Заломило виски и Андрею показалось, что его окликнули… Нет, только показалось. Но ту же снова:
– "Граф!"
– "Что это!? "
– "Андрей!!! Это мы! Мы нашли тебя!"
– Ох, черт! – Андрей вдруг ослабел, и один из мечей тут же выбили из руки.
– "Осторожно, Граф, держись! Мы идем! Продержись пару минут!"
– "Антон!?"
– "Я, командор. И Стефан здесь. Он мне чуть машину не завалил от радости. Представляешь, что сейчас на Базе?"
Волна сумасшедшей радости, щенячьего ликования подхватила Андрея. Видимо, лицо его настолько изменилось, что юкки шарахнулись от него, смотрели со страхом, ожидая невесть чего.
– "Граф, мы над вами. Видим вас".
– "Что происходит на острове?"
– "На острове? – Андрей почувствовал легкое недоумение Антона. – Пожар там".
– "Люди там еще остались?"
– "Да".
– "Отсеките от них огонь".
– "А ты?"
– "Выполняйте. Смотрите только, чтобы никто под поле не попал".
– "Ну, понятно. Ты не против, если мы прекратим вашу заварушку?"
– "Не плохо бы".
– "Включаю гипноизлучатель. Прикройся".
Но прикрыться, поставить вокруг себя полевую защиту, Андрею было уже не под силу. Он почувствовал, как неодолимо, словно при перегрузках, тело наливается тяжестью, увидел, как выпадывает оружие, никнут головы, подламываются ноги… Веки сделались свинцовыми…
Когда Андрей пришел в себя, первым его осознанным чувством было удивление. Он поразился, что ничего не болит. Его окружала сфера покоя, тепла и благополучия. Мысли текли медленно. Абсолютно не было желаний, потому что сфера добра заранее их предупреждала. Не хотелось даже глаз открывать, казалось, что-то нарушится в невероятной гармонии его тела с миром.
"Может быть, я уже умер? – лениво и безмятежно подумал Андрей. – Это нехорошо. Если они прикончили меня, у Лиенты спина открыта, долго он не продержится".
Имя лугарина стало ключом, который отомкнул сознание Андрея, – так отдернут тяжелую штору и в сумеречную комнату обрушится поток света. Андрей вздрогнул, как от удара током, раскрыл глаза и увидел, что реализовалась догадка, мелькнувшая секунду назад.
Он, действительно, вернулся, он дома… Но почему-то это не кажется теперь таким уж важным, и от щенячьего ликования не осталось и следа.
Андрея окутывал кокон биостимулятора. Он с усилием выдрал из кокона руки, высвободился по пояс; чмокнув присосками, отлетели с груди биорегенераторы. К нему бросились товарищи, схватили за руки, за плечи, прижали.
– Что ты делаешь, Граф!? С ума сошел?
– Пустите! – рвался Андрей.
Подошла Линда, салфетками стала вытирать кровь с груди, посмотрела в глаза:
– Не узнаю тебя, командор. Это истерика?
Андрей обмяк, прикрыл глаза ресницами.
– Ладно, все. Извините. Да не держите вы меня, я не псих.
Помолчав, сказал:
– Мне нельзя было так уходить, я должен вернуться.
– Куда?
– К лугарам.
– Но их нет, Граф. Их нет много тысячелетий.
– Ты права, милый психолог. Ты вовремя напомнила мне, что все это время я общался с привидениями. Одни пытали меня, другие несли на плечах. С призраком спина к спине я дрался за свою жизнь.
– Андрей, вернись, ты дома. А того ничего нет!
– Ты не понимаешь. Эти – есть. Умерли другие, не эти. Я не хотел, чтобы их убивали и делал для этого все, что мог.
– Но всего несколько дней…
– А может, в эти дни я сделал главное в своей жизни? Стефан, ты помнишь Лиенту? Ну, еще бы не помнишь? Мы стояли рядом с другими, жадными до чужих страданий и крови, и смотрели, как убивали достославного Лиенту, и я держал тебя за руки, чтобы ты не наломал дров. Завидуй, Стеф, судьба сделала мне подарок, она дала мне возможность отвести от него ту жуткую смерть и я сполна использовал свой шанс. И Лиента, осторожный, недоверчивый Лиента поверил мне, и еще сотни людей мне поверили и на мне ответственность за их жизни. Там столько всего завязалось на мне… Сейчас я не Андрей Граф, я – Дар. Я должен вернуться, немедленно.
– Андрей, это неправильно!
– Стеф, я ушел в тот момент, когда Лиента доверил мне прикрывать его спину, а вчера клялся, что буду с ними до тех пор, пока нужен. Хорошо, я останусь. Только прежде пусть кто-нибудь из вас скажет, что способен в самую черную минуту предать меня, или Мирку, или Линду, любого, а потом сможет с этим жить. Кто? Антон? Ты, Арне? Стефан? Выходит – только я? Отпустите меня к ним.
– Не спеши, – Антон положил руку на плечо Андрея. – Наемники ушли, мы провели гипновнушение, хотя не имели права.
Андрей усмехнулся:
– А я имею. Я дал себе это право и намерен им еще воспользоваться. Я возвращаюсь.
– Нет, так это делать не следует.
– Силой удержите? Мне во благо? Я знаю, что вы сейчас думаете – что надо помешать мне совершить грубейшее нарушение, за которое наказание – дисквалификация без права восстановления. Но если так случится, я уйду к ним.
– Это так серьезно для тебя, Граф?
– Да. Не думайте, что я не в состоянии оценить то, что вы для меня сделали. Никогда в жизни я не испытывал большей радости, чем когда услышал Антона. Я понимаю, вы сделали нечто, чего в принципе и быть не должно. И вы знаете, что я сейчас испытываю. Сказать об этом у меня нет времени, и нет времени бороться с инструкциями и инстанциями. Я должен быть там, я совершенно уверен в этом. Быть сейчас, не потом. И у вас тоже нет времени, вы должны решать – со мной вы или с параграфами правил. Я не в шоке, с психикой у меня все в порядке и я даю себе отчет в том, что делаю.
Андрей обвел глазами свою немногочисленную команду. Они молчали. Потом Стефан сказал:
– Возьмешь с собой?
– Увязнешь. Назад ходу не будет.
– Двое не один. Разделим шишки.
– Не пожалеешь? А отстранят?
– Весь Отряд не отстранят, – буркнул Мирослав. – Куда они без нас? Придется им заподозрить вспышку неизвестной инфекции, запрут в карантин в худшем случае.
Андрей коротко рассмеялся, протянул руку раскрытой ладонью вверх. На нее легла рука Мирослава, Антона, Стефана, еще и еще.
– Славно! – широко улыбнулся Андрей. – А одежда моя где?
– Она иссечена вся, мы ее в утилизатор хотели.
– Какой такой утилизатор, безумцы! Быстро ее сюда!
– Андрей, как насчет БИСа? Ненадолго, а?
– Не может быть и речи. Стефан, у тебя только пятнадцать минут, почему ты еще здесь? Быстро на Комплекс, переодеваться. Задержишься, ухожу один. Загоните в камеру глейсер, погрузите в него побольше комплектов СМП и… ну что у нас в медблоке, там много всего понадобится. Линда, пятнадцать минут.
– Мало.
– Так не теряй времени. Я помогать тебе буду. Работаем.
БИС – биостимулятор, без сомнения, был гениальным порождением медицинской инженерии. С больными в нем происходили удивительные вещи, – чудеса, буквально. Несколько часов в нем реабилитировали организм идеально. БИС успешно заживлял всевозможные внешние и внутренние повреждения, корректировал энергополе пациента и снимались стрессы, депрессии, усталость. При необходимости больной мог получить подпитку донорской энергетикой. Но психотерапевтическими способности его далеко не ограничивались.
И что не менее важно – в биококоне человек был избавлен от всех неприятных ощущений, не испытывал ни боли, ни неудобств – только лишь целительный покой и легкую эйфорию.
Для Андрея в его состоянии не могло быть ничего лучше БИСа, но за пятнадцать минут, которыми он себя ограничил, машина не в состоянии была ему помочь. Поэтому все, что он мог себе позволить – лечебный сеанс с Линдой.
Андрей закрыл глаза, расслабился. Стало горячо ладоням, потом тепло потекло к плечам, медленно охватило грудь, заструилось вниз, к ногам. Тело приобрело легкость, и в неуловимый момент исчезла боль…
– Пятнадцать минут, Граф, – издалека донесся голос Линды.
– Все, – Андрей стряхнул с себя оцепенение, поиграл мускулами. – Молодец, Линда. Так, как ты, никто не умеет. Где Стефан?
– Здесь.
– Граф, я тоже с вами, – вдруг сказала Линда. – Что там один Стефан сделает? А тебе нельзя с полями работать, ты свое плохо держишь, тебя самого подпитывать надо.
– А переодеться?
– У меня здесь найдется.
Когда молочная зыбкая сфера растаяла, они увидели, что их вынесло в заросли колючего кустарника – глейсер покачивался на подмятых упругих ветках. Стефан вывел его из кустов и опустил на траву. Раскрылся прозрачный купол, и сразу стали слышны голоса – стоны, плач. Стоял резкий запах гари, наплывала удушливая завеса дыма. Они оставили глейсер в зарослях и пошли на голоса.
Усталые грязные люди расположились огромным беспорядочным лагерем почти на самом краю болота – ветер относил дым в сторону, а джайва у болота все же пореже была. Вырубили кустарник, отсекли лианы, растащили валежник, и получилось довольно сносное место для ночевки.
Первым Андрея увидел дозорный.
– Дар! – резкий громкий крик перекрыл все остальные звуки. – Дар с нами!
– Дар! Дар пришел! Дар с нами, слава Милосердному! – радостная весть не затихая, катилась дальше.
Линда и Стеф увидели, как изможденные, хмурые лица светлеют улыбками. К Андрею с плачем бросилась молодая женщина:
– Дар, они убили Гойко!
Андрей молча прижал к себе ее голову, гладил по волосам. Она рыдала, уткнувшись ему в грудь. Прошло несколько секунд, прежде чем эритяне смогли переключить внимание с Андрея на чужих за его спиной. Андрей понял это по изменившимся лицам. Что это за люди? Откуда они здесь взялись? Где были во время сражения? Но… как похожи Дар и эти двое!.. Люди отрывались от дел, чтобы проводить незнакомцев взглядами, однако ни страха, ни враждебности в тех взглядах не было – ведь Дар спокоен. Да и вид незнакомцев, приветливые лица – располагали. Но как неожиданно и необъяснимо их появление, очень уж они другие среди грязных, оборванных, окровавленных людей.
Скоро Андрей увидел за деревьями Лиенту и Алана, спешащих навстречу и словно камень с души свалился – живы!
– Слава Хранящему, ты здесь, живой, с нами! Я послал отряд за юкки, боялся, что они забрали тебя с собой. – Лиента вопросительно повел глазами в сторону Стефана и Линды. – Дар? Это люди твоей страны?
– Это мои друзья. Линда. Стефан.
Стеф поднял к плечу раскрытую ладонь.
– Я приветствую вас, славные воины. Мы пришли с миром.
– Рад приветствовать друзей нашего друга. И рад за него
– он вновь обретет потерянную родину, наша земля не была к нему доброй. Жаль, он унесет о ней тяжелые воспоминания.
Андрей посмотрел на лугарина, но всегда прямой взгляд теперь ускользал.
– У тебя короткая память, вождь? Я помню свое слово. Примите моих друзей и верьте им, как мне.
– Почему ребенок так плачет? – перебила Линда.
Приглушенный расстоянием крик рвал сердце.
– Он сильно обожжен, – ответил Лиента.
Линда скользнула коротким, но цепким взглядом по серому лицу лугарина, по пятну на груди:
– Идемте. Вы можете говорить на ходу.
И снова люди, не отрываясь, смотрели им вслед. Один их вид заставлял обо всем забыть на время, они выделились бы в любой толпе. Андрея они уже считали своим, но теперь увидели – нет, он принадлежит племени этих удивительных людей. Они не шли
– шествовали по задымленной, израненной земле, высокие, стройные, прекрасные в своем физическом совершенстве. Лица их были приветливы, и веяло от них такой силой и уверенностью в этой своей силе, что казались они не гостями на чужой земле, а полноправными хозяевами.
– Потери большие? – спрашивал между тем Андрей.
– Да. Но меньше, чем можно было ожидать, – ответил Алан. Он уже почти справился с замешательством, только никак не мог заставить себя не прислушиваться к легким шагам за спиной и едва справлялся с желание обернуться, удостовериться, что не померещилась женщина с золотыми волосами. – Иланд убит. Ланга обгорел. Обожженных много. И раненых. Табор тяжело ранен.
– Надо уходить в пещеры Ставра, под землю. Здесь нам не выстоять. И где мы укроем людей, когда Гуцу вернется? – глухо проговорил Лиента.
– Сражений больше не будет, – ответил Андрей. – Гуцу не вернется. Я и мои друзья позаботимся об этом.
– Вы трое? – с сомнением проговорил Лиента.
– Что-то случилось, из-за чего ты перестал мне верить?
Лиента коротко улыбнулся.
– Что ж, погодим готовиться к смерти, будем думать о жизни. Забот выше головы. У женщин даже котлов нет, чтобы воду согреть. С болота едва успели людей вывести, не до скарба было.
– Почему загорелось?
– Сестра сказала – стрелы принесли огонь, загорелось сразу всюду. Они выследили раненых.
Ребенок плакал где-то совсем близко и, пройдя еще десяток шагов, Андрей увидел его. Над ним склонялась Майга, ей помогала Адоня, рядом, с мокрым от слез лицом сидела мать. Здесь все были так заняты и озабочены, что на пришедших не обратили внимания. Линда опустилась на колени перед обожженным, и мать увидела ее, вскрикнула, качнулась к ребенку. Линда властным жестом остановила ее, строго сказала:
– Не мешай мне.
Властный незнакомый голос привлек внимание – Майга подняла осунувшееся лицо, вскинулась Адоня, просияла широко открытыми глазами, но ее сейчас же заслонили, окружили Андрея:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40