Требуемые налоговые декларации занесены в базы данных соответствующих учреждений Франции и Бельгии. Линии рабочего кредита с настоящего момента объявлены недействительными. Бывшие сердечники корпорации «Тессье-Эшпул СА» являются собственностью одной из дочерних компаний покойного герра Вирека, и всякому, находящемуся на данной территории, будет предъявлено обвинение в нарушении…
Джонс застыл на месте, рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы усилить ударный край ладони.
Пако исчез.
— Ты меня ударишь? — поинтересовалась Марли.
Он расслабил руку.
— Собирался. Сначала оглушить, а потом затолкать в этот чертов скафандр… — он рассмеялся. — Но я рад, что мне не пришлось… Эй, смотри, он сделал новую.
Из мельтешащего порхания рук выкатилась новая шкатулка, и Марли без труда ее поймала.
Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена кусочками кожи, вырезанными из ее пальто. Семь пронумерованных голофишей поднимались над черно-кожаным полом шкатулки, как миниатюрные надгробия. Мятая обертка от пачки «Галуаз» была распластана по черной коже задника, а рядом с ней серый в черную полоску спичечный коробок из бара во «Дворе Наполеона».
Вот и все.
Позже, когда она помогала Джонсу отловить Лудгейта в лабиринте коридоров у дальнего конца сердечников, парнишка вдруг остановился, уцепившись за литой поручень, и сказал:
— Знаешь, что самое странное в этих шкатулках?..
— Да?
— То, что Виг получал за них чертовски хорошие деньги. Где-то в Нью-Йорке. Я хочу сказать, большие деньги. Но иногда появлялись и другие вещи. То, что возвращалось наверх…
— Что за вещи…
— Думаю, это было программное обеспечение. Он чертовски скрытный старый хрен, когда дело доходит до того, что, по его мнению, хотят от него голоса… А однажды было нечто — он тогда клялся и божился, что это биософт, тот самый, новейшая технология…
— И что он с ним сделал?
— Скачал во все сердечники целиком. — Джонс пожал плечами.
— То есть он его оставил у себя?
— Нет, — сказал Джонс, — просто швырнул в очередную груду хлама, который нам удалось наскрести для следующей поставки вниз. Просто врубил этот биософт в сердечники, а потом перепродал за ту цену, что смог выручить за эту игрушку.
— Ты знаешь, почему? В чем там было дело?
— Нет, — сказал Джонс, теряя интерес к собственному рассказу, — я даже не спрашивал, он все равно бы сказал, что пути Господни неисповедимы… Парнишка пожал плечами. — Виг все повторяет, что Бог любит поговорить с Самим Собой…
Глава 34
ЦЕПЬ В ДЕВЯТЬ МИЛЬ ДЛИНОЙ
Он помог Бовуа перенести Джекки на сцену, где они положили ее перед вишнево-красными барабанами и накрыли старым черным пальто, нашедшимся в гардеробной — с бархатным воротником и многолетним слоем пыли по плечам.
— Мап фе юбиле мнан, — сказал Бовуа, касаясь большим пальцем лба мертвой танцовщицы. Потом он перевел взгляд на Тернера. — Это самопожертвование, — перевел он и мягко натянул черный воротник, закрывая ей лицо.
— Как быстро, — сказал Тернер. Больше ничего ему в голову не пришло.
Вытащив пачку ментоловых сигарет из кармана серого балахона, Бовуа прикурил от золотой зажигалки «Данхилл», потом протянул пачку Тернеру, но тот покачал головой.
— Есть одна поговорка на патуа, — сказал Бовуа.
— А именно?
— «Зло существует».
— Эй, — тускло окликнул их Бобби Ньюмарк со своего насеста у стеклянной двери, где он сидел, припав глазом к щели в шторах. — Должно быть, все-таки сработало… Готики начинают расходиться, а большинство казуаров, похоже, уже отчалили…
— Вот это хорошо, — мягко отозвался Бовуа. — Это благодаря тебе, Счет. Ты справился, Граф. Заслужил свое прозвище — в обоих смыслах. — Тернер поглядел на парнишку. Тот все еще двигался так, будто брел сквозь туман смерти Джекки, подумалось Тернеру. Парнишка вынырнул из матрицы с криком, и Бовуа пришлось дать ему пару крепких пощечин, чтобы остановить истерику. Но все, что он им сказал, о своем набеге, набеге, который стоил жизни Джекки, ограничилось тем, что он подтвердил, что передал Джейлин Слайд сообщение Тернера. Тернер наблюдал за Бобби, когда тот неуклюже встал, отошел на негнущихся ногах к бару, видел, как мальчик старается не смотреть на сцену.
Были ли эти двое любовниками? Партнерами? И то и другое представлялось ему маловероятным.
Встав со своего места на краю сцены, Тернер вернулся в контору Джаммера, по дороге проверив спящую Энджи, которая свернулась в его взрезанной парке на ковре под столом. Джаммер тоже спал в своем кресле, обожженная рука все так же лежала у него на коленях, полосатое полотенце наполовину развернулось. Крепкий старикан, подумал Тернер, и бывалый ковбой.
Как только Бобби соскочил с набега, Джаммер снова подключил телефон, но Конрой так и не перезвонил. Теперь уже и не позвонит. Тернер знал, что это значит, а значило это то, что Джаммер был совершенно прав, говоря о скорости, с какой Джейлин Слайд нанесет удар, чтобы отомстить за Рамиреса, и что Конрой, конечно же, мертв. А теперь, по словам Бобби, и наемная армия провинциальных головорезов оставляет свои позиции.
Тернер подошел к телефону и, набрав код сводки новостей, устроился в кресле смотреть. В Макао паром столкнулся с миниатюрной подводной лодкой; спасательных жилетов оказались меньше положенной нормы, и, по меньшей мере, пятнадцать человек утонули; местонахождение лодки, увеселительного судна, приписанного к дублинскому порту, до сих пор не установлено… Кто-то применил безоткатное нарезное орудие, чтобы накачать огневой вал зажигательных снарядов на два этажа кооперативного здания на Парк-авеню; пожарные и тактические бригады еще осматривают место происшествия; имена жильцов пока держатся в тайне, и никто не взял на себя ответственность за теракт… (Тернер набрал код этого отрывка вторично…) Группа инспекторов Ядерной Комиссии, вызванная на место предполагаемого ядерного взрыва в Аризоне, настаивает на том, что уровень обнаруженной здесь радиоактивности слишком низок, чтобы быть результатом взрыва какой-либо из известных боеголовок… В Стокгольме объявлено о кончине Йозефа Вирека, невероятно состоятельного мецената; объявление всплыло посреди водоворота самых невероятных слухов о том, что Вирек был болен уже несколько десятилетий, и что его смерть явилась результатом какого-то сбоя катастрофического характера в системе жизнеобеспечения в тщательно охраняемой частной клинике в пригороде Стокгольма… (Тернер прокрутил это сообщение во второй раз, потом в третий, нахмурился и, наконец, пожал плечами.) События из частной жизни наших абонентов: полиция окраины Нью-Джерси сообщает, что…
— Тернер…
Остановив сводку новостей, он повернулся, чтобы увидеть в дверном проеме Энджи.
— Как ты себя чувствуешь, Энджи?
— Нормально. Мне ничего не снилось. — Она зябко завернулась в свитер, глянула на него из-под обвисших каштановых прядей. — Бобби показал мне, где тут душ. Там что-то вроде раздевалки. Я сейчас туда вернусь. На голове у меня черт те что.
Тернер пересек комнату, чтобы положить ей руки на плечи.
— Ты держалась молодцом. Скоро ты отсюда выберешься.
Передернув плечами, дочь Митчелла скинула его руки.
— Отсюда? И куда же? В Японию?
— Ну, может, не в Японию. Может, не в «Хосаку»…
— Она поедет с нами, — сказал из-за ее спины Бовуа.
— С чего бы мне этого хотеть?
* * *
— Потому что, — сказал Бовуа, — мы знаем, кто ты. Эти твои сны совершенно реальны. В одном из них ты встретила Бобби и спасла ему жизнь, отрезала его от черного льда. Ты сказала тогда: «Почему они делают это с тобой? »…
Глаза Энджи расширились, взгляд метнулся к Тернеру, потом назад к Бовуа.
— Это очень долгая история, — продолжал Бовуа, — и она открыта для интерпретаций. Но если ты поедешь с нами — а мы возвращаемся назад на Проекты, наши люди смогут многому тебя научить. Мы можем передать тебе то, чего не понимаем сами, но, возможно, поймешь ты…
— Почему?
— Из-за цепей в твоей голове, — серьезно покивал Бовуа и подтолкнул вверх к переносице свою пластиковую оправу. — Никто не станет принуждать тебя оставаться у нас против твоей воли. На самом деле мы здесь лишь для того, чтобы служить тебе…
— Служить мне?
— Как я уже сказал, это долгая история… Как насчет этого, мистер Тернер?
Тернер пожал плечами. Он понятия не имел, куда еще ей податься, а «Маас», без сомнения, выложит любые деньги, чтобы заполучить ее обратно живой или мертвой, да и «Хосака» тоже.
— Возможно, это наилучший выход, — сказал он.
— Я хочу остаться с тобой. — Энджи повернулась к Тернеру. — Мне понравилась Джекки, но потом она…
— Неважно, — отозвался Тернер. — Я знаю. — «Ничего я не знаю!», безмолвно кричал он. — Я еще свяжусь с тобой… — «Я никогда больше тебя не увижу». — Но есть еще кое-что, и будет лучше, если я скажу тебе прямо сейчас. Твой отец мертв. — «Он покончил с собой». — Его убили люди из службы безопасности «Мааса»; он задерживал их, пока ты уводила авиетку с плато…
— Это правда? Что он их сдерживал? Я хочу сказать, я вроде чувствовала, что он мертв, но…
— Да, — сказал Тернер. Вынув из кармана черный конверт Конроя, он надел ей на шею шнурок. — Здесь досье-биософт. Это тебе на будущее, когда ты станешь старше. Оно не расскажет тебе всего целиком. Помни об этом. Ничто никогда не дает полной правды…
Бобби стоял у бара, когда этот высокий выходил из конторы Джаммера.
Высокий прошел прямо туда, где спала девушка. Подобрав свою драную армейскую куртку, надел ее, потом подошел к краю сцены, где лежала Джекки, казавшаяся такой маленькой под черным пальто. Высокий запустил руку под куртку и вытащил пушку, огромный «смит-и-вессон», тактический образец. Открыв барабан, он извлек какие-то капсулы, убрал их себе в карман, а потом положил пушку возле тела Джекки. Положил так осторожно, что она даже не звякнула.
— Ты хорошо поработал, Граф, — сказал он, поворачиваясь лицом к Бобби, руки глубоко в карманах куртки.
— Спасибо, друг. — Сквозь оцепенение Бобби все же испытал прилив гордости.
— Пока, Бобби. — Высокий подошел к двери и начал один за другим пробовать различные замки.
— Хочешь выйти? — Бобби поспешил к двери. — Вот так. Джаммер мне показывал. Ты уходишь, старик? Куда ты собираешься?
И вот дверь открыта, и Тернер уходит прочь мимо заброшенных, опустевших лавок.
— Не знаю, — не оборачиваясь, крикнул он Бобби. — Мне нужно сначала купить восемьдесят литров керосина, а потом я подумаю…
Бобби смотрел ему вслед, пока тот не исчез. Судя по всему — вниз по мертвому эскалатору. Потом закрыл и запер на все замки дверь. Стараясь не смотреть на сцену, он зашагал к конторе Джаммера и заглянул внутрь. Энджи плакала, уткнувшись в плечо Бовуа, и Бобби почувствовал удививший его самого укол ревности. Телефон зациклило, и за спиной Бовуа по кругу бежала сводка новостей.
— Бобби, — окликнул его Бовуа, — Анджела какое-то время поживет на Проекте. Хочешь тоже перебраться к нам?
За спиной Бовуа на экране появилось лицо Марши Ньюмарк, Мамы-Марши, его матери:
«… из частной жизни наших абонентов: полиция предместья Нью-Джерси сообщает, что местная жительница, чье кондо стало мишенью недавней бомбардировки, была крайне удивлена, вернувшись вчера ночью и обнар…»
— Ага, — поспешно сказал Бобби, — конечно, друг.
Глава 35
ТЭЛЛИ ИШЭМ
— Она хороша, — сказал два года спустя администратор съемочной группы, неторопливо макая корочку пористого деревенского хлеба в озерцо масла, собравшегося на дне миски с салатом. — По-настоящему. Схватывает все на лету, эта твоя новая дублерша. Надо отдать ей должное, не так ли?
Рассмеявшись, звезда взяла со стола стакан охлажденной «реотаны».
— Ты ведь ненавидишь ее, правда, Робертс? Она для тебя слишком удачлива, да? Не сделала пока ни одного неверного шага…
Они опирались о шершавый камень балюстрады, глядя, как вечерний корабль уходит к Афинам. Двумя террасами ниже в сторону гавани на нагретом солнцем водяном матрасе лежала обнаженная девушка. Раскинув руки, она будто обнимала то, что осталось от заходящего солнца.
Забросив пропитанную маслом корочку в рот, администратор облизал узкие губы.
— Отнюдь, — сказал он. — Я не ненавижу ее. И минуты так не думай.
— А вот и ее дружок, — заметила Тэлли, когда на плоской крыше под ними появилась вторая фигура. Темноволосый парнишка был одет в свободный, небрежно дорогой французский спортивный костюм. Пока они смотрели, он подошел к матрасу и, присев возле девушки, коснулся ее плеча. — Она прекрасна, Робертс, не правда ли?
— Ну, — отозвался администратор, — я видел ее «до пробы». Пластическая операция, не более того. — Он пожал плечами, все еще не сводя глаз с юноши.
— Если ты где-то видел мои «до пробы», — сказала она, — кому-то ох как от меня нагорит. Но в ней что-то есть. Хорошие кости, основа… — она отпила вина. — А вдруг это она? «Новая Тэлли Ишэм»?
Администратор снова пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Джонс застыл на месте, рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы усилить ударный край ладони.
Пако исчез.
— Ты меня ударишь? — поинтересовалась Марли.
Он расслабил руку.
— Собирался. Сначала оглушить, а потом затолкать в этот чертов скафандр… — он рассмеялся. — Но я рад, что мне не пришлось… Эй, смотри, он сделал новую.
Из мельтешащего порхания рук выкатилась новая шкатулка, и Марли без труда ее поймала.
Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена кусочками кожи, вырезанными из ее пальто. Семь пронумерованных голофишей поднимались над черно-кожаным полом шкатулки, как миниатюрные надгробия. Мятая обертка от пачки «Галуаз» была распластана по черной коже задника, а рядом с ней серый в черную полоску спичечный коробок из бара во «Дворе Наполеона».
Вот и все.
Позже, когда она помогала Джонсу отловить Лудгейта в лабиринте коридоров у дальнего конца сердечников, парнишка вдруг остановился, уцепившись за литой поручень, и сказал:
— Знаешь, что самое странное в этих шкатулках?..
— Да?
— То, что Виг получал за них чертовски хорошие деньги. Где-то в Нью-Йорке. Я хочу сказать, большие деньги. Но иногда появлялись и другие вещи. То, что возвращалось наверх…
— Что за вещи…
— Думаю, это было программное обеспечение. Он чертовски скрытный старый хрен, когда дело доходит до того, что, по его мнению, хотят от него голоса… А однажды было нечто — он тогда клялся и божился, что это биософт, тот самый, новейшая технология…
— И что он с ним сделал?
— Скачал во все сердечники целиком. — Джонс пожал плечами.
— То есть он его оставил у себя?
— Нет, — сказал Джонс, — просто швырнул в очередную груду хлама, который нам удалось наскрести для следующей поставки вниз. Просто врубил этот биософт в сердечники, а потом перепродал за ту цену, что смог выручить за эту игрушку.
— Ты знаешь, почему? В чем там было дело?
— Нет, — сказал Джонс, теряя интерес к собственному рассказу, — я даже не спрашивал, он все равно бы сказал, что пути Господни неисповедимы… Парнишка пожал плечами. — Виг все повторяет, что Бог любит поговорить с Самим Собой…
Глава 34
ЦЕПЬ В ДЕВЯТЬ МИЛЬ ДЛИНОЙ
Он помог Бовуа перенести Джекки на сцену, где они положили ее перед вишнево-красными барабанами и накрыли старым черным пальто, нашедшимся в гардеробной — с бархатным воротником и многолетним слоем пыли по плечам.
— Мап фе юбиле мнан, — сказал Бовуа, касаясь большим пальцем лба мертвой танцовщицы. Потом он перевел взгляд на Тернера. — Это самопожертвование, — перевел он и мягко натянул черный воротник, закрывая ей лицо.
— Как быстро, — сказал Тернер. Больше ничего ему в голову не пришло.
Вытащив пачку ментоловых сигарет из кармана серого балахона, Бовуа прикурил от золотой зажигалки «Данхилл», потом протянул пачку Тернеру, но тот покачал головой.
— Есть одна поговорка на патуа, — сказал Бовуа.
— А именно?
— «Зло существует».
— Эй, — тускло окликнул их Бобби Ньюмарк со своего насеста у стеклянной двери, где он сидел, припав глазом к щели в шторах. — Должно быть, все-таки сработало… Готики начинают расходиться, а большинство казуаров, похоже, уже отчалили…
— Вот это хорошо, — мягко отозвался Бовуа. — Это благодаря тебе, Счет. Ты справился, Граф. Заслужил свое прозвище — в обоих смыслах. — Тернер поглядел на парнишку. Тот все еще двигался так, будто брел сквозь туман смерти Джекки, подумалось Тернеру. Парнишка вынырнул из матрицы с криком, и Бовуа пришлось дать ему пару крепких пощечин, чтобы остановить истерику. Но все, что он им сказал, о своем набеге, набеге, который стоил жизни Джекки, ограничилось тем, что он подтвердил, что передал Джейлин Слайд сообщение Тернера. Тернер наблюдал за Бобби, когда тот неуклюже встал, отошел на негнущихся ногах к бару, видел, как мальчик старается не смотреть на сцену.
Были ли эти двое любовниками? Партнерами? И то и другое представлялось ему маловероятным.
Встав со своего места на краю сцены, Тернер вернулся в контору Джаммера, по дороге проверив спящую Энджи, которая свернулась в его взрезанной парке на ковре под столом. Джаммер тоже спал в своем кресле, обожженная рука все так же лежала у него на коленях, полосатое полотенце наполовину развернулось. Крепкий старикан, подумал Тернер, и бывалый ковбой.
Как только Бобби соскочил с набега, Джаммер снова подключил телефон, но Конрой так и не перезвонил. Теперь уже и не позвонит. Тернер знал, что это значит, а значило это то, что Джаммер был совершенно прав, говоря о скорости, с какой Джейлин Слайд нанесет удар, чтобы отомстить за Рамиреса, и что Конрой, конечно же, мертв. А теперь, по словам Бобби, и наемная армия провинциальных головорезов оставляет свои позиции.
Тернер подошел к телефону и, набрав код сводки новостей, устроился в кресле смотреть. В Макао паром столкнулся с миниатюрной подводной лодкой; спасательных жилетов оказались меньше положенной нормы, и, по меньшей мере, пятнадцать человек утонули; местонахождение лодки, увеселительного судна, приписанного к дублинскому порту, до сих пор не установлено… Кто-то применил безоткатное нарезное орудие, чтобы накачать огневой вал зажигательных снарядов на два этажа кооперативного здания на Парк-авеню; пожарные и тактические бригады еще осматривают место происшествия; имена жильцов пока держатся в тайне, и никто не взял на себя ответственность за теракт… (Тернер набрал код этого отрывка вторично…) Группа инспекторов Ядерной Комиссии, вызванная на место предполагаемого ядерного взрыва в Аризоне, настаивает на том, что уровень обнаруженной здесь радиоактивности слишком низок, чтобы быть результатом взрыва какой-либо из известных боеголовок… В Стокгольме объявлено о кончине Йозефа Вирека, невероятно состоятельного мецената; объявление всплыло посреди водоворота самых невероятных слухов о том, что Вирек был болен уже несколько десятилетий, и что его смерть явилась результатом какого-то сбоя катастрофического характера в системе жизнеобеспечения в тщательно охраняемой частной клинике в пригороде Стокгольма… (Тернер прокрутил это сообщение во второй раз, потом в третий, нахмурился и, наконец, пожал плечами.) События из частной жизни наших абонентов: полиция окраины Нью-Джерси сообщает, что…
— Тернер…
Остановив сводку новостей, он повернулся, чтобы увидеть в дверном проеме Энджи.
— Как ты себя чувствуешь, Энджи?
— Нормально. Мне ничего не снилось. — Она зябко завернулась в свитер, глянула на него из-под обвисших каштановых прядей. — Бобби показал мне, где тут душ. Там что-то вроде раздевалки. Я сейчас туда вернусь. На голове у меня черт те что.
Тернер пересек комнату, чтобы положить ей руки на плечи.
— Ты держалась молодцом. Скоро ты отсюда выберешься.
Передернув плечами, дочь Митчелла скинула его руки.
— Отсюда? И куда же? В Японию?
— Ну, может, не в Японию. Может, не в «Хосаку»…
— Она поедет с нами, — сказал из-за ее спины Бовуа.
— С чего бы мне этого хотеть?
* * *
— Потому что, — сказал Бовуа, — мы знаем, кто ты. Эти твои сны совершенно реальны. В одном из них ты встретила Бобби и спасла ему жизнь, отрезала его от черного льда. Ты сказала тогда: «Почему они делают это с тобой? »…
Глаза Энджи расширились, взгляд метнулся к Тернеру, потом назад к Бовуа.
— Это очень долгая история, — продолжал Бовуа, — и она открыта для интерпретаций. Но если ты поедешь с нами — а мы возвращаемся назад на Проекты, наши люди смогут многому тебя научить. Мы можем передать тебе то, чего не понимаем сами, но, возможно, поймешь ты…
— Почему?
— Из-за цепей в твоей голове, — серьезно покивал Бовуа и подтолкнул вверх к переносице свою пластиковую оправу. — Никто не станет принуждать тебя оставаться у нас против твоей воли. На самом деле мы здесь лишь для того, чтобы служить тебе…
— Служить мне?
— Как я уже сказал, это долгая история… Как насчет этого, мистер Тернер?
Тернер пожал плечами. Он понятия не имел, куда еще ей податься, а «Маас», без сомнения, выложит любые деньги, чтобы заполучить ее обратно живой или мертвой, да и «Хосака» тоже.
— Возможно, это наилучший выход, — сказал он.
— Я хочу остаться с тобой. — Энджи повернулась к Тернеру. — Мне понравилась Джекки, но потом она…
— Неважно, — отозвался Тернер. — Я знаю. — «Ничего я не знаю!», безмолвно кричал он. — Я еще свяжусь с тобой… — «Я никогда больше тебя не увижу». — Но есть еще кое-что, и будет лучше, если я скажу тебе прямо сейчас. Твой отец мертв. — «Он покончил с собой». — Его убили люди из службы безопасности «Мааса»; он задерживал их, пока ты уводила авиетку с плато…
— Это правда? Что он их сдерживал? Я хочу сказать, я вроде чувствовала, что он мертв, но…
— Да, — сказал Тернер. Вынув из кармана черный конверт Конроя, он надел ей на шею шнурок. — Здесь досье-биософт. Это тебе на будущее, когда ты станешь старше. Оно не расскажет тебе всего целиком. Помни об этом. Ничто никогда не дает полной правды…
Бобби стоял у бара, когда этот высокий выходил из конторы Джаммера.
Высокий прошел прямо туда, где спала девушка. Подобрав свою драную армейскую куртку, надел ее, потом подошел к краю сцены, где лежала Джекки, казавшаяся такой маленькой под черным пальто. Высокий запустил руку под куртку и вытащил пушку, огромный «смит-и-вессон», тактический образец. Открыв барабан, он извлек какие-то капсулы, убрал их себе в карман, а потом положил пушку возле тела Джекки. Положил так осторожно, что она даже не звякнула.
— Ты хорошо поработал, Граф, — сказал он, поворачиваясь лицом к Бобби, руки глубоко в карманах куртки.
— Спасибо, друг. — Сквозь оцепенение Бобби все же испытал прилив гордости.
— Пока, Бобби. — Высокий подошел к двери и начал один за другим пробовать различные замки.
— Хочешь выйти? — Бобби поспешил к двери. — Вот так. Джаммер мне показывал. Ты уходишь, старик? Куда ты собираешься?
И вот дверь открыта, и Тернер уходит прочь мимо заброшенных, опустевших лавок.
— Не знаю, — не оборачиваясь, крикнул он Бобби. — Мне нужно сначала купить восемьдесят литров керосина, а потом я подумаю…
Бобби смотрел ему вслед, пока тот не исчез. Судя по всему — вниз по мертвому эскалатору. Потом закрыл и запер на все замки дверь. Стараясь не смотреть на сцену, он зашагал к конторе Джаммера и заглянул внутрь. Энджи плакала, уткнувшись в плечо Бовуа, и Бобби почувствовал удививший его самого укол ревности. Телефон зациклило, и за спиной Бовуа по кругу бежала сводка новостей.
— Бобби, — окликнул его Бовуа, — Анджела какое-то время поживет на Проекте. Хочешь тоже перебраться к нам?
За спиной Бовуа на экране появилось лицо Марши Ньюмарк, Мамы-Марши, его матери:
«… из частной жизни наших абонентов: полиция предместья Нью-Джерси сообщает, что местная жительница, чье кондо стало мишенью недавней бомбардировки, была крайне удивлена, вернувшись вчера ночью и обнар…»
— Ага, — поспешно сказал Бобби, — конечно, друг.
Глава 35
ТЭЛЛИ ИШЭМ
— Она хороша, — сказал два года спустя администратор съемочной группы, неторопливо макая корочку пористого деревенского хлеба в озерцо масла, собравшегося на дне миски с салатом. — По-настоящему. Схватывает все на лету, эта твоя новая дублерша. Надо отдать ей должное, не так ли?
Рассмеявшись, звезда взяла со стола стакан охлажденной «реотаны».
— Ты ведь ненавидишь ее, правда, Робертс? Она для тебя слишком удачлива, да? Не сделала пока ни одного неверного шага…
Они опирались о шершавый камень балюстрады, глядя, как вечерний корабль уходит к Афинам. Двумя террасами ниже в сторону гавани на нагретом солнцем водяном матрасе лежала обнаженная девушка. Раскинув руки, она будто обнимала то, что осталось от заходящего солнца.
Забросив пропитанную маслом корочку в рот, администратор облизал узкие губы.
— Отнюдь, — сказал он. — Я не ненавижу ее. И минуты так не думай.
— А вот и ее дружок, — заметила Тэлли, когда на плоской крыше под ними появилась вторая фигура. Темноволосый парнишка был одет в свободный, небрежно дорогой французский спортивный костюм. Пока они смотрели, он подошел к матрасу и, присев возле девушки, коснулся ее плеча. — Она прекрасна, Робертс, не правда ли?
— Ну, — отозвался администратор, — я видел ее «до пробы». Пластическая операция, не более того. — Он пожал плечами, все еще не сводя глаз с юноши.
— Если ты где-то видел мои «до пробы», — сказала она, — кому-то ох как от меня нагорит. Но в ней что-то есть. Хорошие кости, основа… — она отпила вина. — А вдруг это она? «Новая Тэлли Ишэм»?
Администратор снова пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42