Когда в лифте я нажала кнопку сорок четвёртого этажа, из динамика послышался приятный мужской голос, который, во избежание всяческих недоразумений, предупреждал, что на данном этаже проживают только Игорь Поляков и его дочь Юля. Повторным нажатием кнопки я подтвердила своё желание посетить их и между делом подумала, что на густонаселённых планетах, вроде моей родной Аркадии, даже самый преуспевающий адвокат не смог бы позволить себе занимать целый пентхаус в центре столицы – он бы вмиг разорился. А на Дамогране – пожалуйста, нет проблем. Всё-таки в провинциальных планетах есть своё очарование, особенно когда их провинциальность сочетается с высокой цивилизованностью и экономическим благополучием.
Выйдя из лифта, я нажала кнопку дверного замка. Почти в ту же секунду дверь квартиры открылась, и на пороге возникла симпатичная белокурая девушка лет шестнадцати – очевидно, та самая Юля, дочь Полякова.
При виде меня она, похоже, нисколько не удивилась. В её ясном взгляде читался не вопрос «Кто вы? Что вам нужно?», а скорее странная смесь радости с глубокой укоризной. Так, наверное, смотрят на блудную дщерь, после долгих скитаний вернувшуюся домой.
– Здравствуй, Тори. Проходи.
Я молча вошла в холл и принялась снимать куртку. Не стану говорить, что я ожидала такого приёма, но где-то на бессознательном уровне уже была готова к нему и действовала чисто автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это получилось само собой, без малейших усилий с моей стороны.
Юля закрыла дверь, взяла у меня куртку и сунула её в одёжный шкаф. Затем повернулась ко мне и вновь смерила меня всё тем же радостно-осуждающим взглядом.
– Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть, где ты пропадала? Папа из-за тебя весь извёлся – а ты не зашла, не позвонила... Вообще как в воду канула! Разве можно так?
Я по-прежнему молчала, не зная, что ей ответить. Моя внутренняя готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие – Юля оказалась «нечитаемой». Её мысли и эмоции были недоступны мне, и я понятия не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я не располагала даже самыми элементарными сведениями, необходимыми для продолжения разговора: какие отношения были у Тори с девушкой, какие – с её отцом, когда они познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже не смогу из неё выбраться.
В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень просто. С помощью двусмысленностей, недомолвок и туманных намёков они вытягивают из собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то до поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь же прямые ответы. Однако Юля не собиралась играть по этим правилам, она требовала от меня конкретных объяснений, которые при всём желании я дать ей не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу – но только в том случае, когда мне доступны мысли партнёров по сцене. С таким «суфлёром» я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки, как это было с Вентури. Но если меня окружает стена слепоты и молчания, я становлюсь беспомощным ребёнком, не годным ни на что, кроме как разреветься от страха и бессилия...
– Твой отец дома? – спросила я, понадеявшись, что уж он-то «читаемый».
– Нет, – ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную. – Но через час должен вернуться.
Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу. Хотя, если закатить истерику, сделать вид, что мне плохо... А впрочем, ну его к чёрту! Не хочу больше играть. Я устала, я жажду объяснений и не намерена ждать ещё час до прихода Юлиного отца.
– Я должна извиниться перед тобой, – мягко сказала я, когда мы присели на диван. – Случилось маленькое недоразумение.
В её глазах мелькнул гнев:
– Недоразумение, говоришь? Ты вскружила папе голову, потом бросила его, а теперь – извини, мол, ошибочка вышла. Да ты просто... просто...
– Погоди, – перебила я, пока она не произнесла слово, которое Тори наверняка заслужила. – Ты неправильно поняла меня. Я не та, за кого ты меня принимаешь. Я сама ищу Тори.
– Очень смешно! Посмотри в зеркало, и там ты её увидишь.
– Я знаю, что я там увижу. Мы с Тори близнецы.
Юля в растерянности захлопала ресницами.
– Так ты... вы сестра Тори, Виктория?
– Да. Она рассказывала обо мне?
– Ну... говорила, что у неё есть сестра. Но я не знала, что вы так похожи друг на друга. – Юля протянула руку и робко прикоснулась к моей щеке, словно желая убедиться, что я реальна. – Вы не просто похожи на Тори, вы её точная копия. У вас даже ямочки в уголках рта одинаковые... Вы действительно не она? Вы не обманываете меня?
– Я говорю тебе правду. Я не Тори, а Виктория. Можешь это проверить: пять дней назад я прилетела на сицилианском эсминце «Отважный». Сделай запрос прямо сейчас – чтобы потом не думала, что я сфабриковала записи.
Она торопливо покачала головой:
– Нет-нет, что вы! Я верю вам.
– И вот ещё что, – добавила я, – называй меня на «ты». Давай обойдёмся без церемоний.
– Хорошо. Вам... тебе принести что-нибудь попить? Чай, кофе, сок?
– Сок, пожалуйста. Лучше всего, апельсиновый.
Юля улыбнулась, вставая с дивана.
– И в этом вы похожи. Тори тоже любит апельсиновый сок и не терпит церемоний.
Она выбежала из гостиной, а через минуту вернулась со стаканом сока. Поблагодарив её, я отпила маленький глоток и спросила:
– Когда ты познакомилась с Тори?
– Примерно месяц назад, в начале ноября. Она у нас ночевала, а утром я с ней завтракала. Тогда мы и познакомились. Мне ужасно понравилась твоя сестра, я была так рада за папу – впрочем, и за себя тоже. Я уже размечталась, как мы будем жить втроём, как нам будет хорошо вместе... а Тори взяла и исчезла. Ты не знаешь, где она? С ней ничего не случилось?
– Что ничего не случилось, это уж точно. Неделю назад её видели живой и здоровой.
– Где?
– Здесь, в Нью-Монреале.
– А кто её видел?
– Один наш общий знакомый, – солгала я. – В беседе с ним Тори упомянула имя твоего отца. Собственно, поэтому я пришла к вам – думала, что найду её здесь.
Юля огорчённой вздохнула:
– Она не захотела у нас оставаться. Не объяснила почему, просто ушла – и не вернулась. Может, папа её чем-то не устроил... Но тогда зачем было лгать? Почему она прямо не сказала, что не хочет с ним оставаться?
– Твой отец давно её знал?
– Говорит, что познакомился с ней накануне, но я ему не верю. Он хочет убедить меня, что ничего серьёзного у них не было – просто встретились, переспали и расстались. Это неправда, я знаю. Всю предыдущую неделю папа ходил влюблённый, а за день до того, как привёл домой Тори, он здорово напился – таким пьяным я его ещё никогда не видела. Пока мы с дядей Ричи укладывала его в постель, он бормотал что-то о плохой девочке, которая не слушается маму, обижает других деток, задирается к взрослым... В общем, классические симптомы. А на следующий день у него с Тори вроде бы всё наладилось. Я была так счастлива... – Вдруг Юля осеклась и всплеснула руками. – Ой, что я наделала?! Я уже сообщила папе, что Тори вернулась...
– Но когда ты успела? Ведь я сразу сказала, что ты ошиблась.
– Я сделала это раньше, ещё когда ты поднималась к нам. Если кто-то дважды нажимает кнопку нашего этажа, к нам на мониторы поступает изображение лифтовой кабины. Я увидела там тебя, решила, что ты Тори, и сразу же позвонила папе. Сейчас у него ланч с одним старым клиентом, он обещал поскорее освободиться, а пока просил, чтобы я ни в коем случае не отпускала тебя. – Она устремила на меня беспомощный взгляд. – Что же нам делать, Виктория? Ведь он примет тебя за Тори, а когда узнает правду, очень расстроится... Хотя, мне кажется, зря. Я по-прежнему не замечаю между вами никакой разницы. У вас всё один к одному – жесты, мимика, манера говорить, даже акцент. Я, знаете ли, занимаюсь в театральной студии и привыкла замечать такие детали. Ещё никогда я не встречала настолько похожих близнецов, как ты и Тори. – Юля помолчала в задумчивости, потом с мольбой посмотрела мне в глаза: – Только не обижайся, пожалуйста, но не смогла бы ты притвориться Тори? Папа ничего не заметит, вы же с ней одинаковые. Тем временем мы будем искать твою сестру, в конце концов найдём её, и тогда вы снова поменяетесь местами. А если она не захочет, то... то ты можешь остаться с папой. Он обязательно понравится тебе, он такой хороший.
В первый момент я подумала, что она шутит. Но нет – она говорила серьёзно. Юля была совсем ещё ребёнком, хоть и держалась со мной как взрослая. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы подсунуть папочке в постель вместо одной другую женщину – лишь бы он был счастлив и не страдал. Как и любая девочка из благополучной семьи, она искренне считала своего отца лучшим в мире мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна женщина...
Я всё ещё ломала себе голову, как бы подоходчивее объяснить ей всю нелепость и непристойность её предложения, когда из холла послышался какой-то шум. Юля тут же вскочила с места и взволнованно произнесла:
– Это папа! Наверное, он убежал с ланча... Что теперь будет!
Спустя несколько секунд в гостиную быстрым шагом вошёл высокий стройный мужчина. В жизни он оказался ещё привлекательнее, чем на «картинках», которые я подсмотрела в мыслях его секретарши и Веселина Тодорова. Оно и понятно: для первой Игорь Поляков был просто шефом (хоть и «классным мужиком»), для второго – коллегой, а для меня – человеком, который любил моего двойника, мою точную копию. Фактически, меня саму.
Юлин отец в нерешительности остановился посреди комнаты и с надеждой произнёс:
– Тори...
Я осторожно прикоснулась к его разуму, и тотчас меня захлестнула волна страсти. Не успев даже толком прочесть его мысли, я унеслась в бурлящем водовороте чувств в самые глубины его «я», на грань сознательного и подсознательного – туда, где доминировала не личность, а суть. Мне редко удавалось вступить в такой тесный контакт с человеком, и каждый раз это требовало от меня большой затраты сил. Однако сейчас я не испытывала ни малейшего сопротивления, мне совсем не приходилось напрягаться, чтобы удерживать эту связь, а в моих ощущениях напрочь отсутствовал тот неприятный «привкус», который неизменно сопутствовал любому достаточно глубокому проникновению в мысли. Здесь я не встретила ни единого призрака, ни единого чудовища, которыми кишмя кишит сознание каждого взрослого человека. Это, конечно, не значит, что их вовсе не было; просто в моём присутствии они все разбежались и попрятались в свои норы, оставив меня одну среди безбрежного океана любви и нежности.
Внезапно я почувствовала, что у меня катастрофически мокнут трусики. Моё сердце стучало в бешеном темпе, едва не вырываясь из груди, ноги подгибались, во рту пересохло, а по всему тело разлилась истома... Такого со мной ещё ни разу не случалось! Я по-всякому реагировала на мысли других людей: чаще всего они оставляли меня равнодушной, иногда вызывали негативные эмоции – от лёгкой брезгливости до глубокого отвращения, порой я получала от них удовольствие, а изредка наслаждалась ими. Но никогда раньше, даже в периоды самых отчаянных загулов, я не переживала при этом оргазма...
«Тори, – думала я, млея от мучительного наслаждения, – ты просто глупая сучка! Как ты могла бросить такого мужчину? Что тебе ещё нужно?..»
Юля стояла немного в стороне и не вмешивалась в нашу немую сцену. В её взгляде застыло напряжённое ожидание.
Наконец Игорь подступил ко мне и несмело взял меня за плечи. Больше не в силах держаться на ногах, я с тихим стоном упала в его объятия.
– Ах, Тори! – прошептал он. – Если бы ты знала, как мне не хватало тебя.
Глава 15
Игорь Поляков, адвокат
– Знаешь, папа, – сказала мне дочь, ненадолго отвлёкшись от текста на экране, – ты определённо сошёл с ума. Ты ни секунды не можешь прожить без Тори – а это уже диагноз.
Я через силу улыбнулся:
– В медовый месяц всегда так.
Юля серьёзно кивнула:
– Теперь я понимаю, почему молодожёны обычно уезжают в свадебное путешествие. Иначе родственники отправят их к психиатру. – И она снова вернулась к работе.
Я сидел рядом с дочкой перед её терминалом и наблюдал за тем, как она вносит правки в уже готовое сочинение по испанской литературе. Нет, я не контролировал её, как это делают некоторые другие родители. Во-первых, Юля была уже взрослая девочка и, по моему убеждению, не нуждалась ни в каком присмотре; во-вторых, её литературный талант на несколько порядков превосходил мою бездарность; а в-третьих же, я плохо владел испанским, поэтому при всём желании не смог бы оценить, насколько грамотно (или безграмотно) написано её сочинение. Судя по отметкам, она не пасла задних – и это меня вполне удовлетворяло.
А надоедал я дочери своим присутствием из-за того, что Тори была занята.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Выйдя из лифта, я нажала кнопку дверного замка. Почти в ту же секунду дверь квартиры открылась, и на пороге возникла симпатичная белокурая девушка лет шестнадцати – очевидно, та самая Юля, дочь Полякова.
При виде меня она, похоже, нисколько не удивилась. В её ясном взгляде читался не вопрос «Кто вы? Что вам нужно?», а скорее странная смесь радости с глубокой укоризной. Так, наверное, смотрят на блудную дщерь, после долгих скитаний вернувшуюся домой.
– Здравствуй, Тори. Проходи.
Я молча вошла в холл и принялась снимать куртку. Не стану говорить, что я ожидала такого приёма, но где-то на бессознательном уровне уже была готова к нему и действовала чисто автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это получилось само собой, без малейших усилий с моей стороны.
Юля закрыла дверь, взяла у меня куртку и сунула её в одёжный шкаф. Затем повернулась ко мне и вновь смерила меня всё тем же радостно-осуждающим взглядом.
– Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть, где ты пропадала? Папа из-за тебя весь извёлся – а ты не зашла, не позвонила... Вообще как в воду канула! Разве можно так?
Я по-прежнему молчала, не зная, что ей ответить. Моя внутренняя готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие – Юля оказалась «нечитаемой». Её мысли и эмоции были недоступны мне, и я понятия не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я не располагала даже самыми элементарными сведениями, необходимыми для продолжения разговора: какие отношения были у Тори с девушкой, какие – с её отцом, когда они познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже не смогу из неё выбраться.
В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень просто. С помощью двусмысленностей, недомолвок и туманных намёков они вытягивают из собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то до поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь же прямые ответы. Однако Юля не собиралась играть по этим правилам, она требовала от меня конкретных объяснений, которые при всём желании я дать ей не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу – но только в том случае, когда мне доступны мысли партнёров по сцене. С таким «суфлёром» я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки, как это было с Вентури. Но если меня окружает стена слепоты и молчания, я становлюсь беспомощным ребёнком, не годным ни на что, кроме как разреветься от страха и бессилия...
– Твой отец дома? – спросила я, понадеявшись, что уж он-то «читаемый».
– Нет, – ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную. – Но через час должен вернуться.
Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу. Хотя, если закатить истерику, сделать вид, что мне плохо... А впрочем, ну его к чёрту! Не хочу больше играть. Я устала, я жажду объяснений и не намерена ждать ещё час до прихода Юлиного отца.
– Я должна извиниться перед тобой, – мягко сказала я, когда мы присели на диван. – Случилось маленькое недоразумение.
В её глазах мелькнул гнев:
– Недоразумение, говоришь? Ты вскружила папе голову, потом бросила его, а теперь – извини, мол, ошибочка вышла. Да ты просто... просто...
– Погоди, – перебила я, пока она не произнесла слово, которое Тори наверняка заслужила. – Ты неправильно поняла меня. Я не та, за кого ты меня принимаешь. Я сама ищу Тори.
– Очень смешно! Посмотри в зеркало, и там ты её увидишь.
– Я знаю, что я там увижу. Мы с Тори близнецы.
Юля в растерянности захлопала ресницами.
– Так ты... вы сестра Тори, Виктория?
– Да. Она рассказывала обо мне?
– Ну... говорила, что у неё есть сестра. Но я не знала, что вы так похожи друг на друга. – Юля протянула руку и робко прикоснулась к моей щеке, словно желая убедиться, что я реальна. – Вы не просто похожи на Тори, вы её точная копия. У вас даже ямочки в уголках рта одинаковые... Вы действительно не она? Вы не обманываете меня?
– Я говорю тебе правду. Я не Тори, а Виктория. Можешь это проверить: пять дней назад я прилетела на сицилианском эсминце «Отважный». Сделай запрос прямо сейчас – чтобы потом не думала, что я сфабриковала записи.
Она торопливо покачала головой:
– Нет-нет, что вы! Я верю вам.
– И вот ещё что, – добавила я, – называй меня на «ты». Давай обойдёмся без церемоний.
– Хорошо. Вам... тебе принести что-нибудь попить? Чай, кофе, сок?
– Сок, пожалуйста. Лучше всего, апельсиновый.
Юля улыбнулась, вставая с дивана.
– И в этом вы похожи. Тори тоже любит апельсиновый сок и не терпит церемоний.
Она выбежала из гостиной, а через минуту вернулась со стаканом сока. Поблагодарив её, я отпила маленький глоток и спросила:
– Когда ты познакомилась с Тори?
– Примерно месяц назад, в начале ноября. Она у нас ночевала, а утром я с ней завтракала. Тогда мы и познакомились. Мне ужасно понравилась твоя сестра, я была так рада за папу – впрочем, и за себя тоже. Я уже размечталась, как мы будем жить втроём, как нам будет хорошо вместе... а Тори взяла и исчезла. Ты не знаешь, где она? С ней ничего не случилось?
– Что ничего не случилось, это уж точно. Неделю назад её видели живой и здоровой.
– Где?
– Здесь, в Нью-Монреале.
– А кто её видел?
– Один наш общий знакомый, – солгала я. – В беседе с ним Тори упомянула имя твоего отца. Собственно, поэтому я пришла к вам – думала, что найду её здесь.
Юля огорчённой вздохнула:
– Она не захотела у нас оставаться. Не объяснила почему, просто ушла – и не вернулась. Может, папа её чем-то не устроил... Но тогда зачем было лгать? Почему она прямо не сказала, что не хочет с ним оставаться?
– Твой отец давно её знал?
– Говорит, что познакомился с ней накануне, но я ему не верю. Он хочет убедить меня, что ничего серьёзного у них не было – просто встретились, переспали и расстались. Это неправда, я знаю. Всю предыдущую неделю папа ходил влюблённый, а за день до того, как привёл домой Тори, он здорово напился – таким пьяным я его ещё никогда не видела. Пока мы с дядей Ричи укладывала его в постель, он бормотал что-то о плохой девочке, которая не слушается маму, обижает других деток, задирается к взрослым... В общем, классические симптомы. А на следующий день у него с Тори вроде бы всё наладилось. Я была так счастлива... – Вдруг Юля осеклась и всплеснула руками. – Ой, что я наделала?! Я уже сообщила папе, что Тори вернулась...
– Но когда ты успела? Ведь я сразу сказала, что ты ошиблась.
– Я сделала это раньше, ещё когда ты поднималась к нам. Если кто-то дважды нажимает кнопку нашего этажа, к нам на мониторы поступает изображение лифтовой кабины. Я увидела там тебя, решила, что ты Тори, и сразу же позвонила папе. Сейчас у него ланч с одним старым клиентом, он обещал поскорее освободиться, а пока просил, чтобы я ни в коем случае не отпускала тебя. – Она устремила на меня беспомощный взгляд. – Что же нам делать, Виктория? Ведь он примет тебя за Тори, а когда узнает правду, очень расстроится... Хотя, мне кажется, зря. Я по-прежнему не замечаю между вами никакой разницы. У вас всё один к одному – жесты, мимика, манера говорить, даже акцент. Я, знаете ли, занимаюсь в театральной студии и привыкла замечать такие детали. Ещё никогда я не встречала настолько похожих близнецов, как ты и Тори. – Юля помолчала в задумчивости, потом с мольбой посмотрела мне в глаза: – Только не обижайся, пожалуйста, но не смогла бы ты притвориться Тори? Папа ничего не заметит, вы же с ней одинаковые. Тем временем мы будем искать твою сестру, в конце концов найдём её, и тогда вы снова поменяетесь местами. А если она не захочет, то... то ты можешь остаться с папой. Он обязательно понравится тебе, он такой хороший.
В первый момент я подумала, что она шутит. Но нет – она говорила серьёзно. Юля была совсем ещё ребёнком, хоть и держалась со мной как взрослая. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы подсунуть папочке в постель вместо одной другую женщину – лишь бы он был счастлив и не страдал. Как и любая девочка из благополучной семьи, она искренне считала своего отца лучшим в мире мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна женщина...
Я всё ещё ломала себе голову, как бы подоходчивее объяснить ей всю нелепость и непристойность её предложения, когда из холла послышался какой-то шум. Юля тут же вскочила с места и взволнованно произнесла:
– Это папа! Наверное, он убежал с ланча... Что теперь будет!
Спустя несколько секунд в гостиную быстрым шагом вошёл высокий стройный мужчина. В жизни он оказался ещё привлекательнее, чем на «картинках», которые я подсмотрела в мыслях его секретарши и Веселина Тодорова. Оно и понятно: для первой Игорь Поляков был просто шефом (хоть и «классным мужиком»), для второго – коллегой, а для меня – человеком, который любил моего двойника, мою точную копию. Фактически, меня саму.
Юлин отец в нерешительности остановился посреди комнаты и с надеждой произнёс:
– Тори...
Я осторожно прикоснулась к его разуму, и тотчас меня захлестнула волна страсти. Не успев даже толком прочесть его мысли, я унеслась в бурлящем водовороте чувств в самые глубины его «я», на грань сознательного и подсознательного – туда, где доминировала не личность, а суть. Мне редко удавалось вступить в такой тесный контакт с человеком, и каждый раз это требовало от меня большой затраты сил. Однако сейчас я не испытывала ни малейшего сопротивления, мне совсем не приходилось напрягаться, чтобы удерживать эту связь, а в моих ощущениях напрочь отсутствовал тот неприятный «привкус», который неизменно сопутствовал любому достаточно глубокому проникновению в мысли. Здесь я не встретила ни единого призрака, ни единого чудовища, которыми кишмя кишит сознание каждого взрослого человека. Это, конечно, не значит, что их вовсе не было; просто в моём присутствии они все разбежались и попрятались в свои норы, оставив меня одну среди безбрежного океана любви и нежности.
Внезапно я почувствовала, что у меня катастрофически мокнут трусики. Моё сердце стучало в бешеном темпе, едва не вырываясь из груди, ноги подгибались, во рту пересохло, а по всему тело разлилась истома... Такого со мной ещё ни разу не случалось! Я по-всякому реагировала на мысли других людей: чаще всего они оставляли меня равнодушной, иногда вызывали негативные эмоции – от лёгкой брезгливости до глубокого отвращения, порой я получала от них удовольствие, а изредка наслаждалась ими. Но никогда раньше, даже в периоды самых отчаянных загулов, я не переживала при этом оргазма...
«Тори, – думала я, млея от мучительного наслаждения, – ты просто глупая сучка! Как ты могла бросить такого мужчину? Что тебе ещё нужно?..»
Юля стояла немного в стороне и не вмешивалась в нашу немую сцену. В её взгляде застыло напряжённое ожидание.
Наконец Игорь подступил ко мне и несмело взял меня за плечи. Больше не в силах держаться на ногах, я с тихим стоном упала в его объятия.
– Ах, Тори! – прошептал он. – Если бы ты знала, как мне не хватало тебя.
Глава 15
Игорь Поляков, адвокат
– Знаешь, папа, – сказала мне дочь, ненадолго отвлёкшись от текста на экране, – ты определённо сошёл с ума. Ты ни секунды не можешь прожить без Тори – а это уже диагноз.
Я через силу улыбнулся:
– В медовый месяц всегда так.
Юля серьёзно кивнула:
– Теперь я понимаю, почему молодожёны обычно уезжают в свадебное путешествие. Иначе родственники отправят их к психиатру. – И она снова вернулась к работе.
Я сидел рядом с дочкой перед её терминалом и наблюдал за тем, как она вносит правки в уже готовое сочинение по испанской литературе. Нет, я не контролировал её, как это делают некоторые другие родители. Во-первых, Юля была уже взрослая девочка и, по моему убеждению, не нуждалась ни в каком присмотре; во-вторых, её литературный талант на несколько порядков превосходил мою бездарность; а в-третьих же, я плохо владел испанским, поэтому при всём желании не смог бы оценить, насколько грамотно (или безграмотно) написано её сочинение. Судя по отметкам, она не пасла задних – и это меня вполне удовлетворяло.
А надоедал я дочери своим присутствием из-за того, что Тори была занята.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57