Седло окончательно сползло, оказавшись вместе с королём под брюхом у лошади. Очутись в это время кто-нибудь поблизости, престранная картина предстала бы его взору — скачущая во весь опор лошадь, и наездник, сидящий у неё на животе кверху ногами.
«Измена,измена! — застучало в голове у Фурдашмедта.Предатель герцог Гугенмонтский потную лошадь мне подсунул! А я-то его за дурака считал! Ну, погоди, подлец, я до тебя доберусь! Дай только из-под лошади вылезти!.. Что же делать?!. Думай, Фурдашмедт, думай!..»— Держась изо всех сил одной рукой за седло, король вытащил из-за пояса охотничий нож и потыкал остриём лошади в живот. Лошадь поскакала быстрее. «Не то… Может, подпругу ножом перерезать?.. Э, нет! Эдак я сам на скорости свалюсь и шею сломаю…Думай, Фурдашмедт, думай, Умный, как эту потную лошадь остановить… Может, ей на ходу одну ногу отрезать? Тремя-то ногами она, чай,медленней побежит?..»-
Фурдашмедт попытался схватить лошадь за переднюю ногу и чуть не вылетел из седла. «Та-а ат…отставить… Думай, Фурдашмедт, думай… Придумал!»
Фурдашмедт достал из-за спины мушкет, приставил дуло к лошадиному брюху и выстрелил.
Лошадь рухнула на землю и придавила Фурдашмедта Умного. «Сработало.подумал раздавленный лошадью Фурдашмедт Умный. — Ещё бы. С моим ли умом и эрудицией не одолеть какой-то потной ло…»— Король скончался.
ЭПИЛОГ
После смерти Фурдашмедта XV Умного на трон взошёл подлый герцог Гугенмонтский. Но народ не любил его. В памяти народа навсегда остался Фурдашмедт XV, как Умный и Абсолютный Монарх.
О счастливых временах царствования Фурдашмедта XV Умного и о его мученическом конце народ сложил трагическую песнь
«СМЕРТЬ КОРОЛЯ ФУРДАШМЕДТА ПЯТНАДЦАТОГО УМНОГО».
Однажды Фурдашмед Великий
Собрался ехать на охоту.
И сапоги свои начистить
Отдал он флигель-адъютанту.
Пыжом заткнул мушкета дуло.
Ягдташ через плечо повесил
И было уж собрался ехать,
Но герцог подлый Гугенмонт
Глухую лошадь отравил.
Тут короля сомненья взяли
Скорбил он сильно по Блюмзильде,
Так лошадь ту глухую звали -
Он отменить решил охоту.
Но, поразмыслив, передумал.
Он порешил обратно ехать
На новой лошади, на потной,
Которую подсунул подлый
Коварный и зловредный герцог.
С полмили от дворца отъехав,
Король неладное почуял.
Хотел он герцога прикончить,
Но передумал и не стал.
"Живи пока, собака герцог!
С тобой успею поквитаться
Я опосля охоты этой,
Когда прикончу кабана."
Тут из-за леса показалось
Голов в пятьсот кабанье стадо.
«Вперёд!»— Вскричал король бесстрашно.
Клинок разящий обнажив.
Но герцог подлый Гугенмонтский
Покинул спешно поле брани,
Друзей всех верных Фурдашмедта
Коварно по пути убив.
Один, как лев непобедимый,
Сражался Фурдашмедт с свиньями,
Разил направо и налево
И много вепрей победил,
Когда седло с кобылы потной
Сползло на бок непоправимо,
То очутился воин славный
На лошади ногами вверх.
"Предатель герцог Гугенмонтский
Мне лошадь потную подсунул!"
Подумал Фурдашмедт несчастный.
И в тот же самый миг злосчастный
Он был затоптан кабаном.
На царский ж трон взобрался герцог
Предатель герцог Гугенмонтский.
Но мы лишь Фурдашмедта любим!
Его ж, урода, ненавидим!
ГЛАВА 9. ЗАКУЛИСНАЯ ЖИЗНЬ ШОКЕНМОГЕНА ВТОРОГО СТРАШНОГО
В государстве Бурмания, более известном как Нижняя Тырция, правил король Шокенмоген Второй
Страшный. Своё прозвище Шокенмоген Второй носил вполне заслуженно. В отличие от некоторых других царей, Шокенмоген своё прозвище «Страшный»заслужил. Например, король
Муслим IV по прозвищу Рыжий, на самом деле брюнет, а волосы у него крашеные. Все подданные об этом знают и не уважают его за это. Но говорить об этом открыто боятся, и, чтобы не попасть на галеры, зовут Муслима Рыжий. Или вот ещё — король Иогафон Сильный. Это прозвище он получил за то, что сильно закладывает за воротник. Так что вернее было бы назвать его — Иогафон Пьющий.
Но кто же осмелится так короля называть? Или, скажем, король Анабабс XVIII Длинный, когда знакомится, говорит всем: «Очень приятно, Анабабс Длинный.»А на самом деле он никакой не
Анабабс, а звать его Альберт. Альберт Длинный. Он просто для важности имя сменил.
Про Шокенмогена же Второго Страшного ничего такого не скажешь. Во-первых, имя Шокенмоген у него подлинное. Ему это имя папа передал — Шокенмоген Первый. А во-вторых, Страшным его прозвали не напрасно, он любит всех пугать.
Так иногда ночью идёт какая-нибудь фрейлина по дворцу, идёт себе спокойненько, про платье, к примеру, думает. "Надо бы, — думает, — на муаровом платье зеленую рюшку с груди срезать, а туда заместо неё коралловую брошку пристегнуть она мне больше к лицу, чем эта безвкусная-то рюшка… А то ещё — думает, — герцог Курмонтский мне комплимент нынче сказал. Какая вы, говорит, мадемуазель, пухлая, нечто тарталетка с клубничным суфле… Впрочем, сколько я сегодня скушала?
Две тарелки бланманже, форель с картошкой скушала, полфазана, французский салат «Мизе», компоту клюквенного кувшин и все… А ещё мне Изабелла Фокинг-младшая говорила…"
Тут из-за портьеры как выскочит на неё Шокенмоген Второй Страшный в парике, руки расставил и в ухо ей:
— У-у-у! Я — Муслим Рррыжий! У-у-у!
Фрейлина:
— Ах! Мамочки! Караул! — И без сознания на пол. Платье задралось, панталоны розовые виднеются.
А Шокенмоген подошёл, посмотрел поближе и, довольный, опять за занавеску спрятался.
Идёт флигель-адъютант. Смотрит — фрейлина с задранной юбкой. "Бля! — думает он. — Какая встреча!
Фрейлина Анжелика с задранной юбкой! Неплохо. Мне сегодня с самого утра везёт. Сначала долг мне вернули, потом в карты ещё выиграл, а теперь вот фрейлина лежит. Чего это она разлеглась?
Может, притворяется, артистка?"
Флигель-адъютант над фрейлиной склонился:
— Ан-же-ла! Открой глазки, киска! Я тебя нашёл. Открой же, не притворяйся… «Да она и правда, кажется, в обмороке!»— Он взял её за плечи и начал трясти.
Из-за портьеры послышался зловещий голос:
— Ты, мерзавец, нарушил вчерашний королевский указ Шокенмогена Второго Страшного, запрещающий под страхом смерти лапать фрейлин во дворце. Сейчас тебе башку оттяпают! У-у-у!
Флигель-адъютант побледнел и на фрейлину без сознания рухнул.
Шокенмоген из-за портьеры вылез и кинжал адъютанту подмышку вставил. А сам обратно за портьеру спрятался. Со стороны получилось — вроде как адъютант на фрейлине зарезанный в спину лежит.
Тут третий идёт — граф, скажем, Кари Шницкнехт. Смотрит адъютант на фрейлине лежит зарезанный, на фиг, в спину.
«Майн Гот! — думает, — Убийство!»— И в обморок на них.
Шокенмоген тут из-за портьеры вылазит, руки от удовольствия потирает. Как это, дескать, все складно получилось. Потом ножик из адъютанта достал и графу подмышку переставил. И — снова за портьеру.
Так у него к утру — целая куча-мала из придворных лежит. До потолка.
А на следующий день у всех головы болят, и никто ничего вспомнить не может.
Шокенмоген так привык всех из-за портьеры пугать, что с некоторого времени вообще оттуда не выходил. За портьерами, буквально, жил и питался всухомятку.
Как-то раз он за портьерою сидел на подоконнике, задремал и вывалился из окошка. А королём стал его сын — Шокенмоген Третий Лютый. Этот ходил по дворцу со зверской физиономией, щёлкал плёткой и орал: «Запорю!»Не хуже, короче, папы.
ГЛАВА 10. СМЕРТЬ КОРОЛЯ РОБЕРТА ПЯТОГО НЕОБУЗДАННОГО
Благородному сэру Роберту Редникину посвящается.
После смерти короля Артура, невразумительные легенды и сомнительные домыслы о героических деяниях его и рыцарей Круглого Стола распространились по всему свету и дошли, наконец, до короля Гордоскриба V Необузданного.
Гордоскрибу Необузданному идея с круглым столом очень даже понравилась.
«Решено, — подумал он, — сделаю себе круглый стол, а посередине — с дыркой!»
Позвал приближённых и говорит им:
— Вот что, бездельники, старой жизни — конец. Будем жить по-новому. Короче, вот тут я стол поставлю круглый, в середине — дырка, там я буду сидеть на крутящемся троне. А вокруг вы будете сидеть в рыцарских доспехах. Вы теперь будете Рыцари Круглого Стола. А я буду над вами король. Имя я себе присваиваю новое — король сэр Роберт Пятый Необузданный. Поняли?.. Ну-ка, герцог
Гамзейский, скажи как меня зовут.
— Сэр Роберт, Ваше Величество.
— Не сэр Роберт, а король сэр Роберт. Повнимательнее слушайте, чего я вам говорю. Но, в целом, верно. Молодец. А ты теперь будешь называться — рыцарь сэр Динадабр Жестокий. И вы все тоже переименовывайтесь. Ты вот, барон, например, будешь… э-э… Берсульд Увёртливый. А ты, граф, отныне именуешься — сэр Саграмуд Благоуханный. На, целуй мне руку. А ты теперь будешь… Тебя как раньше звали?
— Жуилом де Мизье, Ваше Величество.
— Фу! Будешь теперь, де Музей, называтьсяблагородным именем сэр Аббласур Нетронутый. Понял?
— Так точно. Сэр Аббласур Нетронутый, короче, я. Разрешите,
Ваше Величество, я на манжете запишу, чтоб не забыть.
— О, это отличная мысль! Надо бы все это записать, а то я и сам забуду, как вы, господа, теперь называетесь. Я составлю список, как кого теперь из вас кличут, и в коридоре повешу. К вечеру чтобы выучили! А завтра, короче, с утра — все за стол.
— Разрешите вопрос, Ваше Величество.
— Ты кто такой?
— Я — герцог Адам Кларусс.
— Будешь теперь — сэр Глеоберис Мутный. Пиши пока на манжете. Ну, что там у тебя за вопрос, сэр
Глеоберис Мутный?
— Я, Ваше Величество, интересуюсь, как вы к дырке в столе подлазить будете — по столу или под столом?
— Вопрос по существу. Короче, по столу буду подлазить,понял? — Так точно, Ваше Величество.
— Так как тебя теперь зовут?
— Сэр Глеоберис Мудрый, Ваше Величество.
— Мудрый… Сейчас вот скипетром-то въебу! Не Мудрый, а Нудный! Глеоберис Нудный. Видали, короля хотел одурачить! Короля сэра Роберта Пятого не одурачишь! Ещё вопросы есть?
— У меня вопрос, Ваше Величество.
— Вопрошай, благородный рыцарь, как там тебя?
— Сэр Динадабр, Ваше Величество, Жестокий.
— Так. Погоди. С вопросами к королю рыцарей будете все теперь обращаться таким образом: вопрошающий снимает шлем, подходит к королю, припадает на одно колено и ,прежде чем открыть рот, целует свой меч. После чего обращается к королю рыцарей со следующими словами: «О, король рыцарей сэр Роберт Пятый, я, такой-то такой-то рыцарь, даю слово благородного рыцаря не погрешить против истины, и если я нарушу слово, пусть меня выгонят из-за стола и никогда не пустят обратно.»
Давай, прорепетируем. Давай, как там тебя, сэр, короче, Динажабр, начинай.
— Так у меня же, Ваше Величество, шлема нет и меча тоже.
— На тебе временно мою корону, заместо шлема. А вместо меча
— кочергу вон из камина вынь.
— Она же грязная, Ваше Величество. Как я такую грязную целовать буду?
— Ты, её, дурак, условно поцелуй. Понарошку. Это ж тебе, блядь, не меч! Держи корону.
Сэр Динадабр Жестокий надел корону, сунул за пояс кочергу и отошёл в сторону.
— Начинай! — махнул рукой король.
Сэр Динадабр снял корону и, чеканя шаг, подошёл к трону.
— На колено! — Приказал сэр Роберт. — И корону давай сюда, тебе она больше не пригодится…Целуй теперь кочергу.
Сэр Динадабр вытащил из-за пояса кочергу и,брезгливо морщась, чмокнул воздух.
— Неплохо. — Одобрил король. — Давай дальше.
— Э-э… О, король рыцарей сэр…э-э…Роберт Пятый, я,…э-э…сэр Динадабр Жестокий, даю…э-э…даю, короче, слово…э-э…благородного рыцаря, не погрешить…э-э…против истины и…э-э.., короче, пусть меня выгонят из-за стола в случае чего. И…э-э…я никогда туда не сяду.
— Память у тебя, сэр Держабр, нормальная. Ничего не пропустил. Выкладывай, что там у тебя.
— Ваше Величество, вон тот вон благородный рыцарь сэр Саграмуд Благоуханный выпросил у меня полгода назад карету покататься и до сих пор не отдаёт.
— Это как это не отдаёт? — переспросил король.
— Не отдаёт, Ваше Величество. — Сэр Динадабр развёл руками.Не отдаёт этот сэр Саграмуд и все! Во дворце он меня избегает, а когда я к нему домой приезжаю за каретой, прикидывается, будто его дома нет. А тут недавно ехал он мимо моего дома на моей же карете. Жена моя увидела и кричит ему…
— Не жена, — перебил его король, — а благородная дама твоего сердца леди…Как её зовут-то?
— Элоиза.
— Вот! Благородная дама твоего сердца леди Элоиза Динадабр. Продолжай.
— Так вот, Ваше Величество, выходит моя…э-э…благородная дама сердца леди Элоиза Динадабр на дорогу и орёт этому благоуханному, что де стыда у тебя, граф, нету — на нашей карете мимо нашего же дома фигурируешь. А он, Ваше Величество, мне прямо повторить неудобно, из кареты высунулся и коровой Гамзейской её обозвал, потом плюнул ей на причёску и кинул куриную кость. Примите меры,
Ваше Величество, к обидчику, а то меня моя…э-э…благородная дама Элоиза с этой каретой замучила совсем — каждое утро пилит — когда твой собутыльник карету вернёт. Прижимистая баба.
— Так это получается, что благородный рыцарь сэр Саграмуд Благоуханный оскорбил твою благородную даму сердца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
«Измена,измена! — застучало в голове у Фурдашмедта.Предатель герцог Гугенмонтский потную лошадь мне подсунул! А я-то его за дурака считал! Ну, погоди, подлец, я до тебя доберусь! Дай только из-под лошади вылезти!.. Что же делать?!. Думай, Фурдашмедт, думай!..»— Держась изо всех сил одной рукой за седло, король вытащил из-за пояса охотничий нож и потыкал остриём лошади в живот. Лошадь поскакала быстрее. «Не то… Может, подпругу ножом перерезать?.. Э, нет! Эдак я сам на скорости свалюсь и шею сломаю…Думай, Фурдашмедт, думай, Умный, как эту потную лошадь остановить… Может, ей на ходу одну ногу отрезать? Тремя-то ногами она, чай,медленней побежит?..»-
Фурдашмедт попытался схватить лошадь за переднюю ногу и чуть не вылетел из седла. «Та-а ат…отставить… Думай, Фурдашмедт, думай… Придумал!»
Фурдашмедт достал из-за спины мушкет, приставил дуло к лошадиному брюху и выстрелил.
Лошадь рухнула на землю и придавила Фурдашмедта Умного. «Сработало.подумал раздавленный лошадью Фурдашмедт Умный. — Ещё бы. С моим ли умом и эрудицией не одолеть какой-то потной ло…»— Король скончался.
ЭПИЛОГ
После смерти Фурдашмедта XV Умного на трон взошёл подлый герцог Гугенмонтский. Но народ не любил его. В памяти народа навсегда остался Фурдашмедт XV, как Умный и Абсолютный Монарх.
О счастливых временах царствования Фурдашмедта XV Умного и о его мученическом конце народ сложил трагическую песнь
«СМЕРТЬ КОРОЛЯ ФУРДАШМЕДТА ПЯТНАДЦАТОГО УМНОГО».
Однажды Фурдашмед Великий
Собрался ехать на охоту.
И сапоги свои начистить
Отдал он флигель-адъютанту.
Пыжом заткнул мушкета дуло.
Ягдташ через плечо повесил
И было уж собрался ехать,
Но герцог подлый Гугенмонт
Глухую лошадь отравил.
Тут короля сомненья взяли
Скорбил он сильно по Блюмзильде,
Так лошадь ту глухую звали -
Он отменить решил охоту.
Но, поразмыслив, передумал.
Он порешил обратно ехать
На новой лошади, на потной,
Которую подсунул подлый
Коварный и зловредный герцог.
С полмили от дворца отъехав,
Король неладное почуял.
Хотел он герцога прикончить,
Но передумал и не стал.
"Живи пока, собака герцог!
С тобой успею поквитаться
Я опосля охоты этой,
Когда прикончу кабана."
Тут из-за леса показалось
Голов в пятьсот кабанье стадо.
«Вперёд!»— Вскричал король бесстрашно.
Клинок разящий обнажив.
Но герцог подлый Гугенмонтский
Покинул спешно поле брани,
Друзей всех верных Фурдашмедта
Коварно по пути убив.
Один, как лев непобедимый,
Сражался Фурдашмедт с свиньями,
Разил направо и налево
И много вепрей победил,
Когда седло с кобылы потной
Сползло на бок непоправимо,
То очутился воин славный
На лошади ногами вверх.
"Предатель герцог Гугенмонтский
Мне лошадь потную подсунул!"
Подумал Фурдашмедт несчастный.
И в тот же самый миг злосчастный
Он был затоптан кабаном.
На царский ж трон взобрался герцог
Предатель герцог Гугенмонтский.
Но мы лишь Фурдашмедта любим!
Его ж, урода, ненавидим!
ГЛАВА 9. ЗАКУЛИСНАЯ ЖИЗНЬ ШОКЕНМОГЕНА ВТОРОГО СТРАШНОГО
В государстве Бурмания, более известном как Нижняя Тырция, правил король Шокенмоген Второй
Страшный. Своё прозвище Шокенмоген Второй носил вполне заслуженно. В отличие от некоторых других царей, Шокенмоген своё прозвище «Страшный»заслужил. Например, король
Муслим IV по прозвищу Рыжий, на самом деле брюнет, а волосы у него крашеные. Все подданные об этом знают и не уважают его за это. Но говорить об этом открыто боятся, и, чтобы не попасть на галеры, зовут Муслима Рыжий. Или вот ещё — король Иогафон Сильный. Это прозвище он получил за то, что сильно закладывает за воротник. Так что вернее было бы назвать его — Иогафон Пьющий.
Но кто же осмелится так короля называть? Или, скажем, король Анабабс XVIII Длинный, когда знакомится, говорит всем: «Очень приятно, Анабабс Длинный.»А на самом деле он никакой не
Анабабс, а звать его Альберт. Альберт Длинный. Он просто для важности имя сменил.
Про Шокенмогена же Второго Страшного ничего такого не скажешь. Во-первых, имя Шокенмоген у него подлинное. Ему это имя папа передал — Шокенмоген Первый. А во-вторых, Страшным его прозвали не напрасно, он любит всех пугать.
Так иногда ночью идёт какая-нибудь фрейлина по дворцу, идёт себе спокойненько, про платье, к примеру, думает. "Надо бы, — думает, — на муаровом платье зеленую рюшку с груди срезать, а туда заместо неё коралловую брошку пристегнуть она мне больше к лицу, чем эта безвкусная-то рюшка… А то ещё — думает, — герцог Курмонтский мне комплимент нынче сказал. Какая вы, говорит, мадемуазель, пухлая, нечто тарталетка с клубничным суфле… Впрочем, сколько я сегодня скушала?
Две тарелки бланманже, форель с картошкой скушала, полфазана, французский салат «Мизе», компоту клюквенного кувшин и все… А ещё мне Изабелла Фокинг-младшая говорила…"
Тут из-за портьеры как выскочит на неё Шокенмоген Второй Страшный в парике, руки расставил и в ухо ей:
— У-у-у! Я — Муслим Рррыжий! У-у-у!
Фрейлина:
— Ах! Мамочки! Караул! — И без сознания на пол. Платье задралось, панталоны розовые виднеются.
А Шокенмоген подошёл, посмотрел поближе и, довольный, опять за занавеску спрятался.
Идёт флигель-адъютант. Смотрит — фрейлина с задранной юбкой. "Бля! — думает он. — Какая встреча!
Фрейлина Анжелика с задранной юбкой! Неплохо. Мне сегодня с самого утра везёт. Сначала долг мне вернули, потом в карты ещё выиграл, а теперь вот фрейлина лежит. Чего это она разлеглась?
Может, притворяется, артистка?"
Флигель-адъютант над фрейлиной склонился:
— Ан-же-ла! Открой глазки, киска! Я тебя нашёл. Открой же, не притворяйся… «Да она и правда, кажется, в обмороке!»— Он взял её за плечи и начал трясти.
Из-за портьеры послышался зловещий голос:
— Ты, мерзавец, нарушил вчерашний королевский указ Шокенмогена Второго Страшного, запрещающий под страхом смерти лапать фрейлин во дворце. Сейчас тебе башку оттяпают! У-у-у!
Флигель-адъютант побледнел и на фрейлину без сознания рухнул.
Шокенмоген из-за портьеры вылез и кинжал адъютанту подмышку вставил. А сам обратно за портьеру спрятался. Со стороны получилось — вроде как адъютант на фрейлине зарезанный в спину лежит.
Тут третий идёт — граф, скажем, Кари Шницкнехт. Смотрит адъютант на фрейлине лежит зарезанный, на фиг, в спину.
«Майн Гот! — думает, — Убийство!»— И в обморок на них.
Шокенмоген тут из-за портьеры вылазит, руки от удовольствия потирает. Как это, дескать, все складно получилось. Потом ножик из адъютанта достал и графу подмышку переставил. И — снова за портьеру.
Так у него к утру — целая куча-мала из придворных лежит. До потолка.
А на следующий день у всех головы болят, и никто ничего вспомнить не может.
Шокенмоген так привык всех из-за портьеры пугать, что с некоторого времени вообще оттуда не выходил. За портьерами, буквально, жил и питался всухомятку.
Как-то раз он за портьерою сидел на подоконнике, задремал и вывалился из окошка. А королём стал его сын — Шокенмоген Третий Лютый. Этот ходил по дворцу со зверской физиономией, щёлкал плёткой и орал: «Запорю!»Не хуже, короче, папы.
ГЛАВА 10. СМЕРТЬ КОРОЛЯ РОБЕРТА ПЯТОГО НЕОБУЗДАННОГО
Благородному сэру Роберту Редникину посвящается.
После смерти короля Артура, невразумительные легенды и сомнительные домыслы о героических деяниях его и рыцарей Круглого Стола распространились по всему свету и дошли, наконец, до короля Гордоскриба V Необузданного.
Гордоскрибу Необузданному идея с круглым столом очень даже понравилась.
«Решено, — подумал он, — сделаю себе круглый стол, а посередине — с дыркой!»
Позвал приближённых и говорит им:
— Вот что, бездельники, старой жизни — конец. Будем жить по-новому. Короче, вот тут я стол поставлю круглый, в середине — дырка, там я буду сидеть на крутящемся троне. А вокруг вы будете сидеть в рыцарских доспехах. Вы теперь будете Рыцари Круглого Стола. А я буду над вами король. Имя я себе присваиваю новое — король сэр Роберт Пятый Необузданный. Поняли?.. Ну-ка, герцог
Гамзейский, скажи как меня зовут.
— Сэр Роберт, Ваше Величество.
— Не сэр Роберт, а король сэр Роберт. Повнимательнее слушайте, чего я вам говорю. Но, в целом, верно. Молодец. А ты теперь будешь называться — рыцарь сэр Динадабр Жестокий. И вы все тоже переименовывайтесь. Ты вот, барон, например, будешь… э-э… Берсульд Увёртливый. А ты, граф, отныне именуешься — сэр Саграмуд Благоуханный. На, целуй мне руку. А ты теперь будешь… Тебя как раньше звали?
— Жуилом де Мизье, Ваше Величество.
— Фу! Будешь теперь, де Музей, называтьсяблагородным именем сэр Аббласур Нетронутый. Понял?
— Так точно. Сэр Аббласур Нетронутый, короче, я. Разрешите,
Ваше Величество, я на манжете запишу, чтоб не забыть.
— О, это отличная мысль! Надо бы все это записать, а то я и сам забуду, как вы, господа, теперь называетесь. Я составлю список, как кого теперь из вас кличут, и в коридоре повешу. К вечеру чтобы выучили! А завтра, короче, с утра — все за стол.
— Разрешите вопрос, Ваше Величество.
— Ты кто такой?
— Я — герцог Адам Кларусс.
— Будешь теперь — сэр Глеоберис Мутный. Пиши пока на манжете. Ну, что там у тебя за вопрос, сэр
Глеоберис Мутный?
— Я, Ваше Величество, интересуюсь, как вы к дырке в столе подлазить будете — по столу или под столом?
— Вопрос по существу. Короче, по столу буду подлазить,понял? — Так точно, Ваше Величество.
— Так как тебя теперь зовут?
— Сэр Глеоберис Мудрый, Ваше Величество.
— Мудрый… Сейчас вот скипетром-то въебу! Не Мудрый, а Нудный! Глеоберис Нудный. Видали, короля хотел одурачить! Короля сэра Роберта Пятого не одурачишь! Ещё вопросы есть?
— У меня вопрос, Ваше Величество.
— Вопрошай, благородный рыцарь, как там тебя?
— Сэр Динадабр, Ваше Величество, Жестокий.
— Так. Погоди. С вопросами к королю рыцарей будете все теперь обращаться таким образом: вопрошающий снимает шлем, подходит к королю, припадает на одно колено и ,прежде чем открыть рот, целует свой меч. После чего обращается к королю рыцарей со следующими словами: «О, король рыцарей сэр Роберт Пятый, я, такой-то такой-то рыцарь, даю слово благородного рыцаря не погрешить против истины, и если я нарушу слово, пусть меня выгонят из-за стола и никогда не пустят обратно.»
Давай, прорепетируем. Давай, как там тебя, сэр, короче, Динажабр, начинай.
— Так у меня же, Ваше Величество, шлема нет и меча тоже.
— На тебе временно мою корону, заместо шлема. А вместо меча
— кочергу вон из камина вынь.
— Она же грязная, Ваше Величество. Как я такую грязную целовать буду?
— Ты, её, дурак, условно поцелуй. Понарошку. Это ж тебе, блядь, не меч! Держи корону.
Сэр Динадабр Жестокий надел корону, сунул за пояс кочергу и отошёл в сторону.
— Начинай! — махнул рукой король.
Сэр Динадабр снял корону и, чеканя шаг, подошёл к трону.
— На колено! — Приказал сэр Роберт. — И корону давай сюда, тебе она больше не пригодится…Целуй теперь кочергу.
Сэр Динадабр вытащил из-за пояса кочергу и,брезгливо морщась, чмокнул воздух.
— Неплохо. — Одобрил король. — Давай дальше.
— Э-э… О, король рыцарей сэр…э-э…Роберт Пятый, я,…э-э…сэр Динадабр Жестокий, даю…э-э…даю, короче, слово…э-э…благородного рыцаря, не погрешить…э-э…против истины и…э-э.., короче, пусть меня выгонят из-за стола в случае чего. И…э-э…я никогда туда не сяду.
— Память у тебя, сэр Держабр, нормальная. Ничего не пропустил. Выкладывай, что там у тебя.
— Ваше Величество, вон тот вон благородный рыцарь сэр Саграмуд Благоуханный выпросил у меня полгода назад карету покататься и до сих пор не отдаёт.
— Это как это не отдаёт? — переспросил король.
— Не отдаёт, Ваше Величество. — Сэр Динадабр развёл руками.Не отдаёт этот сэр Саграмуд и все! Во дворце он меня избегает, а когда я к нему домой приезжаю за каретой, прикидывается, будто его дома нет. А тут недавно ехал он мимо моего дома на моей же карете. Жена моя увидела и кричит ему…
— Не жена, — перебил его король, — а благородная дама твоего сердца леди…Как её зовут-то?
— Элоиза.
— Вот! Благородная дама твоего сердца леди Элоиза Динадабр. Продолжай.
— Так вот, Ваше Величество, выходит моя…э-э…благородная дама сердца леди Элоиза Динадабр на дорогу и орёт этому благоуханному, что де стыда у тебя, граф, нету — на нашей карете мимо нашего же дома фигурируешь. А он, Ваше Величество, мне прямо повторить неудобно, из кареты высунулся и коровой Гамзейской её обозвал, потом плюнул ей на причёску и кинул куриную кость. Примите меры,
Ваше Величество, к обидчику, а то меня моя…э-э…благородная дама Элоиза с этой каретой замучила совсем — каждое утро пилит — когда твой собутыльник карету вернёт. Прижимистая баба.
— Так это получается, что благородный рыцарь сэр Саграмуд Благоуханный оскорбил твою благородную даму сердца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25