Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габониса, я знаю.
— А остальные? С ними что будет? — встрял самый молодой.
— Это их проблема. Значит, так — двигаемся на выход. Мы с Круминьшем впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно, но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается встать на пути, валим. Задача ясна?
Четверо террористов молча кивнули.
Валить — так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши, чечены и даже державшийся особняком от остальных татарин — ваххабит Муса Самаев пусть сами выкручиваются. Это их головная боль, как не погибнуть и вырваться на поверхность.
Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.
Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались на маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа на базу.
Вечерело.
Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и примотал к крышке две гранаты «Ф-1», пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.
Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.
— Зачем это?
— Для страховки, — Круминьш отряхнул руки. — Об этом выходе известно только нам и полякам с Габонисом. Если остальные соберутся сбегать, то попрутся не здесь, а через основные ворота. Так что подрыв рассчитан на Зигги и пшеков.
— Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?
— Точно.
— Хватит препираться, — Петерс посмотрел на закатное солнце, — Валдис все правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже избавиться от иллюзий. Кто-то из наших так называемых друзей и есть «капитан Коннор». Не знаю кто, но это и не важно. Так что парочка «эфок» на выходе — именно то, что «Коннор» заслужил. А вместе с ним и все его напарники… Все, закончили разговоры. Пора в дорогу.
Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов друг от друга, цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка.
* * *
Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления в экран огромного телевизора и схватился за голову.
Одуренко опять отличился.
Да еще как!
Обсосав подробности гибели совладельца гостиницы «Рэдиссон-Славянская» Пола Тэйтума и всласть попинав столичного градоначальника вкупе со скульптором Цинандали за отправку в испанский городок Марбела двадцатиметрового бронзового уродца, выдаваемого за статую Христофора Колумба, «телекиллер» вытащил на свет Божий историю о больнице в Буденновске.
Вот этого Прудков никак не ожидал.
На человеческом горе мэр тогда заработал сорок два миллиона долларов. После известных событий с захватом больницы в небольшом ставропольском городке Прудков проявил инициативу и «подарил» Буденновску новую больницу со всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость здания и медицинской техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров, из федерального транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по переводу денег через десяток банков и подставных фирм вся сумма оказалась на номерном счету градоначальника в банке города Брюгге.
А теперь все открылось.
Прудкова подвела тяга к широким жестам и стремление выпячивать себя любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с одариванием Буденновска больницей, и сей случай не ускользнул от внимания Одуренко сотоварищи. Команда «телекиллера» быстро раскопала соответствующие документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла интервью у местных жителей и громогласно заявила об афере. Московский мэр в очередной раз оказался вывалянным в дерьме.
Не привыкать, конечно, но все равно неприятно.
Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы.
К тому же верный столичному градоначальнику телемагнат Индюшанский зачем-то поссорился с главой администрации Президента.
Вероятно, не поделили какие-то деньги.
Целый год, пока убогий бородатый математик делал гешефт в Кремле, все было тип-топ. Индюшанский для проформы и чтоб поддержать свой имидж руководителя «очень независимого» медиа-холдинга время от времени критиковал Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал тем же. Но в кулуарах Стальевич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению. И Прудкова не забывали.
Ныне все изменилось.
Индюшанский и компания будто с цепи сорвались. Даже полусумасшедший дядечка с всклокоченными волосами, директор радиостанции «Московское Эхо» Алексей Бенедиктов, который поддерживал самые теплые отношения со всеми более или менее значимыми людьми в стране, и тот навалился на главу администрации с дикими обвинениями в коррупции и замене Президента на «двойника-трезвенника». Кремлевский математик наезд «Московского Эха» не стерпел и прислал своих верных кунаков из налоговой полиции с проверкой на радиостанцию.
Но Бенедиктов и тогда не успокоился и буквально на следующий день после рейда налоговиков устроил в эфире трехчасовую истерику по поводу «свободы слова в России», перемежающуюся клеймящими главу президентской администрации лозунгами в стиле Маяковского. «Шершавый язык плаката» Стальевичу не понравился, ибо он привык к более мягким способам облизывания своей тощей задницы. На «Московское Эхо» накатили отморозки из числа местной братвы.
И понеслось.
Индюшанский давит «Железяку», тот в свою очередь отплясывает джигу на подконтрольных первому СМИ.
Полный дурдом…
А в результате страдает бизнес.
Причем не только у описанных персон, но и у всех тех, кто связан с «дуэлянтами». А с ними связаны почти все губернаторы, депутаты и крупные олигархи.
Один Березинский не при делах. Заперся у себя в особнячке на пару с подельничком Ромой Абрамсоном и радостно потирает руки, посредством Одуренко подбрасывая полешки в костерок скандалов. А тот рад стараться! Язвит, издевается над уважаемыми людьми, трясет то порнофильмом из жизни Генерального Прокурора, то ксерокопиями документов по квартирам, принадлежащим семье мэра, то номерами банковских счетов самого Прудкова.
И в конце своей субботней программы всякий раз говорит: «Всего вам доброго…»
«Доброго», как же! Впору валокордин стаканами хлебать или напиваться до беспамятства, чтоб хоть на несколько часов забыть о просмотренных сюжетах.
Мэр с ненавистью взглянул на прищурившегося с экрана Одуренко.
Сволочь очкастая!
Такой же, как его пархатый хозяин…
Ну ничего! Будет и у Прудкова на улице праздник. Адвокаты уже заряжены, суды подготовлены к «нужному» решению касательно выступлений Одуренко, льстивый начальник московского ГУВД прорабатывает вопрос о возбуждении уголовного дела о клевете телеведущего на главу города.
Недолго осталось.
Есть и другие способы…
Но к ним Прудков пока прибегать не хотел. Слишком уж явной будет связь между насильственной смертью журналиста и накатом на мэра. А специалисты по «несчастным случаям» берут слишком дорого — от двухсот тысяч долларов и выше за один заказ. Хотя и результат гарантируют — автомобильную катастрофу, поражение электротоком из неисправного прибора, отравление грибным жульеном в ресторане, падение на мокром полу ванной комнаты.
Все упиралось в цену.
Прудков был жаден и отдавать столько денег за какого-то несчастного «журналюгу» не хотел.
* * *
Владислав прополз немного дальше вентиляционного люка, по вертикальному колену воздуховода перебрался на этаж ниже и пристроился за выступом бокового коридорчика, положив ствол «мини-узи» на бетонный поребрик, как на бруствер окопа.
У него оставалось еще два дела.
Первое — поймать кого-нибудь из командиров среднего звена и вытащить из пленного максимум информации, и второе — благополучно смыться.
Решение с захватом «языка» пришло не случайно. Рокотов привык доводить любое дело до логического конца и поэтому не мог себе позволить уйти, не выяснив дальнейших планов террористов. А плана на случай провала операции с запуском ракет не могло не быть. Люди, спланировавшие захват базы, получившие коды запуска, имевшие стартовые ключи, хорошо оснащенные дорогим оружием, должны были предусмотреть минимум еще один вариант развития событий, если все пойдет наперекосяк.
Из-за поворота в двадцати метрах от биолога выскочили двое, покрутили головами и остановились.
Влад прицелился.
Террористы выглядели растерянно.
«Ага! Начинается броуновское движение. Центр управления заблокирован, командиры выбиты, теперь рядовые члены группы находятся в непонятной ситуации. Этого следовало ожидать. По законам существования стаи, требуется новый вожак… Времени у них мало. Вернее, нет совсем…»
К парочке присоединился третий, спустившийся с боковой лестницы.
— Ну что?
— Петерс и его люди пропали, — развел руками парень с ручным пулеметом на плече.
Акустика в тоннеле была отличная, и до Рокотова доносилось каждое слово.
«Слава Богу, по-русски говорят! — облегченно подумал биолог. — А то мне уже надоело слушать речи, которые я не понимаю…»
— Та-ак… А Зигги и его польские дружбаны?
— Нет нигде. Ковальский как ушел, так и не возвращался. Войцех и Яцек тоже куда-то делись. Габонис должен был быть на пульте, но там дверь заперта. И никто не отвечает…
— Сматываться надо, — вступил крепыш с вислыми казацкими усами.
— И ребят предупредить, — заявил парень с пулеметом.
Троица переместилась на несколько метров ближе к Владу.
— Нечего, — проворчал присоединившийся к парочке третий, — пусть сами выкарабкиваются.
— Э, так не пойдет, — пулеметчик отрицательно покачал головой, — вместе пришли, вместе и уходить надо.
— Делайте как хотите. Лично я здесь больше ни минуты не останусь…
«Это тебе только кажется…» — Владислав выбрал свободный ход спускового крючка.
Интереса для него все трое не представляли. Рядовые бойцы, чьи головы не загружены никакими дополнительными сведениями. Знают только узкую, поставленную кем-то другим задачу. Пушечное мясо.
— На выходе стоят чечены, — задумчиво высказался вислоусый.
— А мне без разницы, — эгоистично настроенный террорист хлопнул себя рукой по портупее, — «эргэдэшка» не разбирает, чечены или не чечены…
Рокотов чуть передвинул ствол вверх. Если до этой секунды он еще сомневался, стоит ли валить троицу, которая пройдет мимо и не заметит его, то после упоминания о гранатах решение могло быть только одно.
— Я с тобой, — решился крепыш. — Соболь, ты как?
Парень с пулеметом прокашлялся.
— Да я бы…
Договорить он не успел.
Из-за бетонного выступа в десятке метров от них ударил «мини-узи».
Патроны Влад не экономил. Сразу высадил целый рожок. С гарантией.
На дистанции в двадцать шагов промахнуться сложно. Особенно из израильского пистолета-пулемета, специально рассчитанного на стрельбу в условиях ограниченного пространства и выплевывающего девятьсот пуль в минуту.
Три головы почти синхронно разлетелись на куски. Никто из террористов даже не успел пригнуться или отступить на шаг.
Рокотов выскочил из-за своего укрытия, перевернул дергающееся в конвульсиях безголовое тело «эгоиста» на спину и сорвал с него подсумок с магазинами и гранатами. Как он отметил ранее, тот был вооружен таким же «узи», как и Влад.
Все заняло не больше тридцати секунд.
Биолог нырнул в коридорчик, забрался обратно в воздуховод и пополз к тому вентиляционному люку, что располагался над медицинским пунктом.
* * *
Журналист радиостанции «Свобода» Андрей Мужицкий прибыл в захваченное боевиками приграничное дагестанское село вместе с трофейной командой эмира Хаттаба, присланной им для оценки захваченного имущества и «справедливого перераспределения» оного между бойцами чеченского отряда. Половина вещей, как и положено в банде, должна была пойти в «общак». Проще говоря — достаться отсиживающимся в горах Ичкерии наемникам.
Мужицкого Вагит принял тепло. Согласно законам гостеприимства. Приказал зарезать барашка, вскипятил чайник, самолично вручил очкастому коротышке армуду с обжигающим напитком. Молодому «волку ислама» льстило, что на него обратил внимание известный корреспондент, поэтому он старался произвести наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе Мужицкий упомянет имя Вагита в одном из своих репортажей, а если повезет — сделает с ним короткое интервью.
Вот что значит — взять в руки оружие и захватить небольшую деревню.
Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на темных улицах или ломающих двери в чужие квартиры, переходишь в разряд борцов за свободу правоверных. Тут же меняется отношение и окружающих, и властей. Первые начинают смотреть с уважением, вторые пытаются вступить в переговоры и упрашивают не трогать мирных жителей.
Вагит приосанился и гордо посмотрел на зачуханного, в несвежей рубашке радиожурналиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— А остальные? С ними что будет? — встрял самый молодой.
— Это их проблема. Значит, так — двигаемся на выход. Мы с Круминьшем впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно, но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается встать на пути, валим. Задача ясна?
Четверо террористов молча кивнули.
Валить — так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши, чечены и даже державшийся особняком от остальных татарин — ваххабит Муса Самаев пусть сами выкручиваются. Это их головная боль, как не погибнуть и вырваться на поверхность.
Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.
Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались на маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа на базу.
Вечерело.
Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и примотал к крышке две гранаты «Ф-1», пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.
Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.
— Зачем это?
— Для страховки, — Круминьш отряхнул руки. — Об этом выходе известно только нам и полякам с Габонисом. Если остальные соберутся сбегать, то попрутся не здесь, а через основные ворота. Так что подрыв рассчитан на Зигги и пшеков.
— Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?
— Точно.
— Хватит препираться, — Петерс посмотрел на закатное солнце, — Валдис все правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже избавиться от иллюзий. Кто-то из наших так называемых друзей и есть «капитан Коннор». Не знаю кто, но это и не важно. Так что парочка «эфок» на выходе — именно то, что «Коннор» заслужил. А вместе с ним и все его напарники… Все, закончили разговоры. Пора в дорогу.
Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов друг от друга, цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка.
* * *
Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления в экран огромного телевизора и схватился за голову.
Одуренко опять отличился.
Да еще как!
Обсосав подробности гибели совладельца гостиницы «Рэдиссон-Славянская» Пола Тэйтума и всласть попинав столичного градоначальника вкупе со скульптором Цинандали за отправку в испанский городок Марбела двадцатиметрового бронзового уродца, выдаваемого за статую Христофора Колумба, «телекиллер» вытащил на свет Божий историю о больнице в Буденновске.
Вот этого Прудков никак не ожидал.
На человеческом горе мэр тогда заработал сорок два миллиона долларов. После известных событий с захватом больницы в небольшом ставропольском городке Прудков проявил инициативу и «подарил» Буденновску новую больницу со всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость здания и медицинской техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров, из федерального транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по переводу денег через десяток банков и подставных фирм вся сумма оказалась на номерном счету градоначальника в банке города Брюгге.
А теперь все открылось.
Прудкова подвела тяга к широким жестам и стремление выпячивать себя любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с одариванием Буденновска больницей, и сей случай не ускользнул от внимания Одуренко сотоварищи. Команда «телекиллера» быстро раскопала соответствующие документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла интервью у местных жителей и громогласно заявила об афере. Московский мэр в очередной раз оказался вывалянным в дерьме.
Не привыкать, конечно, но все равно неприятно.
Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы.
К тому же верный столичному градоначальнику телемагнат Индюшанский зачем-то поссорился с главой администрации Президента.
Вероятно, не поделили какие-то деньги.
Целый год, пока убогий бородатый математик делал гешефт в Кремле, все было тип-топ. Индюшанский для проформы и чтоб поддержать свой имидж руководителя «очень независимого» медиа-холдинга время от времени критиковал Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал тем же. Но в кулуарах Стальевич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению. И Прудкова не забывали.
Ныне все изменилось.
Индюшанский и компания будто с цепи сорвались. Даже полусумасшедший дядечка с всклокоченными волосами, директор радиостанции «Московское Эхо» Алексей Бенедиктов, который поддерживал самые теплые отношения со всеми более или менее значимыми людьми в стране, и тот навалился на главу администрации с дикими обвинениями в коррупции и замене Президента на «двойника-трезвенника». Кремлевский математик наезд «Московского Эха» не стерпел и прислал своих верных кунаков из налоговой полиции с проверкой на радиостанцию.
Но Бенедиктов и тогда не успокоился и буквально на следующий день после рейда налоговиков устроил в эфире трехчасовую истерику по поводу «свободы слова в России», перемежающуюся клеймящими главу президентской администрации лозунгами в стиле Маяковского. «Шершавый язык плаката» Стальевичу не понравился, ибо он привык к более мягким способам облизывания своей тощей задницы. На «Московское Эхо» накатили отморозки из числа местной братвы.
И понеслось.
Индюшанский давит «Железяку», тот в свою очередь отплясывает джигу на подконтрольных первому СМИ.
Полный дурдом…
А в результате страдает бизнес.
Причем не только у описанных персон, но и у всех тех, кто связан с «дуэлянтами». А с ними связаны почти все губернаторы, депутаты и крупные олигархи.
Один Березинский не при делах. Заперся у себя в особнячке на пару с подельничком Ромой Абрамсоном и радостно потирает руки, посредством Одуренко подбрасывая полешки в костерок скандалов. А тот рад стараться! Язвит, издевается над уважаемыми людьми, трясет то порнофильмом из жизни Генерального Прокурора, то ксерокопиями документов по квартирам, принадлежащим семье мэра, то номерами банковских счетов самого Прудкова.
И в конце своей субботней программы всякий раз говорит: «Всего вам доброго…»
«Доброго», как же! Впору валокордин стаканами хлебать или напиваться до беспамятства, чтоб хоть на несколько часов забыть о просмотренных сюжетах.
Мэр с ненавистью взглянул на прищурившегося с экрана Одуренко.
Сволочь очкастая!
Такой же, как его пархатый хозяин…
Ну ничего! Будет и у Прудкова на улице праздник. Адвокаты уже заряжены, суды подготовлены к «нужному» решению касательно выступлений Одуренко, льстивый начальник московского ГУВД прорабатывает вопрос о возбуждении уголовного дела о клевете телеведущего на главу города.
Недолго осталось.
Есть и другие способы…
Но к ним Прудков пока прибегать не хотел. Слишком уж явной будет связь между насильственной смертью журналиста и накатом на мэра. А специалисты по «несчастным случаям» берут слишком дорого — от двухсот тысяч долларов и выше за один заказ. Хотя и результат гарантируют — автомобильную катастрофу, поражение электротоком из неисправного прибора, отравление грибным жульеном в ресторане, падение на мокром полу ванной комнаты.
Все упиралось в цену.
Прудков был жаден и отдавать столько денег за какого-то несчастного «журналюгу» не хотел.
* * *
Владислав прополз немного дальше вентиляционного люка, по вертикальному колену воздуховода перебрался на этаж ниже и пристроился за выступом бокового коридорчика, положив ствол «мини-узи» на бетонный поребрик, как на бруствер окопа.
У него оставалось еще два дела.
Первое — поймать кого-нибудь из командиров среднего звена и вытащить из пленного максимум информации, и второе — благополучно смыться.
Решение с захватом «языка» пришло не случайно. Рокотов привык доводить любое дело до логического конца и поэтому не мог себе позволить уйти, не выяснив дальнейших планов террористов. А плана на случай провала операции с запуском ракет не могло не быть. Люди, спланировавшие захват базы, получившие коды запуска, имевшие стартовые ключи, хорошо оснащенные дорогим оружием, должны были предусмотреть минимум еще один вариант развития событий, если все пойдет наперекосяк.
Из-за поворота в двадцати метрах от биолога выскочили двое, покрутили головами и остановились.
Влад прицелился.
Террористы выглядели растерянно.
«Ага! Начинается броуновское движение. Центр управления заблокирован, командиры выбиты, теперь рядовые члены группы находятся в непонятной ситуации. Этого следовало ожидать. По законам существования стаи, требуется новый вожак… Времени у них мало. Вернее, нет совсем…»
К парочке присоединился третий, спустившийся с боковой лестницы.
— Ну что?
— Петерс и его люди пропали, — развел руками парень с ручным пулеметом на плече.
Акустика в тоннеле была отличная, и до Рокотова доносилось каждое слово.
«Слава Богу, по-русски говорят! — облегченно подумал биолог. — А то мне уже надоело слушать речи, которые я не понимаю…»
— Та-ак… А Зигги и его польские дружбаны?
— Нет нигде. Ковальский как ушел, так и не возвращался. Войцех и Яцек тоже куда-то делись. Габонис должен был быть на пульте, но там дверь заперта. И никто не отвечает…
— Сматываться надо, — вступил крепыш с вислыми казацкими усами.
— И ребят предупредить, — заявил парень с пулеметом.
Троица переместилась на несколько метров ближе к Владу.
— Нечего, — проворчал присоединившийся к парочке третий, — пусть сами выкарабкиваются.
— Э, так не пойдет, — пулеметчик отрицательно покачал головой, — вместе пришли, вместе и уходить надо.
— Делайте как хотите. Лично я здесь больше ни минуты не останусь…
«Это тебе только кажется…» — Владислав выбрал свободный ход спускового крючка.
Интереса для него все трое не представляли. Рядовые бойцы, чьи головы не загружены никакими дополнительными сведениями. Знают только узкую, поставленную кем-то другим задачу. Пушечное мясо.
— На выходе стоят чечены, — задумчиво высказался вислоусый.
— А мне без разницы, — эгоистично настроенный террорист хлопнул себя рукой по портупее, — «эргэдэшка» не разбирает, чечены или не чечены…
Рокотов чуть передвинул ствол вверх. Если до этой секунды он еще сомневался, стоит ли валить троицу, которая пройдет мимо и не заметит его, то после упоминания о гранатах решение могло быть только одно.
— Я с тобой, — решился крепыш. — Соболь, ты как?
Парень с пулеметом прокашлялся.
— Да я бы…
Договорить он не успел.
Из-за бетонного выступа в десятке метров от них ударил «мини-узи».
Патроны Влад не экономил. Сразу высадил целый рожок. С гарантией.
На дистанции в двадцать шагов промахнуться сложно. Особенно из израильского пистолета-пулемета, специально рассчитанного на стрельбу в условиях ограниченного пространства и выплевывающего девятьсот пуль в минуту.
Три головы почти синхронно разлетелись на куски. Никто из террористов даже не успел пригнуться или отступить на шаг.
Рокотов выскочил из-за своего укрытия, перевернул дергающееся в конвульсиях безголовое тело «эгоиста» на спину и сорвал с него подсумок с магазинами и гранатами. Как он отметил ранее, тот был вооружен таким же «узи», как и Влад.
Все заняло не больше тридцати секунд.
Биолог нырнул в коридорчик, забрался обратно в воздуховод и пополз к тому вентиляционному люку, что располагался над медицинским пунктом.
* * *
Журналист радиостанции «Свобода» Андрей Мужицкий прибыл в захваченное боевиками приграничное дагестанское село вместе с трофейной командой эмира Хаттаба, присланной им для оценки захваченного имущества и «справедливого перераспределения» оного между бойцами чеченского отряда. Половина вещей, как и положено в банде, должна была пойти в «общак». Проще говоря — достаться отсиживающимся в горах Ичкерии наемникам.
Мужицкого Вагит принял тепло. Согласно законам гостеприимства. Приказал зарезать барашка, вскипятил чайник, самолично вручил очкастому коротышке армуду с обжигающим напитком. Молодому «волку ислама» льстило, что на него обратил внимание известный корреспондент, поэтому он старался произвести наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе Мужицкий упомянет имя Вагита в одном из своих репортажей, а если повезет — сделает с ним короткое интервью.
Вот что значит — взять в руки оружие и захватить небольшую деревню.
Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на темных улицах или ломающих двери в чужие квартиры, переходишь в разряд борцов за свободу правоверных. Тут же меняется отношение и окружающих, и властей. Первые начинают смотреть с уважением, вторые пытаются вступить в переговоры и упрашивают не трогать мирных жителей.
Вагит приосанился и гордо посмотрел на зачуханного, в несвежей рубашке радиожурналиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37