Вполне правдоподобно, что убийца – назовем его X – должен был встретить Баннета у входа в пивоварню. Тогда какой у него мог быть предлог, чтобы объяснить свое нахождение там? Допустим, он объясняет, что получил анонимное письмо, и даже его демонстрирует – ведь он легко мог и самому себе отправить точную копию того, что получил по почте Баннет. После этого особого труда заманить Баннета в какой-нибудь укромный угол, а там прибить, не составило труда. Но уж точно, не в помещении, где установлены чаны! Придумать предлог, чтобы затащить туда Баннета, когда они оба крались следом за ничего не подозревающим Локом, просто немыслимо. Баннет, должно быть, подвергся нападению где-нибудь еще – в помещении, куда X вполне правдоподобно мог его отвести. Но вот куда? Ну а почему бы не в один из кабинетов: самого Баннета, Джо Баннета или других клерков? Ни один из них не посещается ночным сторожем – чего же может быть легче? X мог бы сказать, к примеру: «Послушайте: этот малый, Лок, может оказаться опасным. Но в таком-то кабинете кое-что есть (револьвер, дубинка), что поможет нам остаться невредимыми. Пойдемте туда и вооружимся». Можно изобрести дюжину поводов, чтобы заманить Баннета в кабинет. Но тогда там должны остаться какие-то следы. Мне надо порасспросить об этом персонал или тех, кто там убирается по утрам. Интересно, заперт ли кабинет Джо Баннета? Это место вполне подходящее.
В таком случае если мое предположение недалеко от истины, то миссис Баннет, мисс Меллорс и Герберт Каммисон из списка подозреваемых исключаются. Никто из них не мог бы с полным основанием провозгласить, что «доброжелатель» послал ему или ей письмо с предложением поймать ночного сторожа за воровством. Джо Баннета также надо исключить: он не мог бы сколь-нибудь убедительно объяснить, что прервал морское путешествие из-за какого-то анонимного письма. Нет, никто в такое бы не поверил, хотя Юстас Баннет, в его шизоидном стремлении ловить своих работников всегда и везде, вполне мог счесть, что они с братом – два сапога пара, и ничего другого не принимать в расчет. Так что нет, Джо полностью исключать нельзя. Таким образом, у меня остаются: Габриэль Сорн, главный пивовар, Эд Парсонс и под вопросом Джо Баннет – все они, так сказать, «темные лошадки» на старте, на которых можно делать ставки, как на подозреваемых, в гонке за убийцей». И тут Найджела оторвал от размышлений барабанный стук в дверь.
– Эй! Ты в обмороке? Или проводишь эксперименты с кипящей водой? Я тоже хочу в ванную комнату.
– Извини, Герберт. Я просто задумался.
– Ну, должен заметить, процесс твоего мышления не столь же обременителен для окружающих, как твое пение.
Усмехнувшись, Найджел освободил помещение.
Двумя часами позже он вошел в опрятную и непритязательную резиденцию мистера Г. Барнеса, где был проведен в гостиную, которая из-за жары и обилия вечнозеленых растений напоминала тропический лес в миниатюре. Вскоре там появился и главный пивовар без пиджака, в одной рубашке. Он приветствовал Найджела поднятием одной брови и опусканием другой.
– Ну, сэр, и что же привело вас в мою скромную обитель в столь ранний утренний час? – шутливо осведомился он.
– Да вот, хочу переброситься парой слов с вашей дочерью Лили. Предполагается, что я участвую в расследовании в связи с тем, что в деле в какой-то степени замешан Траффлис. Решил начать с офисного штата.
Барнес поскреб заросший щетиной подбородок.
– Ну, если вам угодно попусту тратить свое время, то это меня не должно касаться, – отозвался он. – Только не тревожьте Лили, прошу вас, сэр. Она немного сама не своя в последнее время. Не знаю, что уж с ней. Нет чтобы обо всем рассказать старику отцу, да куда там – не желает. Должно быть, ничего страшного. Наверное, начиталась всех этих киношных журналов, на которые тратит столько денег, – мрачно добавил он.
– Поверьте, от меня ей не будет никакого беспокойства. Просто задам несколько безобидных вопросов. Впрочем, на некоторые из них, возможно, вы тоже сумеете пролить свет.
И Найджел вытянул из него информацию: а) кабинет Джо Баннета в его отсутствие заперт, но в конторе есть ключ, которым его можно открыть; б) кабинеты в утро убийства не убирались, но полиция там все основательно осмотрела; в) Юстас Баннет не бог весть какая потеря для мира, а пивоварня лишь выиграет под началом мистера Джо.
– Да уж, поставит ее снова на ноги, это он сможет, – заверил Барнес.
– Я вот припоминаю, вы говорили мне в присутствии мистера Сорна, что ходят слухи о продаже Банкетом пивоварни?
Барнес слегка постучал себя по носу.
– Не задавайте вопросов, и вам не станут лгать.
– Но сейчас-то все изменилось. Юстас мертв, и сделка, предположительно, отменяется?
– Согласен, что-то в этом есть, – произнес главный пивовар, явно любящий, чтобы секреты из него вытягивали с должными церемониями. – Уверяю вас, мистер Стрэнджвейс, я не могу поклясться, что это правда, но до моих ушей дошел слух, будто «Роксби» – это большая фирма по производству пива в Мидлендсе – ведет переговоры с мистером Банкетом о том, чтобы купить нас с потрохами.
– С чего бы ему вдруг продавать пивоварню? Для Баннета даже странно: довольствоваться лишь деньгами от продажи бизнеса, когда он мог в полной мере еще упиваться и властью?
– Если рассматривать с этой стороны, то вы правы. Но существует разница, – изрек Барнес судейским тоном, – между понятиями продавать и быть проданным.
– Вы имеете в виду, что пивоваренный завод – банкрот?
Брови главного пивовара полезли на лоб от ужаса.
– Уж пожалуйста, мистер Стрэнджвейс, – запротестовал он, – в самом деле, не стоит вот так рубить с плеча. Тут дело тонкое. Если хотите знать правду, она заключается в следующем. Хозяин был несколько старомоден: он не признавал новшеств и очень не любил тратить деньги, чего уж тут греха таить? Из-за его скупердяйства пивоварня переживает тяжелые времена и не может конкурировать с фирмами, которые используют новые методы и оборудование. Баннеты не банкроты, нет, но я сомневаюсь, что им удастся протянуть еще десять, а то и пять лет.
– Знаете ли вы что-нибудь насчет того, как давно идут эти переговоры?
– С «Роксби», что ли? Точно сказать не могу. По-моему, начались совсем недавно.
– Ну ладно, нам будет проще навести справки о переговорах в «Роксби».
– Вот это верно. Но не забудьте, – мистер Барнес неподражаемым образом пошевелил бровями, – я вам ничего не говорил.
– Вы? О, конечно. Нет, мы не станем указывать источник информации. Узнали – и все! Скажите мне еще одну вещь. Если бы фирма «Роксби» заполучила-таки бизнес Банкета, означало бы это большие изменения в штате служащих?
Барнес бросил на Найджела несвойственный ему проницательный взгляд.
– О, я понимаю, куда вы клоните. – Мгновение он помолчал. – Нет, лаете не на то дерево, мистер Стрэнджвейс. Не думаю, что трансфер существенно повлияет на наш штат. Работники у нас хорошие, денег своих они стоят. Им не укажут на дверь.
– А как насчет самого Джо Банкета и мистера Сорна? – спросил в лоб Найджел, отвечая откровенностью на откровенность.
– Что? Наши ключевые фигуры? Да вы шутите, сэр. – И мистер Барнес от души рассмеялся.
«Не слишком ли ему весело? – подумал Найджел. – А вдруг «Роксби» станет той самой новой метлой, которая чисто метет? Конечно, у Джо свой пай в пивоварне, с этим им ничего не поделать, но они могут назначить нового управляющего. И уж точно Сорн, будучи всего лишь учеником пивовара, никак не может быть отнесен к ценным работникам».
– Премного вам благодарен. Ну, а теперь можно мне побеседовать с вашей дочерью?
– Я не против. Сейчас ее позову.
Барнес засеменил к двери; его длинные руки свободно болтались при ходьбе.
– Эй, Лили! – крикнул он.
– Да, на!
– Тут один джентльмен хочет тебя видеть.
Заявление было встречено с вполне различимым хихиканьем, а затем словами, долетевшими сверху:
– Скажи Эду, что я еще в нижнем белье. Пусть подождет.
– Это не Эд. Это джентльмен, который остановился у доктора Каммисона. Давай одевайся, девочка, и спускайся.
Послышался приглушенный вскрик, затем наступила тишина. Барнес просунул голову в дверь гостиной и глубокомысленно произнес:
– К сожалению, мистер Стрэнджвейс, я сейчас должен уйти, а Лили будет через минуту.
Чего бы ни ожидал увидеть Найджел – а услышанный обмен репликами не предвещал ничего хорошего, – то, что вошло в комнату пятью минутами позже, он себе представить не мог. От отца Лили Барнес унаследовала длинное лицо, длинные руки и худое тело, на шаткой основе которых соорудила на диво точное подобие Греты Гарбо. Ее прическа, очевидно, относилась ко временам Кристины Шведской – нечто вроде гривы цвета загара ниспадало ей на плечи; лицо она напудрила до абсолютной белизны, дабы соответствовать предполагаемой белизне кожи прославленной кинозвезды, зато никакого макияжа не использовала, кроме тонкого слоя помады на губах длинного, с опущенными уголками рта. На ней был старый дождевик, и ничего, как заподозрил Найджел, между ним и «нижним бельем».
Сутулясь, держа руки в карманах плаща, Лили прислонилась спиной к двери и сипло промычала:
– Это вы хотите меня видеть?
Найджел сверхчеловеческим усилием удержал себя от ответа: «Нет, премного благодарен, я хочу домой» – и сказал:
– Э… да, всего на несколько минут… Может, вам лучше сесть?
– Я предпочитаю стоять.
– О… э… ну, как вам угодно. – Ему наконец удалось совладать с собой и даже подумать, что шоковая тактика, возможно, окажется наилучшей для этой Гарбо. – Я хочу поговорить с вами о Траффлисе, собаке мистера Баннета.
Одна рука Лили покинула карман и начала постукивать по деревяшке двери. «Явная глупость с ее стороны», – решил Найджел, поскольку заметил дрожь ее пальцев. Однако девушка пыталась держаться уверенно.
– Траффлис? О да, бедная маленькая собачка, – промычала она.
– Понимаете, мне стало известно, что, когда Траффлис… э… встретил свой конец, в пивоварне всех самым тщательным образом допросили, кроме работников офиса, – бодро выпалил Найджел. – Но у меня есть основания полагать, что убийство собаки, возможно, связано и с убийством мистера Баннета.
– И что с того? – резко спросила Лили, временно превратившись в Джин Харлоу.
– А то, что раз уж я повязан в этом деле, то мне подумалось, что будет нелишним зайти к кому-нибудь из этих работников за разъяснениями.
– О, вы сыщик, да? Вы обвиняете меня в убийстве этой бедной собачонки?
Найджел ловко изменил стратегию и тактику. Он с восхищением начал таращить глаза на Лили, словно хорошенько не разглядел ее прежде.
– Знаете, – закинул он удочку, – когда вы вошли в комнату, я не сразу понял, кого вы мне напоминаете. А ведь, в самом деле, сходство поразительное. Готов сказать, что вы живое воплощение яркой героини замечательных фильмов, таланту которой до сих пор не нашлось достойной замены на экране.
Мисс Барнес с жадностью заглотила наживку. Она лучезарно засияла, по ее мнению на манер Гарбо, и заявила:
– Это то, что я всегда твержу Эду.
– Эду?
– Эду Парсонсу. Он мой дру… один из моих поклонников, я хотела сказать, – поспешно поправилась Лили.
– Ну, да кто теперь в состоянии оценить?..– воскликнул Найджел, отчаянно копаясь в памяти в поисках подходящего киношного слова, но, так ничего и не найдя, махнул рукой. – Эд Парсонс? Да уж, ему не до фильмов – бедняге сейчас приходится несладко, верно?
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Лили.
– Да то, что этот парень крепко сидит на крючке у легавых.
– Ох, да что вы, право! – в сердцах отозвалась Лили, выходя из образа Греты Гарбо. – Давайте начистоту. Мой Эд ничего не сделал, и, если кто-нибудь говорит…
– Обождите минуточку, – перебил ее Найджел в припадке благодарности за предоставленную возможность вновь стать самим собой. – Вернемся к Траффлису. Его смерть как-то связана с Банкетом или нет?
– Продолжайте! – с насмешкой предложила Лили.
– Я продолжу. Если есть связь, то это указывает, что убийца хотел провести эксперимент на предмет качеств саркофага…
– Качеств чего?
– Извините, качеств поглощения плоти в давильном чане. Иными словами, кто бы там ни убил Траффлиса, он же убил и Баннета. Поэтому, естественно, определенная доля подозрения падает и на офисный штат.
Проблески концентрации мысли, возникшие в глазах Лили, не ускользнули от Найджела. Но он пустился в многословие, стараясь на нее не глядеть.
– Конечно, возможно, это была всего лишь злая шутка, обернувшаяся плохим концом… или же этому есть другое вполне невинное объяснение. Фактически, для того, кто стал участником этой проделки, – если это была всего лишь проделка – признание означало бы снятие подозрений и с благодарностью было бы встречено полицией. Но я боюсь…
Неожиданно Лили Барнес оказалась с ним рядом, схватив его за плечи.
– Послушайте, если я вам расскажу, вы обещаете ничего не говорить об этом ни мистеру Джо, ни на?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
В таком случае если мое предположение недалеко от истины, то миссис Баннет, мисс Меллорс и Герберт Каммисон из списка подозреваемых исключаются. Никто из них не мог бы с полным основанием провозгласить, что «доброжелатель» послал ему или ей письмо с предложением поймать ночного сторожа за воровством. Джо Баннета также надо исключить: он не мог бы сколь-нибудь убедительно объяснить, что прервал морское путешествие из-за какого-то анонимного письма. Нет, никто в такое бы не поверил, хотя Юстас Баннет, в его шизоидном стремлении ловить своих работников всегда и везде, вполне мог счесть, что они с братом – два сапога пара, и ничего другого не принимать в расчет. Так что нет, Джо полностью исключать нельзя. Таким образом, у меня остаются: Габриэль Сорн, главный пивовар, Эд Парсонс и под вопросом Джо Баннет – все они, так сказать, «темные лошадки» на старте, на которых можно делать ставки, как на подозреваемых, в гонке за убийцей». И тут Найджела оторвал от размышлений барабанный стук в дверь.
– Эй! Ты в обмороке? Или проводишь эксперименты с кипящей водой? Я тоже хочу в ванную комнату.
– Извини, Герберт. Я просто задумался.
– Ну, должен заметить, процесс твоего мышления не столь же обременителен для окружающих, как твое пение.
Усмехнувшись, Найджел освободил помещение.
Двумя часами позже он вошел в опрятную и непритязательную резиденцию мистера Г. Барнеса, где был проведен в гостиную, которая из-за жары и обилия вечнозеленых растений напоминала тропический лес в миниатюре. Вскоре там появился и главный пивовар без пиджака, в одной рубашке. Он приветствовал Найджела поднятием одной брови и опусканием другой.
– Ну, сэр, и что же привело вас в мою скромную обитель в столь ранний утренний час? – шутливо осведомился он.
– Да вот, хочу переброситься парой слов с вашей дочерью Лили. Предполагается, что я участвую в расследовании в связи с тем, что в деле в какой-то степени замешан Траффлис. Решил начать с офисного штата.
Барнес поскреб заросший щетиной подбородок.
– Ну, если вам угодно попусту тратить свое время, то это меня не должно касаться, – отозвался он. – Только не тревожьте Лили, прошу вас, сэр. Она немного сама не своя в последнее время. Не знаю, что уж с ней. Нет чтобы обо всем рассказать старику отцу, да куда там – не желает. Должно быть, ничего страшного. Наверное, начиталась всех этих киношных журналов, на которые тратит столько денег, – мрачно добавил он.
– Поверьте, от меня ей не будет никакого беспокойства. Просто задам несколько безобидных вопросов. Впрочем, на некоторые из них, возможно, вы тоже сумеете пролить свет.
И Найджел вытянул из него информацию: а) кабинет Джо Баннета в его отсутствие заперт, но в конторе есть ключ, которым его можно открыть; б) кабинеты в утро убийства не убирались, но полиция там все основательно осмотрела; в) Юстас Баннет не бог весть какая потеря для мира, а пивоварня лишь выиграет под началом мистера Джо.
– Да уж, поставит ее снова на ноги, это он сможет, – заверил Барнес.
– Я вот припоминаю, вы говорили мне в присутствии мистера Сорна, что ходят слухи о продаже Банкетом пивоварни?
Барнес слегка постучал себя по носу.
– Не задавайте вопросов, и вам не станут лгать.
– Но сейчас-то все изменилось. Юстас мертв, и сделка, предположительно, отменяется?
– Согласен, что-то в этом есть, – произнес главный пивовар, явно любящий, чтобы секреты из него вытягивали с должными церемониями. – Уверяю вас, мистер Стрэнджвейс, я не могу поклясться, что это правда, но до моих ушей дошел слух, будто «Роксби» – это большая фирма по производству пива в Мидлендсе – ведет переговоры с мистером Банкетом о том, чтобы купить нас с потрохами.
– С чего бы ему вдруг продавать пивоварню? Для Баннета даже странно: довольствоваться лишь деньгами от продажи бизнеса, когда он мог в полной мере еще упиваться и властью?
– Если рассматривать с этой стороны, то вы правы. Но существует разница, – изрек Барнес судейским тоном, – между понятиями продавать и быть проданным.
– Вы имеете в виду, что пивоваренный завод – банкрот?
Брови главного пивовара полезли на лоб от ужаса.
– Уж пожалуйста, мистер Стрэнджвейс, – запротестовал он, – в самом деле, не стоит вот так рубить с плеча. Тут дело тонкое. Если хотите знать правду, она заключается в следующем. Хозяин был несколько старомоден: он не признавал новшеств и очень не любил тратить деньги, чего уж тут греха таить? Из-за его скупердяйства пивоварня переживает тяжелые времена и не может конкурировать с фирмами, которые используют новые методы и оборудование. Баннеты не банкроты, нет, но я сомневаюсь, что им удастся протянуть еще десять, а то и пять лет.
– Знаете ли вы что-нибудь насчет того, как давно идут эти переговоры?
– С «Роксби», что ли? Точно сказать не могу. По-моему, начались совсем недавно.
– Ну ладно, нам будет проще навести справки о переговорах в «Роксби».
– Вот это верно. Но не забудьте, – мистер Барнес неподражаемым образом пошевелил бровями, – я вам ничего не говорил.
– Вы? О, конечно. Нет, мы не станем указывать источник информации. Узнали – и все! Скажите мне еще одну вещь. Если бы фирма «Роксби» заполучила-таки бизнес Банкета, означало бы это большие изменения в штате служащих?
Барнес бросил на Найджела несвойственный ему проницательный взгляд.
– О, я понимаю, куда вы клоните. – Мгновение он помолчал. – Нет, лаете не на то дерево, мистер Стрэнджвейс. Не думаю, что трансфер существенно повлияет на наш штат. Работники у нас хорошие, денег своих они стоят. Им не укажут на дверь.
– А как насчет самого Джо Банкета и мистера Сорна? – спросил в лоб Найджел, отвечая откровенностью на откровенность.
– Что? Наши ключевые фигуры? Да вы шутите, сэр. – И мистер Барнес от души рассмеялся.
«Не слишком ли ему весело? – подумал Найджел. – А вдруг «Роксби» станет той самой новой метлой, которая чисто метет? Конечно, у Джо свой пай в пивоварне, с этим им ничего не поделать, но они могут назначить нового управляющего. И уж точно Сорн, будучи всего лишь учеником пивовара, никак не может быть отнесен к ценным работникам».
– Премного вам благодарен. Ну, а теперь можно мне побеседовать с вашей дочерью?
– Я не против. Сейчас ее позову.
Барнес засеменил к двери; его длинные руки свободно болтались при ходьбе.
– Эй, Лили! – крикнул он.
– Да, на!
– Тут один джентльмен хочет тебя видеть.
Заявление было встречено с вполне различимым хихиканьем, а затем словами, долетевшими сверху:
– Скажи Эду, что я еще в нижнем белье. Пусть подождет.
– Это не Эд. Это джентльмен, который остановился у доктора Каммисона. Давай одевайся, девочка, и спускайся.
Послышался приглушенный вскрик, затем наступила тишина. Барнес просунул голову в дверь гостиной и глубокомысленно произнес:
– К сожалению, мистер Стрэнджвейс, я сейчас должен уйти, а Лили будет через минуту.
Чего бы ни ожидал увидеть Найджел – а услышанный обмен репликами не предвещал ничего хорошего, – то, что вошло в комнату пятью минутами позже, он себе представить не мог. От отца Лили Барнес унаследовала длинное лицо, длинные руки и худое тело, на шаткой основе которых соорудила на диво точное подобие Греты Гарбо. Ее прическа, очевидно, относилась ко временам Кристины Шведской – нечто вроде гривы цвета загара ниспадало ей на плечи; лицо она напудрила до абсолютной белизны, дабы соответствовать предполагаемой белизне кожи прославленной кинозвезды, зато никакого макияжа не использовала, кроме тонкого слоя помады на губах длинного, с опущенными уголками рта. На ней был старый дождевик, и ничего, как заподозрил Найджел, между ним и «нижним бельем».
Сутулясь, держа руки в карманах плаща, Лили прислонилась спиной к двери и сипло промычала:
– Это вы хотите меня видеть?
Найджел сверхчеловеческим усилием удержал себя от ответа: «Нет, премного благодарен, я хочу домой» – и сказал:
– Э… да, всего на несколько минут… Может, вам лучше сесть?
– Я предпочитаю стоять.
– О… э… ну, как вам угодно. – Ему наконец удалось совладать с собой и даже подумать, что шоковая тактика, возможно, окажется наилучшей для этой Гарбо. – Я хочу поговорить с вами о Траффлисе, собаке мистера Баннета.
Одна рука Лили покинула карман и начала постукивать по деревяшке двери. «Явная глупость с ее стороны», – решил Найджел, поскольку заметил дрожь ее пальцев. Однако девушка пыталась держаться уверенно.
– Траффлис? О да, бедная маленькая собачка, – промычала она.
– Понимаете, мне стало известно, что, когда Траффлис… э… встретил свой конец, в пивоварне всех самым тщательным образом допросили, кроме работников офиса, – бодро выпалил Найджел. – Но у меня есть основания полагать, что убийство собаки, возможно, связано и с убийством мистера Баннета.
– И что с того? – резко спросила Лили, временно превратившись в Джин Харлоу.
– А то, что раз уж я повязан в этом деле, то мне подумалось, что будет нелишним зайти к кому-нибудь из этих работников за разъяснениями.
– О, вы сыщик, да? Вы обвиняете меня в убийстве этой бедной собачонки?
Найджел ловко изменил стратегию и тактику. Он с восхищением начал таращить глаза на Лили, словно хорошенько не разглядел ее прежде.
– Знаете, – закинул он удочку, – когда вы вошли в комнату, я не сразу понял, кого вы мне напоминаете. А ведь, в самом деле, сходство поразительное. Готов сказать, что вы живое воплощение яркой героини замечательных фильмов, таланту которой до сих пор не нашлось достойной замены на экране.
Мисс Барнес с жадностью заглотила наживку. Она лучезарно засияла, по ее мнению на манер Гарбо, и заявила:
– Это то, что я всегда твержу Эду.
– Эду?
– Эду Парсонсу. Он мой дру… один из моих поклонников, я хотела сказать, – поспешно поправилась Лили.
– Ну, да кто теперь в состоянии оценить?..– воскликнул Найджел, отчаянно копаясь в памяти в поисках подходящего киношного слова, но, так ничего и не найдя, махнул рукой. – Эд Парсонс? Да уж, ему не до фильмов – бедняге сейчас приходится несладко, верно?
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Лили.
– Да то, что этот парень крепко сидит на крючке у легавых.
– Ох, да что вы, право! – в сердцах отозвалась Лили, выходя из образа Греты Гарбо. – Давайте начистоту. Мой Эд ничего не сделал, и, если кто-нибудь говорит…
– Обождите минуточку, – перебил ее Найджел в припадке благодарности за предоставленную возможность вновь стать самим собой. – Вернемся к Траффлису. Его смерть как-то связана с Банкетом или нет?
– Продолжайте! – с насмешкой предложила Лили.
– Я продолжу. Если есть связь, то это указывает, что убийца хотел провести эксперимент на предмет качеств саркофага…
– Качеств чего?
– Извините, качеств поглощения плоти в давильном чане. Иными словами, кто бы там ни убил Траффлиса, он же убил и Баннета. Поэтому, естественно, определенная доля подозрения падает и на офисный штат.
Проблески концентрации мысли, возникшие в глазах Лили, не ускользнули от Найджела. Но он пустился в многословие, стараясь на нее не глядеть.
– Конечно, возможно, это была всего лишь злая шутка, обернувшаяся плохим концом… или же этому есть другое вполне невинное объяснение. Фактически, для того, кто стал участником этой проделки, – если это была всего лишь проделка – признание означало бы снятие подозрений и с благодарностью было бы встречено полицией. Но я боюсь…
Неожиданно Лили Барнес оказалась с ним рядом, схватив его за плечи.
– Послушайте, если я вам расскажу, вы обещаете ничего не говорить об этом ни мистеру Джо, ни на?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32