Тебе лучше дождаться меня здесь.
Андрей смотрел на Пафнутьева с удивлением, словно не понимая даже, что он говорит. И когда дверь за Пафнутьевым закрылась, продолжал сидеть в полной растерянности — он не ожидал, что Пафнутьев отнесется к его сообщению так спокойно. Андрей порывисто встал и вышел из приемной. Уже сидя в кабинете Пафнутьев услышал, как взревел мотоцикл но дворе прокуратуры. И удовлетворенно кивнул — все так и должно быть. Нечто похожее уже происходило с Андреем в прошлом году. Похоже, что и сейчас результат будет тот же. Да, Пафнутьев знал — результат для Андрея будет тот же. Хорошо это или плохо, печально или не очень...
— Что там? — спросил Невродов шепотом.
— Человек пропал.
— Кто?
— Женщина. Молодая, красивая женщина.
— С ними это случается, — пробормотал Невродов.
— Со всеми такое случается, — чуть слышно ответил Пафнутьев не то Невродову, не то на собственные невнятные мысли. — То с тем, то с другим... А если с кем не случалось, то обязательно случится...
Не сегодня, так завтра, — продолжал бормотать Пафнутьев, рисуя на листе бумаги квадратики, кружочки, треугольнички...
— Надо уйти? — спросил Невродов.
— Побуду немного, — ответил Пафнутьев, не отрываясь от бумаги.
— А то смотри... Ничего нового ты уже не услышишь... А там, глядишь, и... — Невродов умолк.
— Я уже там, — ответил Пафнутьев.
* * *
В город Андрей вернулся поздним вечером, объехав три базы отдыха университета. Вики нигде не было и никто не знал, где она может быть. После того, как цены на бензин подскочили в сотни раз, на дорогах стало свободнее, почти пустынно, и Андрей без помех сделал чуть ли не полтысячи километров. По городу, по тихим ночным улицам он ехал, уже соблюдая все правила движения, даже те, которыми мог бы и пренебречь.
Усталости не чувствовал, но была внутри какая-то выжженность. Словно живописное место, которое долго радовало и тешило душу, вдруг за один день выгорело и теперь гуляют, струятся по нему только тонкие смерчи, гибкие и прозрачные, смерчи из пепла и умерших желаний. Андрей направлялся к Пафнутьеву — может быть, тому удалось что-то предпринять. Но не мог он не проехать и мимо дома Вики, а проезжая, бросил взгляд на верхний, девятый этаж. Он уже собирался было свернуть, но что-то остановило его. Снова посмотрел вверх — в окнах Викиной квартиры был свет Андрей остановил мотоцикл, взглянул вверх внимательнее — и лоджия освещены и кухонное окно теплилось знакомым розовым светом абажура.
— Оперы работают, догадался Андрей. Он решил заглянул:, в квартиру — может быть, Пафнутьев там. Поднявшись на лифте, он пересек площадку и толкнул дверь. Она открылась. Внутри негромко звучала музыка — это его удивило. Осторожно пройдя прихожую, Андрей шагнул на спет и удивился еще больше — у журнального столика сидела Вика, а против нее, в знакомом низком кресле — какой-то парень. На столе стояла бутылка красного вина, в литровой банке цветы, на проигрывателе вертелась пластинка.
— Здравствуйте, — сказал Андрей.
Вика и парень улыбчиво обернулись, словно давно ждали его, а он все задерживался и вот, наконец, объявился.
— Ха! — сказала Вика обрадованно. — А вот и Андрей! — Заходи, Андрюша, присаживайся, — она похлопала узкой ладошкой по кровати рядом с собой. — А то мы тут с достой немного заскучали.
Андрей молча стоял в дверях. Единственное, что он догадался сделать, это снять шлем и перчатки. Слишком уж кошмарные картины виделись ему целый день, чтобы вот так легко поверить в счастливое Завершение его поисков. Но перед ним действительно сидела Вика и расслабленно улыбался длинный светловолосый парень.
— — Мне Павел Николаевич недавно звонил, — пояснила Вика. — Поэтому мы тебя в общем-то ждали... Он сказал, что рано или поздно ты должен появиться.
— Так, — сказал Андрей и, сев на кровать, бросил на пол шлем и перчатки. — Так. — повторил он, проведя ладонью по лицу. — Так...
— А меня ограбили, — просто сказала Вика. В ее голосе было даже что-то радостное. — Представляешь?
— Как ограбили? — не понял Андрей.
— Привожу — дверь взломана, вещи на полу, по Кровати кто-то пешком ходил... Чего искали — ума не приложу. Час меня не было, представляешь? И за это время управились Как, наверно, матерились, когда увидели, что моему телевизору больше двадцати лет. — Вика рассмеялась. — Соседи хотели выбросить, но я упросила отдать мне этого мастодонта. Только одну программу берет, — Вика снова рассмеялась.
— А я тебя искал. — сказал Андрей, — Зачем?
— Зашел — замки взломаны... Подумал черт знает что.., — Да, я знаю, Павел Николаевич сказал. Он приезжал сюда часа два назад. С какими-то операми, по-моему, даже собака была... Кошки, правда, сними не сидела.
— Представляю, — кивнул Андреи. — хороший мужик, Павел Николаевич. У него были основания посмеяться надо мной.
— Выпить хочешь? — спросила Вика.
— Воды разве что...
— Костя, будь добр, принеси из холодильника...
Костя охотно поднялся и вышел — как понял Андреи, он не торопился, крышка холодильника так и не хлопнула. Видимо, и Костя проявлял к нему великодушие, не только Пафнутьев.
Вика была нарядна. Белая блузка, свежий маникюр, узкая серая юбка, такой же пиджак лежал рядом на кровати. Андреи не видел Вику около месяца и остро отметил перемены. Изменилась прическа. Волосы стали короче, теперь они едва достигали плеч. Блузка... И блузка новая, с какой-то строгой изысканностью. Браслет, раньше он его не видел... Серебряный? Может быть. К блузке и костюму... Сероватый витой браслет на узком запястье...
Андрей видел Вику как-то выборочно, частями, ее облик не собирался в ту женщину, которую он знал до этого. И это сбивало его с толку — вроде Вика была рядом и в то же время ее здесь не было, она не была с ним. Ему удалось поймать ее взгляд, брошенный на него с привычной усмешливостью, но уловил он в нем и нечто новое, холодноватое. Он не был, как прежде, открыт, взгляд стал испытующим, Вика словно присматривалась к нему, но уже без прежней доверчивости.
— Что, Андрюша? — спросила она как бы незначаще, но он понял — его впечатление не ошибочно. Да, он заметил перемены, но Вика дала понять, что главного он не увидел, главного не знает. И еще один жест больно резанул Андрея — как-то незаметно для самой себя, машинально Вика поправила юбку, натянув ее на колени. Она уже стеснялась его. Такие жесты не бывают случайными, не бывают продуманными.
— По какому случаю? — Андрей кивнул на стол.
— Да вот Костя заглянул по старой памяти...
— Есть что вспомнить?
— Есть, — ответил Костя, появившись в дверях с бутылкой минеральной воды. Он улыбался благодушно, незлобиво, видя в этом несколько странном положении какой-то смысл, ускользающий от Андрея.
Андрей взял бутылку, но не увидев на столе свободного стакана, запрокинул голову и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка.
— Помешал? — спросил он, поставив бутылку на стол.
— Ничуть, — ответила Вика.
— А то я быстро смотаюсь, — произнес Андрей, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с Викой — он не был уверен, что сможет посмотреть на нее ясно, твердо, спокойно.
— Оставайся, — усмехнулась Вика. — Куда тебе торопиться.
— Хочешь сказать, что я уже везде опоздал?
— Ну, почему же везде, Андрюша! — воскликнула Вика и были, были в ее голосе снисходительность, и даже сочувствие. Она его утешала и Андрей это понял.
— Вина не пьешь, значит, опасаться тебя нечего, — добавил Костя. — Убытка столу не нанесешь.
— Замок бы вставить, — Андрей кивнул в сторону двери, уводя разговор от опасного направления.
— А вот Костя как раз мастер по этому полу, — рассмеялась Вика. Ей, похоже, и самой стало легко оттого, что нашлась такая простая причина этой встречи.
— Я могу, — подтвердил Костя. — Так что если у тебя где чего повреждено... Дай знать.
— Повреждено, — кивнул Андрей. — Он осмотрел кровать, задержался взглядом на подушках, слишком уж обнаженных для столь невинного объяснения. Вика смотрела на него с какой-то скорбной улыбкой, словно жалела, что не может сказать всего, а он сам не догадывается.
— Хороша кровать? — спросила.
— Ничего, — он несколько раз подпрыгнул, чтобы показать, что срамных мыслей у него нет, что оценивает он только механические свойства этого любовного лежбища. — Еще послужит... А в случае повреждений — мастер под рукой.
— Не впервой, — кивнул Костя, наливая в спой стакан вина. — Тебе плеснуть? — спросил он у Вики.
— Немного...
— А много у нас и нету. — усмехнулся парень.
— Костя, приготовь чего-нибудь закусить, — попросила его Вика. — Там в холодильнике сыр, яйца, по-моему, остались... Ладно? — она положила ладошку на его колено.
— Сей момент, — с преувеличенной готовностью поднялся Костя.
— Не обижайся, — Вика придержала его за руку. — Не будешь?
— Я?! — Костя сделал большие глаза.
— Значит, не будешь?
— Разберемся, — посерьезнел Костя и вышел на кухню.
Вика подняла свой стакан, сделала глоток. Андрей откровенно маялся неопределенностью своей роли.
— Мы прощаемся с Костей, — сказала она, наконец, исподлобья посмотрев на Андрея. — Как там в песне поется... Я с девушкой своей прощаюсь навсегда... А над тамбуром горит полночная звезда... Примерно так.
— Прощаетесь? — удивился Андрей. — Вот так? — он кивнул на стол.
— А ты знаешь, как прощаться правильно? Поделись, — ее слова прозвучали с неожиданной жесткостью. — Одни молча исчезают, исчезают и все... Другие пишут слезливые письма, третьи ночными звонками одолевают... А мы с Костей — вот так. Нам так нравится. Мы ни с кем, правда, не советовались, сами решили... Может быть, посамовольничали... Ты уж прости нас великодушно.
Андрей смотрел на Вику, не перебивая. Он впервые видел ее такой, впервые слышал от нее слова, которые никак не назовешь ни девичьим лепетом, ни глупой истерикой, ни назидательной проповедью. Перед ним сидел взрослый человек, который имеет мужество называть вещи своими именами. Такой Вики он не знал и о ее существовании не подозревал. Не придумав ничего лучшего, Андрей потянулся к бутылке с минеральной водой.
— Мы улыбаемся, дар — продолжала Вика. — Мы шутим, нам легко и хороню друг с другом... Сломанные замки — не предмет для огорчений, это только повод для новых шуток, да?
— Остановись! — резко сказал Андрей. — Что происходит? Я сказал что-то не то?
— Да. Сказал. Не то.
— Объясни...
— Ну, что ж... — Вика посмотрела в ночное окно, с отрешенной улыбкой поправила скатерть. Прощаться, так прощаться... Попрощаюсь заодно и с тобой.
— Ты хочешь... — Андрей не смог дальше продолжать.
— Да, — твердо сказала Вика. — Уж если ты пришел, если высшие силы привели тебя... Это не случайно. Ничего не происходит случайно. Все выверено и предусмотрено... Ты покатался немного сегодня, но твой путь лежал сюда, в этот вечер, к этому столу...
— Я накрутил полтысячи километров — тебя искал! — воскликнул Андрей.
— Вот и нашел, — кивнула Вика. — Все правильно. Если нашел, слушай... Надо же когда-нибудь поговорить... Только без обиды, договорились? Ты мне не сделал ничего плохого, я, надеюсь, тоже... Слов дурных тоже друг другу не бросали, правильно?
— Говори, Вика, я слушаю.
— Прощаемся, Андрей, прощаемся, — повторила Вика, словно убеждая саму себя. — И с тобой тоже. Особенно с тобой.
— Почему?
— Ты слаб...
— И этого достаточно, чтобы...
— Не перебивай. Ты же сам сказал, что слушаешь... Вот и слушай. Я не привыкла к таким отношениям, которые у нас с тобой сложились... И не собираюсь к ним привыкать. Ты вот потешился в этой кроватке... Не подумай, что я тебя упрекаю, ничуть, идея была моя, я ее и осуществила... Просто называю вещи своими именами. Так вот... Потешился и пропал. Тебя охватило раскаяние? Разочарование? Отвращение? Брезгливость? Не знаю. И не хочу знать. Не желаю. Пропал мужик? Пропал Рядом живет? Рядом. На расстоянии вытянутой руки, на расстоянии телефонного звонка. Не звонит телефон. Значит, я свободна в своих поступках, мыслях, даже в своих ошибках я свободна.
— Вика! — взмолился Андрей. — Но ты же должна понять, что я...
— Что ты? У тебя переживания? Переживай. Молча. Про себя. А о твоих горестях знает весь город.
— Нет, — возразил Андрей. — Я никому с ними не навязываюсь.
— У нас с тобой немного было встреч, но не было ни одной, чтобы эта тема не вылезла так или иначе. Я Готова проникнуться твоими бедами. Но я не могу заниматься только этим. И не хочу заниматься только этим. Ты не виноват. Ты искренен, ты такой, какой есть. Ты еще не наелся своим горем... Прости, я сознательно говорю жестче и грубее, чем думаю. Ты не освободился от своей любви и поэтому не готов общаться с другими людьми. Со мной, в частности. Не готов. Я тебя не упрекаю, не обвиняю, я объясняю тебе свое поведение. И только.
Андрей сделал большой глоток воды из горлышка зеленой бутылки. Вчитавшись в этикетку, он снова поставил бутылку на стол, вдвинув ее среди пустых тарелок.
— Хорошая вода, — сказал он.
— Ты думаешь, только с тобой несчастье случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Андрей смотрел на Пафнутьева с удивлением, словно не понимая даже, что он говорит. И когда дверь за Пафнутьевым закрылась, продолжал сидеть в полной растерянности — он не ожидал, что Пафнутьев отнесется к его сообщению так спокойно. Андрей порывисто встал и вышел из приемной. Уже сидя в кабинете Пафнутьев услышал, как взревел мотоцикл но дворе прокуратуры. И удовлетворенно кивнул — все так и должно быть. Нечто похожее уже происходило с Андреем в прошлом году. Похоже, что и сейчас результат будет тот же. Да, Пафнутьев знал — результат для Андрея будет тот же. Хорошо это или плохо, печально или не очень...
— Что там? — спросил Невродов шепотом.
— Человек пропал.
— Кто?
— Женщина. Молодая, красивая женщина.
— С ними это случается, — пробормотал Невродов.
— Со всеми такое случается, — чуть слышно ответил Пафнутьев не то Невродову, не то на собственные невнятные мысли. — То с тем, то с другим... А если с кем не случалось, то обязательно случится...
Не сегодня, так завтра, — продолжал бормотать Пафнутьев, рисуя на листе бумаги квадратики, кружочки, треугольнички...
— Надо уйти? — спросил Невродов.
— Побуду немного, — ответил Пафнутьев, не отрываясь от бумаги.
— А то смотри... Ничего нового ты уже не услышишь... А там, глядишь, и... — Невродов умолк.
— Я уже там, — ответил Пафнутьев.
* * *
В город Андрей вернулся поздним вечером, объехав три базы отдыха университета. Вики нигде не было и никто не знал, где она может быть. После того, как цены на бензин подскочили в сотни раз, на дорогах стало свободнее, почти пустынно, и Андрей без помех сделал чуть ли не полтысячи километров. По городу, по тихим ночным улицам он ехал, уже соблюдая все правила движения, даже те, которыми мог бы и пренебречь.
Усталости не чувствовал, но была внутри какая-то выжженность. Словно живописное место, которое долго радовало и тешило душу, вдруг за один день выгорело и теперь гуляют, струятся по нему только тонкие смерчи, гибкие и прозрачные, смерчи из пепла и умерших желаний. Андрей направлялся к Пафнутьеву — может быть, тому удалось что-то предпринять. Но не мог он не проехать и мимо дома Вики, а проезжая, бросил взгляд на верхний, девятый этаж. Он уже собирался было свернуть, но что-то остановило его. Снова посмотрел вверх — в окнах Викиной квартиры был свет Андрей остановил мотоцикл, взглянул вверх внимательнее — и лоджия освещены и кухонное окно теплилось знакомым розовым светом абажура.
— Оперы работают, догадался Андрей. Он решил заглянул:, в квартиру — может быть, Пафнутьев там. Поднявшись на лифте, он пересек площадку и толкнул дверь. Она открылась. Внутри негромко звучала музыка — это его удивило. Осторожно пройдя прихожую, Андрей шагнул на спет и удивился еще больше — у журнального столика сидела Вика, а против нее, в знакомом низком кресле — какой-то парень. На столе стояла бутылка красного вина, в литровой банке цветы, на проигрывателе вертелась пластинка.
— Здравствуйте, — сказал Андрей.
Вика и парень улыбчиво обернулись, словно давно ждали его, а он все задерживался и вот, наконец, объявился.
— Ха! — сказала Вика обрадованно. — А вот и Андрей! — Заходи, Андрюша, присаживайся, — она похлопала узкой ладошкой по кровати рядом с собой. — А то мы тут с достой немного заскучали.
Андрей молча стоял в дверях. Единственное, что он догадался сделать, это снять шлем и перчатки. Слишком уж кошмарные картины виделись ему целый день, чтобы вот так легко поверить в счастливое Завершение его поисков. Но перед ним действительно сидела Вика и расслабленно улыбался длинный светловолосый парень.
— — Мне Павел Николаевич недавно звонил, — пояснила Вика. — Поэтому мы тебя в общем-то ждали... Он сказал, что рано или поздно ты должен появиться.
— Так, — сказал Андрей и, сев на кровать, бросил на пол шлем и перчатки. — Так. — повторил он, проведя ладонью по лицу. — Так...
— А меня ограбили, — просто сказала Вика. В ее голосе было даже что-то радостное. — Представляешь?
— Как ограбили? — не понял Андрей.
— Привожу — дверь взломана, вещи на полу, по Кровати кто-то пешком ходил... Чего искали — ума не приложу. Час меня не было, представляешь? И за это время управились Как, наверно, матерились, когда увидели, что моему телевизору больше двадцати лет. — Вика рассмеялась. — Соседи хотели выбросить, но я упросила отдать мне этого мастодонта. Только одну программу берет, — Вика снова рассмеялась.
— А я тебя искал. — сказал Андрей, — Зачем?
— Зашел — замки взломаны... Подумал черт знает что.., — Да, я знаю, Павел Николаевич сказал. Он приезжал сюда часа два назад. С какими-то операми, по-моему, даже собака была... Кошки, правда, сними не сидела.
— Представляю, — кивнул Андреи. — хороший мужик, Павел Николаевич. У него были основания посмеяться надо мной.
— Выпить хочешь? — спросила Вика.
— Воды разве что...
— Костя, будь добр, принеси из холодильника...
Костя охотно поднялся и вышел — как понял Андреи, он не торопился, крышка холодильника так и не хлопнула. Видимо, и Костя проявлял к нему великодушие, не только Пафнутьев.
Вика была нарядна. Белая блузка, свежий маникюр, узкая серая юбка, такой же пиджак лежал рядом на кровати. Андреи не видел Вику около месяца и остро отметил перемены. Изменилась прическа. Волосы стали короче, теперь они едва достигали плеч. Блузка... И блузка новая, с какой-то строгой изысканностью. Браслет, раньше он его не видел... Серебряный? Может быть. К блузке и костюму... Сероватый витой браслет на узком запястье...
Андрей видел Вику как-то выборочно, частями, ее облик не собирался в ту женщину, которую он знал до этого. И это сбивало его с толку — вроде Вика была рядом и в то же время ее здесь не было, она не была с ним. Ему удалось поймать ее взгляд, брошенный на него с привычной усмешливостью, но уловил он в нем и нечто новое, холодноватое. Он не был, как прежде, открыт, взгляд стал испытующим, Вика словно присматривалась к нему, но уже без прежней доверчивости.
— Что, Андрюша? — спросила она как бы незначаще, но он понял — его впечатление не ошибочно. Да, он заметил перемены, но Вика дала понять, что главного он не увидел, главного не знает. И еще один жест больно резанул Андрея — как-то незаметно для самой себя, машинально Вика поправила юбку, натянув ее на колени. Она уже стеснялась его. Такие жесты не бывают случайными, не бывают продуманными.
— По какому случаю? — Андрей кивнул на стол.
— Да вот Костя заглянул по старой памяти...
— Есть что вспомнить?
— Есть, — ответил Костя, появившись в дверях с бутылкой минеральной воды. Он улыбался благодушно, незлобиво, видя в этом несколько странном положении какой-то смысл, ускользающий от Андрея.
Андрей взял бутылку, но не увидев на столе свободного стакана, запрокинул голову и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка.
— Помешал? — спросил он, поставив бутылку на стол.
— Ничуть, — ответила Вика.
— А то я быстро смотаюсь, — произнес Андрей, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с Викой — он не был уверен, что сможет посмотреть на нее ясно, твердо, спокойно.
— Оставайся, — усмехнулась Вика. — Куда тебе торопиться.
— Хочешь сказать, что я уже везде опоздал?
— Ну, почему же везде, Андрюша! — воскликнула Вика и были, были в ее голосе снисходительность, и даже сочувствие. Она его утешала и Андрей это понял.
— Вина не пьешь, значит, опасаться тебя нечего, — добавил Костя. — Убытка столу не нанесешь.
— Замок бы вставить, — Андрей кивнул в сторону двери, уводя разговор от опасного направления.
— А вот Костя как раз мастер по этому полу, — рассмеялась Вика. Ей, похоже, и самой стало легко оттого, что нашлась такая простая причина этой встречи.
— Я могу, — подтвердил Костя. — Так что если у тебя где чего повреждено... Дай знать.
— Повреждено, — кивнул Андрей. — Он осмотрел кровать, задержался взглядом на подушках, слишком уж обнаженных для столь невинного объяснения. Вика смотрела на него с какой-то скорбной улыбкой, словно жалела, что не может сказать всего, а он сам не догадывается.
— Хороша кровать? — спросила.
— Ничего, — он несколько раз подпрыгнул, чтобы показать, что срамных мыслей у него нет, что оценивает он только механические свойства этого любовного лежбища. — Еще послужит... А в случае повреждений — мастер под рукой.
— Не впервой, — кивнул Костя, наливая в спой стакан вина. — Тебе плеснуть? — спросил он у Вики.
— Немного...
— А много у нас и нету. — усмехнулся парень.
— Костя, приготовь чего-нибудь закусить, — попросила его Вика. — Там в холодильнике сыр, яйца, по-моему, остались... Ладно? — она положила ладошку на его колено.
— Сей момент, — с преувеличенной готовностью поднялся Костя.
— Не обижайся, — Вика придержала его за руку. — Не будешь?
— Я?! — Костя сделал большие глаза.
— Значит, не будешь?
— Разберемся, — посерьезнел Костя и вышел на кухню.
Вика подняла свой стакан, сделала глоток. Андрей откровенно маялся неопределенностью своей роли.
— Мы прощаемся с Костей, — сказала она, наконец, исподлобья посмотрев на Андрея. — Как там в песне поется... Я с девушкой своей прощаюсь навсегда... А над тамбуром горит полночная звезда... Примерно так.
— Прощаетесь? — удивился Андрей. — Вот так? — он кивнул на стол.
— А ты знаешь, как прощаться правильно? Поделись, — ее слова прозвучали с неожиданной жесткостью. — Одни молча исчезают, исчезают и все... Другие пишут слезливые письма, третьи ночными звонками одолевают... А мы с Костей — вот так. Нам так нравится. Мы ни с кем, правда, не советовались, сами решили... Может быть, посамовольничали... Ты уж прости нас великодушно.
Андрей смотрел на Вику, не перебивая. Он впервые видел ее такой, впервые слышал от нее слова, которые никак не назовешь ни девичьим лепетом, ни глупой истерикой, ни назидательной проповедью. Перед ним сидел взрослый человек, который имеет мужество называть вещи своими именами. Такой Вики он не знал и о ее существовании не подозревал. Не придумав ничего лучшего, Андрей потянулся к бутылке с минеральной водой.
— Мы улыбаемся, дар — продолжала Вика. — Мы шутим, нам легко и хороню друг с другом... Сломанные замки — не предмет для огорчений, это только повод для новых шуток, да?
— Остановись! — резко сказал Андрей. — Что происходит? Я сказал что-то не то?
— Да. Сказал. Не то.
— Объясни...
— Ну, что ж... — Вика посмотрела в ночное окно, с отрешенной улыбкой поправила скатерть. Прощаться, так прощаться... Попрощаюсь заодно и с тобой.
— Ты хочешь... — Андрей не смог дальше продолжать.
— Да, — твердо сказала Вика. — Уж если ты пришел, если высшие силы привели тебя... Это не случайно. Ничего не происходит случайно. Все выверено и предусмотрено... Ты покатался немного сегодня, но твой путь лежал сюда, в этот вечер, к этому столу...
— Я накрутил полтысячи километров — тебя искал! — воскликнул Андрей.
— Вот и нашел, — кивнула Вика. — Все правильно. Если нашел, слушай... Надо же когда-нибудь поговорить... Только без обиды, договорились? Ты мне не сделал ничего плохого, я, надеюсь, тоже... Слов дурных тоже друг другу не бросали, правильно?
— Говори, Вика, я слушаю.
— Прощаемся, Андрей, прощаемся, — повторила Вика, словно убеждая саму себя. — И с тобой тоже. Особенно с тобой.
— Почему?
— Ты слаб...
— И этого достаточно, чтобы...
— Не перебивай. Ты же сам сказал, что слушаешь... Вот и слушай. Я не привыкла к таким отношениям, которые у нас с тобой сложились... И не собираюсь к ним привыкать. Ты вот потешился в этой кроватке... Не подумай, что я тебя упрекаю, ничуть, идея была моя, я ее и осуществила... Просто называю вещи своими именами. Так вот... Потешился и пропал. Тебя охватило раскаяние? Разочарование? Отвращение? Брезгливость? Не знаю. И не хочу знать. Не желаю. Пропал мужик? Пропал Рядом живет? Рядом. На расстоянии вытянутой руки, на расстоянии телефонного звонка. Не звонит телефон. Значит, я свободна в своих поступках, мыслях, даже в своих ошибках я свободна.
— Вика! — взмолился Андрей. — Но ты же должна понять, что я...
— Что ты? У тебя переживания? Переживай. Молча. Про себя. А о твоих горестях знает весь город.
— Нет, — возразил Андрей. — Я никому с ними не навязываюсь.
— У нас с тобой немного было встреч, но не было ни одной, чтобы эта тема не вылезла так или иначе. Я Готова проникнуться твоими бедами. Но я не могу заниматься только этим. И не хочу заниматься только этим. Ты не виноват. Ты искренен, ты такой, какой есть. Ты еще не наелся своим горем... Прости, я сознательно говорю жестче и грубее, чем думаю. Ты не освободился от своей любви и поэтому не готов общаться с другими людьми. Со мной, в частности. Не готов. Я тебя не упрекаю, не обвиняю, я объясняю тебе свое поведение. И только.
Андрей сделал большой глоток воды из горлышка зеленой бутылки. Вчитавшись в этикетку, он снова поставил бутылку на стол, вдвинув ее среди пустых тарелок.
— Хорошая вода, — сказал он.
— Ты думаешь, только с тобой несчастье случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80