Тем не менее позлить противную Сантану было приятно. Кстати, до сих пор не могу понять, а что это она так реагирует на упоминание особой приметы? Надо всё-таки вспомнить, от кого я слышал про шрам вкупе с зелеными глазами.
Ну да ладно, думать про такие сложности, когда на полу (что поделаешь, стол в окошко не пролез бы) сервирован вполне приличный ужин, – это уже слишком. Я и в былые вольные времена от еды не отказывался, а уж в темнице и подавно.
Отведав предложенных княжеским поваром яств, мы с Антипом дружно согласились, что Кузьминична готовит лучше. Однако привередничать мы не стали, и в один момент с едой было покончено. Медовухе была уготовлена другая участь. Так как спешить нам было некуда, а добавку стребовать проблематично, то удовольствие решили растянуть. Вот под такие медленные, маленькие глоточки пенного блаженства и потек наш неторопливый разговор.
– Так что делать-то будем? – наконец задал я вопрос, крутившийся у обоих на уме.
– У тебя-то какие мысли? – довольно топорно перевел стрелки Антип и выжидательно уставился на меня.
– Думаю, что рано или поздно, но дверку откроют. А коли это произойдет, мне достаточно сделать один шаг за ее пределы, и тогда Сантана и ее прихвостни пожалеют, что родились на свет.
Ну да, не очень оригинально, зато может пройти.
Свое мнение премьер-боярин высказал не сразу: долго хмурился, потом теребил ус, а после, задумчиво глядя на свой сапог, сделал глоток медовухи. Наконец он прорезался.
– Значит, разметаешь их всех? – для чего-то спросил он, хотя и так было ясно, что я отвечу.
– Еще бы, – пожал я плечами. – Да вы не сомневайтесь! Я по боевому колдовству в «Кедровом скиту» первым был, да и взрывать у меня замечательно получалось.
– А дочка говорила, что ты стал совсем другим человеком, – ни к селу ни к городу заметил Антип. – Серьезным и разумным.
– Так я их разметаю со всей серьезностью и разумностью, на какую только способен, – парировал я.
– А от города после этого много чего останется?
– Останется, почему бы и нет?
– А от дворца?
Это надо же быть таким занудным! Думал, что хоть в темнице человеком станет, а он опять за свое.
– От дворца вряд ли, – после некоторых прикидок вынужден был согласиться я.
– То-то и оно, – буркнул боярин.
– Тогда так, я вырываюсь из города с минимальными потерями среди мирного населения, выманиваю врага в чисто поле, а уже там разделываю под орех, – предложил я новый вариант развития событий.
– А ты уверен, что справишься? Не забывай, всё мужское население города находится под влиянием чар Сантаны, так что на тебя устроит охоту не только вся княжеская дружина, но еще и городское ополчение. Да и княгиня тоже не будет сидеть сложа руки. В честном бою, может, она тебе и уступит, но только вряд ли она захочет встретиться с тобой именно в честном бою.
Какой прекрасный план был, а он всё испортил! Ну разве можно быть таким скептиком? Ну да, со всей дружиной я, конечно, не справлюсь, тут и ополчение не понадобится, но задумано же было красиво! В ответ на такую нездоровую критику я слегка обиделся и надулся как мышь на крупу.
– Не обижайся, – попросил премьер-боярин. – Ведь я же прав.
Прав он, как же! Запыхтел я и залил в себя порцию медовухи, дабы немного остынуть. Ну да, прав, но не так же цинично меня осаживать. Сам-то чего предлагает?
– А я буду ждать казни, – словно услышав мой немой вопрос, совершенно обыденным голосом выдал Антип.
– Толково придумано, – хмыкнул я. – Так вот что значит мудрый подход к возникшей проблеме. А я-то, грешным делом, считал, что это обычная глупость.
Как ни странно, тестюшка не обиделся.
– Ты меня не понял, – терпеливо пояснил он. – Меня, как премьер-боярина, не посмеют казнить до приезда Бодуна. Он, конечно, под чарами находится, но абсолютно полной власти над ним Сантана не имеет. Да и в Боярской думе много сильных и мудрых людей.
В последнем я что-то сомневался, но перечить пожилому человеку не стал, на здоровье, пусть находится в плену иллюзий.
– Так вот, – продолжил Антип, – когда прибудет Бодун, он захочет увидеть меня и обязательно спустится сюда, а…
Тут я не удержался и предложил свою версию развития событий:
– А мы бьем его по кумполу, захватываем в заложники и требуем взамен выкуп, лучших лошадей и возможность беспрепятственно покинуть Кипеж-град.
Выслушав мое великолепное предложение, Антип почему-то обхватил голову руками и застонал.
Ну и пожалуйста, раз ко мне такое отношение, вообще ничего говорить не буду!
– Как только он войдет сюда, то и с него спадут чары княгини! – отстонав положенное, продолжил премьер-боярин. – Он поймет, как сильно ошибался и кого пригрел на своей груди.
Лично мне кажется, что это она пригрела Бодуна на своей неординарной груди, но к мелочам придираться не буду. Придерусь-ка я к вещам существенным.
– А не кажется ли вам, что, скорее всего, Бодун потребует привести вас к нему в тронный зал? Я тут раньше сиживал, что-то не заметил, что у нашего князя есть привычка лично навещать своих узников!
В ответ на мою убийственную логику Антип последовал моему недавнему примеру и тоже надулся как мышь… Хотя нет, не тот масштаб, лучше сказать, «как крыс на рис». О, вот так будет лучше и точнее.
* * *
Наверное, мы так и просидели бы остаток вечера в тишине, как мышь с крысом, потягивая медовуху и спокойно обижаясь друг на друга, но тут неожиданно открылась дубовая дверь, и в нашей камере раздался до глубины души знакомый голос:
– Та-а-ак! Я вся извелась, места себе не нахожу, думаю, они тут в темнице чахнут, а они медовуху лакают!
Селистенка, мелкая, рыжая, любимая!!! От нахлынувших на меня чувств я даже не проорал, как всегда, эти слова, а всего лишь подумал так.
– Мы тоже рады тебя видеть! – единственное, что я смог в этот момент из себя выдавить, и раскрыл свои объятия. Они оставались пустые не больше одного мгновения, после чего в них очутилась маленькая, но такая любимая Селистена.
Вообще-то я хотел сказать еще что-то, но не успел, так как мои губы оказались заняты. Всё-таки не жена у меня будет, а чудо – очень быстрая-пребыстрая и умная-разумная. Только появилась – и уже приступила к главному, причем без каких-либо сомнительных проволочек.
После продолжительной, но заслуженной паузы мы с огромным трудом отцепились друг от друга, и я смог поставить Селистену на пол. Она вообще обожает повисеть у меня на шее. Правда, не могу сказать, что это не доставляет мне удовольствия.
– Здравствуй, папочка, – мурлыкнула мелкая и чмокнула отца в щечку.
– Здравствуй, дочка, – буркнул смутившийся папаша.
Как и следовало ожидать, рыжая пришла не одна. Из-за ее спины, нагло пробив себе дорогу могучим торсом, в камеру ворвался Шарик. А следом за ним в дверной проем втиснулась Золотуха. Две лохматые зверюги тут же заполнили собой всё свободное пространство в камере. Причем шустрый Шарик под шумок очистил наш импровизированный стол от горы костей, оставшихся после ужина. Золотуха была не такой нахальной и только выразила свою радость с помощью большого розового языка. Получив положенную порцию ласки, оба лучших представителя друзей человека бесцеремонно улеглись на моем тюфяке и забарабанили хвостами по полу.
– Золотуху-то зачем с собой взяли? – удивился я.
– Попробуй ее не взять, – отмахнулась мелкая. – Хорошо еще, щенки за ней не увязались.
– Ладно, это всё ерунда, одной собакой больше, одной меньше, какая разница? Ты скажи лучше, как тебе удалось до нас добраться.
Рыжая (а она уже практически вернула свой натуральный цвет) лукаво прищурилась и с долей ехидства в голосе спросила:
– Вы что, действительно считали, что я вас тут брошу?
Ответ наш с Антипом был дружный и однозначный:
– Нет!
– То-то же! – сжалилась боярышня. – После того как Даромир тоже пропал, я сразу поняла, чьих рук это дело. Ну и пришла поутру поговорить с этой кошкой облезлой по душам.
Селистена запнулась и как-то уж очень выразительно стала рассматривать свои ногти. Как моя ненаглядная может использовать это данное от природы оружие, я знал не понаслышке.
– Ты ее… – Я просто потерял дар речи.
– А че она?! – взвилась мелкая. – И, между прочим, она первая начала! А я девушка хрупкая, легкоранимая и не намерена спокойно слушать, как она говорит гадости про моего отца и мужа!
– Ты ее – как Демьяна?
– Нет, – нахмурилась Селистена, – так не получилось, стража оттащила. – И, по традиции шмыгнув остреньким носиком, конопатая прелесть кинулась жаловаться Антипу: – Папа, они меня из терема, словно нашкодившего котенка за шкирку, вышвырнули, грубияны! Ты ведь им всем покажешь, да?!
Не знаю, как Антип, а я точно покажу. В моем длинном списке претензий к Сантане появился еще один пункт.
– Конечно, доченька, конечно, – успокоил Селистену отец, нежно обняв ее и погладив по голове словно маленькую. Хотя что я говорю, она и есть маленькая, во всяком случае для папаши и меня.
– Так как ты сюда попала-то, коли тебя даже из терема… попросили, в общем?
И только Селистена попыталась открыть свой ротик, как собственной персоной явился ответ на мой вопрос.
– Селистенка, противная, где ты есть? Я не нанимался за тобой эту корягу таскать, я всё-таки князь, а не носильщик, – раздался от двери знакомый фальцетик.
– Феликлист?! – удивленно и практически одновременно спросили мы с Антипом.
– Ну я, кто же, кроме меня, еще мог помочь Селистене попасть к вам? – проворчал он и протянул мне (о боги!!!) мой собственный посох. – Эта девчонка дала мне его подержать на одну секундочку пару часов назад, и мне пришлось таскать его по всему городу.
Вы даже представить себе не можете, что я испытал, когда мой посох вновь оказался в моих руках. Словно я на какое-то время лишился руки и теперь вновь обрел ее. Всё, теперь не расстанусь с ним никогда, ни на гулянке, ни во время карательной экспедиции.
Получив в руки свою гордость, я почувствовал, как в меня вновь вливается колдовская сила. Конечно, не та, что была раньше (из камеры-то я не вышел!), но всё-таки. Ее мне вполне хватило, чтобы разглядеть, что вся камера, словно плющом, оплетена линиями очень серьезного (а другое меня не тронуло бы!) заклятия. Думаю, такое и я мог бы сотворить, но только предварительно покопавшись в библиотеке «Кедрового скита». Похоже, противник и впрямь у меня нерядовой. Ну и что, тем слаще будет победа.
– У-у-у, что вам пришлось пережить! – опять загундосил Феликлист, осматривая помещение. – Как только вернется батюшка, сразу поставлю вопрос о невыносимых условиях содержания узников.
– Да уж, невыносимые, – усмехнулась Селистена, бросив взгляд на изрядно поредевший натюрморт на полу.
– У тебя будут вопросы посущественнее для обсуждения с Бодуном, – заметил я, пропуская мимо ушей ехидство Селистены. – Слушай, как ты решился нам помочь-то? После нашего разговора я понял, что ты только мысленно с нами.
– Вообще-то ты прав, – потупился Феликлист. – Я действительно не собирался влезать в эту историю, несмотря на то что глубоко презираю Сантану. Просто я в принципе против насилия. Но… – после этого многозначительного «но» княжич почему-то запнулся и осторожно поправил свою прическу. – Но твоя Селистена была очень убедительна, – наконец выдал он. – Она мне доходчиво, хотя и несколько грубовато обрисовала дальнейшую перспективу того, что станет с отцом, со мной и с городом, если одержит верх Сантана.
Ах вот оно, значит, в чем дело! Представляю, как мое рыжее чудовище уговаривало князька и почему он так нервно поправляет шевелюру. Не иначе по ней прошлась своими ручонками моя ненаглядная. Хотя большая часть волос у него еще осталась, да и чисто внешне он не шибко пострадал, так что физическое воздействие на члена княжеской фамилии будем считать оправданным.
– Вот я и решил помочь вам выбраться из темницы, – подвел итог Феликлист.
– Причем абсолютно добровольно, – дополнила Селистена.
– Да-да, – со вздохом согласился наследник престола. – Не скажу, что это решение далось мне просто, но ведь главное – результат.
– А в результате у нас есть всего полчаса, – опять влезла рыжая, – так что не будем терять времени. Давайте-ка пока в двух словах, что с вами произошло. В городе несут какую-то чушь, что, мол, тебя, батюшка, задержали на месте преступления и скоро казнят. А Даромира пока казнить не будут, потому что он только стоял на шухере.
– Что ж, и на том спасибо, – высказался я, с любовью поглаживая посох.
– Да, и еще говорят, что ты нанес княгине личную обиду и она поклялась приготовить для тебя что-то особенное, – добавил Феликлист.
Ну вот, я пошутил, а она обиделась. Между прочим, я ей даже несколько комплиментов сделал, только они то ли по скудости ума, то ли из-за отсутствия чувства юмора ею оценены не были.
– И что это за обида? – поспешила уточнить Селистена.
А вот впадать в подробности на этой скользкой теме мне бы не хотелось. Она у меня и без причины ревновать умудряется, а уж если дать хоть призрачный повод… Даже представлять не хочется, что она может со мной сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47