– Скоро вернется.
Андрей отодвинул одеяло, на скулах вспухли желваки – излюбленный удар наемников, в живот, чтобы смерть была долгой, мучительно и неотвратимой.
– Дядя, – прошептал мальчик, подняв глаза на Лиенту, – горит все… пить хочу…
Лугарин растерянно посмотрел на Андрея – уж он-то хорошо знал, что при такой ране питье – яд. Но ему никогда не приходилось иметь дело со смертельно раненым ребенком.
Андрей сказал:
– Пей, малыш, – и поднес к его губам сложенные лодочкой ладони, наклонил их. – Пей. Ох, холодная какая! Скорее, мимо ведь льется.
Лиента увидел, как мальчик начал жадно ловить пересохшими губами не существующую струйку воды. На мгновение ему и самому показалось, что из ладоней и впрямь льется голубая, искрящаяся вода. Он тряхнул головой.
– Напился?
– Еще!..
– Что это!? – ошеломлено проговорил Лиента.
– "Я дал ему чувство утоления жажды. Будешь мешать – выгоню".
– А теперь, малыш, разреши мне посмотреть, где у тебя болит? Ты ведь меня больше не боишься? Больно совсем не будет, я не обманываю, настоящие мужчины друг другу не лгут.
Андрей убрал окровавленные тряпки, прикрывающие большую страшную рану. Лиента видел, как его лицо стало сосредоточенно-отрешенным, глаза потемнели, руки скользили над маленьким телом; длинные пальцы – они как будто сделались сами по себе, чутко "прислушивались", замирали, вздрагивали нервно, как от неожиданной боли. То будто ласково успокаивали, гладили; то тягуче, с трудом преодолевали невидимое сопротивление…
Очень скоро Андрею стало ясно – характер ранения не оставлял никакой надежды. Начался сепсис. Хуже того, он не мог снять даже боль, как сделал это со стариком Юнисом. Из-за особенностей раны обезболивание вызвало бы полный паралич ребенка. А как это объяснить матери? Она до последнего мгновения будет верить, что мальчик не умрет и в смерти после парализации обвинит его. Андрей застыл в раздумье… Нет, сейчас ничего не получится, сейчас у него нет достаточной силы, слишком много приходилось тратить в последнее время. Будь Андрей в форме, он мог бы попытаться использовать методику древних хилеров – мощной энергетикой очистить кровь, спаять разорванные ткани и сосуды. Это сложно, далеко не у всех получается, да и у него только несколько раз… Андрей поднял глаза на Лиенту, и тот поразился – столько горечи было в них.
– Что? – спросил он шепотом.
– Все бесполезно.
– Но ему лучше, я вижу.
Действительно, как только исчезла боль, измученный, обессиленный ребенок заснул, лицо его стало спокойным, дыхание выровнялось.
– Это видимость. Его боль во мне, но только до тех пор, пока я с ним. – Помолчав, Андрей сказал: – Позови мать.
Она вошла торопливо, остановилась, глядя с надеждой и страхом.
– Я не могу помочь.
Она качнулась к стене, сникла.
– Спаси его, – надежда еще не оставила ее.
– Я очень хочу. Но я не Бог.
Она подошла к постели мальчика, тихо опустилась на колени, закрыла лицо руками.
– Уж лучше бы сразу… Сил нет смотреть…
– Послушай меня. Я не могу сохранить жизнь твоему ребенку. Но чтобы закончились его страдания, я могу дать ему легкую смерть.
– Что!? – женщина с ужасом посмотрела на него, отказываясь понять услышанное. – Что ты сказал?
– Надежды нет. Зачем удлинять его мучения? Пусть уйдет тихо, он ничего не почувствует. Это будет милосердно.
Женщина отстраняюще вскинула руки.
– Ты хочешь убить его!? Он не умрет! Не умрет! – Она сжала в ладонях лицо малыша, приникла к нему. – Сыночек мой!..
– Он спит, женщина, зачем тревожишь? – укоризненно проговорил Лиента, хотел поднять ее, но мальчик открыл глаза.
– Мама! – он улыбнулся. – Все прошло! Мне нисколько не больно!
Женщина изумленно окинула его взглядом.
– Вы слышали!? Вы слышали, что он сказал!?
Она счастливо рассмеялась сквозь слезы.
– Уходите! Оставьте нас!
Она отпихнула руки Андрея, и крик мальчика заставил ее отшатнуться.
– Что ты делаешь! – оттолкнул ее Андрей, склонился над мальчиком, хрипло приказал: – Убери ее.
Когда Лиента вернулся, мальчик лежал с закрытыми глазами, вытянувшись. Он был очень бледен. Встревоженный Лиента не обнаружил ни единого признака жизни.
– Он мертв? – осторожно спросил лугарин.
Андрей не ответил, по-прежнему склоняясь над малышом. Наконец, разогнул спину, проговорил:
– Он не мертв. И не живой. Он на грани. Я остановил в нем все, и смерть тоже. В таком состоянии он может быть долго. Если мои друзья придут, он будет жить.
– А если нет? – Лиента спохватился, что вопрос этот лишний, но слово уже было сказано.
Андрей зло усмехнулся.
– Да, я не должен был этого делать, это не разумно, – он поморщился. – Разумно было уйти от этих страданий и выбросить из головы его крик.
– Разве я так сказал? – виновато проговорил Лиента.
* * *
В переулке их поджидал Данька.
– Что случилось? – хмуро спросил Андрей, он был недоволен собой.
– Вас зовут.
– Кто?
– Увидишь.
– Данька, не дури, – предостерегающе проговорила Лота. – Говори.
– Пошли, – сказал Андрей. – Знаю я, кто нас зовет.
Дан вел их нехожеными закоулками, едва приметными тропками. Наверняка, пути эти были известны только мальчишкам. Тропинка вилась между огромными лопухастыми листьями малосимпатичного, неистребимого сорняка – через несколько дней на месте роскошных белых цветов созреют семена, наполненные жгучим ядом.
– Пришли, – остановился Дан у кособокой, глинобитной развалюхи с подпертыми стенами. – Ждите.
Через минуту в дверях появился невысокий, крепко сбитый мужчина. Увидел Лиенту, и на лице появилась широкая, открытая улыбка.
– Лиента! – Он крепко обнял лугарина. – Я поверить не мог, когда сказали, что ты в поселке!
– Рад видеть тебя живым, Мотли.
После яркого света дня в избушке показалось темно, но скоро глаза привыкли, и Андрей увидел, что вкруг пустого стола сидят несколько мужчин. С появлением Лиенты здесь стало шумно. Лугарина обступили, о чем-то спрашивали, смеялись. Андрей оказался в стороне и увидел, как отодвинулась ветхая занавеска, что отгораживала угол, и из-за нее вышел высокий седой мужчина с усталым, изможденным лицом – его Андрей увидеть здесь не ожидал. При взгляде на Лиенту суровость его смягчилось, теплая улыбка тронула губы. Тут он встретился с глазами Андрея, и взгляд снова сделался острым. Несколько мгновений он испытующе рассматривал незнакомца в ненавистной форме, потом отвернулся, шагнул к Лиенте.
Торговец Алан еще недавно был владельцем небольшой лавки, где торговал всевозможным нужным в хозяйстве товаром. Торговля его славилась тем, что вещи у него всегда были добротными, сработанными на совесть.
Когда на город обрушились орды Гуцу, Алан отправил жену с детьми в крепость, и вместе с соседями прикрывал их. Но кучки храбрецов не могли сдержать черной лавины – она стремительно растекалась по городу, стискивала, захлестывала, душила многочисленные, но разрозненные пожары сопротивления. Отряду Алана удалось с боем прорваться к крепости, но родных своих они там не нашли. Позже Алану расскажут, как погибли его жена и дети, и за одну ночь из весельчака и добряка он превратится в сурового, расчетливого воина, возглавит оборону крепости. Все это в жизни Алана уже состоялось, но еще не случился последний бой – когда в крепости начнется голод, и они откроют ворота. Судьба смилостивится над Аланом – даст смерть славную и скорую.
Перед Аланом расступились – они с Лиентой были хорошо знакомы, лугары предпочитали покупать товары именно в его лавке. Но со дня Интервенции они не виделись и ничего не знали друг о друге.
– Алан руководит обороной крепости, – сказал Мотли. – Две ночи назад пробрался к нам.
– Провидение свело нас всех вместе, – Алан пожал руку лугарину. – Кто этот человек?
Взгляды всех обратились к Андрею.
– Меня не провидение вело. – Лиента положил руку на плечо Андрею. – Я здесь благодаря Дару.
– Он юкки?
– Нет.
– Ты ручаешься за него?
– Да, я ручаюсь.
– Я тоже, – услышал Андрей и увидел Табора.
* * *
– Мы голодаем, – говорил Алан. – Сегодня – четвертый день, как люди не получают ни крошки. Мы сохраняли немного еды для детей, но она тоже кончилась. Люди послали меня к вам. Если пришло время умереть, надо умереть достойно. Будь мы, мужчины, одни, мы взяли бы оружие и, не колеблясь, вышли бы из-под прикрытия стен.
За столом угрюмо молчали. Мотли с горечью проговорил:
– Люди надеются, что от нас придет помощь. Но что мы можем?
Андрей и Лиента переглянулись.
– "Говори".
– К утру тоннель будет в порядке, – проговорил Лиента.
Все удивленно повернулись к нему.
– Дар знает, что там нужно исправить, чтобы вода ушла.
Теперь взгляды скрестились на Андрее.
– Да, это так. Ты, Алан, сегодня вернешься в крепость, и после полуночи жди в тоннеле сигнала. Потом включишь насосы.
Мужчины переглянулись, и Андрея снова царапнул острый взгляд Алана.
– Ты, в самом деле, знаешь, как можно наладить?
– Да.
– Откуда ты знаешь?
– Оставь это мне. Важно, что сегодня тоннель можно будет использовать.
– Ты так уверенно говоришь об этом. Почему? Вы не боитесь дать людям несбыточную надежду?
– За свои слова я могу поручиться головой, – сказал Андрей. – Но не стоит волновать людей раньше времени. Поэтому жди меня один.
– Прошлой ночью я не смог вернуться в крепость.
– Сегодня сможешь. Я проведу тебя.
– Какой сигнал я должен ждать?
– Ты узнаешь. Продукты в крепости будут под утро, но ты тоже не можешь вернуться с пустыми руками. Там наверняка всю ночь не спали и опять будут ждать.
– Женщины соберут что-нибудь, – сказал Мотли.
– Лучше пойти в город и купить. Это безопасно. Вы знаете, Марта вчера ходила.
– Если опасности нет, лучше так и сделать, мы здесь тоже впроголодь живем.
Со двора донесся тихий, продолжительный свист. Мотли быстро встал и вышел. Он скоро вернулся, угрюмо сказал:
– Опять юкки… Пьяные…
– Сволочи!.. – в бессильной ярости сжал кулаки Табор.
Лиента коротко глянул на Андрея, тот поднялся.
– Кого пошлете в город?
Вызвался молодой мужчина по имени Лей. Андрей кивком головы велел следовать за ним.
– Будь осторожен, – догнал его у порога голос Лиенты.
После ухода Андрея все некоторое время молчали. Потом Алан сказал:
– Кто он, вождь?
– Друг, – коротко ответил Лиента.
– И все? Ты не хочешь говорить?
– Я не знаю больше о нем ничего.
Ошеломленные ответом Лиенты, все молчали. Он усмехнулся.
– То, что говорит о себе он сам – слишком странно. Два дня назад он появился из джайвы. Шел со стороны, противоположной городу. Его обнаружили дозорные, схватили и привели в стойбище. Так я думал вчера. Сейчас я знаю, что это он обнаружил дозорных и позволил себя схватить, чтобы они привели его в поселок.
– Да ведь он шпион!
– Или друг, который шел предложить помощь. Он – наше спасение. Дар может то, чего не может никто из нас.
– Что?
– Восстановить тоннель.
– Он это сделает?
– Он может это сделать.
– Ты сказал, вождь, что твои воины схватили его. Как же он пришел к нам? Ты отпустил его?
– Он не спросил у меня разрешения, – снова усмехнулся Лиента. – Я был уверен, что он шпион Гуцу и не приказал его казнить немедленно лишь потому, что устал, хотел утром допросить его с пристрастием. Велел связать и оставить в моей хижине. Тогда он предупредил, что ночью уйдет. Он так и сделал.
– Он ушел из твоей хижины? Как?
– Просто порвал ремни. Гнилыми они не были, я проверил.
– И ты веришь ему?
Лиента обвел глазами тех, кто сейчас смотрел на него требовательно и смущенно. Любого из них он мог назвать другом – старым и верным, на любого он мог положиться. Можно ли поставить рядом с ними человека, которого вчера считал врагом? А сегодня видел его лицо у постели смертельно раненого ребенка…
– Я поручился за него и повторю это опять.
– Не слишком ли ты доверчив?
Лиента рассмеялся.
– Ставр недавно упрекал меня на Совете вождей, что я не верю даже собственной тени.
– Что ж, время покажет. Выбора у нас все равно нет. Как дела у вас в джайве?
– Лучше, чем ваши, но это не значит – хорошо. Луна не обновилась, а я дважды велел снимать поселок и уводил людей в другое место. Юкки дышат в затылок. Тоже у других. Стон погиб и с ним много воинов. Оставшихся я принял к себе. За окном прошелестела трава, дверь отворилась, нагнув голову, вошел Андрей.
– Все спокойно. Они ушли.
Он снял плащ, вытер вспотевший лоб.
– Я вам здесь не нужен, там люди пришли, ждут. Лиента, не забудь о том, что понадобится ночью.
Андрей ушел. Алан обвел глазами сидящих, проговорил:
– Если он шпион, то сейчас к Гуцу несут его донесение. И нам надо ждать гостей. При этом сам он ушел от нас.
– Я не верю, что он шпион, – сказал Табор.
– И все же, я хочу знать, как и почему ушли те сволочи. Лиента?
– Моя вера не твоя. Ты имеешь право.
Мотли наклонился к маленькому оконцу.
– Дан!
Через секунду светлая Данькина голова просунулась в двери.
– Что, дядя Мотли?
– Дар ушел?
– Да, с Лотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40