И на следующий день, и на следующий… и так до самого Готтара.
Подъезжая к городу, Мирра уже почти не надеялась найти здесь дракона. Теперь идея поискать его и сына в Готтаре казалась ей глупой. Как вообще можно отыскать одного-единственного мужчину (даже если он дракон) в огромном Мире?! «Особенно если он не хочет, чтобы его нашли», – заметил предательский голосок, последнее время поселившийся у нее в голове. Это второе Я было на редкость тоскливым и занудливым, оно беспрестанно ныло и стонало, жалуясь на несчастную судьбу, плохую погоду, дурные дороги и еще Фермер знает на что!
Кроме накопления грязи и усталости, ничего особенного с Миррой в дороге не случилось. Время от времени она ощущала холодок между лопаток и невольно оборачивалась, вздрагивая. Один раз ей показалось, что на холме позади замаячили несколько конных силуэтов. Она остановилась и развернула лошадь, чтобы дождаться и рассмотреть их получше (почему-то они казались ей опасными, а опасность следует встречать лицом к лицу), но так никого и не дождалась.
Готтар встречал ее мрачными черными шпилями. Здешние архитекторы предпочитали узкие, устремленные вверх формы, а для их воплощения использовали добывавшиеся поблизости базальт и серый гранит. Кирпичи здесь тоже почему-то делали серыми. В прошлый раз Мирра была в городе со Змеем в начале осени. Тогда черные пики зданий утопали в пышном багрянце и пурпуре листвы. Но и в тот раз Готтар показался ей похожим на старое кладбище, где черные обелиски завалены яркими поминальными венками. Сейчас листва еще не успела набрать полную силу, так что ни о каком буйстве красок не было и речи. Город казался гигантским черным скелетом, обглоданным неким чудовищем и брошенным валяться посреди серо-зеленой равнины. Что делать в таком месте веселому и жизнерадостному дракону?!
Мирра подивилась собственным мрачным мыслям. А ведь пока особых поводов для уныния не было.
В гостинице, где они останавливались с Эрссером, свободных мест не нашлось. Очень может быть, что не нашлось именно для Мирры, чей внешний вид после дальней дороги, прямо скажем, оставлял желать лучшего, (драконница всегда завидовала тем людям, которые в любой ситуации умудрялись сохранять лицо свежим, а одежду опрятной. Сама она, проведя день в седле, да без полноценной ванны, чувствовала себя донельзя мятой, грязной и даже вонючей). Можно было продемонстрировать хозяевам увесистый мешочек с сардами или хотя бы надетую под курткой кольчугу. Но Мирра слишком устала, чтобы вступать в переговоры с кем бы то ни было. Ниже по улице она видела более скромную гостиницу, в окне которой висело объявление о сдаче комнат. Путница вернулась к примеченному дому пешком, ведя в поводу Тень, и, едва заняв комнату, заказала горячую ванну. Пока она мылась, наступил вечер. В Готтаре вечера длинные, а ночи – светлые. Правда, до «Призрачного сезона», когда ночь не отличить от дня, было еще далеко, но и сейчас солнце надолго зависло над самым горизонтом, тускнея, но не собираясь оставлять небосклон.
Мирра запоздало сообразила, что не захватила в дорогу ни одного платья. Спору нет, скакать верхом в мужском костюме куда сподручней. Но вот идти на прием к готтарскому профессору в зеленых штанах и куртке не слишком прилично. Искать текстильную лавку было поздновато, поэтому она воспользовалась частью брильянтового порошка, сотворив себе иллюзию местного наряда. Холодные зимы придали специфику женским костюмам. Вместо юбок женщины здесь носили очень широкие длинные брюки и приталенные курточки-жакеты. Симпатично и удобно. Мирра изобразила себе юбку-брюки коричневого цвета и короткую замшевую курточку в тон. Из-под куртки выглядывали длинные рукава и воротник национальной рубашки, расшитой синими цветочками. На самом же деле она надела чистый дорожный костюм и даже кольчугу (оставлять такую ценность в гостинице она не решалась, тем более что ее постоянно мучили мысли о грабителях). Диадема в очередной раз стала браслетом. В таком виде Мирра отправилась вверх по извилистой улочке, ведущей от ее гостиницы к университетскому городку. От остального города этот район отделяла высокая кованая стена, но ворота еще были открыты. Летом, в «Призрачный сезон» народ в Готтаре привык гулять и развлекаться допоздна (зимой в мороз да по сугробам не разгуляешься).
Профессор Бунто был благообразным мужчиной, лет пятидесяти, склонным к полноте, но весьма подвижным. Его карие глаза осветились искренней радостью, когда он узнал в поздней гостье супругу своего давнего приятеля.
– Леди Мирра! – радушно протягивая к ней руки и улыбаясь, провозгласил он. – Какая приятная встреча! Вы с мужем приехали погостить в наш город?
У той разом пропало настроение продолжать беседу. Дракона здесь не было, и это стало ясно еще до того, как она занялась расспросами.
– Что-то случилось? – забеспокоился ученый, заметив, как вытянулась у гостьи физиономия.
Мирра кисло покивала.
– Мы с Г’Асдрубалом… э-э-э… разминулись, – пояснила она. – Я надеялась найти его здесь.
– Что вы, мы не виделись с той нашей встречи, помните?!
Мирра снова кивнула. Вести были безрадостными, но, по крайней мере, ей не нужно было выдумывать историю, для того чтобы расспросить, не бывал ли Змей в Готтаре за прошедшие пять лет. Впрочем, объясняться все же пришлось.
Бунто пригласил ее поужинать в приятную ресторацию, стоящую у самой реки и называвшуюся «На мельнице». Когда-то это строение и впрямь было мельницей, и об этом продолжало напоминать большое деревянное колесо, до сих пор взбивающее лопастями воду. Возможно, оно использовалось для подачи воды на кухню, хотя скорее просто служило оправданием вывески да для привлечения посетителей. Эту свою последнюю функцию оно выполняло успешно, в ресторации было полно народу. Влюбленные парочки устраивались на открытой веранде, поближе к колесу, чтобы его шум заглушал их воркование. Но Мирра и Бунто выбрали столик во внутреннем зале, там даже летом горел камин, бросая теплые отсветы на бревенчатые стены.
Профессор выслушал рассказ (по большей части правдивый) и лишь покачал головой.
– Ничем не могу вам помочь, деточка. – Вообще-то дама вовсе не годилась профессору в дочери, но благодаря драконьей крови выглядела от силы лет на двадцать пять. – Я не так уж много знаю о жизни драконов. Г’Асдрубал, водящий дружбу с людьми, – это исключение, не правило. Да он и не рассказывал о себе ничего действительно важного. Единственное, что могу сказать, так это, что раз в несколько лет (период, увольте, не знаю) у драконов случается так называемый «гон».
– Что-что? – переспросила Мирра.
– Ну, это не научный термин, – смутился ученый, – такое время, когда над драконами берут верх инстинкты, этакое помешательство на почве страсти…
Мирра непонимающе захлопала глазами:
– То есть?
– После этого у них наступает бурный период спаривания, – старательно отводя взгляд, добавил профессор.
До Мирры наконец дошло. Бунто явно придерживался того же мнения, что и Бинош. Дракону просто наскучила семейная жизнь, и он отправился поискать свежих ощущений в объятиях какой-нибудь драконницы.
«Даже в сказках верность дракона – дело неслыханное», – вспомнилось некстати.
Дальнейший ужин проходил в неловком молчании. Добрейший профессор сделал несколько попыток развлечь свою даму. Но той не хотелось поддерживать светский разговор. Едва покончив с едой и расплатившись за ужин, она извинилась и ушла. Профессор проводил ее сострадательным взглядом, за который униженная женщина с удовольствием свернула бы добряку шею.
Она брела по узкой каменной улочке в белесых северных сумерках. Сырой и липкий туман стлался понизу. Над фонарями виднелись странные ореолы. Кто-то говорил Мирре, что в этих широтах даже летом можно увидеть волшебное свечение в небе. Мысли несчастной были так далеко, что она (неслыханное дело, учитывая ту порцию драконьей крови, что приняла не так давно) не услышала крадущихся шагов сзади. И когда чья-то рука схватила ее, зажимая рот, а с другой стороны в горло уперся нож, она успела только сдавленно пискнуть. Незнакомец потащил ее в ближайший проулок, больше напоминавший узкую щель, так невелик был проход между домами. Мирра, как могла, перебирала ногами, чтобы удержать равновесие и спасти горло от давящего лезвия. Наконец грабитель остановился и зашипел на ухо своей пленнице:
– Где амулет?
Мирра и так была захвачена врасплох нападением, а тут и вовсе растерялась. По всем законам логики (и жизни) грабитель должен был требовать кошелек (или жизнь, конечно!), а тут какой-то амулет… Она судорожно перебрала в уме, что там нафантазировала со своим нарядом: вроде бы никаких украшений, напоминавших амулет, на ней не было. Да и какой еще мог быть амулет? Ведьма никогда не занималась изготовлением волшебных вещей: во-первых, ничего не получалось, во-вторых, волшебные предметы вызывали у нее неприятные ассоциации. К примеру, те же браслеты!.. Оставалось единственное объяснение: грабитель ошибся, обознался в темноте.
Еще Эйнар когда-то давно, в Сан-Аркане, наставлял ее: если ночью в темном переулке тебе приставили нож к горлу (как раз та ситуация!) и требуют отдать деньги, говори, что у тебя при себе нет наличных. Неразумно! Разочарованный бандит вполне способен выпустить тебе кишки с досады, кому потом будешь рассказывать, что забыла кошелек дома? Поэтому Мирра, не имея возможности членораздельно изъясняться, изобразила руками нечто такое, что неизвестный воспринял как желание общаться.
– Я отпущу руку, а ты не вздумай,кричать, а не то…
Чувствительное нажатие лезвием ножа на горло завершило фразу. Мирра чуть подвигала головой, что означало согласие. Незнакомец медленно отвел ладонь от ее подбородка. Мирра не шевельнулась, демонстрируя полную покорность. Теперь следовало правильно построить разговор. Не будь нож так близко приставлен к шее, Мирра уже саданула бы разбойника локтем в бок, а там – пара драконьих приемов, и неудачливого воришку утром будут отскребать от мостовой. Но грабитель хорошо знал свое дело, кончик ножа неотрывно сверлил кожу напротив артерии, не позволяя жертве поупражняться в контрударах.
– Какой именно из амулетов? – спросила Мирра, выигрывая время и лихорадочно придумывая, как бы занять более выгодное положение.
– Можно подумать, у вас их несколько? – возмутился бандит, но в голосе его не чувствовалось уверенности.
– А что вас удивляет? – продолжала Мирра. – Я состоятельная женщина. Так какой из моих амулетов вас интересует?
– Брось валять дурака! – зло зашипел незнакомец в самое ухо, лезвие его ножа сделало на шее микроскопический, но весьма чувствительный надрез. – Эльфийский амулет, ключ от башни!
– А-а-а… – Ведьма невольно ухватила грабителя за руку, сжимавшую нож. – Так бы сразу и сказали!
Эльфийский медальон и сейчас висел у нее на шее на память об Эйнаре и некоторых романтических девичьих бреднях), но благодаря иллюзии не был виден. Добротной была иллюзия на брильянтовом порошке, не дешевая, прямо скажем! Судя по всему, вор и сейчас не догадывался, насколько близко его рука находится от искомого сокровища. Однако то, что стало понятно, за чем охотится разбойник, дела, собственно, не меняло, и Мирра представить не могла, как сумеет выбраться из его цепких объятий. Вдруг что-то зашевелилось на ее правой руке, пытавшейся отвести нож подальше от горла. Она даже не сразу сообразила, что это ожил драконий браслет. Золотой змей ловко переполз на руку грабителя и обвился вокруг его запястья. Еще секунда – и разбойник громко вскрикнул, отрезанная у запястья ладонь покатилась на землю, продолжая сжимать широкий воровской нож. Теплая струя крови обдала правую щеку Мирры и залила ее свежий дорожный костюм. Она легко оттолкнула изувеченную руку и ринулась к выходу из переулка. Но тут же остановилась, услышав мелодичное бряцанье металла о мостовую, она чуть не забыла о своей драконьей диадеме-браслете, проявившей сегодня невиданную самостоятельность. Грабитель сжимал левой рукой обрубок правой, пытаясь пережать кровь. Мирра создала на ладони миниатюрный (не больше гусиного яйца) огненный шар и метнула его в грудь своему недавнему пленителю. Бандита отнесло метров на пять в глубь переулка. На ногах он не удержался и заскользил спиной по угловатым камням, которыми здесь были выложены улицы. Женщина поспешно подняла с земли золотой обруч, увенчанный горделивой фигуркой дракона. Дракон победно скалил брильянтовые зубы, залитые кровью побежденного врага.
Мирра благодарно чмокнула золотого змея и, теперь уже не оглядываясь, побежала прочь от злополучного проулка. Змей вернулся на свое место, на запястье хозяйки.
Подходя к гостинице, она напустила на себя скучающий вид. Кто знает, как в Готтаре относятся к дамам, устраивающим расправы на улице?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Подъезжая к городу, Мирра уже почти не надеялась найти здесь дракона. Теперь идея поискать его и сына в Готтаре казалась ей глупой. Как вообще можно отыскать одного-единственного мужчину (даже если он дракон) в огромном Мире?! «Особенно если он не хочет, чтобы его нашли», – заметил предательский голосок, последнее время поселившийся у нее в голове. Это второе Я было на редкость тоскливым и занудливым, оно беспрестанно ныло и стонало, жалуясь на несчастную судьбу, плохую погоду, дурные дороги и еще Фермер знает на что!
Кроме накопления грязи и усталости, ничего особенного с Миррой в дороге не случилось. Время от времени она ощущала холодок между лопаток и невольно оборачивалась, вздрагивая. Один раз ей показалось, что на холме позади замаячили несколько конных силуэтов. Она остановилась и развернула лошадь, чтобы дождаться и рассмотреть их получше (почему-то они казались ей опасными, а опасность следует встречать лицом к лицу), но так никого и не дождалась.
Готтар встречал ее мрачными черными шпилями. Здешние архитекторы предпочитали узкие, устремленные вверх формы, а для их воплощения использовали добывавшиеся поблизости базальт и серый гранит. Кирпичи здесь тоже почему-то делали серыми. В прошлый раз Мирра была в городе со Змеем в начале осени. Тогда черные пики зданий утопали в пышном багрянце и пурпуре листвы. Но и в тот раз Готтар показался ей похожим на старое кладбище, где черные обелиски завалены яркими поминальными венками. Сейчас листва еще не успела набрать полную силу, так что ни о каком буйстве красок не было и речи. Город казался гигантским черным скелетом, обглоданным неким чудовищем и брошенным валяться посреди серо-зеленой равнины. Что делать в таком месте веселому и жизнерадостному дракону?!
Мирра подивилась собственным мрачным мыслям. А ведь пока особых поводов для уныния не было.
В гостинице, где они останавливались с Эрссером, свободных мест не нашлось. Очень может быть, что не нашлось именно для Мирры, чей внешний вид после дальней дороги, прямо скажем, оставлял желать лучшего, (драконница всегда завидовала тем людям, которые в любой ситуации умудрялись сохранять лицо свежим, а одежду опрятной. Сама она, проведя день в седле, да без полноценной ванны, чувствовала себя донельзя мятой, грязной и даже вонючей). Можно было продемонстрировать хозяевам увесистый мешочек с сардами или хотя бы надетую под курткой кольчугу. Но Мирра слишком устала, чтобы вступать в переговоры с кем бы то ни было. Ниже по улице она видела более скромную гостиницу, в окне которой висело объявление о сдаче комнат. Путница вернулась к примеченному дому пешком, ведя в поводу Тень, и, едва заняв комнату, заказала горячую ванну. Пока она мылась, наступил вечер. В Готтаре вечера длинные, а ночи – светлые. Правда, до «Призрачного сезона», когда ночь не отличить от дня, было еще далеко, но и сейчас солнце надолго зависло над самым горизонтом, тускнея, но не собираясь оставлять небосклон.
Мирра запоздало сообразила, что не захватила в дорогу ни одного платья. Спору нет, скакать верхом в мужском костюме куда сподручней. Но вот идти на прием к готтарскому профессору в зеленых штанах и куртке не слишком прилично. Искать текстильную лавку было поздновато, поэтому она воспользовалась частью брильянтового порошка, сотворив себе иллюзию местного наряда. Холодные зимы придали специфику женским костюмам. Вместо юбок женщины здесь носили очень широкие длинные брюки и приталенные курточки-жакеты. Симпатично и удобно. Мирра изобразила себе юбку-брюки коричневого цвета и короткую замшевую курточку в тон. Из-под куртки выглядывали длинные рукава и воротник национальной рубашки, расшитой синими цветочками. На самом же деле она надела чистый дорожный костюм и даже кольчугу (оставлять такую ценность в гостинице она не решалась, тем более что ее постоянно мучили мысли о грабителях). Диадема в очередной раз стала браслетом. В таком виде Мирра отправилась вверх по извилистой улочке, ведущей от ее гостиницы к университетскому городку. От остального города этот район отделяла высокая кованая стена, но ворота еще были открыты. Летом, в «Призрачный сезон» народ в Готтаре привык гулять и развлекаться допоздна (зимой в мороз да по сугробам не разгуляешься).
Профессор Бунто был благообразным мужчиной, лет пятидесяти, склонным к полноте, но весьма подвижным. Его карие глаза осветились искренней радостью, когда он узнал в поздней гостье супругу своего давнего приятеля.
– Леди Мирра! – радушно протягивая к ней руки и улыбаясь, провозгласил он. – Какая приятная встреча! Вы с мужем приехали погостить в наш город?
У той разом пропало настроение продолжать беседу. Дракона здесь не было, и это стало ясно еще до того, как она занялась расспросами.
– Что-то случилось? – забеспокоился ученый, заметив, как вытянулась у гостьи физиономия.
Мирра кисло покивала.
– Мы с Г’Асдрубалом… э-э-э… разминулись, – пояснила она. – Я надеялась найти его здесь.
– Что вы, мы не виделись с той нашей встречи, помните?!
Мирра снова кивнула. Вести были безрадостными, но, по крайней мере, ей не нужно было выдумывать историю, для того чтобы расспросить, не бывал ли Змей в Готтаре за прошедшие пять лет. Впрочем, объясняться все же пришлось.
Бунто пригласил ее поужинать в приятную ресторацию, стоящую у самой реки и называвшуюся «На мельнице». Когда-то это строение и впрямь было мельницей, и об этом продолжало напоминать большое деревянное колесо, до сих пор взбивающее лопастями воду. Возможно, оно использовалось для подачи воды на кухню, хотя скорее просто служило оправданием вывески да для привлечения посетителей. Эту свою последнюю функцию оно выполняло успешно, в ресторации было полно народу. Влюбленные парочки устраивались на открытой веранде, поближе к колесу, чтобы его шум заглушал их воркование. Но Мирра и Бунто выбрали столик во внутреннем зале, там даже летом горел камин, бросая теплые отсветы на бревенчатые стены.
Профессор выслушал рассказ (по большей части правдивый) и лишь покачал головой.
– Ничем не могу вам помочь, деточка. – Вообще-то дама вовсе не годилась профессору в дочери, но благодаря драконьей крови выглядела от силы лет на двадцать пять. – Я не так уж много знаю о жизни драконов. Г’Асдрубал, водящий дружбу с людьми, – это исключение, не правило. Да он и не рассказывал о себе ничего действительно важного. Единственное, что могу сказать, так это, что раз в несколько лет (период, увольте, не знаю) у драконов случается так называемый «гон».
– Что-что? – переспросила Мирра.
– Ну, это не научный термин, – смутился ученый, – такое время, когда над драконами берут верх инстинкты, этакое помешательство на почве страсти…
Мирра непонимающе захлопала глазами:
– То есть?
– После этого у них наступает бурный период спаривания, – старательно отводя взгляд, добавил профессор.
До Мирры наконец дошло. Бунто явно придерживался того же мнения, что и Бинош. Дракону просто наскучила семейная жизнь, и он отправился поискать свежих ощущений в объятиях какой-нибудь драконницы.
«Даже в сказках верность дракона – дело неслыханное», – вспомнилось некстати.
Дальнейший ужин проходил в неловком молчании. Добрейший профессор сделал несколько попыток развлечь свою даму. Но той не хотелось поддерживать светский разговор. Едва покончив с едой и расплатившись за ужин, она извинилась и ушла. Профессор проводил ее сострадательным взглядом, за который униженная женщина с удовольствием свернула бы добряку шею.
Она брела по узкой каменной улочке в белесых северных сумерках. Сырой и липкий туман стлался понизу. Над фонарями виднелись странные ореолы. Кто-то говорил Мирре, что в этих широтах даже летом можно увидеть волшебное свечение в небе. Мысли несчастной были так далеко, что она (неслыханное дело, учитывая ту порцию драконьей крови, что приняла не так давно) не услышала крадущихся шагов сзади. И когда чья-то рука схватила ее, зажимая рот, а с другой стороны в горло уперся нож, она успела только сдавленно пискнуть. Незнакомец потащил ее в ближайший проулок, больше напоминавший узкую щель, так невелик был проход между домами. Мирра, как могла, перебирала ногами, чтобы удержать равновесие и спасти горло от давящего лезвия. Наконец грабитель остановился и зашипел на ухо своей пленнице:
– Где амулет?
Мирра и так была захвачена врасплох нападением, а тут и вовсе растерялась. По всем законам логики (и жизни) грабитель должен был требовать кошелек (или жизнь, конечно!), а тут какой-то амулет… Она судорожно перебрала в уме, что там нафантазировала со своим нарядом: вроде бы никаких украшений, напоминавших амулет, на ней не было. Да и какой еще мог быть амулет? Ведьма никогда не занималась изготовлением волшебных вещей: во-первых, ничего не получалось, во-вторых, волшебные предметы вызывали у нее неприятные ассоциации. К примеру, те же браслеты!.. Оставалось единственное объяснение: грабитель ошибся, обознался в темноте.
Еще Эйнар когда-то давно, в Сан-Аркане, наставлял ее: если ночью в темном переулке тебе приставили нож к горлу (как раз та ситуация!) и требуют отдать деньги, говори, что у тебя при себе нет наличных. Неразумно! Разочарованный бандит вполне способен выпустить тебе кишки с досады, кому потом будешь рассказывать, что забыла кошелек дома? Поэтому Мирра, не имея возможности членораздельно изъясняться, изобразила руками нечто такое, что неизвестный воспринял как желание общаться.
– Я отпущу руку, а ты не вздумай,кричать, а не то…
Чувствительное нажатие лезвием ножа на горло завершило фразу. Мирра чуть подвигала головой, что означало согласие. Незнакомец медленно отвел ладонь от ее подбородка. Мирра не шевельнулась, демонстрируя полную покорность. Теперь следовало правильно построить разговор. Не будь нож так близко приставлен к шее, Мирра уже саданула бы разбойника локтем в бок, а там – пара драконьих приемов, и неудачливого воришку утром будут отскребать от мостовой. Но грабитель хорошо знал свое дело, кончик ножа неотрывно сверлил кожу напротив артерии, не позволяя жертве поупражняться в контрударах.
– Какой именно из амулетов? – спросила Мирра, выигрывая время и лихорадочно придумывая, как бы занять более выгодное положение.
– Можно подумать, у вас их несколько? – возмутился бандит, но в голосе его не чувствовалось уверенности.
– А что вас удивляет? – продолжала Мирра. – Я состоятельная женщина. Так какой из моих амулетов вас интересует?
– Брось валять дурака! – зло зашипел незнакомец в самое ухо, лезвие его ножа сделало на шее микроскопический, но весьма чувствительный надрез. – Эльфийский амулет, ключ от башни!
– А-а-а… – Ведьма невольно ухватила грабителя за руку, сжимавшую нож. – Так бы сразу и сказали!
Эльфийский медальон и сейчас висел у нее на шее на память об Эйнаре и некоторых романтических девичьих бреднях), но благодаря иллюзии не был виден. Добротной была иллюзия на брильянтовом порошке, не дешевая, прямо скажем! Судя по всему, вор и сейчас не догадывался, насколько близко его рука находится от искомого сокровища. Однако то, что стало понятно, за чем охотится разбойник, дела, собственно, не меняло, и Мирра представить не могла, как сумеет выбраться из его цепких объятий. Вдруг что-то зашевелилось на ее правой руке, пытавшейся отвести нож подальше от горла. Она даже не сразу сообразила, что это ожил драконий браслет. Золотой змей ловко переполз на руку грабителя и обвился вокруг его запястья. Еще секунда – и разбойник громко вскрикнул, отрезанная у запястья ладонь покатилась на землю, продолжая сжимать широкий воровской нож. Теплая струя крови обдала правую щеку Мирры и залила ее свежий дорожный костюм. Она легко оттолкнула изувеченную руку и ринулась к выходу из переулка. Но тут же остановилась, услышав мелодичное бряцанье металла о мостовую, она чуть не забыла о своей драконьей диадеме-браслете, проявившей сегодня невиданную самостоятельность. Грабитель сжимал левой рукой обрубок правой, пытаясь пережать кровь. Мирра создала на ладони миниатюрный (не больше гусиного яйца) огненный шар и метнула его в грудь своему недавнему пленителю. Бандита отнесло метров на пять в глубь переулка. На ногах он не удержался и заскользил спиной по угловатым камням, которыми здесь были выложены улицы. Женщина поспешно подняла с земли золотой обруч, увенчанный горделивой фигуркой дракона. Дракон победно скалил брильянтовые зубы, залитые кровью побежденного врага.
Мирра благодарно чмокнула золотого змея и, теперь уже не оглядываясь, побежала прочь от злополучного проулка. Змей вернулся на свое место, на запястье хозяйки.
Подходя к гостинице, она напустила на себя скучающий вид. Кто знает, как в Готтаре относятся к дамам, устраивающим расправы на улице?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69