Сэра прижала ладонь к его коже, согревая ее.
– Они не уничтожили свой город, Таер. Они принесли его в жертву.
Он беспокойно зашевелился под ее рукой.
– Ты мне рассказывала об этом. Ты хочешь сказать, что они убили всех, кто жил в городе, кроме колдунов, создававших заклятие?
– И да и нет. – Это старая история, и Странники редко ее рассказывают. – Каждое утро Алина встает и разжигает огонь в печи, как всегда делала твоя семья с тех пор, как несколько столетий назад была основана пекарня. У каждого жителя деревни есть дела, которые он совершает ежедневно, – это ритуалы жизни. И в этом сила, Таер, как и в той искре жизни, которая отличает твое тело от глиняного горшка. Колдуны извлекли силу из повседневных ритуалов, из поколений живших и из смерти своих семей и друзей, веривших им. Маги убивали тех, кого любили, и в этом тоже была сила, гораздо большая, чем в простой смерти. Они использовали эту силу, зная, что ее не хватит, чтобы уничтожить их создание. Они могли только заточить его.
– А чего хочет Сталкер? – спросил Таер, сам опытный рассказчик. – Чем он так напугал колдунов, что они перебили свои семьи?
– Слово языка Странников, которое переводится на общий язык как Сталкер, означает также смерть добычи, которую преследует Сталкер, – преследует не ради пищи, а из любви к уничтожению. – Сэра расстроенно пожала плечами. – Это все, что мы знаем: только то, что колдуны назвали его Сталкером, когда погубили свои семьи, чтобы сдержать его.
– Безымянный король едва не погубил человечество. Сэра кивнула.
– Туманники питаются мелкой добычей. Они не играют с пищей, как кошки. Тронутый тенью, которого мы обнаружили, сознательно наводил ужас на кузнеца, потому что наслаждался этим. Так и Сталкер, должно быть, принуждает тех, кто ему служит, к ужасным деяниям. Несомненно, смерть следует за Черным и теми, кто ему служит.
– Ты сказала, что Бандор затронут тенью. Она кивнула.
– Да, это необычно. Большинство тронутых тенью, которых мы, Странники, видим, результат деятельности Безымянного короля.
– Но как это случилось?
– Сначала я думала, что это сделал Волис, – ответила она. – Сам он, несомненно, был тронут тенью, как и все мастера Пути. Но мой старый учитель Аграв как-то сказал, что Сталкер был заточен, потому что навязывал свою волю другим. Почему-то с Черным того же не произошло. Если это так, то именно Черный виноват в том, что тень затронула колдунов Пути и Бандора.
– Какая разница между тем, кто просто затронут тенью, и Черным?
– Тень тебе навязывают, – ответила Сэра. – Нужны небольшие грехи, нужно негодование, гнев, все это усиливается и извлекается на поверхность. Бандор ударил твою сестру – спокойнее, Таер, это не его вина. Я привожу это просто как пример того, насколько прикосновение тени может изменить личность. Если будешь сопротивляться тени, она выест тебя изнутри, так что останется зверь, который больше не сможет скрывать свое безумие. Насколько я могу судить, мастера Пути жили с этим долгие годы.
– А Черный?
– Мы не знаем, как возникают Черные. Если бы знали, могли бы этого не допустить. Все Черные были колдунами. Думаю, они каким-то образом связывались со Сталкером; может, в книгах солсенти есть какое-то заклинание. А может, Сталкер умеет призывать колдуна, который соответствует его нуждам. Во всяком случае, с готовностью жертвует жизнями окружающих, чтобы получить власть и бессмертие. Не знаю, что при этом получает Сталкер или чего он хочет, кроме смерти и разрушения. Может, этого ему достаточно. Люди, тронутые тенью, со временем – за годы или даже за месяцы – становятся безумными, но сам Черный нет.
Таер молчал, и немного погодя Сэра возобновила свою работу по смягчению его боли. Много магии для этого не требовалось, только нежность.
Она коснулась красного пятна в районе ребер, где завтра будет синяк, и облегчила боль магией. Хоть он и изранен, она любила его тело, мускулистое и жилистое, со множеством старых и новых шрамов. Закончив с заклинаниями, она провела пальцами по его коже.
Она вернула его домой. Он дома и наконец в безопасности.
Пальцы ее двинулись ниже, и он перехватил ее руку.
– Если хочешь, чтобы мы поспали, ложись рядом, перестань ласкать меня.
Она села на него, тонкая ткань ночной сорочки была единственной преградой между ее кожей и его.
– М-м-м, – сказала она, – кажется, сон тебя еще не очень интересует.
Он рассмеялся – низкий смех исходил словно не изо рта, а из живота.
– Не двигайся, – сказала она, прижимаясь к его губам своими. – Можешь навредить себе, если будешь шевелиться.
Много, очень много времени спустя Таер довольно сказал:
– Как мне этого не хватало.
– Мне тоже, – ответила Сэра. Она неохотно откатилась и пригасила свет. – Свет полностью не погаснет. В комнатах мермори не может быть совсем темно – я думаю, это имеет какое-то отношение к природе иллюзии.
– Так хорошо, – сказал он. – Я хочу немного поговорить с тобой, а если будет темно, я не выдержу и усну.
– Да? – Она взяла свой спальный мешок, укрыла Таера, а потом забралась к нему. Со вздохом свернулась в тепле и зевнула. – Говори быстрее.
– Расскажи мне о Хенне.
Она подняла голову, но свет находился за ним, и она не видела выражения его лица.
– О Хенне? Он рассмеялся.
– Если бы ты сама себя слышала. Просто я заметил в ней кое-что странное, и поскольку наш сын очень ею интересуется, я хотел бы больше о ней знать.
Она снова устроилась рядом с ним.
– Что именно странное? Он рассмеялся.
– Сначала расскажи ты. Потом я объясню, почему спрашиваю.
– Она Ворон из клана Ривилены Лунноволосой, – осторожно начала Сэра. – Это общее наследие всех Странников. Последний раз я слышала, что в пределах империи есть три или четыре клана Ривилены и еще несколько за пределами империи. Она пришла к нам… – Сэра остановилась. – Хочешь, чтобы я пересказала всю историю? Я тебе уже рассказывала.
– Пожалуйста, расскажи еще раз, – попросил он. Она пожала плечами.
– Она пришла к нам, потому что предположила, что Путь захватил тебя и тебя отвезли в Таэлу. Она была свидетельницей того, как убили ее возлюбленного. И хотела отомстить. И еще она хотела остановить Путь.
– Но она не пошла сразу на ферму.
– Верно. Сначала она пошла на то место, где предположительно ты умер. И шла к нам, когда лесной царь усыпил ее, а потом послал Джеса, чтобы тот принес ее сюда.
– Лесной царь не хотел, чтобы она оставалась в его царстве? – нейтральным тоном спросил Таер.
– Не знаю, чего он хотел, – ответила Сэра. – Спроси его сам, и увидишь, сможешь ли получить прямой ответ. Если бы он считал, что она может причинить вред, вряд ли он посылал бы Джеса принести ее сюда.
Таер не спорил, и Сэра снова расслабилась и прижалась к нему.
– Она помогала мне учить мальчиков, пока мы были на пути к Таэле. И она спасла Джеса.
– Ты мне об этом не говорила. Как?
– Ты знаешь, что такое фаундрейл! – спросила она.
– Нет… подожди. Это не та штука, о которой говорил мне Защитник? Та, что должна держать Защитника под контролем, но вместо этого сводит его с ума.
Сэра кивнула.
– С самого начала их было десять – теперь осталось девять. Бенрольн… я тебе рассказывала, что его клан из тех, что зарабатывают на солсенти. Он считает, что имеет на это право: солсенти убили его отца и всех остальных носителей орденов клана. Он решил, что заставит меня помогать ему, если захватит Джеса и будет удерживать его с помощью фаундрейла. Пока я разбиралась с Бенрольном, Хенна сумела уничтожить фаундрейл.
– Это было нелегко?
Голос Таера звучал нейтрально. Сэра покачала головой.
– Не знаю. Никогда не пробовала.
– Насколько сильна Хенна?
– Не знаю. Для магии нет мерной линейки. – Она нахмурилась и раздраженно продолжала: – хотя колдуны солсенти считают, что она должна быть. На самом деле тренировка значит не меньше, чем сила, хотя для Воронов в меньшей степени, чем для колдунов, которые не являются носителями ордена. Хенна очень хорошо подготовлена; это видно по ее поведению. Люди говорят «владеющий собой, как Ворон», и ее спокойствие, хладнокровие и миролюбие ясно это подтверждают.
Но она не могла скрыть тоскливые нотки в голосе.
Таер услышал это, потому что игриво потер ее нос.
– Ты так хорошо себя контролируешь, что многие думают, будто ты вообще не способна на необдуманное поведение. А что касается меня, то я обожаю время от времени всласть подраться.
Сэра рассмеялась.
– Ничего подобного. Мне приходится стараться расшевелить жалкого Барда, чтобы подраться с ним. – Она немного подождала. – Так что ты думаешь о Хенне?
– Сколько ей лет? – спросил он.
Она не это ожидала услышать, хотя Хенну, по-видимому, беспокоит, что она старше Джеса.
– Не знаю, – ответила Сэра. – Она выглядит лет на десять моложе меня. Двадцать четыре, двадцать пять, может быть. У них разница в возрасте меньше, чем у нас.
Он повернулся так, что ее голова оказалась у него на плече.
– Мне кажется, она гораздо старше, чем выглядит.
– Почему?
– Это у нее во взгляде. Когда мои глаза не говорят мне о ее молодости, я чувствую, что она старая, старая женщина.
Сэра какое-то время думала о его словах.
– Владение собой, которого стремятся достичь Вороны, обычно достигается в очень пожилом возрасте, – сказала она. – Я видела его у других Воронов, не только у Хенны, хотя сама никогда по-настоящему им не владела. – Сэра знала, что люди считают ее холодной, но ей было очень трудно сдерживать эмоции. А если она этого не сделает, то может стать очень-очень опасна для всех. Магия требует хладнокровия, а она очень вспыльчива. – Думаю, именно благодаря этому контролю Хенны Джес выдерживает ее прикосновения, хотя не переносит этого от других.
– Магия может позволить человеку прожить дольше, – сказал Таер. – Однажды я встретил семидесятидвухлетнего колдуна, который выглядел не старше сорока.
– Колдовство – да, но я тебе уже говорила, что ордены действуют не так. Целители, такие, как Брюидд, возможно, могут продлить себе жизнь, но лишь в разумных пределах.
– Ты говорила, что колдуны встречаются и в кланах Странников, – сказал Таер. – Может Хенна быть колдуньей?
Сэра села, скрестив ноги, и в тусклом свете посмотрела ему в лицо.
– Ты как будто совершенно уверен, что она стара. Совы могут почувствовать, когда другие лгут, но дальше этого их способности не заходят – так она всегда считала.
– Это просто ощущение, – почти виновато сказал он.
– Все носители Ворона колдуны, – сказала Сэра. – Точно так же, как все Защитники – эмпаты. Поэтому да, Хенна в определенном смысле колдунья. Но Вороны воздерживаются от использования колдовства за пределами своего ордена… это было бы похоже на то, что ты при пении заткнул бы уши ватой.
– Я знаю разницу между колдунами и Воронами: колдуны используют ритуалы, а Воронам это не нужно, – сказал Таер. – Но я видел, как ты пользуешься ритуалами.
Сэра кивнула.
– Верно. Колдун – это знания, а Ворон – интуиция. Насколько нам известно, это справедливо, но на практике особой разницы нет. Истинная разница в результатах. Это все равно что сказать: разница между собакой и кошкой в том, что собака послушна, а кошка независима.
– Ты можешь объяснить мне это? Сэра немного подумала.
– У меня есть не очень близкая аналогия. Представь себе, что магия – это работа пекаря, которую могут выполнять лишь немногие. Но у этих людей нет ни обоняния, ни вкуса.
– Так печь хлеб трудно, – заметил Таер.
– Очень трудно. Но они умудряются это делать, потому что тщательно изучают книги рецептов и учатся измерять каждую чашку муки и каждое зернышко сахара.
– Колдуны солсенти.
Таер взял ее руку и принялся перебирать ее пальцы.
– Верно. Но некоторые из этих колдунов получают кольцо, которое позволяет им обонять и ощущать вкус.
– И это кольцо называется орден Ворона.
– Правильно.
– Но они могут снять кольцо.
Сэра раздраженно закатила глаза и быстро заговорила:
– Только с помощью обжигающего каустического мыла. А работа пекаря горяча, настолько горяча, что некоторые от нее умирают. Другие научаются управляться с высокой температурой и переносить ее долгое время – но потому, что занимаются только выпечкой хлеба и не могут прекратить это делать, иначе умрут. Это колдуны, живущие многие столетия. А кольцо защищает тебя от жара.
Он обнял ее за талию, придвинул к себе и рассмеялся.
– Хорошо, хорошо. Ни один Ворон не подумает заниматься колдовством, и Вороны не живут столетия.
– Правильно, – сказала Сэра, прислонившись лицом к его шее. – Поэтому Хенна не столетняя колдунья. И она не Черный. Мы бы знали – Джес знал бы.
Таер перекатился на свое место и какое-то время лежал неподвижно. Она подумала, что он уснул, и сама уже засыпала, когда он заговорил снова.
– Если Хенна присоединилась к тебе, чтобы уничтожить Путь, почему она еще с нами? Почему не ищет свой клан, чтобы воссоздать его? Ты говорила, что убили весь ее клан, кроме нее и ее возлюбленного Ворона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55