— Иногда приходится учиться помнить о том, что кое-что следует забыть.
— Теперь слушай, — сказал Бобби, пригвождая Джекки, как он надеялся, самым тяжелым своим взглядом, — это мой забег. Так что обойдусь без твоих лоа, ладно? Они действуют мне на нервы…
— Не она их вызывает, — сказал сидящий на корточках у двери конторы Бовуа. В одной руке у него был детонатор, в другой — африканский обрез. — Они просто приходят. Они хотят прийти, и вот они уже здесь. Что ни говори, но ты им нравишься…
Джекки надвинула на лоб тиару тродов.
— Бобби, — сказала она, — все с тобой будет хорошо. Не волнуйся, просто включись.
Она сняла шарф. Между бороздками блестящей коричневой кожи ее курчавые волосы колосились древними резисторами, вплетенными через случайные интервалы, маленькими цилиндриками коричневой феноловой смолы с цветокодированными кольцами краски.
— Когда простучишься мимо «Баскетбольной корзины», — сказал Джаммер Бобби, — нырни на три единицы вправо и прямо на дно, я хочу сказать, вниз…
— Мимо чего?
— «Баскетбольной корзины», это Сфера Сопроцветания «Солнечный Пояс», Даллас — Форт Уорт… Быстро спускай свою задницу на самое дно. Потом прогонишь, как я тебе сказал, примерно в течение двадцати единиц. Там кругом лоты подержанных машин и налоговые инспектора, но просто стой на этой матери, идет?
Бобби, ухмыляясь, кивнул.
— Если кто-то увидит, как ты проходишь мимо, ну что ж, пускай смотрят. Люди, которые врубаются в самый низ решетки, привычны ко всякому, самому странному дерьму.
— Твой ход, друг мой, — сказал Бовуа Бобби. — Мне пора возвращаться к двери…
И Бобби включился.
Бобби следовал инструкциям Джаммера, втайне испытывая благодарность за то, что чувствует присутствие Джекки, когда они врубились вниз в будничные глубины киберпространства. Над ними, уходя вдаль, уменьшалась светящаяся «Баскетбольная корзина». Дека была легкой, сверхловкой и заставляла его чувствовать себя быстрым и сильным. Теперь он начал размышлять над вопросом, как так вышло, что якудза оказались у Джаммера в долгу, и что за должок тот так и не потрудился востребовать. Мысли его как раз были заняты составлением сценария — и тут они врезались в лед.
— Господи…
И Джекки исчезла. Что-то опустилось между ними, нечто, что он ощутил как холод и молчание, и как будто ему перекрыли кислород.
— Но тут же ничего не было, черт побери!
Он застыл, чем-то крепко скованный. Он все еще способен видеть матрицу, но рук не чувствовал.
— Почему, во имя Господа, кто-то пускает в матрицу таких, как ты, и без присмотра? Этому старью место в музее — а тебе еще сидеть и сидеть в школе.
— Джекки!
Вопль вышел рефлекторно.
— Почем мне знать, приятель. Те несколько дней, что я не спала, вышли очень долгими, но готова поспорить, ты — совсем не то, на что я расставила ловушку… так облажаться… Сколько тебе лет?
— Отвали! — крикнул Бобби. Это все, что он смог придумать.
Голос расхохотался:
— Услышь это Рамирес, он бы животики надорвал от смеха. У него было особое пристрастие к нелепицам. И это лишь немногое из того, чего мне не хватает…
— Кто такой Рамирес?
— Мой партнер. Бывший. Теперь мертв. Совсем. Я думала, может, ты мне скажешь, как так вышло.
— Никогда о нем не слышал, — выдавил Бобби. — А где Джекки?
— Висит в отключке посреди киберпространства, пока ты отвечаешь на мои вопросы, вильсон. Как тебя зовут?
— Бо… Граф Ноль.
— Ну да, как же. Имя!
— Бобби, Бобби Ньюмарк.
Молчание. Потом:
— Ладно… Эй, Бобби, да? Слушай, тогда в этом есть хоть какой-то смысл. Это за квартирой твоей матери я наблюдала, когда придурки из «Мааса» подорвали ее ракетой, так? Ну, думаю, тебя там тогда не было, иначе ты не торчал бы здесь. Подожди сек…
Квадрат киберпространства прямо перед ним тошнотворно завибрировал, и Бобби оказался в очень просторных апартаментах, где контуры Низкой мебели были прочерчены тоненькими линиями голубого неона. Перед ним стояла женщина, точнее, несколько светящихся мультяшных закорючек, сложенных в женскую фигуру, с пятном коричневого дыма на месте лица.
— Я Слайд, — сказала фигура, уперев руки в бедра. — Джейлин. Ты мне тут не придуривайся. Никто в Лос-Анджелесе, — она взмахнула рукой, и внезапно у нее за спиной вспыхнуло окно, — не смеет мне дерзить. Усек?
— Ладно, — ответил Бобби. — Но что это? Я хочу сказать, не могли бы вы… ну… объяснить… — он по-прежнему не мог даже пошевелиться. «Окно» открывало серо-голубую видеопанораму пальм и каких-то старинных зданий.
— Что ты имеешь в виду?
— Этот рисунок. И вас, и эту старую картину…
— Эй, приятель, я полцарства заплатила дизайнеру, чтобы он мне это запрограммировал. Это — мое пространство, мой конструкт. Это — Лос-Анджелес, мальчик. Люди без подключки здесь ничего не делают. Здесь вообще ничего не делается без матрицы. Вот где я развлекаюсь!
— О, — протянул Бобби, все еще сбитый с толку.
— Твой черед. Кто там, в этом траханом танцзале?
— «У Джаммера»? Я, Джекки, Бовуа, сам Джаммер.
— И куда ты направлялся, когда я тебя поймала?
Бобби помедлил.
— К якудза. У Джаммера был код…
— Зачем? — фигура скользнула вперед — мультипликационный чувственный мазок акварельной кисти.
— За помощью.
— Черт. Похоже, ты говоришь правду…
— Да, да, клянусь богом…
— Ну, ты не тот, кто мне нужен, Бобби Ноль. Я кружу по киберпространству, пытаюсь выяснить, кто убил моего человека. Я думала, это «Маас», потому что мы перевозили одного из их людей в «Хосаку», так что для начала я отловила их команду мстителей, а может, это была разведка. Первое, что я увидела, — как они взрывали кондо твоей матери. Потом я видела, как трое из них заглянули к человеку, которого они называли Финном. Эти так и не вышли…
— Финн их убил, — сказал Бобби. — Я их видел. Трупы…
— Да? Ну, тогда, пожалуй, нам есть о чем поговорить. А после этого я наблюдала, как еще трое расстреляли из такой же установки членовоз…
— Это был Лукас, — сказал он.
— Но не успели они с этим покончить, как на них налетел вертолет и изжарил всех троих лазером. Что-нибудь об этом знаешь?
— Нет.
— Как, по-твоему, способен ли ты рассказать мне свою историю, Бобби Ноль? Покороче, пожалуйста!
— Я собирался сделать этот набег, понимаешь? И еще я получил ледоруб. От Дважды-в-День, это толкач с Проектов, и я…
Когда он закончил, Джейлин какое-то время молчала. Соблазнительная мультяшная красавица стояла у окна, как будто рассматривала видеодеревья.
— У меня есть идея, — рискнул он. — Может, ты сможешь нам помочь…
— Нет, — отрезала она.
— Но может быть, это поможет тебе узнать то, что тебе нужно…
— Нет. Я хочу только прикончить ублюдка, расправившегося с Рамиресом.
— Но мы там в ловушке, они нас убьют. Это — «Маас», те, за кем ты следила по всей матрице! Они наняли свору готиков и казуаров…
— Это не «Маас», — сказала красавица. — Там у вас в Нью-Йорке на Парк-авеню — компания европейцев. Лед вокруг них — в милю глубиной.
С минуту Бобби переваривал услышанное.
— Так это они были на вертолете, те, кто прикончил вторую группу «Маас»?
— Нет. Я не смогла прищучить этот вертолет, и они улетели на юг. Потеряла их. Однако у меня есть зацепка… Ну ладно, я отошлю тебя назад. Хочешь еще попытать этот код яков — пожалуйста.
— Но, леди, нам нужна помощь…
— Никаких процентов в помощи, Бобби Ноль, — сказала Джейлин, и вдруг он очутился перед декой Джаммера.
Болели мускулы спины и шеи. Какое-то время ушло, чтобы сфокусировать взгляд, так что прошла почти минута до того, как он увидел, что в комнате появились двое незнакомцев. Мужчина был высок, может, даже выше Лукаса, но стройней, мускулистей, уже в бедрах. На нем было что-то вроде висевшей складками армейской куртки с огромными карманами, под расстегнутой курткой виднелась голая грудь, которую горизонтально пересекал черный ремень. Под глазами у него были синяки, и взгляд этих глаз был лихорадочный, а в руках он держал самую большую пушку, какую Бобби когда-либо видел. Это было что-то вроде вздувшегося револьвера с каким-то странным приспособлением, приваренным под стволом и напоминавшим голову кобры. Рядом с ним стояла, пошатываясь, девушка, приблизительно одного с Бобби возраста, с такими же синяками под глазами — хотя у нее они были темными — и обвисшими прядями каштановых волос, которые явно стоило бы вымыть. Одета она была в черный, не по росту большой свитер и джинсы.
Мужчина протянул левую руку, чтобы поддержать девушку.
Бобби ошалело уставился на них и вдруг открыл рот — на него обрушилось воспоминание.
Девчоночий голос, каштановые волосы, темные глаза. Лед въедается в мозг, зубы у него гудят, вибрируют. Ее голос, к нему придвигается что-то большое…
— Вив ля Вьей, — восхищенно выдохнула возле него Джекки, ее рука больно сжала его плечо. — Дева Чудес. Она пришла, Бобби. Данбала прислал ее!
— Ты какое-то время был без сознания, дружок, — обратился к Бобби высокий. — Что там произошло?
Бобби моргнул, обвел контору безумным взором, нашел взгляд Джаммера, стеклянный от наркотиков и боли.
— Скажи ему, — сказал Джаммер.
— Я не смог прорваться к якам. Кто-то меня перехватил, не знаю как…
— Кто? — высокий теперь обнимал девушку за плечи.
— Она сказала, ее зовут Слайд. Из Лос-Анджелеса.
— Джейлин, — кивнул высокий.
На столе у Джаммера загудел телефон.
— Ответь, — приказал высокий.
Бобби обернулся к телефону, одновременно с этим Джекки, потянувшись через стол, нажала клавишу «прием» под квадратным экраном. Экран зажегся, мигнул и показал им мужское лицо, широкое и очень бледное, с сонным взглядом отечных глаз. Почти добела вытравленные волосы зачесаны прямо назад. И самый мерзкий рот, какой Бобби только случалось видеть.
— Тернер, — сказал человек на экране, — нам лучше поговорить. Сейчас. У тебя осталось не так много времени. Думаю, для начала тебе стоит убрать из комнаты этих людей…
Глава 29
ШКАТУЛОЧНИК
Канат с узлами, казалось, тянулся бесконечно. Временами они выходили к поворотам и развилкам туннеля. Тут веревка была накручена на какую-нибудь распорку или прикреплена толстым плевком прозрачной эпоксидки. Воздух был все таким же спертым, но теперь стал холоднее. Когда они остановились передохнуть в цилиндрической камере, где шахта расширялась, прежде чем разветвиться на три прохода, Марли попросила у Джонса маленький фонарик, который он носил на лбу на серой эластичной повязке. Сжав его в одной из красных перчаток скафандра, она поводила лучом по стене камеры. Поверхность была гравирована узорами микроскопически тонких линий…
— Надень шлем, — посоветовал Джонс, — у тебя там фонарь гораздо лучше, чем мой.
Марли передернуло.
— Нет. — Она вернула ему фонарь. — Можешь мне помочь из этого выбраться? — она постучала перчаткой по жесткой груди скафандра. Шлем с зеркальным куполом был закреплен на поясе скафандра хромированным карабином.
— Тебе лучше в нем остаться, — сказал Джонс. — Он — единственный в Месте. Там, где я сплю, у меня есть такой же, но для него нет воздуха. Фляжки Вига не налезают на мой респиратор. А его скафандр — сплошные дыры… — он пожал плечами.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Марли, сражаясь с запором на талии скафандра, она видела, как Рес там что-то поворачивала. — Я не могу больше…
Джонс подтянулся, завис в полуметре над канатом и что-то покрутил.
Марли не видела что. Щелчок.
— Вытяни руки над головой.
Довольно неуклюже Марли выплыла, наконец, на свободу — во все тех же черных джинсах и белой шелковой блузке, которую она надела, готовясь к последней встрече с Аденом. Джонс, закрепив скафандр на канате еще одним встроенным в пояс карабином, отвязал раздувшуюся от вещей сумку.
— Она тебе нужна? Я хочу сказать, возьмешь ее с собой? Могли бы оставить ее тут и забрать на обратном пути.
— Нет, — сказала Марли. — Я возьму ее с собой. Дай мне.
Зацепившись локтем за канат, она на ощупь открыла сумку. Выплыло пальто, а за ним — ботинок. Марли с трудом загнала его назад, а потом, извиваясь, кое-как просунула руки в рукава пальто.
— Недурная шкурка, — похвалил Джонс.
— Пожалуйста, — попросила она, — нам надо спешить…
— Уже недалеко, — отозвался парнишка. Фонарь скользнул в сторону, освещая выгнутую стену, где канат исчезал в одном из трех отверстий, расположенных равносторонним треугольником.
— Конец связи, — сказал Джонс, — буквально. — Он похлопал по хромированной гайке, где канат был завязан морским узлом. Его голос подхватило и стало перекатывать где-то впереди эхо, пока Марли не почудилась, будто за его раскатами зашептали еще какие-то голоса.
— А сейчас нам не помешает немного света, — сказал он, проплывая мимо, чтобы схватиться за какой-то выступ, очень похожий на выдающийся из стены гроб.
Скрипнув, сдвинулась крышка. Марли смотрела, как в ярком круге света от фонаря двигаются руки парнишки. Пальцы у него были тонкие и изящные, но ногти — маленькие и обломанные, с черными ободками въевшейся грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Теперь слушай, — сказал Бобби, пригвождая Джекки, как он надеялся, самым тяжелым своим взглядом, — это мой забег. Так что обойдусь без твоих лоа, ладно? Они действуют мне на нервы…
— Не она их вызывает, — сказал сидящий на корточках у двери конторы Бовуа. В одной руке у него был детонатор, в другой — африканский обрез. — Они просто приходят. Они хотят прийти, и вот они уже здесь. Что ни говори, но ты им нравишься…
Джекки надвинула на лоб тиару тродов.
— Бобби, — сказала она, — все с тобой будет хорошо. Не волнуйся, просто включись.
Она сняла шарф. Между бороздками блестящей коричневой кожи ее курчавые волосы колосились древними резисторами, вплетенными через случайные интервалы, маленькими цилиндриками коричневой феноловой смолы с цветокодированными кольцами краски.
— Когда простучишься мимо «Баскетбольной корзины», — сказал Джаммер Бобби, — нырни на три единицы вправо и прямо на дно, я хочу сказать, вниз…
— Мимо чего?
— «Баскетбольной корзины», это Сфера Сопроцветания «Солнечный Пояс», Даллас — Форт Уорт… Быстро спускай свою задницу на самое дно. Потом прогонишь, как я тебе сказал, примерно в течение двадцати единиц. Там кругом лоты подержанных машин и налоговые инспектора, но просто стой на этой матери, идет?
Бобби, ухмыляясь, кивнул.
— Если кто-то увидит, как ты проходишь мимо, ну что ж, пускай смотрят. Люди, которые врубаются в самый низ решетки, привычны ко всякому, самому странному дерьму.
— Твой ход, друг мой, — сказал Бовуа Бобби. — Мне пора возвращаться к двери…
И Бобби включился.
Бобби следовал инструкциям Джаммера, втайне испытывая благодарность за то, что чувствует присутствие Джекки, когда они врубились вниз в будничные глубины киберпространства. Над ними, уходя вдаль, уменьшалась светящаяся «Баскетбольная корзина». Дека была легкой, сверхловкой и заставляла его чувствовать себя быстрым и сильным. Теперь он начал размышлять над вопросом, как так вышло, что якудза оказались у Джаммера в долгу, и что за должок тот так и не потрудился востребовать. Мысли его как раз были заняты составлением сценария — и тут они врезались в лед.
— Господи…
И Джекки исчезла. Что-то опустилось между ними, нечто, что он ощутил как холод и молчание, и как будто ему перекрыли кислород.
— Но тут же ничего не было, черт побери!
Он застыл, чем-то крепко скованный. Он все еще способен видеть матрицу, но рук не чувствовал.
— Почему, во имя Господа, кто-то пускает в матрицу таких, как ты, и без присмотра? Этому старью место в музее — а тебе еще сидеть и сидеть в школе.
— Джекки!
Вопль вышел рефлекторно.
— Почем мне знать, приятель. Те несколько дней, что я не спала, вышли очень долгими, но готова поспорить, ты — совсем не то, на что я расставила ловушку… так облажаться… Сколько тебе лет?
— Отвали! — крикнул Бобби. Это все, что он смог придумать.
Голос расхохотался:
— Услышь это Рамирес, он бы животики надорвал от смеха. У него было особое пристрастие к нелепицам. И это лишь немногое из того, чего мне не хватает…
— Кто такой Рамирес?
— Мой партнер. Бывший. Теперь мертв. Совсем. Я думала, может, ты мне скажешь, как так вышло.
— Никогда о нем не слышал, — выдавил Бобби. — А где Джекки?
— Висит в отключке посреди киберпространства, пока ты отвечаешь на мои вопросы, вильсон. Как тебя зовут?
— Бо… Граф Ноль.
— Ну да, как же. Имя!
— Бобби, Бобби Ньюмарк.
Молчание. Потом:
— Ладно… Эй, Бобби, да? Слушай, тогда в этом есть хоть какой-то смысл. Это за квартирой твоей матери я наблюдала, когда придурки из «Мааса» подорвали ее ракетой, так? Ну, думаю, тебя там тогда не было, иначе ты не торчал бы здесь. Подожди сек…
Квадрат киберпространства прямо перед ним тошнотворно завибрировал, и Бобби оказался в очень просторных апартаментах, где контуры Низкой мебели были прочерчены тоненькими линиями голубого неона. Перед ним стояла женщина, точнее, несколько светящихся мультяшных закорючек, сложенных в женскую фигуру, с пятном коричневого дыма на месте лица.
— Я Слайд, — сказала фигура, уперев руки в бедра. — Джейлин. Ты мне тут не придуривайся. Никто в Лос-Анджелесе, — она взмахнула рукой, и внезапно у нее за спиной вспыхнуло окно, — не смеет мне дерзить. Усек?
— Ладно, — ответил Бобби. — Но что это? Я хочу сказать, не могли бы вы… ну… объяснить… — он по-прежнему не мог даже пошевелиться. «Окно» открывало серо-голубую видеопанораму пальм и каких-то старинных зданий.
— Что ты имеешь в виду?
— Этот рисунок. И вас, и эту старую картину…
— Эй, приятель, я полцарства заплатила дизайнеру, чтобы он мне это запрограммировал. Это — мое пространство, мой конструкт. Это — Лос-Анджелес, мальчик. Люди без подключки здесь ничего не делают. Здесь вообще ничего не делается без матрицы. Вот где я развлекаюсь!
— О, — протянул Бобби, все еще сбитый с толку.
— Твой черед. Кто там, в этом траханом танцзале?
— «У Джаммера»? Я, Джекки, Бовуа, сам Джаммер.
— И куда ты направлялся, когда я тебя поймала?
Бобби помедлил.
— К якудза. У Джаммера был код…
— Зачем? — фигура скользнула вперед — мультипликационный чувственный мазок акварельной кисти.
— За помощью.
— Черт. Похоже, ты говоришь правду…
— Да, да, клянусь богом…
— Ну, ты не тот, кто мне нужен, Бобби Ноль. Я кружу по киберпространству, пытаюсь выяснить, кто убил моего человека. Я думала, это «Маас», потому что мы перевозили одного из их людей в «Хосаку», так что для начала я отловила их команду мстителей, а может, это была разведка. Первое, что я увидела, — как они взрывали кондо твоей матери. Потом я видела, как трое из них заглянули к человеку, которого они называли Финном. Эти так и не вышли…
— Финн их убил, — сказал Бобби. — Я их видел. Трупы…
— Да? Ну, тогда, пожалуй, нам есть о чем поговорить. А после этого я наблюдала, как еще трое расстреляли из такой же установки членовоз…
— Это был Лукас, — сказал он.
— Но не успели они с этим покончить, как на них налетел вертолет и изжарил всех троих лазером. Что-нибудь об этом знаешь?
— Нет.
— Как, по-твоему, способен ли ты рассказать мне свою историю, Бобби Ноль? Покороче, пожалуйста!
— Я собирался сделать этот набег, понимаешь? И еще я получил ледоруб. От Дважды-в-День, это толкач с Проектов, и я…
Когда он закончил, Джейлин какое-то время молчала. Соблазнительная мультяшная красавица стояла у окна, как будто рассматривала видеодеревья.
— У меня есть идея, — рискнул он. — Может, ты сможешь нам помочь…
— Нет, — отрезала она.
— Но может быть, это поможет тебе узнать то, что тебе нужно…
— Нет. Я хочу только прикончить ублюдка, расправившегося с Рамиресом.
— Но мы там в ловушке, они нас убьют. Это — «Маас», те, за кем ты следила по всей матрице! Они наняли свору готиков и казуаров…
— Это не «Маас», — сказала красавица. — Там у вас в Нью-Йорке на Парк-авеню — компания европейцев. Лед вокруг них — в милю глубиной.
С минуту Бобби переваривал услышанное.
— Так это они были на вертолете, те, кто прикончил вторую группу «Маас»?
— Нет. Я не смогла прищучить этот вертолет, и они улетели на юг. Потеряла их. Однако у меня есть зацепка… Ну ладно, я отошлю тебя назад. Хочешь еще попытать этот код яков — пожалуйста.
— Но, леди, нам нужна помощь…
— Никаких процентов в помощи, Бобби Ноль, — сказала Джейлин, и вдруг он очутился перед декой Джаммера.
Болели мускулы спины и шеи. Какое-то время ушло, чтобы сфокусировать взгляд, так что прошла почти минута до того, как он увидел, что в комнате появились двое незнакомцев. Мужчина был высок, может, даже выше Лукаса, но стройней, мускулистей, уже в бедрах. На нем было что-то вроде висевшей складками армейской куртки с огромными карманами, под расстегнутой курткой виднелась голая грудь, которую горизонтально пересекал черный ремень. Под глазами у него были синяки, и взгляд этих глаз был лихорадочный, а в руках он держал самую большую пушку, какую Бобби когда-либо видел. Это было что-то вроде вздувшегося револьвера с каким-то странным приспособлением, приваренным под стволом и напоминавшим голову кобры. Рядом с ним стояла, пошатываясь, девушка, приблизительно одного с Бобби возраста, с такими же синяками под глазами — хотя у нее они были темными — и обвисшими прядями каштановых волос, которые явно стоило бы вымыть. Одета она была в черный, не по росту большой свитер и джинсы.
Мужчина протянул левую руку, чтобы поддержать девушку.
Бобби ошалело уставился на них и вдруг открыл рот — на него обрушилось воспоминание.
Девчоночий голос, каштановые волосы, темные глаза. Лед въедается в мозг, зубы у него гудят, вибрируют. Ее голос, к нему придвигается что-то большое…
— Вив ля Вьей, — восхищенно выдохнула возле него Джекки, ее рука больно сжала его плечо. — Дева Чудес. Она пришла, Бобби. Данбала прислал ее!
— Ты какое-то время был без сознания, дружок, — обратился к Бобби высокий. — Что там произошло?
Бобби моргнул, обвел контору безумным взором, нашел взгляд Джаммера, стеклянный от наркотиков и боли.
— Скажи ему, — сказал Джаммер.
— Я не смог прорваться к якам. Кто-то меня перехватил, не знаю как…
— Кто? — высокий теперь обнимал девушку за плечи.
— Она сказала, ее зовут Слайд. Из Лос-Анджелеса.
— Джейлин, — кивнул высокий.
На столе у Джаммера загудел телефон.
— Ответь, — приказал высокий.
Бобби обернулся к телефону, одновременно с этим Джекки, потянувшись через стол, нажала клавишу «прием» под квадратным экраном. Экран зажегся, мигнул и показал им мужское лицо, широкое и очень бледное, с сонным взглядом отечных глаз. Почти добела вытравленные волосы зачесаны прямо назад. И самый мерзкий рот, какой Бобби только случалось видеть.
— Тернер, — сказал человек на экране, — нам лучше поговорить. Сейчас. У тебя осталось не так много времени. Думаю, для начала тебе стоит убрать из комнаты этих людей…
Глава 29
ШКАТУЛОЧНИК
Канат с узлами, казалось, тянулся бесконечно. Временами они выходили к поворотам и развилкам туннеля. Тут веревка была накручена на какую-нибудь распорку или прикреплена толстым плевком прозрачной эпоксидки. Воздух был все таким же спертым, но теперь стал холоднее. Когда они остановились передохнуть в цилиндрической камере, где шахта расширялась, прежде чем разветвиться на три прохода, Марли попросила у Джонса маленький фонарик, который он носил на лбу на серой эластичной повязке. Сжав его в одной из красных перчаток скафандра, она поводила лучом по стене камеры. Поверхность была гравирована узорами микроскопически тонких линий…
— Надень шлем, — посоветовал Джонс, — у тебя там фонарь гораздо лучше, чем мой.
Марли передернуло.
— Нет. — Она вернула ему фонарь. — Можешь мне помочь из этого выбраться? — она постучала перчаткой по жесткой груди скафандра. Шлем с зеркальным куполом был закреплен на поясе скафандра хромированным карабином.
— Тебе лучше в нем остаться, — сказал Джонс. — Он — единственный в Месте. Там, где я сплю, у меня есть такой же, но для него нет воздуха. Фляжки Вига не налезают на мой респиратор. А его скафандр — сплошные дыры… — он пожал плечами.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Марли, сражаясь с запором на талии скафандра, она видела, как Рес там что-то поворачивала. — Я не могу больше…
Джонс подтянулся, завис в полуметре над канатом и что-то покрутил.
Марли не видела что. Щелчок.
— Вытяни руки над головой.
Довольно неуклюже Марли выплыла, наконец, на свободу — во все тех же черных джинсах и белой шелковой блузке, которую она надела, готовясь к последней встрече с Аденом. Джонс, закрепив скафандр на канате еще одним встроенным в пояс карабином, отвязал раздувшуюся от вещей сумку.
— Она тебе нужна? Я хочу сказать, возьмешь ее с собой? Могли бы оставить ее тут и забрать на обратном пути.
— Нет, — сказала Марли. — Я возьму ее с собой. Дай мне.
Зацепившись локтем за канат, она на ощупь открыла сумку. Выплыло пальто, а за ним — ботинок. Марли с трудом загнала его назад, а потом, извиваясь, кое-как просунула руки в рукава пальто.
— Недурная шкурка, — похвалил Джонс.
— Пожалуйста, — попросила она, — нам надо спешить…
— Уже недалеко, — отозвался парнишка. Фонарь скользнул в сторону, освещая выгнутую стену, где канат исчезал в одном из трех отверстий, расположенных равносторонним треугольником.
— Конец связи, — сказал Джонс, — буквально. — Он похлопал по хромированной гайке, где канат был завязан морским узлом. Его голос подхватило и стало перекатывать где-то впереди эхо, пока Марли не почудилась, будто за его раскатами зашептали еще какие-то голоса.
— А сейчас нам не помешает немного света, — сказал он, проплывая мимо, чтобы схватиться за какой-то выступ, очень похожий на выдающийся из стены гроб.
Скрипнув, сдвинулась крышка. Марли смотрела, как в ярком круге света от фонаря двигаются руки парнишки. Пальцы у него были тонкие и изящные, но ногти — маленькие и обломанные, с черными ободками въевшейся грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42