Сэра не пела, она сидела рядом с ним и смотрела в темноту.
Когда настало время ложиться спать, Таер обнял жену и вытер с ее лица слезы.
– Если я не смогу петь, ты будешь меня любить? – спросил он.
– Я буду тебя любить, даже если ты не сможешь говорить. – Она слегка постучала его по подбородку. – Может, даже сильней.
Он сдержал смех, чтобы не разбудить весь лагерь.
– Я тоже тебя люблю.
В середине следующего дня началась самая трудная часть пути – горный проход, ведущий к Падению Тени. Крутой подъем увеличил расстояние между всадниками, так что в конце концов Таер мог оглянуться назад и увидеть расстояние почти в пол-лиги между собой и Джесом, который шел за последним всадником. В том месте, где тропа немного расширялась, он остановил Скью и отправил Лера, ехавшего с ним, вперед, а сам стал дожидаться остальных.
Шкура кобылы Лера потемнела от пота, но лошадь дышала легко. Когда Скью остановился, и она должна была идти вперед одна, это ее нисколько не встревожило.
В нескольких лигах впереди, сразу перед самым трудным и крутым участком пути, была небольшая ровная площадка, на которой Лер уже разбивал лагерь, когда подъехали остальные. Таера беспокоило, как лошади сопровождающих Форана перенесут подъем. Он по опыту знал, что животным в горах тяжелее, чем людям.
Первой на тропе появилась лошадь Ринни: ведь ее груз был полегче. Ринни остановилась возле Скью, и Гура, довольно отдуваясь, повалилась на землю.
– Папа, – сказала Ринни. – Впереди штормовой фронт со снегом. Я пытаюсь отвести его в сторону, но мне нужно знать, в каком направлении мы будем двигаться.
– На восток, – ответил он. – В течение ближайших дней на восток и чуть на север. Если удержишь дня на два, мы уже начнем спуск, и тогда нас ждет не снег, а дождь.
– В этом направлении на земле уже лежит снег, – сказала она. – Возможно, нам будет трудно возвращаться этим путем.
– Будем преодолевать трудности, когда столкнемся с ними, – ответил он. – Возможно, вернемся другим путем. Это самый прямой путь, но когда возвращаешься домой, несколько дополнительных недель не в счет.
Она кивнула. Когда ее лошадь пошла, Таер ей вслед сказал:
– Я рад, что мы прихватили своего Баклана с собой, а не оставили в Редерне, где он был бы бесполезен.
Ринни улыбнулась ему и обратила все внимание на неровный склон, по которому поднималась лошадь. Гура поколебалась, посмотрела на Таера и побежала за Ринни.
Не успела Ринни скрыться из виду, как появилась Сэра. Таер поцеловал ее и рассказал, что Ринни пытается сдержать бурю.
– Сегодня так и не потеплело, – ответила Сэра. – Когда приедешь в лагерь, тебя будет ждать что-нибудь горячее.
– Жду с нетерпением, – сказал он. – До вечера. Когда Сэра исчезла, он спешился и убрал удила, чтобы Скью мог пастись. Растительность здесь скудная. На такой высоте растут вечнозеленые деревья, а трава плохо уживается с хвойными. День-два всем лошадям придется немного поголодать.
Присев на корточки, Таер ждал.
Следующим появился Форан, и сразу за ним Тоарсен. Жеребец Форана выглядел неплохо, но лошадь Тоарсена дышала тяжело.
– Для лошадей это тяжело, – сказал Таер. – На крутых участках можно немного пойти пешком.
Следующего всадника – Иелиана – пришлось ждать долго.
– Кто-нибудь едет с императором? – спросил он. Таер кивнул.
– Тоарсен. Кажется, Форану приходится сдерживать Блейда, чтобы Тоарсен не отставал от него.
– Хорошо, – сказал Иелиан.
Дальше показалась Хенна.
– Джес велел мне идти вперед и сказать тебе, что с остальными все в порядке. Кисел и Руфорт поднимаются медленней, чтобы поберечь лошадей. Так им велел Джес.
– Он прав, – сказал Таер. – Сэра и Лер уже разобьют лагерь, когда все доберутся.
Когда Таер и остальные увидели впереди огонь костра, стало уже темно.
– Ну, уже близко, парни, – сказал Таер, вставая на стременах, чтобы снять напряжение коленей, которые начинали неметь.
– А это что? – спросил Руфорт. – Там, внизу, под нами, видите огоньки? Кто-то следит за нами?
– Ага, – сказал Таер, останавливаясь. – Я гадал, увидите ли вы.
– Кого увидим? – спросил Джес.
– Не кого, а что, я думаю, – ответил Таер. – Когда я поднимался здесь в прошлый раз, были огни, голоса… и другое всю ночь напролет. Сначала я подумал, что это горная болезнь – мы тогда еще не поднялись на самую высоту, но я очень устал.
– Значит, нам не нужно тревожиться?
Лошадь Руфорта воспользовалась остановкой и стала тереться носом о колено.
– Я бы так не сказал, – ответил Таер. – Это Рваные горы, и тут можно столкнуться с любыми неприятностями. Но эти в прошлый раз не причинили вреда, так что будем надеяться на лучшее. Пойдем. Лагерь ждет нас.
Лагерь был точно таким, каким его помнил Таер, полным мелких камней, готовых наказать спящих, и очень малым количеством травы для лошадей.
Странные огоньки продолжали мелькать тут и там, как будто в ста ярдах люди несли свечи.
– Здесь что-то есть, – сказала Сэра, когда Таер рассказал всем об огоньках, которые встречал в прошлый раз. – Это не магия. Здесь нет никакой последовательности.
В кустах слышалось шуршание, но Джес и Гура уходили туда несколько раз и возвращались разочарованными.
Все расстелили спальные мешки; Сэра лежала у костра, пытаясь уснуть, как вдруг неожиданно села.
– Слышали?
– Нет, – ответил Таер, садясь и оглядываясь.
– Я ничего не слышал, – сказал Защитник. Сэра забралась в спальный мешок Таера и сказала:
– Плохо слышать голоса, которых не слышит никто, но еще хуже не понимать, что они говорят.
– Имена, – сказала Хенна, и Таер понял, что с момента прихода в лагерь она не произнесла ни слова. – Я услышала их еще в сумерках. Ты знаешь, что это за место, Сэра? Когда колдуны, жившие в Колоссе, бежали из города, некоторые духи мертвых последовали за ними. Колдуны привязали их к этому склону, чтобы они охраняли путь. Они назвали это место горой Памяти или горой Имен, и духи остались здесь и мешали другим духам преследовать своих убийц. Огни, шорох, голоса – все это пытается привязать вас к месту своими именами. Магия, державшая их, ослабла и рассеялась, и еще через сто лет здесь не будет ничего.
Сэра покачала головой.
– Никогда не слышала эту историю.
– Я слышал о горе Имен, – сказал Таер, – хотя не знал, что это и где. Хотел бы я в прошлый раз знать, что это магия. Тогда мне показалось, что я теряю рассудок.
– А зачем ты приходил сюда, папа? – спросил Джес. Нет, понял Таер, слыша голос из темноты, спросил Защитник. – В таком месте много зверей не попадет в твои ловушки.
– Я возвращался домой, – сказал Таер. – Зима была очень мягкая, поэтому я, добывая мех, зашел дальше, чем обычно. Тогда-то я и наткнулся на Падение Тени. – Он помолчал. – Поняв, где я, я испугался и решил идти домой прямо, а не возвращаться по своему кружному пути. Здесь дорога нелегкая, но любая другая отняла бы у меня несколько недель.
– Как ты узнал, что это Падение Тени? – спросил Форан.
– Ничем другим это не могло быть. Поймешь, что я имею в виду, когда сам увидишь. Я ушел оттуда так быстро, как мог идти Скью, и совсем не спал, пока не оказался дома.
– Ты напугал маму, – сказал Лер. – Я это немного помню. Кажется, я был моложе, чем сейчас Ринни. Ты пришел домой и упал, не сказав ни слова. Мама решила, что ты заболел, и послала меня с Джесом за Карадоком.
– Ты только раз был здесь? – спросил Иелиан. – Откуда ты знал, куда идти?
– Вот слова горожанина, – сказал Руфорт, но его замечание не прозвучало обидно. – Тот, кто ходит по горам, быстро научается отличать восток от запада и точно измерять расстояния, иначе просто не выживет.
– Ты бывал в горах? – спросил его Форан.
– Я вырос недалеко от Дирхевена. У меня был дядя… ну, точнее, двоюродный брат мамы. Он хорошо знал горы.
– Таер – Бард, – сказала Сэра, устраиваясь поближе к мужу. – Он умеет запоминать.
Они снова попытались уснуть – большинство из них. Таер слушал, как затихает лагерь. Джес не стал ложиться, и Таер успокаивал себя тем, что шорох, который он слышит, это Джес, и что он может уснуть. Но Джес не шумит, и поэтому большую часть ночи Таер пролежал без сна.
На следующее утро он велел всем потеплее одеться и попросил Джеса дважды проверить лошадей, чтобы убедиться, что они смогут идти весь день.
Вокруг поднимались голые ледяные вершины: путники вступили на самый трудный участок пути. Лер снова пошел первым, потому что вряд ли мог потерять направление: пока не начнут спуск, есть только одна тропа, по которой могут идти лошади.
Здесь лошадям трудно, и Таер часто шел пешком. Колени его беспокоили не больше, чем после целого дня в седле: ходьбу они переносили даже лучше, чем езду верхом.
К полудню они увидели снег, но он выпал недели две назад. На этой высоте Таер видел тучи, которые Ринни сдерживала, как могла.
– Папа, у меня голова болит, – сказала она.
– У меня тоже, милая. Это высота и блеск солнца на снегу. Закрой глаза, твоя лошадь пойдет за остальными. Через несколько часов будем на вершине. А по другую сторону тебе станет лучше.
Ринни чуть покачнулась.
– Буре не нравится, что я ее отталкиваю. Она хочет идти сюда.
Таер не знал, что она может сделать не рискуя, а Сэра и Хенна ушли далеко вперед.
– Осторожнее, милая. Сдерживай бурю не очень сильно, совсем немного. Что бы ты ни делала, это помогает.
Она кивнула и закрыла глаза. Подъехал Иелиан.
– У меня сильная лошадь, – сказал он. – Девочка может поехать со мной, если это ей поможет.
– Спасибо. – Таер улыбнулся. – Но впереди, за хребтом, еще один крутой подъем. Лучше пусть она остается на своей лошади.
Иелиан прикрыл рукой глаза от солнца и посмотрел вперед.
– Хребет? Я думал, мы уже на вершине. Таер покачал головой и улыбнулся.
– Еще нет. Думаю, надо проехать еще с лигу до вершины.
Он ошибся ненамного. Полчаса спустя он прислонился к лошади Ринни и смотрел, как Тоарсен и Кисел начали играть в снежки на вершине горы. Война продолжалась недолго, потому что было очень холодно, но когда начали спуск, все приободрились.
Они были в часе езды от места, где Таер собирался разбить лагерь, как Ринни постучала его по плечу.
– Буря идет, – сказала она.
– Все в порядке. – Он похлопал ее по ноге и поехал рядом. – Можешь поспать.
Ринни спала, пока не остановились на ночь. Она что-то проворчала, когда Джес снял ее с лошади, и снова уснула, как только он уложил ее и укрыл одеялом.
Лер приготовил сладкий чай и проследил, чтобы все выпили по две чашки, а Сэра тем временем делала жаркое в небольшом количестве воды из соленого мяса и репы. Нужно было долго кипятить мясо, чтобы оно стало мягче, а чай, хоть и кипел, был совсем не горячим.
Помня предупреждение Ринни, Таер послал Форана и мальчиков за прочными ветками, а сам приготовил промасленный брезент, который мог хоть немного защитить их во время сна. Буря разразилась ночью и сопровождала их на всем пути с горы, перейдя от снега к дождю, пока не прекратилась.
День отдыхали и сушили одежду, потом ехали еще пять долгих дней и наконец оказались в густом лесу на звериной тропе, бегущей по относительно ровной поверхности. Не видно были ни следа людей. Все знали: если поселиться слишком близко к Падению Тени, урожая не будет, словно Безымянный король лишил почву плодородия. Но хвойные деревья росли отлично. Вероятно, здесь можно прожить, срубая деревья и стаскивая их на равнины, но люди в Рваных горах начинали тревожиться, если слишком в них задерживались.
В Редерне, помимо Таера, было еще несколько охотников, которые зимой уходили за шкурами, но большинство оставались в лесу ненадолго. И потом рассказывали о каких-то существах, которые преследовали их неделями, не оставляя следов. У Таера здесь тоже было несколько необычных встреч.
Хотя двигались они по ровной тропе, вокруг возвышались горы. Оглядываясь, Таер видел самую высокую из них – длинный хребет с голым красным верхом, обрамленным белизной снега; посредине этого хребта пролегала узкая щель – тот самый проход, по которому они пришли сюда.
Скью перешел вброд мелкий ручей. Таер надеялся, что обратный путь они проделают за несколько недель и вернутся в Редерн – точно как те, кто пережил падение Черного короля и по этому самому проходу добрался до безопасных мест за Рваными горами.
И тогда он снова сможет петь.
Скью махнул головой, и Таер ослабил повод, давая коню свободу.
Прошлым вечером Таер снова пел и потерял сознание – во всяком случае, так это выглядело. Одно мгновение – он пел, следующее – он лежал на земле, и Сэра шлепала его по лицу.
Говорят, он перестал петь, замолчал и сидел совершенно неподвижно. Потом у него начались конвульсии. Форан и Джес держали его, пока припадок не кончился. Хенна и Сэра потом долго совещались ночью и пришли к выводу, что припадок вызван тем, что Таер использовал свой орден, затронутый заклинаниями магов.
Таер не хотел когда-нибудь снова увидеть такое выражение в глазах Сэры, поэтому решил прекратить петь и рассказывать истории – ну, на время, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Когда настало время ложиться спать, Таер обнял жену и вытер с ее лица слезы.
– Если я не смогу петь, ты будешь меня любить? – спросил он.
– Я буду тебя любить, даже если ты не сможешь говорить. – Она слегка постучала его по подбородку. – Может, даже сильней.
Он сдержал смех, чтобы не разбудить весь лагерь.
– Я тоже тебя люблю.
В середине следующего дня началась самая трудная часть пути – горный проход, ведущий к Падению Тени. Крутой подъем увеличил расстояние между всадниками, так что в конце концов Таер мог оглянуться назад и увидеть расстояние почти в пол-лиги между собой и Джесом, который шел за последним всадником. В том месте, где тропа немного расширялась, он остановил Скью и отправил Лера, ехавшего с ним, вперед, а сам стал дожидаться остальных.
Шкура кобылы Лера потемнела от пота, но лошадь дышала легко. Когда Скью остановился, и она должна была идти вперед одна, это ее нисколько не встревожило.
В нескольких лигах впереди, сразу перед самым трудным и крутым участком пути, была небольшая ровная площадка, на которой Лер уже разбивал лагерь, когда подъехали остальные. Таера беспокоило, как лошади сопровождающих Форана перенесут подъем. Он по опыту знал, что животным в горах тяжелее, чем людям.
Первой на тропе появилась лошадь Ринни: ведь ее груз был полегче. Ринни остановилась возле Скью, и Гура, довольно отдуваясь, повалилась на землю.
– Папа, – сказала Ринни. – Впереди штормовой фронт со снегом. Я пытаюсь отвести его в сторону, но мне нужно знать, в каком направлении мы будем двигаться.
– На восток, – ответил он. – В течение ближайших дней на восток и чуть на север. Если удержишь дня на два, мы уже начнем спуск, и тогда нас ждет не снег, а дождь.
– В этом направлении на земле уже лежит снег, – сказала она. – Возможно, нам будет трудно возвращаться этим путем.
– Будем преодолевать трудности, когда столкнемся с ними, – ответил он. – Возможно, вернемся другим путем. Это самый прямой путь, но когда возвращаешься домой, несколько дополнительных недель не в счет.
Она кивнула. Когда ее лошадь пошла, Таер ей вслед сказал:
– Я рад, что мы прихватили своего Баклана с собой, а не оставили в Редерне, где он был бы бесполезен.
Ринни улыбнулась ему и обратила все внимание на неровный склон, по которому поднималась лошадь. Гура поколебалась, посмотрела на Таера и побежала за Ринни.
Не успела Ринни скрыться из виду, как появилась Сэра. Таер поцеловал ее и рассказал, что Ринни пытается сдержать бурю.
– Сегодня так и не потеплело, – ответила Сэра. – Когда приедешь в лагерь, тебя будет ждать что-нибудь горячее.
– Жду с нетерпением, – сказал он. – До вечера. Когда Сэра исчезла, он спешился и убрал удила, чтобы Скью мог пастись. Растительность здесь скудная. На такой высоте растут вечнозеленые деревья, а трава плохо уживается с хвойными. День-два всем лошадям придется немного поголодать.
Присев на корточки, Таер ждал.
Следующим появился Форан, и сразу за ним Тоарсен. Жеребец Форана выглядел неплохо, но лошадь Тоарсена дышала тяжело.
– Для лошадей это тяжело, – сказал Таер. – На крутых участках можно немного пойти пешком.
Следующего всадника – Иелиана – пришлось ждать долго.
– Кто-нибудь едет с императором? – спросил он. Таер кивнул.
– Тоарсен. Кажется, Форану приходится сдерживать Блейда, чтобы Тоарсен не отставал от него.
– Хорошо, – сказал Иелиан.
Дальше показалась Хенна.
– Джес велел мне идти вперед и сказать тебе, что с остальными все в порядке. Кисел и Руфорт поднимаются медленней, чтобы поберечь лошадей. Так им велел Джес.
– Он прав, – сказал Таер. – Сэра и Лер уже разобьют лагерь, когда все доберутся.
Когда Таер и остальные увидели впереди огонь костра, стало уже темно.
– Ну, уже близко, парни, – сказал Таер, вставая на стременах, чтобы снять напряжение коленей, которые начинали неметь.
– А это что? – спросил Руфорт. – Там, внизу, под нами, видите огоньки? Кто-то следит за нами?
– Ага, – сказал Таер, останавливаясь. – Я гадал, увидите ли вы.
– Кого увидим? – спросил Джес.
– Не кого, а что, я думаю, – ответил Таер. – Когда я поднимался здесь в прошлый раз, были огни, голоса… и другое всю ночь напролет. Сначала я подумал, что это горная болезнь – мы тогда еще не поднялись на самую высоту, но я очень устал.
– Значит, нам не нужно тревожиться?
Лошадь Руфорта воспользовалась остановкой и стала тереться носом о колено.
– Я бы так не сказал, – ответил Таер. – Это Рваные горы, и тут можно столкнуться с любыми неприятностями. Но эти в прошлый раз не причинили вреда, так что будем надеяться на лучшее. Пойдем. Лагерь ждет нас.
Лагерь был точно таким, каким его помнил Таер, полным мелких камней, готовых наказать спящих, и очень малым количеством травы для лошадей.
Странные огоньки продолжали мелькать тут и там, как будто в ста ярдах люди несли свечи.
– Здесь что-то есть, – сказала Сэра, когда Таер рассказал всем об огоньках, которые встречал в прошлый раз. – Это не магия. Здесь нет никакой последовательности.
В кустах слышалось шуршание, но Джес и Гура уходили туда несколько раз и возвращались разочарованными.
Все расстелили спальные мешки; Сэра лежала у костра, пытаясь уснуть, как вдруг неожиданно села.
– Слышали?
– Нет, – ответил Таер, садясь и оглядываясь.
– Я ничего не слышал, – сказал Защитник. Сэра забралась в спальный мешок Таера и сказала:
– Плохо слышать голоса, которых не слышит никто, но еще хуже не понимать, что они говорят.
– Имена, – сказала Хенна, и Таер понял, что с момента прихода в лагерь она не произнесла ни слова. – Я услышала их еще в сумерках. Ты знаешь, что это за место, Сэра? Когда колдуны, жившие в Колоссе, бежали из города, некоторые духи мертвых последовали за ними. Колдуны привязали их к этому склону, чтобы они охраняли путь. Они назвали это место горой Памяти или горой Имен, и духи остались здесь и мешали другим духам преследовать своих убийц. Огни, шорох, голоса – все это пытается привязать вас к месту своими именами. Магия, державшая их, ослабла и рассеялась, и еще через сто лет здесь не будет ничего.
Сэра покачала головой.
– Никогда не слышала эту историю.
– Я слышал о горе Имен, – сказал Таер, – хотя не знал, что это и где. Хотел бы я в прошлый раз знать, что это магия. Тогда мне показалось, что я теряю рассудок.
– А зачем ты приходил сюда, папа? – спросил Джес. Нет, понял Таер, слыша голос из темноты, спросил Защитник. – В таком месте много зверей не попадет в твои ловушки.
– Я возвращался домой, – сказал Таер. – Зима была очень мягкая, поэтому я, добывая мех, зашел дальше, чем обычно. Тогда-то я и наткнулся на Падение Тени. – Он помолчал. – Поняв, где я, я испугался и решил идти домой прямо, а не возвращаться по своему кружному пути. Здесь дорога нелегкая, но любая другая отняла бы у меня несколько недель.
– Как ты узнал, что это Падение Тени? – спросил Форан.
– Ничем другим это не могло быть. Поймешь, что я имею в виду, когда сам увидишь. Я ушел оттуда так быстро, как мог идти Скью, и совсем не спал, пока не оказался дома.
– Ты напугал маму, – сказал Лер. – Я это немного помню. Кажется, я был моложе, чем сейчас Ринни. Ты пришел домой и упал, не сказав ни слова. Мама решила, что ты заболел, и послала меня с Джесом за Карадоком.
– Ты только раз был здесь? – спросил Иелиан. – Откуда ты знал, куда идти?
– Вот слова горожанина, – сказал Руфорт, но его замечание не прозвучало обидно. – Тот, кто ходит по горам, быстро научается отличать восток от запада и точно измерять расстояния, иначе просто не выживет.
– Ты бывал в горах? – спросил его Форан.
– Я вырос недалеко от Дирхевена. У меня был дядя… ну, точнее, двоюродный брат мамы. Он хорошо знал горы.
– Таер – Бард, – сказала Сэра, устраиваясь поближе к мужу. – Он умеет запоминать.
Они снова попытались уснуть – большинство из них. Таер слушал, как затихает лагерь. Джес не стал ложиться, и Таер успокаивал себя тем, что шорох, который он слышит, это Джес, и что он может уснуть. Но Джес не шумит, и поэтому большую часть ночи Таер пролежал без сна.
На следующее утро он велел всем потеплее одеться и попросил Джеса дважды проверить лошадей, чтобы убедиться, что они смогут идти весь день.
Вокруг поднимались голые ледяные вершины: путники вступили на самый трудный участок пути. Лер снова пошел первым, потому что вряд ли мог потерять направление: пока не начнут спуск, есть только одна тропа, по которой могут идти лошади.
Здесь лошадям трудно, и Таер часто шел пешком. Колени его беспокоили не больше, чем после целого дня в седле: ходьбу они переносили даже лучше, чем езду верхом.
К полудню они увидели снег, но он выпал недели две назад. На этой высоте Таер видел тучи, которые Ринни сдерживала, как могла.
– Папа, у меня голова болит, – сказала она.
– У меня тоже, милая. Это высота и блеск солнца на снегу. Закрой глаза, твоя лошадь пойдет за остальными. Через несколько часов будем на вершине. А по другую сторону тебе станет лучше.
Ринни чуть покачнулась.
– Буре не нравится, что я ее отталкиваю. Она хочет идти сюда.
Таер не знал, что она может сделать не рискуя, а Сэра и Хенна ушли далеко вперед.
– Осторожнее, милая. Сдерживай бурю не очень сильно, совсем немного. Что бы ты ни делала, это помогает.
Она кивнула и закрыла глаза. Подъехал Иелиан.
– У меня сильная лошадь, – сказал он. – Девочка может поехать со мной, если это ей поможет.
– Спасибо. – Таер улыбнулся. – Но впереди, за хребтом, еще один крутой подъем. Лучше пусть она остается на своей лошади.
Иелиан прикрыл рукой глаза от солнца и посмотрел вперед.
– Хребет? Я думал, мы уже на вершине. Таер покачал головой и улыбнулся.
– Еще нет. Думаю, надо проехать еще с лигу до вершины.
Он ошибся ненамного. Полчаса спустя он прислонился к лошади Ринни и смотрел, как Тоарсен и Кисел начали играть в снежки на вершине горы. Война продолжалась недолго, потому что было очень холодно, но когда начали спуск, все приободрились.
Они были в часе езды от места, где Таер собирался разбить лагерь, как Ринни постучала его по плечу.
– Буря идет, – сказала она.
– Все в порядке. – Он похлопал ее по ноге и поехал рядом. – Можешь поспать.
Ринни спала, пока не остановились на ночь. Она что-то проворчала, когда Джес снял ее с лошади, и снова уснула, как только он уложил ее и укрыл одеялом.
Лер приготовил сладкий чай и проследил, чтобы все выпили по две чашки, а Сэра тем временем делала жаркое в небольшом количестве воды из соленого мяса и репы. Нужно было долго кипятить мясо, чтобы оно стало мягче, а чай, хоть и кипел, был совсем не горячим.
Помня предупреждение Ринни, Таер послал Форана и мальчиков за прочными ветками, а сам приготовил промасленный брезент, который мог хоть немного защитить их во время сна. Буря разразилась ночью и сопровождала их на всем пути с горы, перейдя от снега к дождю, пока не прекратилась.
День отдыхали и сушили одежду, потом ехали еще пять долгих дней и наконец оказались в густом лесу на звериной тропе, бегущей по относительно ровной поверхности. Не видно были ни следа людей. Все знали: если поселиться слишком близко к Падению Тени, урожая не будет, словно Безымянный король лишил почву плодородия. Но хвойные деревья росли отлично. Вероятно, здесь можно прожить, срубая деревья и стаскивая их на равнины, но люди в Рваных горах начинали тревожиться, если слишком в них задерживались.
В Редерне, помимо Таера, было еще несколько охотников, которые зимой уходили за шкурами, но большинство оставались в лесу ненадолго. И потом рассказывали о каких-то существах, которые преследовали их неделями, не оставляя следов. У Таера здесь тоже было несколько необычных встреч.
Хотя двигались они по ровной тропе, вокруг возвышались горы. Оглядываясь, Таер видел самую высокую из них – длинный хребет с голым красным верхом, обрамленным белизной снега; посредине этого хребта пролегала узкая щель – тот самый проход, по которому они пришли сюда.
Скью перешел вброд мелкий ручей. Таер надеялся, что обратный путь они проделают за несколько недель и вернутся в Редерн – точно как те, кто пережил падение Черного короля и по этому самому проходу добрался до безопасных мест за Рваными горами.
И тогда он снова сможет петь.
Скью махнул головой, и Таер ослабил повод, давая коню свободу.
Прошлым вечером Таер снова пел и потерял сознание – во всяком случае, так это выглядело. Одно мгновение – он пел, следующее – он лежал на земле, и Сэра шлепала его по лицу.
Говорят, он перестал петь, замолчал и сидел совершенно неподвижно. Потом у него начались конвульсии. Форан и Джес держали его, пока припадок не кончился. Хенна и Сэра потом долго совещались ночью и пришли к выводу, что припадок вызван тем, что Таер использовал свой орден, затронутый заклинаниями магов.
Таер не хотел когда-нибудь снова увидеть такое выражение в глазах Сэры, поэтому решил прекратить петь и рассказывать истории – ну, на время, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55