– Такая редкая робкая улыбка преобразила ее лицо. – Это легче выговаривается.
Он снова поцеловал ее, зная, что он ничего не отказался бы сделать для этой женщины, и нет преступления, какого он ради нее не совершил бы. Но ему требовалось задать еще один вопрос.
– Почему это поручение доверили мне? – спросил он. – Я неопытен, а для Пселлоса убить этого человека – вопрос жизни и смерти. У Короля Воров есть опытные убийцы, и в изобилии. Ну и, конечно… – Он умолк, и подготовка помогла ему совершить прыжок непроизвольно.
– И есть я. – Она выбралась из его объятий, теперь ее глаза высохли. – Я лучшая в городе. Перьеносцы и близко к тому не подошли.
– Он хочет, чтобы делом занялись оба его убийцы.
– Да, я тоже буду занята в эту ночь. Король Воров и Кановал умрут вместе. Пселлос возглавит Перьеносцев, а его тень Пачидон возьмет на себя совет. Наш господин станет правителем Аскари и соответственно Гаскара. Ему охота сделаться одним из великих мира сего.
– Если мы поступим как нам велено.
– Если мы поступим как нам велено.
– В чем его власть над тобой, Рауэн?
– Это теперь двойная власть. И она в том же, что и его власть над тобой. Он утверждает, что знает, кто мои родители. Историю некоей семьи, породившей меня. И он угрожает мне гибелью того, кого я люблю.
Губы Рола сжались, и одновременно понимание охватило его цветением и озарило ему сердце.
– Как давно…
– Очень. Понятия не имею как, но, думаю, Пселлос предвидел, что это случится. Он с удовольствием наблюдал за происходящим и играл каждым из нас. У него всегда был вкус к таким шуткам. – Она протянула руку и коснулась расшитого ворота его безрукавки.
– Я тоже несколько искусна в работе иглой.
Он вновь привлек ее к себе. Чтото пробудилось в его глубине и начало рычать. Все, что еще оставалось в нем от мальчишки, улетучилось.
– Пселлос должен умереть. Давай убьем его. – Его голос переполняло желание.
Она положила пальцы ему на губы.
– Подожди, сперва подумай. Пселлос чародей и убийца великой силы. Возможно, что вдвоем мы одолеем его, если застигнем врасплох. Но можно придумать и чтото получше.
– Я хочу почувствовать, как он испускает дух от моей руки.
– А я, думаешь, нет? Но я хочу жить. И хочу, чтобы ты был жив. Это важнее. Поверь мне.
Он поцеловал ее лоб.
– Я буду тебе верить. Но он должен умереть.
Глава 10
Наследник
Кановал, вызвавший всю последовавшую резню, был невысоким, похожим на терьера человечком с живой улыбкой. Покидая Башню в череде прочих гостей, он небрежно пожал руку Ролу, с чуть большей силой, нежели необходимо, Пселлосу, а руку Рауэн поцеловал одновременно с упоением и почтительно. Судя по водяным часам, они час простояли втроем, говоря «прощайте» и «как приятно было вас видеть» толпе мужчин и женщин, которые одновременно страшились их, презирали и жаждали их общества. Когда наконец по знаку сурового Куаре два лакея с шумом захлопнули большие дубовые двери вестибюля, даже Пселлос испытал явное облегчение. Он потянул себя за ворот рубахи и воздел обе руки к потолку.
– О боги, как они утомляют, да еще и такой оравой, эти важные господа. Они что, едят свое золото, что делаются такими тяжелыми в общении? Рол, идем со мной, потолкуем на сон грядущий. Рауэн, ты восхитительна и совершенна, как всегда. Мы с тобой увидимся утром, Куаре, а сейчас запри и пригляди, чтобы о наших временных работниках позаботились.
Куаре и Рауэн поклонились. Когда Рауэн вновь выпрямилась, ее пальцы коснулись пальцев Рола. Тепло этого ничтожного знака внимания не покидало его, когда он входил в личные покои Пселлоса на верху Башни. Подъем по лестнице и открытия этой ночи прочистили ему мозги, и он наблюдал с полной невозмутимостью, как Господин наливает им обоим кавайллийское.
– Утомительно, как всегда в таких случаях. Но это необходимо, – заметил Пселлос, вручая Ролу бокал и падая в удобное мягкое кресло. Одна из служанок развела огонь, зная, что Господин терпеть не может холода в помещении, и пламя бросало бьющие крылья теней по стенам. Стены были уставлены книгами, но Рол уже бывал здесь прежде и знал, что эти тома можно купить у любого антиквара. Истинное знание, важные сочинения хранились в другом месте, в потайном покое, которого Рол ни разу не видел.
– Боги, мальчик, ты стал совсем высоким. Садись. Я растяну себе шею, если буду ее еще больше до тебя вытягивать.
Рол сел, думая, что, пожалуй, ненависть можно чуять нюхом, у нее вполне может иметься особый запах. Эта комната явно ею насквозь пропахла.
Пселлос катал бокал в ладонях, глядя в огонь. Впервые Рол заметил седину в пряди, свешивавшейся на его узкое лицо.
– Завтра ночью ты найдешь Язву на улице Сретения. Нет, полагаю, это уже нынче ночью. Он отведет тебя к заднему входу в дом Кановала. Там не будет стражи. Хозяин спит на третьем этаже в помещении с красной дверью, на которой вывешен его герб, вот оселто. Жена будет с ним. Она тоже должна умереть.
– Сегодня он был здесь один.
– Она страдает от увечья. Упала с лошади несколько лет назад. – Он самодовольно ухмыльнулся. – В любом случае она не бросится звать на помощь.
– А слуги? Телохранители?
– Будет коекто. Но не столько, чтобы ты не управился. Можешь убить их, можешь обойти, мне все равно. Но Кановал должен умереть насколько возможно быстро и бесшумно. Это вопрос искусства. Уверен, ты понимаешь.
– Выглядит так, словно предстоит детская забава.
– Именно. – Пселлос в раздумье потягивал свой бренди, оглядывая Рола, как женщина оглядывает свое отражение в зеркале, если на ней непривычный наряд. Наконец он заговорил с ощутимым напором:
– Амери, твоя мать, гордилась бы тобой, Рол. После этого последнего испытания ты будешь с полным правом считать себя мужчиной.
Рол, точно громом пораженный, лишь уставился на него. Казалось, Пселлосу было лучшей наградой выражение его лица.
– Мне нужны верные помощники, а родных сыновей у меня нет. Я всегда считал, что такие вещи лучше всего держать в семье.
– В семье? – только и удалось выговорить Ролу.
– Амери была моей сестрой. Мы одной крови, ты и я, не только потому, что разделяем наследие Старшего Племени, но потому, что состоим в близком родстве. А как ты думаешь, почему старый Ардисан послал тебя ко мне, умирая, племянник мой? Он знал, что пришла пора. Он скрывал тебя сколько мог, но знал, что однажды тебе предстоит направиться сюда. То был единственный способ, каким ты мог бы приблизиться к своим истинным возможностям.
– Мой отец… Кто он был? Пселлос нахмурился.
– Буду с тобой честен, не знаю.
– Лжешь.
– Нет, как раз теперь я говорю правду. Я бы ничего не выиграл, если бы скрыл это от тебя сейчас. Ты согласился стать здесь учеником, ибо тебе обещали знания и потому что ты был слишком юн, отчего боялся полагаться на себя самого. И здесь, конечно, есть Рауэн. Но ты больше не мальчик, и настало время сказать тебе то, что я знаю.
Огонь затрещал и ярко брызнул. Рол не мог глядеть на этого человека, который только что объявил себя его дядюшкой.
– Супругом Амери в жизни был Бар Хетрун, один из величайших в Бьонаре. Кровь была в нем, но та, что он унаследовал от самого Бьона. Коекто думал, что он стал бы королем, если бы не влюбился в черноволосую чародейку из Голиада, места рождения Человека. Бьонарцам не понравилась мысль о том, что отродье колдуньи будет сидеть у подножия трона, возникли заговоры с целью опорочить имя Хетруна и его дома, случилось несколько покушений на убийство. Он покинул свое владение и пустился по морю с твоей матерью и многими домочадцами, помышляя зажить в мире гденибудь, куда не доберутся сплетни, указующие персты и ножи во тьме. Опять Камбриус Орр, да и только, можно сказать. Но небольшой флот, который он собрал, одолели бури в Бьюнийском Море, почти все корабли потерпели крушение, моряки с них утонули или оказались выброшены на берег везде – от Перилара до Оски. Амери пропала во время бедствия. И Хетрун потратил годы на ее поиски, став смиренным капитаном приватиров. Он нашел ее или она его, и она отказывалась говорить о времени, что они провели в разлуке. Остаток своей жизни эта пара провела в море, но бьонарцы узнали, что они не сгинули, и послали боевые корабли на их поиски, ибо на престол в Бьонаре взошел новый король – Бар Асфал, и он недостаточно крепко удерживал власть, чтобы позволить тому, у кого есть право на престол, спокойно странствовать мимо своих берегов. Сына своего Бар Хетрун и Амери послали к родителям Амери и ее брату, чтобы вырастили мальчика гденибудь в безопасности и безвестности. Затем Амери и ее супруг ушли из жизни. Их в конце концов настигли и умертвили посланцы Бьонарской короны. Сын их исчез, и обо всем этом сочинили горестную балладу, которую исполняли на постоялых дворах по всему Бьонару. Король, Которого Не Было. Пропавший Наследник. Бар Асфал уже правит свыше двадцати лет и заключил договор с Королем Чародеем Кулла, у которого сейчас, когда мы об этом говорим, есть известные подозрения насчет того, кто на самом деле некий Пселлос с Гаскара. Пока что эти подозрения не стали убежденностью, но рано или поздно станут, и тогда нигде на земле не найдется надежного убежища от лазутчиков с Кулла.
Рол некоторое время хранил молчание. Наконец он произнес:
– Ты их бросил. Пселлос улыбнулся.
– Твоих бабушку и дедушку? У меня было намерение жить посвоему, вот и все. Но я выполняю свой долг сейчас по отношению к тебе, Рол. Главное, – тут он подался вперед, глаза его горели шафрановожелтым огнем, – это то, что я не верю, что ты и есть сын Бара Хетруна, Пропавший Наследник Бьонара. Так что можешь выкинуть из головы дерзкие мечтания. Нет, ты родился вскоре после того, как Амери вернулась к Хетруну, слишком скоро, чтобы быть ребенком от него. – Он откинулся на спинку кресла, принюхавшись к душистому бренди. – И кровь в тебе слишком чистая, чтобы туда могла попасть его кровь. Она даже чище моей. Нет, ты незаконнорожденный, твой отец из другой семьи.
– Моя… наша семья. Кто они? Родители моей матери и твои. Где все это началось?
– В Голиаде, как я сказал. Теперь там безотрадная пустыня, ибо войны прокатывались через те края столетиями, но все же там уцелело несколько кочевых родов с Древней Кровью. Сам Голгос лежит в развалинах, в нем располагается бьонарский гарнизон, это всегонавсего стоянка для боевых кораблей, следующих вдоль берега к Оронтиру. Казалось бы, не за что больше биться в тех поросших камышом руслах и высохших речных долинах разгромленного рая, но могущество мифов велико. Сказано, что из Голиала явится могущественнейший из людских королей, и народы истекают кровью, дабы завладеть Голиадом, из поколения в поколение.
– Если мой отец не был знатным бьонарцем, кто он был?
– Я тебе сказал, не знаю. Это вопрос, которые не дает мне покоя. Сущая головоломка. Мы с Грайвеном бились над ней вдвоем, а толку вышло мало. В Амери была крепкая кровь, крепче, быть может, чем во мне. Даже если бы она возлегла с обычным человеком, их потомство уродилось бы могущественным. Но судя по твоей крови, твой отец, Рол, мог быть только Уэре, чистокровный Древний из Старшего Племени. – Тут Пселлос уставился в свой бокал, точно тот, кто вынужден смириться с заведомой нелепостью. – И, конечно, это невозможно. Ни одно такое создание не ступало по земле тысячелетиями.
Рол в нетерпении спросил:
– А Рауэн? Как она очутилась здесь?
Пселлос попрежнему таращился на дно пустого бокала.
– Рауэн найденыш, я случайно встретил ее, когда она попрошайничала на улице, у нее едва хватало сил стоять, и я взял ее к себе, потому что увидел в ней кровь.
– И уложил ее в свою постель. Пселлос вздохнул.
– Да. А почему бы и нет? Не уверяй меня, будто тебе не хотелось бы упасть меж ее белых ляжек, Рол.
– Но предполагается, что ты знаешь о ее происхождении.
– Я солгал. Я знаю только, что нашел ее на улице в Аскари однажды утром, однуодинешеньку.
– Если ты не сможешь рассказать ей то, что она хочет знать, она покинет тебя.
– Не думаю.
– Я скажу ей правду.
– Не сомневаюсь. Но отныне она останется здесь не для того, чтобы открыть какоенибудь нелепое родословное древо. Она не уйдет изза тебя.
Если он рассчитывал произвести впечатление, то просчитался. Торжествующая улыбка заколебалась на его лице, ибо он начал понимать, что события, очевидно, развиваются быстрее, нежели он рассчитывал. Он торопливо моргнул.
– Она любит тебя, не спрашивай почему. Думаю, никогда за всю свою жизнь она не любила ничто двуногое. Она королева среди женщин. И она любит тебя. Подумай об этом.
Вся отменная ненависть Рола сгорела и стала золой. Он знал, что Пселлос не говорит ему всей правды, но знал также, что правда в его словах есть.
– Почему ты с ней так обошелся? – устало спросил он. Пселлос, вновь овладев собой, махнул рукой.
– Почему меч выковывают на наковальне? Я сделал Рауэн прекрасным и безжалостным оружием. Она мое творение и никогда этого не забудет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Он снова поцеловал ее, зная, что он ничего не отказался бы сделать для этой женщины, и нет преступления, какого он ради нее не совершил бы. Но ему требовалось задать еще один вопрос.
– Почему это поручение доверили мне? – спросил он. – Я неопытен, а для Пселлоса убить этого человека – вопрос жизни и смерти. У Короля Воров есть опытные убийцы, и в изобилии. Ну и, конечно… – Он умолк, и подготовка помогла ему совершить прыжок непроизвольно.
– И есть я. – Она выбралась из его объятий, теперь ее глаза высохли. – Я лучшая в городе. Перьеносцы и близко к тому не подошли.
– Он хочет, чтобы делом занялись оба его убийцы.
– Да, я тоже буду занята в эту ночь. Король Воров и Кановал умрут вместе. Пселлос возглавит Перьеносцев, а его тень Пачидон возьмет на себя совет. Наш господин станет правителем Аскари и соответственно Гаскара. Ему охота сделаться одним из великих мира сего.
– Если мы поступим как нам велено.
– Если мы поступим как нам велено.
– В чем его власть над тобой, Рауэн?
– Это теперь двойная власть. И она в том же, что и его власть над тобой. Он утверждает, что знает, кто мои родители. Историю некоей семьи, породившей меня. И он угрожает мне гибелью того, кого я люблю.
Губы Рола сжались, и одновременно понимание охватило его цветением и озарило ему сердце.
– Как давно…
– Очень. Понятия не имею как, но, думаю, Пселлос предвидел, что это случится. Он с удовольствием наблюдал за происходящим и играл каждым из нас. У него всегда был вкус к таким шуткам. – Она протянула руку и коснулась расшитого ворота его безрукавки.
– Я тоже несколько искусна в работе иглой.
Он вновь привлек ее к себе. Чтото пробудилось в его глубине и начало рычать. Все, что еще оставалось в нем от мальчишки, улетучилось.
– Пселлос должен умереть. Давай убьем его. – Его голос переполняло желание.
Она положила пальцы ему на губы.
– Подожди, сперва подумай. Пселлос чародей и убийца великой силы. Возможно, что вдвоем мы одолеем его, если застигнем врасплох. Но можно придумать и чтото получше.
– Я хочу почувствовать, как он испускает дух от моей руки.
– А я, думаешь, нет? Но я хочу жить. И хочу, чтобы ты был жив. Это важнее. Поверь мне.
Он поцеловал ее лоб.
– Я буду тебе верить. Но он должен умереть.
Глава 10
Наследник
Кановал, вызвавший всю последовавшую резню, был невысоким, похожим на терьера человечком с живой улыбкой. Покидая Башню в череде прочих гостей, он небрежно пожал руку Ролу, с чуть большей силой, нежели необходимо, Пселлосу, а руку Рауэн поцеловал одновременно с упоением и почтительно. Судя по водяным часам, они час простояли втроем, говоря «прощайте» и «как приятно было вас видеть» толпе мужчин и женщин, которые одновременно страшились их, презирали и жаждали их общества. Когда наконец по знаку сурового Куаре два лакея с шумом захлопнули большие дубовые двери вестибюля, даже Пселлос испытал явное облегчение. Он потянул себя за ворот рубахи и воздел обе руки к потолку.
– О боги, как они утомляют, да еще и такой оравой, эти важные господа. Они что, едят свое золото, что делаются такими тяжелыми в общении? Рол, идем со мной, потолкуем на сон грядущий. Рауэн, ты восхитительна и совершенна, как всегда. Мы с тобой увидимся утром, Куаре, а сейчас запри и пригляди, чтобы о наших временных работниках позаботились.
Куаре и Рауэн поклонились. Когда Рауэн вновь выпрямилась, ее пальцы коснулись пальцев Рола. Тепло этого ничтожного знака внимания не покидало его, когда он входил в личные покои Пселлоса на верху Башни. Подъем по лестнице и открытия этой ночи прочистили ему мозги, и он наблюдал с полной невозмутимостью, как Господин наливает им обоим кавайллийское.
– Утомительно, как всегда в таких случаях. Но это необходимо, – заметил Пселлос, вручая Ролу бокал и падая в удобное мягкое кресло. Одна из служанок развела огонь, зная, что Господин терпеть не может холода в помещении, и пламя бросало бьющие крылья теней по стенам. Стены были уставлены книгами, но Рол уже бывал здесь прежде и знал, что эти тома можно купить у любого антиквара. Истинное знание, важные сочинения хранились в другом месте, в потайном покое, которого Рол ни разу не видел.
– Боги, мальчик, ты стал совсем высоким. Садись. Я растяну себе шею, если буду ее еще больше до тебя вытягивать.
Рол сел, думая, что, пожалуй, ненависть можно чуять нюхом, у нее вполне может иметься особый запах. Эта комната явно ею насквозь пропахла.
Пселлос катал бокал в ладонях, глядя в огонь. Впервые Рол заметил седину в пряди, свешивавшейся на его узкое лицо.
– Завтра ночью ты найдешь Язву на улице Сретения. Нет, полагаю, это уже нынче ночью. Он отведет тебя к заднему входу в дом Кановала. Там не будет стражи. Хозяин спит на третьем этаже в помещении с красной дверью, на которой вывешен его герб, вот оселто. Жена будет с ним. Она тоже должна умереть.
– Сегодня он был здесь один.
– Она страдает от увечья. Упала с лошади несколько лет назад. – Он самодовольно ухмыльнулся. – В любом случае она не бросится звать на помощь.
– А слуги? Телохранители?
– Будет коекто. Но не столько, чтобы ты не управился. Можешь убить их, можешь обойти, мне все равно. Но Кановал должен умереть насколько возможно быстро и бесшумно. Это вопрос искусства. Уверен, ты понимаешь.
– Выглядит так, словно предстоит детская забава.
– Именно. – Пселлос в раздумье потягивал свой бренди, оглядывая Рола, как женщина оглядывает свое отражение в зеркале, если на ней непривычный наряд. Наконец он заговорил с ощутимым напором:
– Амери, твоя мать, гордилась бы тобой, Рол. После этого последнего испытания ты будешь с полным правом считать себя мужчиной.
Рол, точно громом пораженный, лишь уставился на него. Казалось, Пселлосу было лучшей наградой выражение его лица.
– Мне нужны верные помощники, а родных сыновей у меня нет. Я всегда считал, что такие вещи лучше всего держать в семье.
– В семье? – только и удалось выговорить Ролу.
– Амери была моей сестрой. Мы одной крови, ты и я, не только потому, что разделяем наследие Старшего Племени, но потому, что состоим в близком родстве. А как ты думаешь, почему старый Ардисан послал тебя ко мне, умирая, племянник мой? Он знал, что пришла пора. Он скрывал тебя сколько мог, но знал, что однажды тебе предстоит направиться сюда. То был единственный способ, каким ты мог бы приблизиться к своим истинным возможностям.
– Мой отец… Кто он был? Пселлос нахмурился.
– Буду с тобой честен, не знаю.
– Лжешь.
– Нет, как раз теперь я говорю правду. Я бы ничего не выиграл, если бы скрыл это от тебя сейчас. Ты согласился стать здесь учеником, ибо тебе обещали знания и потому что ты был слишком юн, отчего боялся полагаться на себя самого. И здесь, конечно, есть Рауэн. Но ты больше не мальчик, и настало время сказать тебе то, что я знаю.
Огонь затрещал и ярко брызнул. Рол не мог глядеть на этого человека, который только что объявил себя его дядюшкой.
– Супругом Амери в жизни был Бар Хетрун, один из величайших в Бьонаре. Кровь была в нем, но та, что он унаследовал от самого Бьона. Коекто думал, что он стал бы королем, если бы не влюбился в черноволосую чародейку из Голиада, места рождения Человека. Бьонарцам не понравилась мысль о том, что отродье колдуньи будет сидеть у подножия трона, возникли заговоры с целью опорочить имя Хетруна и его дома, случилось несколько покушений на убийство. Он покинул свое владение и пустился по морю с твоей матерью и многими домочадцами, помышляя зажить в мире гденибудь, куда не доберутся сплетни, указующие персты и ножи во тьме. Опять Камбриус Орр, да и только, можно сказать. Но небольшой флот, который он собрал, одолели бури в Бьюнийском Море, почти все корабли потерпели крушение, моряки с них утонули или оказались выброшены на берег везде – от Перилара до Оски. Амери пропала во время бедствия. И Хетрун потратил годы на ее поиски, став смиренным капитаном приватиров. Он нашел ее или она его, и она отказывалась говорить о времени, что они провели в разлуке. Остаток своей жизни эта пара провела в море, но бьонарцы узнали, что они не сгинули, и послали боевые корабли на их поиски, ибо на престол в Бьонаре взошел новый король – Бар Асфал, и он недостаточно крепко удерживал власть, чтобы позволить тому, у кого есть право на престол, спокойно странствовать мимо своих берегов. Сына своего Бар Хетрун и Амери послали к родителям Амери и ее брату, чтобы вырастили мальчика гденибудь в безопасности и безвестности. Затем Амери и ее супруг ушли из жизни. Их в конце концов настигли и умертвили посланцы Бьонарской короны. Сын их исчез, и обо всем этом сочинили горестную балладу, которую исполняли на постоялых дворах по всему Бьонару. Король, Которого Не Было. Пропавший Наследник. Бар Асфал уже правит свыше двадцати лет и заключил договор с Королем Чародеем Кулла, у которого сейчас, когда мы об этом говорим, есть известные подозрения насчет того, кто на самом деле некий Пселлос с Гаскара. Пока что эти подозрения не стали убежденностью, но рано или поздно станут, и тогда нигде на земле не найдется надежного убежища от лазутчиков с Кулла.
Рол некоторое время хранил молчание. Наконец он произнес:
– Ты их бросил. Пселлос улыбнулся.
– Твоих бабушку и дедушку? У меня было намерение жить посвоему, вот и все. Но я выполняю свой долг сейчас по отношению к тебе, Рол. Главное, – тут он подался вперед, глаза его горели шафрановожелтым огнем, – это то, что я не верю, что ты и есть сын Бара Хетруна, Пропавший Наследник Бьонара. Так что можешь выкинуть из головы дерзкие мечтания. Нет, ты родился вскоре после того, как Амери вернулась к Хетруну, слишком скоро, чтобы быть ребенком от него. – Он откинулся на спинку кресла, принюхавшись к душистому бренди. – И кровь в тебе слишком чистая, чтобы туда могла попасть его кровь. Она даже чище моей. Нет, ты незаконнорожденный, твой отец из другой семьи.
– Моя… наша семья. Кто они? Родители моей матери и твои. Где все это началось?
– В Голиаде, как я сказал. Теперь там безотрадная пустыня, ибо войны прокатывались через те края столетиями, но все же там уцелело несколько кочевых родов с Древней Кровью. Сам Голгос лежит в развалинах, в нем располагается бьонарский гарнизон, это всегонавсего стоянка для боевых кораблей, следующих вдоль берега к Оронтиру. Казалось бы, не за что больше биться в тех поросших камышом руслах и высохших речных долинах разгромленного рая, но могущество мифов велико. Сказано, что из Голиала явится могущественнейший из людских королей, и народы истекают кровью, дабы завладеть Голиадом, из поколения в поколение.
– Если мой отец не был знатным бьонарцем, кто он был?
– Я тебе сказал, не знаю. Это вопрос, которые не дает мне покоя. Сущая головоломка. Мы с Грайвеном бились над ней вдвоем, а толку вышло мало. В Амери была крепкая кровь, крепче, быть может, чем во мне. Даже если бы она возлегла с обычным человеком, их потомство уродилось бы могущественным. Но судя по твоей крови, твой отец, Рол, мог быть только Уэре, чистокровный Древний из Старшего Племени. – Тут Пселлос уставился в свой бокал, точно тот, кто вынужден смириться с заведомой нелепостью. – И, конечно, это невозможно. Ни одно такое создание не ступало по земле тысячелетиями.
Рол в нетерпении спросил:
– А Рауэн? Как она очутилась здесь?
Пселлос попрежнему таращился на дно пустого бокала.
– Рауэн найденыш, я случайно встретил ее, когда она попрошайничала на улице, у нее едва хватало сил стоять, и я взял ее к себе, потому что увидел в ней кровь.
– И уложил ее в свою постель. Пселлос вздохнул.
– Да. А почему бы и нет? Не уверяй меня, будто тебе не хотелось бы упасть меж ее белых ляжек, Рол.
– Но предполагается, что ты знаешь о ее происхождении.
– Я солгал. Я знаю только, что нашел ее на улице в Аскари однажды утром, однуодинешеньку.
– Если ты не сможешь рассказать ей то, что она хочет знать, она покинет тебя.
– Не думаю.
– Я скажу ей правду.
– Не сомневаюсь. Но отныне она останется здесь не для того, чтобы открыть какоенибудь нелепое родословное древо. Она не уйдет изза тебя.
Если он рассчитывал произвести впечатление, то просчитался. Торжествующая улыбка заколебалась на его лице, ибо он начал понимать, что события, очевидно, развиваются быстрее, нежели он рассчитывал. Он торопливо моргнул.
– Она любит тебя, не спрашивай почему. Думаю, никогда за всю свою жизнь она не любила ничто двуногое. Она королева среди женщин. И она любит тебя. Подумай об этом.
Вся отменная ненависть Рола сгорела и стала золой. Он знал, что Пселлос не говорит ему всей правды, но знал также, что правда в его словах есть.
– Почему ты с ней так обошелся? – устало спросил он. Пселлос, вновь овладев собой, махнул рукой.
– Почему меч выковывают на наковальне? Я сделал Рауэн прекрасным и безжалостным оружием. Она мое творение и никогда этого не забудет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39