Неожиданно Сантана обернулась, и наши глаза встретились – мои голубые и ее зеленые (от кого же я всё-таки слышал про зеленые глаза и шрам?). То ли от уколов совести, то ли от злости на самого себя, что на мгновение потерял над собой контроль, то ли еще отчего, но следующий мой поступок был неадекватен. Вместо того чтобы быстренько ускользнуть назад в свою щелку, я, наоборот, вышел на середину комнаты и нагло заявил этой коварной личности:
– Вы бы, гражданочка, постеснялись в таком виде по помещению ходить. Между прочим, вы здесь не одна и границы приличия пока еще никто не отменял.
– Мышь? – осторожно, словно сомневаясь, проговорила Сантана.
– Ну да, в данный момент мышь, – гордо согласился я.
– МЫШЬ!!! – нечеловеческим голосом завопила княгиня и с жутким визгом прыгнула на кровать.
Вот тебе и на… Ведьма, княгиня, обладательница такого очаровательного шрама – и вдруг боится банальных мышей.
– Мы-ы-ышь! – продолжала орать Сантана.
Ну, это уже неинтересно, пожалуй, я всё-таки пойду отсюда. Мне еще тестя спасти надо.
С этими мыслями, насвистывая неизвестно откуда возникший в голове мотивчик, я скрылся в норке.
* * *
Вообще-то склонности к стихосложению и пению я никогда не имел, но тут дело было особое. Пока мышиными тропами я пробирался в темницу, незнакомый мотивчик в моей голове оформился и закрутился вокруг всего одной придуманной мною строчки: «Тонкий шрам на прекрасной попе, рваная рана в моей душе…»
Красиво? Сам знаю, что красиво! А кому не нравится, тот просто не был на моем месте. Если бы побывал, так и ему бы понравилось.
Княжескую тюрьму я нашел быстро, как-никак место мне знакомое. Дальнейшее было делом техники: прошмыгнул мимо стражи, убедился, что никто меня не видит (ратники были заняты вечерней трапезой), и вернул себе человеческое обличье. Сладко потянувшись и не менее приятно похрустев косточками, я огляделся вокруг. С моего последнего визита (вообще-то он был единственный) здесь ничего не изменилось. Да и что тут, собственно, могло поменяться? Темница, она и в Кипеж-граде темница.
Значит, так, в общую камеру Антипа не бросят, не тот уровень. Да и Сантана что-то бубнила про особое место для премьер-боярина. Неторопливой походкой (а куда мне, собственно, торопиться?) я прошелся по коридору и остановился в его самом дальнем конце у дубовой двери, исписанной какими-то загадочными рунами. Странное дело, когда я тут сидел, двери в камеры так изысканно не расписывали. Ну да ладно, я сюда не затем пришел, чтобы шарады отгадывать, а чтобы восстанавливать справедливость на отдельно взятом кусочке земли.
В удивительную дверку, помимо всего прочего, было врезано и небольшое окошечко, в него я и заглянул. Так и есть, связанный по рукам и ногам, Антип лежал на полу и тупо смотрел на горящий факел.
Ну и дела! Никакого уважения к заслуженным работникам народного, то есть княжеского, хозяйства. Вот горбатился человек всю жизнь, честно тянул трудовую лямку, а ему в тюрьме даже соломы не подстелили. Ну не свинство, а? А они еще хотят, чтобы я нанялся на службу, да не в жизнь!
Звоночек опасности молчал, так что медлить я не стал, отворил засов и смело вошел внутрь.
– Доченька волнуется, переживает даже, а он тут спокойненько в тенечке прохлаждается и на огонь смотрит, – поприветствовал Антипа я, – между прочим, этим вполне можно заниматься и дома. Так что собирайтесь, одевайтесь, прощайтесь, и айда назад, тем более что Кузьминична наверняка на стол накрыла.
Антип с неподдельным удивлением уставился на меня, но радости (впрочем, как всегда) я в его взгляде почему-то не почувствовал. Странное дело, я его спасаю, а он мне не рад. Ну и ладно, в конце концов, это его личное дело, да и здесь я не из-за него, а исключительно ради его дочки. Чтобы не тратить время даром, я принялся распутывать веревки на почтенном боярине.
– Не надо, – наконец подал голос Антип. – Я получил по заслугам и кончу свою жизнь на плахе.
Здрасте пожалуйста, приплыли! Вроде за решеткой посидел всего ничего, а необратимые процессы разрушения головного мозга налицо. Лично я бывал на плахе и со всей ответственностью могу заявить, что место сомнительное и ничего привлекательного там нет.
– Знаете что, если я вас не освобожу, то Селистена с меня голову снимет, причем не хуже палача и в домашних условиях.
– Я перед казнью ей всё объясню, и она меня, наверное, простит, – мрачным голосом изрек Антип, словно над его головой действительно навис занесенный топор. Похоже, дело несколько сложнее, чем могло показаться сначала.
Сложности сложностями, но веревки я всё-таки развязал. Мне, знаете ли, как-то неуютно разговаривать с человеком, который не может пошевелить ни рукой, ни ногой. После освобождения Антип, кряхтя, сел и принялся разминать затекшие запястья. Слава богам, немного разума у него всё-таки сохранилось.
– Между прочим, со временем у нас туговато, – скромно напомнил я, – нам еще из дворца выбираться и через весь город домой чапать. Да и страже, не ровен час, захочется узников проверить. Так что сейчас посредством небольшого заклинания мы превращаемся в двух мышей, и уже дома, в тепле, на мягком диванчике, мы с Селистеной с удовольствием послушаем, как вы докатились до такой жизни.
Премьер-боярин грустно ухмыльнулся и не менее выразительно вздохнул.
– Может так статься, когда вы узнаете, какое преступление я совершил, то и говорить со мной не захотите.
Крепко его заклинило, а с виду казался еще крепким старичком.
– Ха! Лично я смотрю на мир просто и не заморачиваюсь никакими условностями. Да и доченька ваша в последнее время стала весьма походить на нормального раскрепощенного человека. Так что можете быть спокойны, что бы вы ни натворили, мы на вашей стороне.
– Как я мог быть таким слепым? – застонал Антип.
Так у него не только с головой, но и со зрением проблемы? Да, случай явно запущенный. Что ж, видимо, придется выслушать его на месте. Ладно, пусть лопочет, мне не жалко. Главное, чтобы стража не приперлась, а то придется на сон грядущий с ними разбираться.
– А сейчас словно пелена с глаз упала, – разглагольствовал премьер-боярин. – Ведь она прибрала к своим рукам абсолютно всю власть в городе! А я, второй человек в государстве, вместо того чтобы всеми доступными методами противостоять этому, сам был марионеткой в ее руках.
– Я так понимаю, разговор идет про Сантану? – скромненько уточнил я.
– О ней, проклятой, – подтвердил Антип.
– А мне казалось, что она вам того… – замялся я, – в общем, нравится.
– Нравится?! – взвился горе-ходок. – Да я был готов жизнь за нее отдать!
– По-моему, жизнь отдавать надо за свою жену, а не за чужую, – не удержался я и подколол тестя.
К моему удивлению, вместо бурного возмущения он как-то быстро сдулся и поник головой.
– Твоя правда, Даромир.
Ого, он, оказывается, даже помнит, как меня зовут. Что ж, возможно, всё не так еще безнадежно.
– Ладно, это ерунда, всё равно, насколько я понимаю, между вами ничего не было. Так чего же голову пеплом посыпать? Расскажите лучше, за что в темницу-то бросили?
– За кражу, – потупив взгляд, ответил премьер-боярин, – точнее, за попытку кражи княжеских драгоценностей из потайной комнаты Бодуна. Причем взят на месте преступления в присутствии свидетелей, двух очень уважаемых людей. По нашим законам, наказание за такой проступок может быть только одно – казнь.
От неожиданности я даже сел и для надежности прислонился к стене. Пол был холодный, но стоять сейчас мне было противопоказано – еще упаду под тяжестью таких признаний. Интересно, он бредит или дела действительно обстоят так плохо? Я уставился на тестя, полагая, что всё-таки ему стоит добавить некоторые пояснения к своему рассказу.
– И… – поторопил я Антипа, так и не дождавшись продолжения.
– И завтра меня казнят.
Во заклинило. Интересно, а в старости я таким же занудой стану или буду чуть посообразительней? Неужели он и вправду думает, что я позволю обезглавить отца моей невесты? Да, отношения у нас, конечно, сложные, но не до такой степени, чтобы я спокойно смотрел, как человек, в доме которого живу, заканчивает свой жизненный путь на плахе. Однако для начала стоит всё-таки разобраться.
– И на кой вы поперлись в тайную комнату Бодуна? Ну не за драгоценностями же, в самом деле?
– Нет, – буркнул Антип и густо покраснел.
Вот это да! Никогда бы не подумал, что он может до такой степени смутиться.
– А зачем? – не отставал я.
Тесть смутился еще больше и даже начал немного заикаться.
– Т-ты Селистене н-не скажешь?
Ну и дела творятся на белом свете! Никогда бы не подумал, что у меня будут с тестем секреты от жены. Ну да ладно, ради мужской солидарности, в виде исключения, могу пойти на сделку с совестью.
– Не скажу.
– За чудодейственным б-бальзамом.
– Бальзам-то зачем вам сдался, вы же как-никак на свидание заявились?
– Д-для мужской силы.
Услышав такое, я с сочувствием посмотрел на Антипа.
– А у вас уже всё? – не удержался я от вопроса. – К лекарям-то ходили, может, травки какой-нибудь попить или кровопускание сделать?
– Да ты что?! – взвился премьер-боярин. – У меня всё отлично! Я регулярно, почитай два раза в неделю, к одной сладкой вдовушке захаживаю.
– Тогда я ничего не понял, – признался я. – Если всё в порядке, то на кой за бальзамом полезли-то?
– Чтобы еще лучше стало, – признался боярин и опять залился краской.
Дело ясное, что дело темное. Без пары кувшинов медовухи не разберешься, точно. Между тем боярин разговорился:
– Понимаешь, я когда к Сантане пришел, как увидел ее, так последний ум растерял.
Хорошая самокритика, лично я на такое признание не способен.
– Да что я тебе рассказываю, ты же ее видел! Так вот, только я к ней прикоснулся, она возьми и скажи, что, мол, любит, чтобы погорячее, что ей обычных ласк мало. Я, конечно, удивился, а она тут мне сказала, что в заветном ларце у Бодуна есть чудодейственный бальзам, способный сделать из простого мужчины неутомимого, страстного любовника. Я даже опешил, стал возражать, а она мне ключ протянула и поцеловала так, что я понесся за бальзамом, вообще ничего не соображая.
Во дает Сантана, ну голова! Просто гениально расставленная ловушка. Столь изящно и остроумно заставить самого ответственного и серьезного человека в городе наплевать на все условности и залезть в тайную комнату Бодуна – такое под силу не многим. Что я могу сказать, удар был рассчитан точно. На другую провокацию, даже под влиянием чар (а чары явно присутствуют), Антип ни за что бы не попался, не тот он человек. А тут сам, словно мальчишка, заглотнул наживку.
– А дальше, как я понимаю, в тот момент, когда вы открыли ларец и взяли в руки флакон, появился Демьян с молодцами и скрутил вас.
– Да, – хмуро подтвердил Антип. – И еще два боярина в качестве свидетелей. Хотя я им тоже навалял по первой программе, так что долго будут помнить Антипа.
– Боярам или Демьяну? – уточнил я.
– Всем, – встрепенулся Антип. – Хотел, конечно, одному Демьяну. Да там тесно было, так что все от меня получили на орехи, надолго меня запомнят!
– Плохо дело, – согласился я, отбросив самонадеянный бред своего тестя. Перспектива быть запомненным кем-то по фингалу под глазом кажется сомнительной.
– А этот дурацкий закон, что преступника, застигнутого на месте преступления, казнят на площади, как я понимаю, еще не отменили? – на всякий случай поинтересовался я, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.
– Нет, – насупил брови Антип.
– Весело, – хмыкнул я.
– Кстати, этот закон я лично уговорил Бодуна принять.
– Вот видите, какая политическая близорукость налицо? Из-за скороспелого законотворчества поначалу меня чуть не располовинили, а теперь и вам дело шьют! – возмущенный до глубины души, сорвался я. – Впредь осторожнее с законами будете такие люди под удар попадают!
– Я хотел как лучше, – буркнул боярин.
– Ага, я так и думал.
Наверное, я бы сказал еще что-то, но нас грубо прервали. Даже наверняка сказал бы, ведь не часто подворачивается возможность построить тестя, но в этот момент звоночек опасности заверещал как ненормальный, а дубовая дверь с неприятным скрипом захлопнулась за нашими спинами.
Я тут же обернулся и в маленьком окошечке заметил физиономию Демьяна. Вы не поверите, но я даже обрадовался его появлению. А что? Адвокатов тут нет, свидетелей тоже, а после того, что мне рассказал Антип, я смело могу надеяться на скорбное игнорирование моих шалостей. Ну по крайней мере в ближайшее время. Так что шанс раз и навсегда исправить ошибку природы и прервать бренное существование этого отвратительного типа, я упускать никак не собирался.
Реакция моя была отменная, и несложное боевое заклинание отправило навстречу сомнительной личности ратника-небольшую, но весьма существенную молнию.
Хотя нет, пожалуй, сказать так было бы не совсем точно. Это я считал, что должна была полететь молния, а на самом деле не произошло ничего… То есть не просто ничего, а НИЧЕГО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Вы бы, гражданочка, постеснялись в таком виде по помещению ходить. Между прочим, вы здесь не одна и границы приличия пока еще никто не отменял.
– Мышь? – осторожно, словно сомневаясь, проговорила Сантана.
– Ну да, в данный момент мышь, – гордо согласился я.
– МЫШЬ!!! – нечеловеческим голосом завопила княгиня и с жутким визгом прыгнула на кровать.
Вот тебе и на… Ведьма, княгиня, обладательница такого очаровательного шрама – и вдруг боится банальных мышей.
– Мы-ы-ышь! – продолжала орать Сантана.
Ну, это уже неинтересно, пожалуй, я всё-таки пойду отсюда. Мне еще тестя спасти надо.
С этими мыслями, насвистывая неизвестно откуда возникший в голове мотивчик, я скрылся в норке.
* * *
Вообще-то склонности к стихосложению и пению я никогда не имел, но тут дело было особое. Пока мышиными тропами я пробирался в темницу, незнакомый мотивчик в моей голове оформился и закрутился вокруг всего одной придуманной мною строчки: «Тонкий шрам на прекрасной попе, рваная рана в моей душе…»
Красиво? Сам знаю, что красиво! А кому не нравится, тот просто не был на моем месте. Если бы побывал, так и ему бы понравилось.
Княжескую тюрьму я нашел быстро, как-никак место мне знакомое. Дальнейшее было делом техники: прошмыгнул мимо стражи, убедился, что никто меня не видит (ратники были заняты вечерней трапезой), и вернул себе человеческое обличье. Сладко потянувшись и не менее приятно похрустев косточками, я огляделся вокруг. С моего последнего визита (вообще-то он был единственный) здесь ничего не изменилось. Да и что тут, собственно, могло поменяться? Темница, она и в Кипеж-граде темница.
Значит, так, в общую камеру Антипа не бросят, не тот уровень. Да и Сантана что-то бубнила про особое место для премьер-боярина. Неторопливой походкой (а куда мне, собственно, торопиться?) я прошелся по коридору и остановился в его самом дальнем конце у дубовой двери, исписанной какими-то загадочными рунами. Странное дело, когда я тут сидел, двери в камеры так изысканно не расписывали. Ну да ладно, я сюда не затем пришел, чтобы шарады отгадывать, а чтобы восстанавливать справедливость на отдельно взятом кусочке земли.
В удивительную дверку, помимо всего прочего, было врезано и небольшое окошечко, в него я и заглянул. Так и есть, связанный по рукам и ногам, Антип лежал на полу и тупо смотрел на горящий факел.
Ну и дела! Никакого уважения к заслуженным работникам народного, то есть княжеского, хозяйства. Вот горбатился человек всю жизнь, честно тянул трудовую лямку, а ему в тюрьме даже соломы не подстелили. Ну не свинство, а? А они еще хотят, чтобы я нанялся на службу, да не в жизнь!
Звоночек опасности молчал, так что медлить я не стал, отворил засов и смело вошел внутрь.
– Доченька волнуется, переживает даже, а он тут спокойненько в тенечке прохлаждается и на огонь смотрит, – поприветствовал Антипа я, – между прочим, этим вполне можно заниматься и дома. Так что собирайтесь, одевайтесь, прощайтесь, и айда назад, тем более что Кузьминична наверняка на стол накрыла.
Антип с неподдельным удивлением уставился на меня, но радости (впрочем, как всегда) я в его взгляде почему-то не почувствовал. Странное дело, я его спасаю, а он мне не рад. Ну и ладно, в конце концов, это его личное дело, да и здесь я не из-за него, а исключительно ради его дочки. Чтобы не тратить время даром, я принялся распутывать веревки на почтенном боярине.
– Не надо, – наконец подал голос Антип. – Я получил по заслугам и кончу свою жизнь на плахе.
Здрасте пожалуйста, приплыли! Вроде за решеткой посидел всего ничего, а необратимые процессы разрушения головного мозга налицо. Лично я бывал на плахе и со всей ответственностью могу заявить, что место сомнительное и ничего привлекательного там нет.
– Знаете что, если я вас не освобожу, то Селистена с меня голову снимет, причем не хуже палача и в домашних условиях.
– Я перед казнью ей всё объясню, и она меня, наверное, простит, – мрачным голосом изрек Антип, словно над его головой действительно навис занесенный топор. Похоже, дело несколько сложнее, чем могло показаться сначала.
Сложности сложностями, но веревки я всё-таки развязал. Мне, знаете ли, как-то неуютно разговаривать с человеком, который не может пошевелить ни рукой, ни ногой. После освобождения Антип, кряхтя, сел и принялся разминать затекшие запястья. Слава богам, немного разума у него всё-таки сохранилось.
– Между прочим, со временем у нас туговато, – скромно напомнил я, – нам еще из дворца выбираться и через весь город домой чапать. Да и страже, не ровен час, захочется узников проверить. Так что сейчас посредством небольшого заклинания мы превращаемся в двух мышей, и уже дома, в тепле, на мягком диванчике, мы с Селистеной с удовольствием послушаем, как вы докатились до такой жизни.
Премьер-боярин грустно ухмыльнулся и не менее выразительно вздохнул.
– Может так статься, когда вы узнаете, какое преступление я совершил, то и говорить со мной не захотите.
Крепко его заклинило, а с виду казался еще крепким старичком.
– Ха! Лично я смотрю на мир просто и не заморачиваюсь никакими условностями. Да и доченька ваша в последнее время стала весьма походить на нормального раскрепощенного человека. Так что можете быть спокойны, что бы вы ни натворили, мы на вашей стороне.
– Как я мог быть таким слепым? – застонал Антип.
Так у него не только с головой, но и со зрением проблемы? Да, случай явно запущенный. Что ж, видимо, придется выслушать его на месте. Ладно, пусть лопочет, мне не жалко. Главное, чтобы стража не приперлась, а то придется на сон грядущий с ними разбираться.
– А сейчас словно пелена с глаз упала, – разглагольствовал премьер-боярин. – Ведь она прибрала к своим рукам абсолютно всю власть в городе! А я, второй человек в государстве, вместо того чтобы всеми доступными методами противостоять этому, сам был марионеткой в ее руках.
– Я так понимаю, разговор идет про Сантану? – скромненько уточнил я.
– О ней, проклятой, – подтвердил Антип.
– А мне казалось, что она вам того… – замялся я, – в общем, нравится.
– Нравится?! – взвился горе-ходок. – Да я был готов жизнь за нее отдать!
– По-моему, жизнь отдавать надо за свою жену, а не за чужую, – не удержался я и подколол тестя.
К моему удивлению, вместо бурного возмущения он как-то быстро сдулся и поник головой.
– Твоя правда, Даромир.
Ого, он, оказывается, даже помнит, как меня зовут. Что ж, возможно, всё не так еще безнадежно.
– Ладно, это ерунда, всё равно, насколько я понимаю, между вами ничего не было. Так чего же голову пеплом посыпать? Расскажите лучше, за что в темницу-то бросили?
– За кражу, – потупив взгляд, ответил премьер-боярин, – точнее, за попытку кражи княжеских драгоценностей из потайной комнаты Бодуна. Причем взят на месте преступления в присутствии свидетелей, двух очень уважаемых людей. По нашим законам, наказание за такой проступок может быть только одно – казнь.
От неожиданности я даже сел и для надежности прислонился к стене. Пол был холодный, но стоять сейчас мне было противопоказано – еще упаду под тяжестью таких признаний. Интересно, он бредит или дела действительно обстоят так плохо? Я уставился на тестя, полагая, что всё-таки ему стоит добавить некоторые пояснения к своему рассказу.
– И… – поторопил я Антипа, так и не дождавшись продолжения.
– И завтра меня казнят.
Во заклинило. Интересно, а в старости я таким же занудой стану или буду чуть посообразительней? Неужели он и вправду думает, что я позволю обезглавить отца моей невесты? Да, отношения у нас, конечно, сложные, но не до такой степени, чтобы я спокойно смотрел, как человек, в доме которого живу, заканчивает свой жизненный путь на плахе. Однако для начала стоит всё-таки разобраться.
– И на кой вы поперлись в тайную комнату Бодуна? Ну не за драгоценностями же, в самом деле?
– Нет, – буркнул Антип и густо покраснел.
Вот это да! Никогда бы не подумал, что он может до такой степени смутиться.
– А зачем? – не отставал я.
Тесть смутился еще больше и даже начал немного заикаться.
– Т-ты Селистене н-не скажешь?
Ну и дела творятся на белом свете! Никогда бы не подумал, что у меня будут с тестем секреты от жены. Ну да ладно, ради мужской солидарности, в виде исключения, могу пойти на сделку с совестью.
– Не скажу.
– За чудодейственным б-бальзамом.
– Бальзам-то зачем вам сдался, вы же как-никак на свидание заявились?
– Д-для мужской силы.
Услышав такое, я с сочувствием посмотрел на Антипа.
– А у вас уже всё? – не удержался я от вопроса. – К лекарям-то ходили, может, травки какой-нибудь попить или кровопускание сделать?
– Да ты что?! – взвился премьер-боярин. – У меня всё отлично! Я регулярно, почитай два раза в неделю, к одной сладкой вдовушке захаживаю.
– Тогда я ничего не понял, – признался я. – Если всё в порядке, то на кой за бальзамом полезли-то?
– Чтобы еще лучше стало, – признался боярин и опять залился краской.
Дело ясное, что дело темное. Без пары кувшинов медовухи не разберешься, точно. Между тем боярин разговорился:
– Понимаешь, я когда к Сантане пришел, как увидел ее, так последний ум растерял.
Хорошая самокритика, лично я на такое признание не способен.
– Да что я тебе рассказываю, ты же ее видел! Так вот, только я к ней прикоснулся, она возьми и скажи, что, мол, любит, чтобы погорячее, что ей обычных ласк мало. Я, конечно, удивился, а она тут мне сказала, что в заветном ларце у Бодуна есть чудодейственный бальзам, способный сделать из простого мужчины неутомимого, страстного любовника. Я даже опешил, стал возражать, а она мне ключ протянула и поцеловала так, что я понесся за бальзамом, вообще ничего не соображая.
Во дает Сантана, ну голова! Просто гениально расставленная ловушка. Столь изящно и остроумно заставить самого ответственного и серьезного человека в городе наплевать на все условности и залезть в тайную комнату Бодуна – такое под силу не многим. Что я могу сказать, удар был рассчитан точно. На другую провокацию, даже под влиянием чар (а чары явно присутствуют), Антип ни за что бы не попался, не тот он человек. А тут сам, словно мальчишка, заглотнул наживку.
– А дальше, как я понимаю, в тот момент, когда вы открыли ларец и взяли в руки флакон, появился Демьян с молодцами и скрутил вас.
– Да, – хмуро подтвердил Антип. – И еще два боярина в качестве свидетелей. Хотя я им тоже навалял по первой программе, так что долго будут помнить Антипа.
– Боярам или Демьяну? – уточнил я.
– Всем, – встрепенулся Антип. – Хотел, конечно, одному Демьяну. Да там тесно было, так что все от меня получили на орехи, надолго меня запомнят!
– Плохо дело, – согласился я, отбросив самонадеянный бред своего тестя. Перспектива быть запомненным кем-то по фингалу под глазом кажется сомнительной.
– А этот дурацкий закон, что преступника, застигнутого на месте преступления, казнят на площади, как я понимаю, еще не отменили? – на всякий случай поинтересовался я, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.
– Нет, – насупил брови Антип.
– Весело, – хмыкнул я.
– Кстати, этот закон я лично уговорил Бодуна принять.
– Вот видите, какая политическая близорукость налицо? Из-за скороспелого законотворчества поначалу меня чуть не располовинили, а теперь и вам дело шьют! – возмущенный до глубины души, сорвался я. – Впредь осторожнее с законами будете такие люди под удар попадают!
– Я хотел как лучше, – буркнул боярин.
– Ага, я так и думал.
Наверное, я бы сказал еще что-то, но нас грубо прервали. Даже наверняка сказал бы, ведь не часто подворачивается возможность построить тестя, но в этот момент звоночек опасности заверещал как ненормальный, а дубовая дверь с неприятным скрипом захлопнулась за нашими спинами.
Я тут же обернулся и в маленьком окошечке заметил физиономию Демьяна. Вы не поверите, но я даже обрадовался его появлению. А что? Адвокатов тут нет, свидетелей тоже, а после того, что мне рассказал Антип, я смело могу надеяться на скорбное игнорирование моих шалостей. Ну по крайней мере в ближайшее время. Так что шанс раз и навсегда исправить ошибку природы и прервать бренное существование этого отвратительного типа, я упускать никак не собирался.
Реакция моя была отменная, и несложное боевое заклинание отправило навстречу сомнительной личности ратника-небольшую, но весьма существенную молнию.
Хотя нет, пожалуй, сказать так было бы не совсем точно. Это я считал, что должна была полететь молния, а на самом деле не произошло ничего… То есть не просто ничего, а НИЧЕГО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47