Рол коснулся ее, древесина стала рассыпаться в прах под его пальцами.
– Ее можно проткнуть пальцем, – поразился он.
– Лучше не пытайся. Та дверь навешена позднее, чем уложен камень. Видишь? Петли врезаны в камень. Более грубая работа.
Свет фонаря покачивался вокруг них, кокон безопасности в полных эха пространствах. За дверью проход превращался в обширную палату с высоким сводчатым потолком. Кронштейны поддерживали стропила из цельного гранита. В стене напротив виднелась новая дверь, закрытая. Также деревянная, но сделанная недавно. Рол зашагал было в эту огромную каменную палату, но Рауэн положила ему руку на плечо.
– Взгляни, – прошептала она. Она направила свет фонаря вверх под углом, и Рол увидел нечто, усевшееся высоко на кронштейне. На изогнутый потолок оттуда падала грозная тень.
– Что это?
На первый взгляд некто, усевшийся пособачьи с телом человека и сложенными за спиной крыльями летучей мыши. Гребенчатая голова ящерицы, длинный хвост, вьющийся за спиной у существа по кронштейну. Но это создание было изваяно из мертвого серого камня.
– Гаргулья?
Рауэн покачала головой и провела фонарем по всей палате. На дальнем конце ее обнаружилось второе изваяние.
– Хонхим, – прошептала Рауэн. – Демоныстражи, вызванные и порабощенные Пселлосом, чтобы хранить его святую святых. Если мы попытаемся приблизиться к дальней двери, они раздерут нас в клочья.
Рол, завороженный, изучал чудовищные образы.
– Они в самом деле из камня?
– Тела из камня дал им Пселлос, туда вселились их души. Если камень можно разбить, они бы отправились туда, откуда явились. Но камень не разбивают стальными клинками.
Рол начал разматывать веревку, притороченную к поясу.
– Ты говоришь, они стерегут подступы к дальней двери?
– Я так думаю.
– Хоть бы ты оказалась права. – Он осторожно вступил в палату, держась ближе к стене. И на ходу завязал петлю на конце своей веревки. И ввел в нее другой конец веревки, соорудив, таким образом, бегучую петлю, которой начал размахивать над головой.
– Что ты делаешь?
– Я именно с помощью такого приема привязал «Нырка» к скале после того, как мы потеряли якорь и лодку захватил прилив. – Он легко метнул бегучую петлю в воздух, и та охватила шею и крыло хонхима. Тут Рол и Рауэн непроизвольно присели на корточки. Но тварь в петле оставалась неподвижной, как и положено изваяниям.
Рол взял другой конец веревки и сделал новую петлю. Метнул ее, и она охватила вторую тварь. Он крепко стянул веревку вокруг задних лап и хвоста изваяния. Затем взялся за провисшую часть между ними и вновь подошел к Рауэн у двери.
– Теперь давай отобьем отсюда гнилую древесину и обовьем веревкой дверные петли. Они кажутся достаточно прочными.
Они кашляли и чихали, когда дряхлое дерево рассыпалось щепками и пылью под их кулаками. Затем они обернули веревкой введенную в камень бронзу дверных петель, затянули как следует и завязали основательным узлом. Рол обнажил меч и поцеловал Рауэн в плотно сжатые губы.
– Попробуем?
Они осторожно зашлепали по камню палаты, глядя вверх. Оказавшись на полпути к дальней двери, они услыхали скрежет, как когда передвигают тяжелую мебель по полу из каменных плит. В глазницах чудовищ загорелся яркий зеленый свет. Вопреки себе Рол остановился, и Рауэн поволокла его вперед.
– Поздно. Пошли.
Они бегом одолели последние десять ярдов, а позади себя они услышали шум, напоминающий звук непрерывного скольжения щебня. Затем высокую палату наполнило биение крыльев.
У двери не имелось ни скважины, ни ручки, она была гладкой и ровной. Рол бросился на нее. Тяжелое дерево ничтожно сдвинулось. Шквал взметнул волосы юноши, фонарь отбросил безумный хоровод скачущих теней.
– Рол!
Он обернулся от двери в самое время: одно из чудовищ летело на него сверху, широко раскрыв каменные челюсти. Ланцет прыганул в его руке вперед острием. Металл проскрежетал по задней стенке горла чудовища, и отдача пробежала по всей длине руки юноши. Он выругался, ибо рука онемела и уронила саблю. Хонхим бился и щелкал челюстями перед лицом Рола, могучие крылья бросали на Рола порывы сухого воздуха. Веревка запуталась вокруг каменных стоп и хлестала по хвосту, удерживая его менее чем в ярде от глаз Рола.
Второе существо стало скачущей и хлопающей тенью на полу. Одно из его крыльев обвивала веревка, притискивая к боку, другое же безумно било по полу, вызывая в плитах низкий гул.
– Справься с дверью, прежде чем подведет веревка! – вскричала Рауэн. Она поставила фонарь, и теперь оба они налегли на упрямое дерево изо всех своих сил. Дверь со стоном отворилась на шесть дюймов, на десять, на фут. Достаточно.
Рауэн прошла первой. Рол подобрал с пола меч, но, когда он тянулся за фонарем, ближайшее из чудовищ освободилось от опутывавшей его веревки и рухнуло всей своей тяжестью на дверь. Та отворилась еще на фут. Фонарь разлетелся осколками и кусками металлической проволоки и вспыхнул в ярде в воздухе. Пламя задело рукав Рола и зажгло его. Рол бросился назад, воздел саблю, и рыло хонхима громыхнуло по стали, скользнуло вдоль нее и содрало плоть с костяшек Рола. Он стал бить чудовище по голове, но клинок лишь безобидно звякал. Затем его втянули в дверь за шиворот.
– Ты горишь, – спокойно сказала Рауэн, переступая через него и колотя по разъяренному хонхиму рукоятями своих стилетов. Ее руки так и мелькали, полупрозрачные от быстроты, железо бурной дробью стучало по щелкающей челюстями уродливой голове в проеме двери. Казалось, твари ничего не делается, но она растеряна, она щелкала челюстями направо и налево, на считанные дюймы не доставая до кулаков. Пылающее масло капало к ногам. Стопа Рауэн взлетела и попала твари в плечо, опрокинув ее назад. Рауэн быстро отступила и одним ловким движением захлопнула дверь. Они оказались в кромешной тьме, ноздри и самые их мозги наполнил запах горящей одежды Рола.
Глава 13
Прощальный дар
Пропали все и всяческие звуки, кроме их резкого дыхания. Вокруг чувствовалось немалое пространство, где дремало эхо.
– Хорошо, что эта дверь закрылась легче, чем открывалась, – заметил Рол.
– Полагаю, ее нарочно такой сделали, чтобы Пселлос мог захлопнуть ее перед носом преследователя и оставить его хонхимам.
– Но как мы пойдем мимо них обратно?
– Об этом побеспокоимся потом. Где ты? Протяни руку.
Он послушался. И почувствовал, как ее холодные пальцы сплетаются с его пальцами.
– Нам нужен свет, – произнесла она. И помогла Ролу подняться на ноги. Его правая рука болела и плохо слушалась, но, кажется, действовала.
– Рауэн, – в изумлении проговорил он. – Я вижу. Они были в обширной палате, размерами не уступающей сводчатому пространству в соборе. Контрфорсы цельного камня поддерживали потолок и разливались сотнями каменных нитей над головой, подобных ветвям дерева. Рол понял, что деревья и послужили прообразом древним строителям. Помещение было вырублено в природной подземной скале так, что воспроизводило участок леса. Каждый возносящийся к потолку столб обработали, придав ему сходство с древесной корой, а самый потолок представлял собой тонкое и сложное переплетение ветвей и веточек с листьями. И все из твердого камня.
– Боги, какая красота, – вырвалось у него.
– Я ничего не вижу, – призналась Рауэн. – Здесь чернымчерно.
– Как? Но ты должна видеть. Свет даже вполне яркий. Не знаю уж, откуда он исходит, но…
Пселлос спрашивал его, может ли он видеть в темноте. Он воззрился на лицо Рауэн. Она поворачивалась тудасюда, точно собака, ищущая запах. Рол махнул свободной рукой перед ее глазами. Никакого отклика. Казалось, этот дар есть только у него.
– Останься здесь, – велел он. – Я посмотрю, нельзя ли раздобыть свечку или что еще.
На миг ее пальцы сомкнулись, но затем она выпустила его.
– Очень хорошо.
Он поцеловал ее. Тяжело было от нее отходить.
Пол пещеры, палаты или зала был совершенно гладок в одних местах и шершав в других. Его обработали точно так же, как и потолок. Мощеная дорожка вела вдоль грубо вырубленного русла, выглядевшего так, как если бы его предназначали для текучей воды. Большие камни лежали у корней каменных столбовдеревьев. Галька скрипела под ногами. Когда Рол склонился и взял немного в горсть, оказалось, что это просохшая до невероятия грязь, не видевшая ни капли воды бессчетные века. Он подумал, а не росло ли здесь чтонибудь когданибудь в лучшие дни Старшего Племени. Никакая мысль не может быть слишком смела для места вроде этого.
Наконец он дошел до дальней стены пещеры. Она была гигантской, наверное, в триста ярдов вдоль более короткой стены, а длинная исчезала во тьме, в которую не смогли проникнуть даже его глаза. Окна и дверные проемы были вырезаны в стене в три и в четыре этажа. Подоконники и крылечки. Но ни оконных стекол, ни дверей.
Рол держался тропы с древней грязью, и та привела его к дверному проему с несколькими плоскими ступенями. Небольшая пустая прихожая, а за ней длинная комната с каменной галереей на уровне двух третей высоты стены. И там оказалось тесно от всякой всячины. Столы, стулья, книжные шкафы, сундуки, сосуды, полки, комоды. Все перепутано, стоит как попало. Запах гниющего сыра привел Рола к буфету, поставленному на попа, или, наверное, Пселлос использовал его как таковой. Не считая маринадов и соленой рыбы, все здесь было тухлым и порченым, очевидно, перед смертью хозяин не спускался сюда порядочное время.
Книги, свитки, непереплетенные рукописи громоздились в хаотическом изобилии. Коегде бумага начинала осыпаться от прикосновения пальцев Рола. Другие были изготовлены из более прочного вещества. Писчая бумага, перья, чернила дюжины цветов, воск для печатей. Сосуды с чемто, напоминающим кровь, образчики, хранимые в банках, полусобранные скелеты неведомых зверей. И наконец, лампа, в которой осталось немного масла. Рол зажег ее несколькими ударами огнива, робкое пламя прикоснулось, трепеща, плетеного фитиля и удержалось на нем. Когда свет стал сильней и Рол вернул на место прозрачный колпачок лампы, его сверхъестественное ночное видение покинуло его, теперь возможности его глаз были такими же ограниченными, как у Рауэн.
– Вот оно, хранилище тайн, – прошептала Рауэн. Кажется, она была разочарована. – Похоже на кладовую в доме старика.
Они зажгли с полдюжины ламп и свеч, и помещение с галереей осветилось во всю длину. И распили они полграфина приличного портвейна, передавая друг другу единственный хрустальный стакан, который держал здесь Пселлос. Осушив его в последний раз, Рауэн разбила стекло об пол и затоптала обломки пяткой. Затем настояла на том, чтобы смазать обожженную руку Рола оливковым маслом и перевязать ее полотном, оторванным от ее рубахи. И вот, отдохнув и подкрепившись, парочка принялась перерывать содержимое комнаты.
– Я даже не знаю, что здесь ищу, – посетовал Рол. – Боги! Какой он был свиньей там, где не имелось служанок, чтобы за ним прибирать.
– Древний Уорик, – сообщила ему Рауэн. – Я не умею это читать, но узнаю, когда вижу. Взгляни, эти знаки напоминают руны, но их надо читать с севера на юг, а не с запада на восток. Можно принять это просто за красивый узор.
– Пселлос знал язык Старшего Племени? – спросил Рол.
– Отчасти. В любом случае он так говорил. Он был из Голиада, не забывай. А говорят, есть скалы в пустынях, где до сих пор сохранились его следы. Будь то на пергаменте, как здесь, или на грифельных досках. Если бы Древние писали на бумаге, все давнымдавно пропало бы.
– Зачем искать написанное на языке, который у нас нет надежды понять?
– Ктонибудь и гденибудь поймет, и если мы найдем десять строк первоначального Уорика, это бесценно. Сомневаюсь, что в мире сохранилось достаточно, чтобы составить торговый каталог.
Груды книг падали, когда они продвигались. Немногие на гаскарийском: «Грамматика древних символов», «Алхимия крови» и даже «Указания по плаванию в Северном Море Неверных Ветров. Но большая часть на языках, которых Рол не знал. Он устал задолго до Рауэн и начал шарить по шкафам, оценивая содержимое банок. Постучав по стенке одной из них, он уловил внутри внезапное движение и закричал:
– Рауэн!
На освещенном лампой столе жидкость смотрелась как яркий кармин, вроде артериальной крови. Но она не была непрозрачной, и чтото извивалось внутри, то и дело постукивая по стеклу. Рауэн осторожно подняла крышку и слишком быстро даже для нее с ее ловкостью нечто блестящее выскочило наружу и с влажным шлепком приземлилось на столешнице. Рол обнажил саблю и попытался ударить, но сверкающее острие вошло в дерево, а неведомое существо успело отпрянуть.
– Нет, оставь в покое, – велела Рауэн. И положила руку на рукоять сабли Рола.
– Значит, ты меня убил, – произнесло неведомо что. Вполне узнаваемым голосом: голосом Михала Пселлоса.
Они попятились с разинутыми ртами.
– Ах, мои отважные убийцы, моя славная парочка забияк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Ее можно проткнуть пальцем, – поразился он.
– Лучше не пытайся. Та дверь навешена позднее, чем уложен камень. Видишь? Петли врезаны в камень. Более грубая работа.
Свет фонаря покачивался вокруг них, кокон безопасности в полных эха пространствах. За дверью проход превращался в обширную палату с высоким сводчатым потолком. Кронштейны поддерживали стропила из цельного гранита. В стене напротив виднелась новая дверь, закрытая. Также деревянная, но сделанная недавно. Рол зашагал было в эту огромную каменную палату, но Рауэн положила ему руку на плечо.
– Взгляни, – прошептала она. Она направила свет фонаря вверх под углом, и Рол увидел нечто, усевшееся высоко на кронштейне. На изогнутый потолок оттуда падала грозная тень.
– Что это?
На первый взгляд некто, усевшийся пособачьи с телом человека и сложенными за спиной крыльями летучей мыши. Гребенчатая голова ящерицы, длинный хвост, вьющийся за спиной у существа по кронштейну. Но это создание было изваяно из мертвого серого камня.
– Гаргулья?
Рауэн покачала головой и провела фонарем по всей палате. На дальнем конце ее обнаружилось второе изваяние.
– Хонхим, – прошептала Рауэн. – Демоныстражи, вызванные и порабощенные Пселлосом, чтобы хранить его святую святых. Если мы попытаемся приблизиться к дальней двери, они раздерут нас в клочья.
Рол, завороженный, изучал чудовищные образы.
– Они в самом деле из камня?
– Тела из камня дал им Пселлос, туда вселились их души. Если камень можно разбить, они бы отправились туда, откуда явились. Но камень не разбивают стальными клинками.
Рол начал разматывать веревку, притороченную к поясу.
– Ты говоришь, они стерегут подступы к дальней двери?
– Я так думаю.
– Хоть бы ты оказалась права. – Он осторожно вступил в палату, держась ближе к стене. И на ходу завязал петлю на конце своей веревки. И ввел в нее другой конец веревки, соорудив, таким образом, бегучую петлю, которой начал размахивать над головой.
– Что ты делаешь?
– Я именно с помощью такого приема привязал «Нырка» к скале после того, как мы потеряли якорь и лодку захватил прилив. – Он легко метнул бегучую петлю в воздух, и та охватила шею и крыло хонхима. Тут Рол и Рауэн непроизвольно присели на корточки. Но тварь в петле оставалась неподвижной, как и положено изваяниям.
Рол взял другой конец веревки и сделал новую петлю. Метнул ее, и она охватила вторую тварь. Он крепко стянул веревку вокруг задних лап и хвоста изваяния. Затем взялся за провисшую часть между ними и вновь подошел к Рауэн у двери.
– Теперь давай отобьем отсюда гнилую древесину и обовьем веревкой дверные петли. Они кажутся достаточно прочными.
Они кашляли и чихали, когда дряхлое дерево рассыпалось щепками и пылью под их кулаками. Затем они обернули веревкой введенную в камень бронзу дверных петель, затянули как следует и завязали основательным узлом. Рол обнажил меч и поцеловал Рауэн в плотно сжатые губы.
– Попробуем?
Они осторожно зашлепали по камню палаты, глядя вверх. Оказавшись на полпути к дальней двери, они услыхали скрежет, как когда передвигают тяжелую мебель по полу из каменных плит. В глазницах чудовищ загорелся яркий зеленый свет. Вопреки себе Рол остановился, и Рауэн поволокла его вперед.
– Поздно. Пошли.
Они бегом одолели последние десять ярдов, а позади себя они услышали шум, напоминающий звук непрерывного скольжения щебня. Затем высокую палату наполнило биение крыльев.
У двери не имелось ни скважины, ни ручки, она была гладкой и ровной. Рол бросился на нее. Тяжелое дерево ничтожно сдвинулось. Шквал взметнул волосы юноши, фонарь отбросил безумный хоровод скачущих теней.
– Рол!
Он обернулся от двери в самое время: одно из чудовищ летело на него сверху, широко раскрыв каменные челюсти. Ланцет прыганул в его руке вперед острием. Металл проскрежетал по задней стенке горла чудовища, и отдача пробежала по всей длине руки юноши. Он выругался, ибо рука онемела и уронила саблю. Хонхим бился и щелкал челюстями перед лицом Рола, могучие крылья бросали на Рола порывы сухого воздуха. Веревка запуталась вокруг каменных стоп и хлестала по хвосту, удерживая его менее чем в ярде от глаз Рола.
Второе существо стало скачущей и хлопающей тенью на полу. Одно из его крыльев обвивала веревка, притискивая к боку, другое же безумно било по полу, вызывая в плитах низкий гул.
– Справься с дверью, прежде чем подведет веревка! – вскричала Рауэн. Она поставила фонарь, и теперь оба они налегли на упрямое дерево изо всех своих сил. Дверь со стоном отворилась на шесть дюймов, на десять, на фут. Достаточно.
Рауэн прошла первой. Рол подобрал с пола меч, но, когда он тянулся за фонарем, ближайшее из чудовищ освободилось от опутывавшей его веревки и рухнуло всей своей тяжестью на дверь. Та отворилась еще на фут. Фонарь разлетелся осколками и кусками металлической проволоки и вспыхнул в ярде в воздухе. Пламя задело рукав Рола и зажгло его. Рол бросился назад, воздел саблю, и рыло хонхима громыхнуло по стали, скользнуло вдоль нее и содрало плоть с костяшек Рола. Он стал бить чудовище по голове, но клинок лишь безобидно звякал. Затем его втянули в дверь за шиворот.
– Ты горишь, – спокойно сказала Рауэн, переступая через него и колотя по разъяренному хонхиму рукоятями своих стилетов. Ее руки так и мелькали, полупрозрачные от быстроты, железо бурной дробью стучало по щелкающей челюстями уродливой голове в проеме двери. Казалось, твари ничего не делается, но она растеряна, она щелкала челюстями направо и налево, на считанные дюймы не доставая до кулаков. Пылающее масло капало к ногам. Стопа Рауэн взлетела и попала твари в плечо, опрокинув ее назад. Рауэн быстро отступила и одним ловким движением захлопнула дверь. Они оказались в кромешной тьме, ноздри и самые их мозги наполнил запах горящей одежды Рола.
Глава 13
Прощальный дар
Пропали все и всяческие звуки, кроме их резкого дыхания. Вокруг чувствовалось немалое пространство, где дремало эхо.
– Хорошо, что эта дверь закрылась легче, чем открывалась, – заметил Рол.
– Полагаю, ее нарочно такой сделали, чтобы Пселлос мог захлопнуть ее перед носом преследователя и оставить его хонхимам.
– Но как мы пойдем мимо них обратно?
– Об этом побеспокоимся потом. Где ты? Протяни руку.
Он послушался. И почувствовал, как ее холодные пальцы сплетаются с его пальцами.
– Нам нужен свет, – произнесла она. И помогла Ролу подняться на ноги. Его правая рука болела и плохо слушалась, но, кажется, действовала.
– Рауэн, – в изумлении проговорил он. – Я вижу. Они были в обширной палате, размерами не уступающей сводчатому пространству в соборе. Контрфорсы цельного камня поддерживали потолок и разливались сотнями каменных нитей над головой, подобных ветвям дерева. Рол понял, что деревья и послужили прообразом древним строителям. Помещение было вырублено в природной подземной скале так, что воспроизводило участок леса. Каждый возносящийся к потолку столб обработали, придав ему сходство с древесной корой, а самый потолок представлял собой тонкое и сложное переплетение ветвей и веточек с листьями. И все из твердого камня.
– Боги, какая красота, – вырвалось у него.
– Я ничего не вижу, – призналась Рауэн. – Здесь чернымчерно.
– Как? Но ты должна видеть. Свет даже вполне яркий. Не знаю уж, откуда он исходит, но…
Пселлос спрашивал его, может ли он видеть в темноте. Он воззрился на лицо Рауэн. Она поворачивалась тудасюда, точно собака, ищущая запах. Рол махнул свободной рукой перед ее глазами. Никакого отклика. Казалось, этот дар есть только у него.
– Останься здесь, – велел он. – Я посмотрю, нельзя ли раздобыть свечку или что еще.
На миг ее пальцы сомкнулись, но затем она выпустила его.
– Очень хорошо.
Он поцеловал ее. Тяжело было от нее отходить.
Пол пещеры, палаты или зала был совершенно гладок в одних местах и шершав в других. Его обработали точно так же, как и потолок. Мощеная дорожка вела вдоль грубо вырубленного русла, выглядевшего так, как если бы его предназначали для текучей воды. Большие камни лежали у корней каменных столбовдеревьев. Галька скрипела под ногами. Когда Рол склонился и взял немного в горсть, оказалось, что это просохшая до невероятия грязь, не видевшая ни капли воды бессчетные века. Он подумал, а не росло ли здесь чтонибудь когданибудь в лучшие дни Старшего Племени. Никакая мысль не может быть слишком смела для места вроде этого.
Наконец он дошел до дальней стены пещеры. Она была гигантской, наверное, в триста ярдов вдоль более короткой стены, а длинная исчезала во тьме, в которую не смогли проникнуть даже его глаза. Окна и дверные проемы были вырезаны в стене в три и в четыре этажа. Подоконники и крылечки. Но ни оконных стекол, ни дверей.
Рол держался тропы с древней грязью, и та привела его к дверному проему с несколькими плоскими ступенями. Небольшая пустая прихожая, а за ней длинная комната с каменной галереей на уровне двух третей высоты стены. И там оказалось тесно от всякой всячины. Столы, стулья, книжные шкафы, сундуки, сосуды, полки, комоды. Все перепутано, стоит как попало. Запах гниющего сыра привел Рола к буфету, поставленному на попа, или, наверное, Пселлос использовал его как таковой. Не считая маринадов и соленой рыбы, все здесь было тухлым и порченым, очевидно, перед смертью хозяин не спускался сюда порядочное время.
Книги, свитки, непереплетенные рукописи громоздились в хаотическом изобилии. Коегде бумага начинала осыпаться от прикосновения пальцев Рола. Другие были изготовлены из более прочного вещества. Писчая бумага, перья, чернила дюжины цветов, воск для печатей. Сосуды с чемто, напоминающим кровь, образчики, хранимые в банках, полусобранные скелеты неведомых зверей. И наконец, лампа, в которой осталось немного масла. Рол зажег ее несколькими ударами огнива, робкое пламя прикоснулось, трепеща, плетеного фитиля и удержалось на нем. Когда свет стал сильней и Рол вернул на место прозрачный колпачок лампы, его сверхъестественное ночное видение покинуло его, теперь возможности его глаз были такими же ограниченными, как у Рауэн.
– Вот оно, хранилище тайн, – прошептала Рауэн. Кажется, она была разочарована. – Похоже на кладовую в доме старика.
Они зажгли с полдюжины ламп и свеч, и помещение с галереей осветилось во всю длину. И распили они полграфина приличного портвейна, передавая друг другу единственный хрустальный стакан, который держал здесь Пселлос. Осушив его в последний раз, Рауэн разбила стекло об пол и затоптала обломки пяткой. Затем настояла на том, чтобы смазать обожженную руку Рола оливковым маслом и перевязать ее полотном, оторванным от ее рубахи. И вот, отдохнув и подкрепившись, парочка принялась перерывать содержимое комнаты.
– Я даже не знаю, что здесь ищу, – посетовал Рол. – Боги! Какой он был свиньей там, где не имелось служанок, чтобы за ним прибирать.
– Древний Уорик, – сообщила ему Рауэн. – Я не умею это читать, но узнаю, когда вижу. Взгляни, эти знаки напоминают руны, но их надо читать с севера на юг, а не с запада на восток. Можно принять это просто за красивый узор.
– Пселлос знал язык Старшего Племени? – спросил Рол.
– Отчасти. В любом случае он так говорил. Он был из Голиада, не забывай. А говорят, есть скалы в пустынях, где до сих пор сохранились его следы. Будь то на пергаменте, как здесь, или на грифельных досках. Если бы Древние писали на бумаге, все давнымдавно пропало бы.
– Зачем искать написанное на языке, который у нас нет надежды понять?
– Ктонибудь и гденибудь поймет, и если мы найдем десять строк первоначального Уорика, это бесценно. Сомневаюсь, что в мире сохранилось достаточно, чтобы составить торговый каталог.
Груды книг падали, когда они продвигались. Немногие на гаскарийском: «Грамматика древних символов», «Алхимия крови» и даже «Указания по плаванию в Северном Море Неверных Ветров. Но большая часть на языках, которых Рол не знал. Он устал задолго до Рауэн и начал шарить по шкафам, оценивая содержимое банок. Постучав по стенке одной из них, он уловил внутри внезапное движение и закричал:
– Рауэн!
На освещенном лампой столе жидкость смотрелась как яркий кармин, вроде артериальной крови. Но она не была непрозрачной, и чтото извивалось внутри, то и дело постукивая по стеклу. Рауэн осторожно подняла крышку и слишком быстро даже для нее с ее ловкостью нечто блестящее выскочило наружу и с влажным шлепком приземлилось на столешнице. Рол обнажил саблю и попытался ударить, но сверкающее острие вошло в дерево, а неведомое существо успело отпрянуть.
– Нет, оставь в покое, – велела Рауэн. И положила руку на рукоять сабли Рола.
– Значит, ты меня убил, – произнесло неведомо что. Вполне узнаваемым голосом: голосом Михала Пселлоса.
Они попятились с разинутыми ртами.
– Ах, мои отважные убийцы, моя славная парочка забияк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39