— Не только уверены, но и уже отправили виновного за решетку, — кивнул шериф. — Это известный в русском районе частный детектив Герман Лукин.
Мда.
Виновного.
Убийцу.
Ты тоже не слыхал о презумпции невиновности, Энкус?
— Известна ли причина, почему Лукин убил Савина? Мальчик — любимец всей Статики!
— Если Вы имеете в виду его выходки с соком, то я вынужден с Вами не согласиться, — буркнул Энкус. — Причина же, почему Лукин убил Кирилла, одна. Пьяная ссора.
— Вы так уверены?
— Других причин не может быть, — отрезал шериф. — Они друг друга почти не знали. Очевидцы свидетельствуют, что вчера, во время вечеринки в известном баре «У Толика», Савин и Лукин вместе выпивали. Потом поднялись на площадку и тут-то все и произошло. Лукин достал свой пистолет (лицензия на право ношения которого, кстати, была исчерпана две недели назад) и два раза выстрелил в Савина. В упор. Кирилл скончался почти мгновенно.
— Вы говорите оба были пьяны? — спросила Анастасия. — Значит ли это, что Лукину инкриминируют лишь неумышленное убийство? А что скажет мать бедного мальчика?
— Это уже будет решать суд, — отрубил Энкус. — Все, интервью закончено.
— Но…
В это время из бара вылетела роботележка, прикрытая белой простыней, и в сопровождении двух полицейских направилась к труповозке.
— Это он! — взвизгнула журналистка. Камера метнулась вперед и застыла, остановленная бдительными полицейскими из оцепления. Но оператор все же успел выхватить безвольную окровавленную руку, которая свесилась с тележки, прежде чем оная скрылась в машине.
Я выругался и переключился на общий канал — крутили какой-то концерт.
Итак, меня уже практически приговорили.
А с учетом моих отношений с персоналом «Черной Дыры» любой срок будет равнозначен смертному приговору.
Сбежать? Я подергал зажимы — сидят крепко. Пока я не подключен к сети Тюрьмы, но шансов все равно никаких нет. Примерно через два часа придут медики, воткнут в вену капельницу, подведут электричество и засунут под задницу шлакоотводную трубу. И буду я как младенец, запеленутый заботливыми родителями, сидеть в проклятом кресле, иногда орать от нестерпимой боли, пока, наконец, не протяну ноги.
По экрану пошли помехи. Вот, уже голопроектор отключили.
Изображение так и не появилось, зато я услышал голос, сильно искаженный электроникой, но все-таки легко узнаваемый.
— Ты меня слышишь, Герман? Отвечай, только не называй моего имени. Я уверен, что у тебя в камере нет жучков, но все же рисковать не стоит.
Генерал Малоев. Мир не без добрых людей. Хотя кто знает, что на уме у этого вояки.
— Я слышу Вас, — ответил я.
— Мне только что сообщили о твоих неприятностях, — сказал генерал.
— Да чего уж там, — весело произнес я, — какие неприятности? Так, мелкие проблемки. С каждым может случиться.
— Ты убил Савина? — спросил Малоев.
— Нет, — покачал головой я.
— А знаешь кто это сделал?
— Нет, — повторил я.
— Черт возьми, я верю тебе, Герман, — вздохнул генерал. — Я внимательно изучил твое досье, и я знаю, что ты не убийца. Однако времени у тебя мало — сегодня вечером Энкус собирается вызвать тебя на допрос, но для него это простая формальность — все уверены, что убийца именно ты.
— А почему Вы решили, что это не так? — спросил я. — Только честно, генерал.
— На нас давят, — произнес, помолчав, Малоев. — Сверху намекают, что надо побыстрее закончить это дельце и до конца жизни продержать тебя в Дыре. В министерстве все ходят довольные, сволочи, будто знают что-то, чего не знаю я. Только Савина сама не своя, ну это-то ясно почему. Ходит бледная, шепчет себе под нос что-то. Оно и понятно… Хотя с другой стороны все ожидали, что Ольга будет осаждать Дыру, требуя, чтобы тебе немедленно отстрелили голову.
— А что? Не самая плохая перспектива, — улыбнулся я.
— Нравишься ты мне, Герман, — поведал генерал. — Оптимист! Ко всему в жизни с юмором подходишь, и за это я тебя уважаю. Только сейчас юмор тебе вряд ли поможет. Запомни, сегодня на допросе все отрицай и требуй рассмотрения дела в верховном суде Статики. Я со своей стороны попытаюсь надавить на нужных людей, авось и выкрутишься.
— Хорошо, — сказал я, и Малоев отключился — вновь появились музыканты, которые рассекали воздух над сценой на аэродосках. Самый волосатый орал что-то малопривлекательное в кислотно-желтый микрофон, прикрепленный под самым потолком. «Группа „Grey Spirit“, прощальное турне на Офелии», — прочел я бегущую строку.
И все-таки, зачем Малоев мне помогает? Не верю я в бескорыстных генералов, которые уверяют, будто делают все не с какой-то определенной целью, а из чистого человеколюбия.
— Последнюю песню мы посвящаем ушедшему от нас недавно ударнику Джону Томпсону! — проорал в микрофон солист «Серого духа». При этом на сцену с потолка закапали голографические капли, а две молнии сожгли воздух рядом с волосатиком. — Он был настоящим аэро! Джонни, чувак, я надеюсь, что мы скоро увидимся!
Зрители взвыли в слепом экстазе. Симпатичная девчонка стянула с себя маечку и кинула ее на сцену. Солист рванул на своей доске вниз, подхватил майку и под одобрительный гул толпы повязал ее вокруг головы — получилось страшно нелепо, но зрителям понравилось.
Джон Томпсон.
Совпадение?
Леруа говорил, что Томпсон — аэро. Но мог ли он быть ударником «Grey Spirit»? Я на всякий случай отметил про себя сей факт. Надо проверить.
* * *
Прошло примерно полчаса, когда мое ожидание закончилось.
По всему зданию завыла сирена, а потом раздался оглушительный взрыв.
Стекла у меня в камере задрожали, голопроектор мгновенно отключился, а через миг затихла сирена.
— Это еще что? — спросил я сам себя.
Снаружи слышались крики, выстрелы.
— Твою мать! — закричали, кажется, совсем рядом с моей камерой. Короткая очередь — и все стихло. Ненадолго — дверь со скрежетом отворилась, и кто-то проник в мою камеру. Незнакомца я не видел — в кресле сильно не повертишься, и затылок инстинктивно напрягся, ожидая получить в голову заряд или пулю.
Однако выстрела не последовало. Вместо этого незнакомец обошел кресло и взглянул на меня. Я в свою очередь — на него.
На парне был черный военный комбинезон, черная маска с блестящими очками-проекторами. В руках незнакомец держал штурмовую винтовку армейского образца — «Стикс» или, может быть, модифицированную «Пчелу».
— Ты кто такой? — спросил я дружелюбно.
Парень не ответил, вместо этого прокричал в коридор:
— Это не он, Хакер!
Из коридора ему ответили:
— Тогда двигаем на второй этаж, Кнут! Сегодня зарегистрировали только двоих, значит, Сынок там!
Интересно. Сегодня кроме меня посадили еще кого-то?
Сынок…
— Эй, раз тебе все равно, может, поможешь? — спросил я.
Кнут снова промолчал, бросил на меня последний взгляд и быстрым шагом удалился.
Я выругался.
— Держись, — сказал Кнут за моей спиной.
Выстрел, искры во все стороны и зажимы раскрылись. Я оказался на свободе!
В тюрьме, где полно охраны и неизвестных террористов в черном, — подсказало жестокое подсознание.
Я встал, обернулся, чтобы поблагодарить загадочного незнакомца, но того уже и след простыл.
Итак, первый шаг сделан, но медлить нельзя. Надо стараться изо все сил, чтобы поймать удачу за хвост.
Я выглянул в коридор: он был пуст, все посторонние звуки тоже стихли. Вспомнить путь, каким меня вели сюда не составило никакого труда — длинный коридор, в конце неприметная дверца, которая ведет в «шлюз» и дальше — на вахту. В «шлюзе» обычно полно тюремщиков, но судя по тому, что произошло — сейчас там пусто.
Я оказался не прав. В шлюзе было полно народу — охранники вповалку спали на неудобных металлических скамейках, пороняв свое табельное оружие. Выбор был богатый, и я почувствовал себя мальчишкой, который случайно оказался в магазине игрушек в полночь, когда никого нет рядом. Впрочем, времени на ностальгию не оставалось, да и тяжелое вооружение тащить мне было не с руки, поэтому я подхватил только легкий плазменный пистолет «Талон». Время истекало, но мне было необходимо найти подходящую одежду — в тюремной форме далеко не убежишь. Я рылся в шкафчиках тюремщиков, пока не обнаружил старый потрепанные джинсы и серую рубашку. Пистолет наготове — и я выскочил на вахту.
Двое копов спало за терминалом, еще один почивал на ступеньках, нежно обняв свою винтовку. Дверь наружу была открыта, сквозь проем я увидел как с тюремного двора поднялось две машины — темно-серый «форд — питон» и черный «криттер», с притороченной лучевой пушкой сбоку. Похоже, именно на этих машинах прибыли террористы. Сейчас они сделали свое дело (так как я их больше не видел, ребята, скорее всего, уходили через душевую) и в срочном порядке сваливали. Значит и мне пора.
Я без всяких приключений пересек тюремный двор и выскочил в развороченные взрывом главные ворота. Здесь террористы не обошлись капсулами со снотворным — им пришлось ликвидировать две стационарные скорострельные пушки, установленные над воротами и генератор силового поля.
Около своей будки валялся сержант, благодаря которому я лишился сегодня клыка. Его форма была вся в крови, а ногу придавило решеткой. Сержант стонал и все пытался высвободить ногу, но силы у парня были на исходе.
Мне живо представилось довольное лицо Дена Малика, который потирал руки и шумно выражал радость по поводу возвращения жизни на Статику.
— Тюрьма, полная спящих полицейских и один, истекший кровью до смерти, охранник! — кричал журналист в камеру. — Господа, это счастливейший день в жизни всей планеты! Возрадуемся же!
Я подбежал к сержанту, посекундно оглядываясь — на площади пока было тихо — схватился за дальний край решетки и, поднатужившись, приподнял ее. Сержант отполз в сторону, тяжело дыша. Я кинул ему медицинский пакет, который захватил в шкафчике стражника.
— Вколешь себе двойную дозу! — крикнул я. По-моему, сержант меня услышал. И даже кивнул в ответ.
* * *
Я бежал через площадь и чувствовал, как вокруг меня сжимается кольцо из человеческих взглядов. Какая-то старушка, до этого дежурившая у подъезда, заметив мою скромную персону, лихо нырнула обратно. Из нескольких окон высунулись любопытные лица, которые внимательно следили за моими передвижениями.
* * *
Я только-только успел нырнуть в один из переулков, когда прямо над головой пролетели два празднично-синих полицейских «форда» и армейский грузовик. Какой-то умник заорал:
— Сюда! Сюда! Посмотрите сюда!! Лукин забежал в переулок!!
Слава Богу, копы не услышали его — они кружили над Дырой. Это дало мне время углубится в район Трущоб.
Минут через пять я понял, что дело гиблое — любой обитатель Трущоб с удовольствием сдаст меня.
Друзей у меня здесь не было, по крайней мере таких, кому бы я мог довериться полностью. Единственный вариант — Фрэнк Трилистник. Он вроде дружит с Малоевым, однако…
Я покачал головой, заныривая в подъезд какой-то пятиэтажки. Нет, лучше не рисковать.
По крайней мере пока — вдруг еще что-нибудь придумаю.
Подъезд был исписан и изрисован любимыми изречениями молодежи — как русской, так и иностранной, на потолке — целое произведение искусств — голографическое изображение голой девицы с двумя молниями в руках. Ни дать, ни взять, улучшенная версия Зевса-громовержца.
Некоторое время мне казалось, что в подъезде я один, пока в углу не зашевелилась куча тряпья и оттуда не вынырнула смышленая голова (вся в саже — от волос, сальными прядями обволакивающими яйцеобразный череп, до острого подбородка) худенького мальчишки лет десяти-одиннадцати.
— Дяденька, Вы от кого-то бежите? — весело спросил мальчик, извлек из мусорной кучи бычок и прикурил, разглядывая мое незатейливое одеяние.
Я, все еще пытаясь отдышаться, грозно взглянул на наглого юнца, но тот и глазом не повел.
— Убегаете, — решил мальчик. — Можете остаться в нашем доме — тут половина квартир все равно пустует. Но за аренду будете платить мне. Пятьдесят евро в день.
— А не пошел бы ты? — с намеком произнес я.
Мальчик полностью выбрался из кучи и оценивающе посмотрел на меня:
— Кажется, это Вас показывали по стерео полчаса назад! — сказал он, затягиваясь.
— Откуда у тебя стерео? — едко поинтересовался я. — Сам, из мусора и помета собрал?
— На площади трилистника на большом экране видел, — объяснил малец. — Точно-точно. Вы тот самый частный детектив, Герман Лукин.
Еще малолетнего шантажиста мне не хватало!
— Ты знаешь, за что меня повязали? — спросил я, осторожно выглядывая из подъезда.
— Вас обвинили в убийстве этого идиота, Савина, — кивнул мальчишка.
— А ты не боишься что я сделаю что-нибудь подобное с тобой? — спросил я и выхватил из рук пацана окурок. Нервно затянулся.
— Нет в общем-то, — весело ответил мальчик. — Вы ведь, скорее всего, его не убивали. Бычок верните!
— Почему ты так решил? — поинтересовался я, протягивая пареньку окурок обратно.
— По тому же стерео через пятнадцать минут показывали, как какие-то террористы разбомбили труповозку, на которой увозили тело Савина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51