Сверху в который уже раз долетело блеяние голоса Чародея. Оно постепенно приближалось, и в конце концов его источник оказался на одной горизонтали с Тигхи.
Холод пронизал тело юноши до самых костей. Он весь дрожал, и это лишало руки должной цепкости. Пальцы окончательно потеряли чувствительность. В этот момент голос Чародея стал четким и пронзительным.
– …тебя. Не упрямься. Поверь мне, этот холод убьет тебя. Я знаю, что ты страдаешь. Но я могу усугубить твои страдания. Тебе станет еще хуже!
«Хуже! хуже! хуже!» – эхом разносилось по льду. Ветер набрасывался на слова, стараясь порвать их в клочья и примешивая к их звучанию злобный шип и свист.
– Я могу отключить филаменты, с помощью которых твои перчатки и ботинки цепляются за лед. Ты не сможешь удержаться на поверхности. Ты упадешь с мира!
Тигхи попытался крикнуть в ответ что-нибудь оскорбительное, однако его горло было напрочь переморожено, и вместо крика вырвался беззвучный хрип.
– Нет!
– Ты идиот! – прозвучал гулкий голос Чародея.
На сей раз серебристый корабль подошел к стене на гораздо более близкое расстояние. Он находился чуть выше юноши, и до него можно было дотронуться рукой. Корабль медленно сносило вбок и вниз. Опасаясь, что огромный корпус заденет его и собьет со стены или раздавит, как насекомое, Тигхи попытался привести в движение свои скованные холодом конечности и отползти немного в сторону.
Вдруг послышался треск, который расколол воздух, а вслед за ним распространился резкий металлический запах. Взглянув вверх, Тигхи увидел второй серебристый корабль, пикировавший сверху. Вновь раздался треск, такой громкий, что у Тигхи даже заболели уши. Между двумя кораблями появился луч белого света. Он появился и в ту же секунду пропал. Сразу после этого машина Чародея засветилась ослепительно ярко, распространяя свет во всех направлениях. Затем последовал оглушительный вой, от которого у юноши чуть было не лопнули перепонки. Этот вой закончился треском. На этот раз от одного корабля к другому протянулась черная полоска – на фоне голубого неба она казалась похожей на черную нитку. Серебристая поверхность корабля Чародея на сей раз не отреагировала световым эффектом. Вместо этого прозвучал ряд странных кашляющих звуков, а сбоку корабля выполз столб дыма.
Тигхи увидел дыру в серебристом корпусе калабаша Чародея, из которой валил густой черный дым. В следующую секунду металлический аппарат на крутом вираже врезался в стену. Удар был такой силы, что Тигхи почувствовал, как стена содрогнулась.
Внизу живота у юноши вдруг появилось неприятное, но знакомое сосущее ощущение. Он почувствовал, что мир под ним скользит, съезжает вниз.
Корабль Чародея, отскочив от льда, стал резко снижаться. Это снижение больше напоминало падение. Тигхи успел заметить на корпусе машины, сбоку, огромную вмятину и клубы дыма, вырывавшиеся из пробоины. Затем она резко набрала скорость и стала быстро уменьшаться в размерах, пока не превратилась в едва заметную точку, которая через полминуты растворилась в пространстве.
Тигхи отчаянно вцепился в лед, однако продолжал оседать. Вниз, вниз. Юноша скользил, и скользил, и наконец начал падать. Он знал, что падает. Об этом безошибочно говорило ощущение в животе, противное посасывание под ложечкой. Однако Тигхи по-прежнему изо всех сил прижимался к студеной поверхности льда. Он повернулся лицом к стене, однако не мог уловить движения.
Снизу пахнуло морозным воздухом.
Мир вздымался и плясал перед глазами. Окоченевшие суставы Тигхи взвыли от внезапной боли. Все рухнуло куда-то налево. Мир оказался сначала в тени, а затем снова на свету, и, к своему смертельному ужасу, Тигхи вдруг почувствовал, что кувыркается в воздухе вместе с огромным куском льда. А затем льдина начала разламываться на более мелкие куски.
Справа от юноши отломился порядочный кусок льда, а затем еще один, тот, к которому прицепились филаменты Тигхи. Он оглянулся посмотреть, однако страха не испытал. Мороз сковал не только его тело, но и чувства. Мимо проносилась ледяная поверхность стены, со всеми ее складками, трещинами и царапинами.
На льду у самого лица юноши появилась трещина. Напрягая мышцы, Тигхи убрал филаменты сцепления изо льда, и как раз в этот момент лед рассыпался на мелкие куски. Порывом ветра снизу юношу перевернуло вверх ногами, и он опять начал кувыркаться в воздухе. Тигхи свел ноги вместе, и дальше его телом управлял инстинкт флатара, а не мозг, находившийся в полубессознательном состоянии. Выпрямившись, Тигхи поднял голову.
Другой серебристый калабаш, тот самый, который атаковал машину Чародея черным лучом, подлетел к Тигхи и стал описывать вокруг него круги.
Вдруг что-то взорвалось, и голова Тигхи едва не раскололась пополам. У юноши посыпались искры из глаз, и он чуть было не потерял сознание. Мелькнуло предположение, что в голову ему, должно быть, угодил обломок льда. Удар отбросил Тигхи в сторону, и образ набирающей высоту серебристой машины померк, слившись с какой-то непонятной мглой.
Очевидно, юноша потерял сознание, хотя и не был в этом уверен. Ему больше не было холодно. Наоборот, приятное тепло согревало тело, проникая до самых костей. Пальцы вновь обрели чувствительность. Правда, это возвращение к жизни сопровождалось лютой мозжащей болью, однако вскоре, по мере увеличения температуры, боль становилась все более терпимой, пока наконец не исчезла совсем.
Сознание то покидало Тигхи, то возвращалось к нему.
Глава 10
Тигхи казалось, что он падает в чистом пространстве, пространстве, где не существовало ничего, кроме пустоты. Стены больше не было. Его приняло в свои объятия голубое небо с разбросанными то здесь, то там белыми клочками. Должно быть, это были облака. Они поднимались вверх, минуя юношу, одно за другим.
Тигхи было тепло. Исключение составляло лишь лицо, в которое хлестал ледяной ветер. Сначала занемели губы и нос, а затем тупая боль разветвилась на переносицу и лоб. Но в остальном он чувствовал себя почти по-младенчески счастливым.
Тигхи вытянулся, а затем опять свернулся клубком. Абсолютная пустота. Ничто. Лишь сила ветра, лишь его рев, то ослабевающий, то усиливающийся.
Тигхи был свободен. Ничто не стесняло его: это было чистое существование.
Он не мог сказать, сколько времени продолжалось падение. Юноша даже не думал о том, куда подевалась стена. Ему все больше и больше хотелось пить.

Книга пятая
БОГОЧЕЛОВЕК
Глава 1
Сознание Тигхи отметило приближение серебристого корабля, однако восприняло это, как во сне, потому что над ним довлел страх. А вдруг это Чародей, явившийся, чтобы опять предъявить на него свои права. Тигхи вскричал, но – словно во сне – его голос оказался немым. Вокруг все было заполнено каким-то стремительным шуршащим шумом, похожим на грохот водопада.
Из корпуса корабля выдвинулся металлический ус, который захватил Тигхи. Юноша испытал неприятное ощущение. Ус встряхнул его. Теперь это уже был не сон. Ус болезненно вонзился в поясницу юноши. Охватив его за талию, эта штука очень больно прищемила ему кожу. Тигхи заорал и стал вырываться из железных объятий.
Ус подтягивал его к кораблю или наоборот? Тигхи начало казаться, будто это он тянет корабль к себе, и тот рос и рос, пока его громада не возвысилась над юношей. Разглядев корабль вблизи, Тигхи увидел, что он не такой, как машина Чародея: более объемный и высокий, с гораздо большим количеством различных приспособлений и устройств, смонтированных на корпусе.
В серебристой оболочке открылся зев, который поглотил Тигхи целиком. Оказаться в абсолютной тишине, совершенно изолированным от воя и невероятного напора ветра было так неожиданно, что Тигхи потерял от резкой смены ощущений сознание.
Он пришел в себя в темноте. Слегка побаливала кожа на пояснице в том месте, где ее прищемил металлический ус. На юноше все еще был костюм, который ему дал Чародей. Стащив с руки перчатку, Тигхи расшнуровал завязки и, просунув руку, пощупал внутри. Пальцы ощутили сырость.
Наверное, он снова потерял сознание, потому что в следующий раз пришел в себя, уже сидя на какой-то скамейке под неярким белым светом. Тигхи сидел не двигаясь, выпрямив спину. Откуда-то доносился ровный негромкий гул. Прямо перед ним поблескивала белым кафелем стена, омытая светом. Постепенно зрение адаптировалось к тусклому освещению, и юноша стал различать очертания дверного проема и серебристо-кремовые и белые кирпичи или кафельные плитки, образовывавшие узоры по диагонали.
В затылке было какое-то странное ощущение.
Тигхи попытался встать со скамейки и шагнуть вперед, чтобы рассмотреть стену как следует, и тут ему стало понятно, что его голова привязана. Когда тело двинулось вперед, голова дернулась и осталась на месте. Тигхи едва не вывихнул шею и не упал. Осторожно пятясь, он кое-как опять сел на скамейку и пощупал затылок. Из него выходил пластиковый провод в палец толщиной, который затем скрывался в стене. Тигхи тщательно ощупал место, где провод входил в голову. Волосы там были сбриты наголо, и провод погружался прямо в кожу. В точке ввода вокруг провода ощущался крошечный рубец.
Это обеспокоило Тигхи. Ему не нравилась сама мысль о присутствии в его голове чужеродного предмета. Однако затем, как ни странно, юноша понял, что его больше беспокоит тот факт, что в действительности он не ощущает никакого беспокойства. Еще одно странное событие в странной последовательности событий, из которых теперь состояла жизнь Тигхи.
Все погрузилось в темноту.
В непроницаемой тьме послышался какой-то свист. Тигхи насторожился. Замигали короткие вспышки зеленовато-голубого света, которые образовывали различные геометрические фигуры. Затем в черно-фиолетовой мгле появилось розовое свечение, похожее на неоновый светильник, который однажды приносил в деревню бродячий торговец. Свечение приблизилось к лицу юноши, он махнул рукой, и свечение исчезло.
В воздухе сильно запахло кислым потом.
Белый свет. Где-то в нижней части поля зрения появился и медленно пополз по горизонтали ряд каких-то каракулей и значков. Так близко, что казалось, будто они отпечатались на роговой оболочке глаз юноши. Тигхи едва успел сообразить что это буквы и числа. Времени прочитать их и осмыслить ему не хватило – вокруг опять воцарилась тьма. Прозвучал голос.
– Открой глаза, – сказал кто-то на имперском.
Тигхи осторожно приоткрыл глаза. Он опять находился в помещении с белыми стенами. Перед ним стояли три человека, очень похожие на его деда.
– Дед, – произнес юноша. У него пересохло во рту, а губы потрескались и слиплись. И вдруг его рот ни с того ни с сего наполнился слюной. Ее было так много, что растерявшийся Тигхи не смог остановить ее, и слюна потекла по его подбородку. – Дед! – произнес он снова.
– Нет, – сказал тот, кто стоял в середине.
Он был похож на деда, с той лишь разницей, что у него была более темная, глянцевая кожа, да и сам он выглядел гораздо моложе.
У стоявшего слева кожа была более бледная, оттенка красной меди, а у того, что справа, она отличалась грубой, шероховатой поверхностью, словно ствол дерева, только в уменьшенном масштабе.
Тигхи сглотнул комок, вставший от волнения в горе, и спросил:
– Где я? Дед?
– Нет, – ответил средний дед. – Мы не он. С этим у нас нет ничего общего.
Тигхи попытался было повернуть голову из стороны в сторону, переводя взгляд с одного деда на другого, но у него ничего не получилось, потому что провод, входивший в затылок, был слишком коротким.
– Вы похожи на моего деда, – сказал он. – Все трое.
– У тебя неполный комплект аппаратуры, далеко не полный, – произнес дед, стоявший справа. – Нам едва удалось подключиться к интерфейсам, которые мы обнаружили.
– Он на примитивном уровне, – сказал дед в центре.
– Чародей вставил в мою голову какие-то металлические штучки, – объяснил Тигхи.
– Чародей?
– Я был в другом корабле, таком, как этот, я думаю. Там был человек с искусственной кожей.
Лицо деда, стоявшего в центре, медленно растянулось в улыбке.
– Это ты назвал его Чародеем, – тихо спросил он. – Или он сам назвал себя таким именем? Как забавно.
– Сдается мне, вы его знаете, – сказал Тигхи. – Вы – его Возлюбленный. Он часто говорил о своем Возлюбленном.
– Мы все трое – его Возлюбленный, – подтвердил тот, что стоял справа, – а он – наш Возлюбленный.
– Как получилось, что вы все одинаковые? – спросил Тигхи.
– У одной и той же женщины было позаимствовано сто восемнадцать яиц, – пояснил дед справа, – много сотен лет назад. Они все были оплодотворены материалом из одного источника.
– Моего, – сказал дед в центре. – Я – оригинал.
– Я не верю вам, – произнес Тигхи, слегка удивившись своей собственной смелости.
Деды, стоявшие по краям, взглянули на своего товарища в центре, а затем опять перевели взгляды на Тигхи.
– Если уж на то пошло, – сказал дед в центре, – то я действительно был источником материала для оплодотворения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77