда камень отскочил и полетел дальше вниз по склону, он зацепил животное, которое шарахнулось к краю, – и оно покатилось вслед за сбившим его снарядом клубком зубов и когтей.
К тому времени, когда мезирии скатился в ложбину внизу, у него, по-видимому, оказалась сломана задняя нога. Зверь попытался подняться – раз, другой, – но не смог. В конце концов, он остался лежать на боку, злобно рыча.
Однако же его компаньон совсем не пострадал. Спок увидел, что он возобновил подъем как ни в чем не бывало.
И Спок не мог предпринять еще одну попытку. Не пострадавший мезирии был уже недосягаем.
Таким образом, по иронии судьбы, он сыграл ему на руку. Зверь теперь был ближе к нему, чем если бы он просто обогнул нагромождение камней и продолжал идти. И, если он не двинется в путь немедленно, разрыв еще более сократится.
Разочарованный, Спок снова начал пробираться между камнями. У него пока что сохранялся по-прежнему ясный рассудок и достаточно сил, чтобы двигаться. Он должен был пользоваться этими преимуществами, пока мог.
Дрин склонился над Сарифом и провел рукой по его боку. В ответ, животное взглянуло на него своими большими золотыми глазами и заскулило. Его поврежденная нога подогнулась под него.
– Ах, Сариф, – сказал он. – Что ты с собой сделал? Или, вернее, что с тобой сделали?
Он не сомневался, что в ответе за это Спок. Мезирии не мог просто поскользнуться – эти звери были слишком твердыми на ногу для этого. Это был еще один счет к вулканцу. И он получит по нему оплату. Владетель встал. Неохотно поднял дизраптор. И прицелился в свернувшегося клубком мезирии. Как будто почувствовав, что сейчас произойдет, животное попробовало
проползти вверх по тропе. Попыталось показать, что оно не повержено.
Но оно было повержено. А мезирии, который потерпел неудачу, уже не был мезирии, каковы бы ни были причины его неудачи. Он уже не заслуживал жизни.
Об этом знал техник транспортатора, когда заметил, что животное более не двигается, и доложил об этом. Об этом знал Тезлин, когда связался с владетелем. И сам Дрин тоже это знал.
Это была его обязанность – добить мезирии. Но обязанность не из приятных. Совсем наоборот.
Сжав зубы и не обращая внимания на жалобный взгляд обернувшегося животного, он активизировал оружие. Через миг Сариф был охвачен огнем дизраптора. Он даже не успел завизжать, прежде чем исчез.
Владетель покачал головой.
– Прощай, мой красавец.
Вернув дизраптор на место, Дрин задумался о своих дальнейших
действиях. Он мог велеть технику транспортатора переправить его к Мемсаку, – и таким образом – сейчас уже весьма вероятно – оказаться на расстоянии дизрапторного выстрела от Спока. Если бы он пожелал, он мог бы прямо сейчас закончить охоту.
Некоторые – Балак в их числе, – сказали бы, что именно так ему и следует поступить. Они бы считали, что ему следует немедленно вернуться на «Клодиаан», так, чтобы они могли улететь сразу же, как только отгрузка руды будет закончено.
Но он это начал, и он это закончит. Он растянет свою месть насколько возможно.
Мемсак по-прежнему шел по следу Спока. К чему убивать вулканца более простым способом? Нет, сказал он себе, двинувшись вверх по тропе прогулочным шагом. Пусть остроухий обманщик бежит – пока.
А потом я убью его.
Глава 18
Достигши дна длинной, бесплодной долины, Спок наконец разрешил себе признать этот факт: в течение некоторого времени – это мог быть один час или несколько – мезирии больше не приближался к нему.
Сперва он полагал, что это было только его воображение, или так казалось из-за местности. Но, в очередной раз обернувшись назад и увидев животное, показавшееся на гребне, оставшемся позади, он убедился, что его наблюдения имели реальное основание.
Мог ли мезирии устать, даже сильнее, чем Спок? Было ли это результатом того, что Дрин не стал его тогда кормить? Может быть, мерканец не ожидал, что погоня продлится так долго?
Это было не важно. Раньше или позже, владетель снова появится и закончит состязание. Но пока – сейчас – Спок мог почерпнуть мужество в своем достижении.
Откровенно говоря, он продержался дольше, чем даже он сам мог ожидать. И он не мог отрицать, что от этого он почувствовал удовлетворение. Неважно, как громко его вулканское воспитание возмущалось против гордости и самовозвеличивания, он ничего с этим не мог поделать. Он гордился тем, что он…
Прежде чем он смог закончить эту мысль, знакомая агония скрутила его внутренности. Он согнулся пополам, судорожно схватившись за живот, но при этом как-то сумел устоять на ногах.
Зверь за его спиной внезапно радостно завизжал. Без сомнения, он почувствовал его боль. Понял, каким уязвимым он стал внезапно.
Спотыкаясь, он бросился вверх. И попытался подавить инородное безумие – сдержать его в узде, пусть хотя бы еще ненадолго.
Но на этот раз у него не вышло ни сдержать, ни отсрочить его. На этот раз у него уже не было сил для сопротивления.
Он чувствовал, как это поднимается в нем, как дробящаяся, черная волна. Как безумие овладевает им, подчиняет его…
И все же он по-прежнему каким-то образом двигался, шатаясь, вперед. Затем что-то ударило его сзади с ошеломляющей силой, крутанув его вокруг оси. Он упал на спину и почувствовал чей-то вес у себя на груди.
Инстинктивно вскинув руку, Спок открыл глаза вовремя, чтобы увидеть, как челюсти мезирии захлопнулись на его запястье. Боль была дикой, невыносимой – даже сильнее, чем пожар в его крови.
Он вцепился другой рукой в морду мезирии, но это ни к чему не привело. Тогда он неистово заскреб по земле, ища камень. Нашел его. И, со всей силы, какую только мог собрать, он ударил им мезирии по голове.
Тут же клещи, сжимавшие его руку, ослабели. Животное обмякло, – оно все еще дышало, но было без сознания. Спок столкнул его с груди и перекатился на живот.
Теперь им владела только одна мысль. Одна цель по-прежнему оставалась неизменной в поднимающемся хаосе рассудка. Он должен продолжать двигаться. Он должен выжить.
Цепляясь за землю и подтягиваясь, он протащил свое тело мимо раненого мезирии. Протянул руку, зацепился и подтянулся. Снова. И снова.
Затем боль возросла до непереносимого предела. Вырвавшийся из-под контроля огонь бушевал в его крови. И он наконец уступил успокоительному мраку.
Дрин как раз присел на крупный валун, чтобы передохнуть, когда его коммуникатор запищал. Тронув нужную клавишу, он активировал его.
– Да?
– Владетель, это Тезлин. У меня плохая новость. Похоже, второй
мезирии также обездвижен.
Мерканец почувствовал, как его зубы сжались. Он кивнул.
– А вулканец?
– Техник докладывает, что он по-прежнему поблизости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35