.. да кто ж его разберет, куда там глядят алые буркала? Есть не мешал, и ладно.
Покончив с мясом, эльфийка сделала последний глоток из фляги. Завинтила крышку. Протянула спутнику:
– Убери.
Тот молча сунул в рюкзак флягу и остатки сухарей.
– Тэмор и Йорик погибли? – полуутвердительно произнесла Легенда. – Мы остались вдвоем и, следовательно, должны вернуться в лагерь Сорхе. Дорога должна быть безопасной. Нас не ждут. Да и никому мы особо не нужны.
Шефанго кивал задумчиво, завязывал рюкзак. И когда эльфийка поднялась, бросив коротко: “Пора идти”, – полыхнуло алым из глазниц:
– Нам в другую сторону.
Ничего себе, послушный мальчик! И голос бархатный девался куда-то, рыком вкрадчивым сменившись. Вкрадчивым, что верно, то верно. Но ведь рыком.
– Ты не понимаешь... Эльрик. – Господи, ну и имечко. Язык сломаешь. – Мы сделали все, что могли. Лучшие из нас погибли. Остается только вернуться. И попытаться снова.
– Лучшие не гибнут. – Он по-прежнему сидел на земле. Смотрел на нее снизу вверх. Хотя, по чести, не так уж и снизу. Многовато снисходительности в голосе для того, кто внизу. – Лучшие доходят до цели.
Романтик сопливый! Не-ет, Эфа хоть не дура была.
– И мы дойдем. В другой раз.
– Другого раза не будет. Мы шли на Цошэн, и мы дойдем туда.
– Да это же невозможно! – Легенда едва не сорвалась, в последний миг сменив крик на холодную убежденность. – Подумай, если у тебя есть чем думать. Взойти на Цошэн невозможно. Тем более вдвоем.
А он улыбнулся. Кретин малолетний, даром что ростом с колокольню. Улыбнулся и на ноги встал, и Легенда себя сразу маленькой почувствовала. Ма-ахонькой npocто. Странно, даже с Тэмором такого не было.
– Невозможного нет.
Могут ли буркалы алые смеяться? Под плесенью ресниц, в бельмах рубиновых насмешка неуместна.
Совсем.
– Оставайся здесь, если хочешь. В Лесу безопасно. Но не вздумай добираться до лагеря в одиночку.
Полупустой рюкзак заброшен на плечо. Поверх перекрестья сабель. Юкколь. И куфия кольцом охватывает лоб. Легкий поклон-издевка.
– Я вернусь, тогда и пойдем домой.
Да что он себе позволяет? Щенок! Она не девочка, чтоб ходить, держась за ручку!
Скрипнув раздраженно зубами, Легенда подхватила с земли собственный рюкзак. Наспех сунула туда оставленные Эльриком сухари. Удержала ругательство: заботливый, мать его так, как будто без него она, эльфийка, в Лесу с голоду пропадет. И пошла следом. Не торопясь, но и не отставая. Злость кипела, ключом била, ярость праведная.
И только где-то на окраинах сознания мерцало мглисто: “Дура! Господи, ну и дура! Ведь купили как маленькую. На слабо взяли”.
А шефанго шел себе впереди и шел. И дела ему не было до ее, Легендиной, ярости, праведной там или не праведной. Ни до какой.
Эльрик де Фокс
Командор был бы, конечно, предпочтительнее, чем эта зеленоглазая красавица с замашками королевы-регентши. Да только выжила как раз она, а Янтарноокий, живая легенда, остался в Лесу, и я не знаю даже, жив он сейчас или все-таки мертв.
Вот вам и “слегка убит”.
Впрочем, спутник из Легенды неплохой, когда нужно, она умеет быть “своим парнем”, если не вспоминать о смерти Ивира. И о том, как маялся Йорик, чувствуя вину, которой не было на самом-то деле.
А как не вспоминать?
Появись сейчас какая тварь, я ведь в первую голову кинусь женщину защищать. Именно что защищать, напрочь позабыв о том, что женщина и сама за себя постоять может. Самое время сменить пол, да только вот тогда у Легенды точно паруса сорвет. Она и так на взводе.
Сколько ей лет, интересно?
О чем думаешь, конунг? До того ли тебе сейчас? Угу. Мне всегда “до того”. Гиперсексуальность, мит перз. Юношеская. Самый, можно сказать, кульминационный момент оной. Сколько ж мне лет-то сейчас? Семнадцать? Нет. Шестнадцать. Еще веселее. Порядочные шефанго в этом возрасте уже весь обитаемый космос излазили и в необитаемый заглядывают. А я по лесу барражирую. С эльфийкой на буксире. Одержимый нездоровыми (хотя насчет нездоровых это я сгоряча) мыслями и желаниями.
Стыдно?
Ни капельки.
Кстати, страшно должно быть. Если эти мутные были первым, так сказать, сомнением, какие же остальные ожидаются? Но вместо страха все еще искрится дурацкий азарт. Он был бы уместен где-нибудь дома, в нормальной жизни, когда застегнут пояс силовой брони и от опасности отделяют надежные борта обещанного отцом эсминца. Да. А вместо шестнадцатилетнего убийцы, мирно прятавшегося под личиной потерявшей память девочки, должен быть все тот же шестнадцатилетний, только не убийца, а наивный рыцарь. Полный р-романтических бредней.
А еще злость. Вполне такая объяснимая злость на Вэйше эту, которая людей собирает. Для коллекции, надо полагать. И ломятся бедные вояки на Цошэн в поисках... уж не знаю, чего они там искали, но ведь шли же. А потом остаются у этой... даже не знаю, как назвать-то ее погаже. Скрашивают одинокие будни.
Ночью будет хуже. Ночью всегда хуже, это я еще по детским влюбленностям помню. Из темноты выходят самые неожиданные воспоминания. И самые странные чувства. В бытие Эфой имелась своя прелесть. У нее эмоции сводились к “красиво-некрасиво”. У меня примерно тот же небогатый набор, да вот событий как-то больше наскребается.
Ладно. Всему свое время. И для Вэйше, кстати, тоже. Не посмотрю ведь, что женщина. Отрежу голову.
Для коллекции.
Когда-то надо начинать.
Отец утверждал, что коллекционировать головы – дурной тон. А вот у мамы была очень неплохая подборка. Одна другой краше. Висели в спальне рядами. И занавесочка. Я так понимаю, отец, когда в спальню мамину приходил, занавесочку эту задергивал. И то сказать, трофеи сохранились очень неплохо. Смотрели прямо как живые. С любовью такой.
Искренней.
***
Мысли меня не сказать чтоб угнетали. Дорога тоже. Легенда шла сзади и светилась от злости. Все как всегда. Злость у элъфийки, правда, направленность сменила. То она Йорика убить была готова, а сейчас сама не знала толком, на кого накинуться. Ничего. Если сотто не врали, в самом скором времени нам будет чем заняться и на ком гнев сорвать.
У меня – Вэйше.
У Легенды – все остальные страдальцы, каковые здесь роль “сомнений” выполняют.
Повеселимся.
***
Вверх, вверх и вверх. На ходу сняли стрелами двух птичек, породы непонятной, но с виду вполне съедобных. Вот подеремся, а там и пообедаем.
А по склону Цошэн даже дорога вилась. Мощеная. Хоть не желтым кирпичом, и на том спасибо. По этой дороге мы и топали себе, пока не стемнело. А к ночи, словно по заказу, набрели на пещерку.
Я эдаких удобных совпадений страсть как не люблю. Легенда посмотрела, глаза зеленые пощурила и тоже головой покачала:
– Лучше снаружи переночуем.
На том и порешили. И конечно же ночью, под дождиком нудным, меня осенило, что ежели пещера эта – грядущее второе сомнение, нам ее все равно не обойти. Уж лучше бы сразу туда отправились. А так промокли только.
***
Дорога закончилась тупиком. Просто уперлась в высокую, гладкую, словно отполированную скалу.
– Дерьмо, – искренне сказал Эльрик. Легенда только кивнула.
Постояли молча, глядя на уходящую вверх стену.
– Пещера сквозная, – сообщил шефанго, налюбовавшись.
– Второе, мать его, сомнение? – Эльфийка, и раньше не сдержанная на язык, после столкновения с мороками вообще плюнула на приличия. –
– Надо полагать. Пойдем, что ж делать?
– Домой идти, – буркнула Легенда.
– Чтоб прийти домой, – спокойно напомнил ее спутник, – нам нужно добраться до Финроя. И победить в войне.
Легенда подавила желание дать ему пинка. Она столько раз успела похоронить себя за время похода, что даже страх смерти как-то приутих. Если уж угодно красноглазому мальчишке идти вперед, пусть идет. И она пойдет. Просто для того, чтобы не остаться в одиночестве. Один нигде не воин. Ни в поле, ни в Лесу. Ни, тем более, в джунглях.
– Здесь не опасно, – словно прочитав ее мысли, сообщил Эльрик. И первым вошел под тяжелые каменные своды.
Эльфийка только фыркнула презрительно. Догнала шефанго и пошла рядом, злорадно поглядывая, как высоченный альбинос сутулится под слишком низким потолком.
– Если малость кости стешутся, от тебя не убудет, – мурлыкнула она, – может, мозги от встряски работать начнут.
– Ты разве не знаешь? – Эльрик глянул сверху с искренним недоумением. И тут же сам себе напомнил:
– Ну да, у вас же в мире нету шефанго... Понимаешь, у нас мозги не в голове, а в позвоночнике.
Голос у него был искренним. Ему вообще повезло с голосом, этому чудовищу. Легенда надолго задумалась: врет? Или правду говорит?
– А в голове что? – спросила наконец. Язвительно, но в меру, вдруг не соврал.
– У кого что. – Де Фокс пожал плечами и пригнулся под особенно низким выступом. – Сначала кость. Потом, с возрастом, появляются металлические вкрапления. А вот у фченов... ну, у ученых наших, у них опилки.
– Врешь ведь!
– А как же, – легко согласился Эльрик. – Опилки, это мы для обидности придумали. На самом деле у них в черепах вакуум. Абсолютный. Они его в исследованиях используют, для сравнения с пробами из космоса.
Легенда поджала губы и предпочла замолчать. Разговор грозил стать совсем непонятным.
Узкий коридор раздался неожиданно, провалился вниз, неглубоко – меньше человеческого роста. Среднего роста обычного человека. Превратился в светлый, режуще-светлый после пещерного сумрака зал. И эльфийка ахнула. Зеленые глаза заблестели, то ли своим светом, то ли отражая блеск рассыпанных по полу, уложенных в сундуки, развешанных по стенам драгоценностей, оружия, роскошных одежд.
– Ничего себе “сомнение...” – Она осторожно пошла по залу, опасаясь наступить на какую-нибудь брошь или ожерелье. – Эльрик, ты это тоже видишь? Или здесь опять мороки?
– Вижу. – Шефанго ступал след в след, направляясь к выходу из сокровищницы. – И он видит.
– Кто? – Легенда огляделась, бросив ладонь на рукоять сабли. Любой чужак здесь был скорее врагом, нежели другом.
– Он. – Эльрик поднял руку. С запястья его, свесившись, раскрывая крохотную пасть, шипела бесшумно темно-коричневая змейка. Подаренный сотто браслет. – Что-то там неладно.
Раздувая ноздри, парень скользнул через зал к второму коридору. Удержал Легенду, уже готовую драться. Эльфийка остановилась послушно, держала под наблюдением оба входа или выхода? А где-то на краю сознания скользило, почти неуловимо, чуть непристойное удовлетворение. Ей, Легенде, взрослой, по человеческим меркам так просто чудовищно взрослой, женщине, нравилось смотреть, как двигается этот беловолосый мальчишка. Гибкий и тонкий, как тростниковый стебель. Ей нравилось слышать его голос. Ей нравилось даже то, что сейчас он не позволил ей сунуться навстречу опасности, хотя это, последнее, должно было бы рассердить. Не в той они ситуации, где рыцарство уместно.
Впрочем, учитывая, что мужчины у нее не было уже полгода, ничего удивительного в этой тяге, пусть к мальчику, но к мальчику очень необычному, не наблюдалось.
– Понятно, – пробормотал Эльрик. И обернулся:
– Иди сюда. Только осторожно. Упаси нас боги здесь что-нибудь сдвинуть.
Второй коридор, выводящий к дневному свету, был чудовищно закопчен. Круглые отверстия в стенах и оплавленный камень говорили за себя. Объяснений не требовалось.
Второе “сомнение”.
Только попытайся вынести что-нибудь из сокровищницы – превратишься в пепел, не успев сделать и шага по коридору.
– Я не удивлюсь, если с той стороны, ну, откуда мы вошли, проход загораживает какая-нибудь падающая плита. – Легенда обернулась. – Но проверять мы не будем.
– Не будем. – Шефанго кивнул. – Пойдем отсюда.
– А ты уверен, что оно не полыхнет? Просто так.
– Уверен.
– С чего бы вдруг?
Он пожал плечами. Легенда уже ожидала услышать: “В вашем мире нет шефанго”, но Эльрик ограничился коротким:
– Шестое чувство. И пошел вперед.
– Интуиция никак? – Эльфийка догнала его и снова пошла рядом, приноравливаясь к широкому шагу спутника.
– Если бы. – Де Фокс вздохнул мечтательно. – Как бы я тогда жил! Увы, всего лишь предчувствие опасности. Смертельной.
– Это как?
– Ну, – он аккуратно перешагнул кучку полусгоревших костей на полу, – я знаю, если кто-то хочет меня убить. Или что-то. Я даже знаю обычно, кто этот “кто-то”. А вот определять “что-то” – для этого не одну сотню лет прожить надо.
– Удобно, – оценила Легенда. – Хорошо так – всю жизнь в безопасности.
– Удобно, – согласился Эльрик. – Особенно для тех, кто поумнее и не скребет на хребет.
– А я тебе говорю, пойдем обратно.
– Пфе! – Шефанго сморщил нос и стал до боли похож на Эфу. На мгновение, но у Легенды сердце сжалось. Эфа. Вытесненная из тела наглым и не особо умным щенком. Разящая была намного симпатичнее этого...
Эльфийка вздохнула.
"Этот” был очень даже ничего. Хотя, конечно, совсем в ином смысле, чем Эфа.
Легенда
Во что ввязалась? Идиотка! А ведь послушников орденских учила когда-то: “Живой трус лучше мертвого героя”. Сапожник без сапог. Наставник без мозгов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34