«Ты присоединишься ко мне?»
Мягкий ровный голос волчицы вернул ему спокойствие. «До свидания, Кайрус», — произнесла Лисс. Он хотел что-то спросить — что-то очень важное… и забыл. Когда Солиана заговорила, это вылетело у него из головы. Он просто последовал за своей проводницей, едва ощущая ногами мягкую лесную подстилку. Солиана молча бежала впереди, на расстоянии пары шагов. Потом Кайрус догнал волчицу и опустил руку ей на холку, погрузив пальцы в густой серебристый мех. Кажется, она ничего не имела против.
Тропа вилась, возникая прямо под ногами, и скоро Кайрус понял, что оказался довольно далеко от поляны. Может быть, Клут заметит, как они ушли? Нет. Стоило Кайрусу подумать об этом — и он уже знал: не стоит даже надеяться.
Но тут тропа кончилась. Словно в полусне, Кайрус вышел на опушку… и невольно перевёл дух. Воздух благоухал. Казалось, тысяча цветов разом раскрыли венчики, приветствуя его.
Над опушкой нависал густой полог из ветвей и лоз. Среди них танцевали, перемигиваясь, Небесные Огни, и в воздухе плыл тихий певучий звон. А в центре этого хоровода стоял сам Дармуд Корил. Здесь же собрались обитатели Леса — волшебные создания, которым предстояло стать свидетелями удивительного события.
Кайрус почувствовал, как тело наполняется покоем. Сердце билось ровно, дыхание стало глубже. Внезапно он понял, что давно не спит. С удивлением он посмотрел на свою руку, на пальцы, погруженные в мех Солианы… потом встретил умиротворённый взгляд волчицы, и тревога окончательно покинула воина.
«Добро пожаловать в нашу семью, Кайрус».
Голоса звучали у него в голове — это говорили чудесные звери, которые окружали лесного бога. Кайрус почувствовал, как по щекам текут слезы радости. Он дома. Наконец-то дома.
Дармуд Корил терпеливо ждал. Когда же Кайрус набрался смелости и посмотрел в эти глаза, исполненные любви и доброты, страха больше не было — лишь воодушевление и восторг. Кайрус улыбнулся, и лесной бог ответил ему улыбкой.
«Ты пролил кровь среди нас, Кит Кайрус, — Дармуд Корил говорил тихо, но внятно. — Ты — брат всех лесных созданий, и богиня Лисс избрала тебя хранителем».
Стало очень тихо. Смолкла даже песня Небесных Огней, ни один лист не шелохнулся на ветру.
«Хранителем чего, Всемогущий?» — спросил Кайрус и нахмурился.
«Хранителем кого, — мягко поправил бог. — Со временем ты узнаешь больше, сын мой. Сейчас тебе достаточно знать, что ты избран. Ты дорог нам. Отныне Сердце Лесов защищает тебя… — Дармуд Корил повернулся к своей свите: — Откроите ему свои сердца, дети мои».
Огни вспыхнули, взметнулись — выше и ярче, чем прежде, — и ночь снова наполнилась их перезвоном. Хоровод лесных созданий стал плотнее. По-прежнему крепко держась за холку Солианы, Кайрус шагнул к ним. Он принял приглашение, вошёл в Круг Сердца Лесов и слился с ним.
«Ах, Солиана… вот почему ты говорила о путешествии только с Тором… Потому что моё путешествие заканчивайся здесь».
Это была его последняя мысль. Жаль, что никто сё не услышал, потому что Кайрус ни с кем не был связан… пока.
Тор проснулся, как от толчка. Он помнил всё, что Лисс показывала ему во сне… и то, что она сказала о Меркуде. Последнее воспоминание заставило его похолодеть. Нет, не может быть. Он помотал головой, потом понял, что это бесполезно. Лисс незачем его обманывать.
Клут слетел откуда-то сверху и уселея перед ним на землю. Птица выглядела взъерошенной.
«Кайрус ушёл».
Тор огляделся.
«В смысле — „ушёл"?»
«Ушёл. Отправился прочь. Удалился. Его больше здесь нет».
«Куда он ушёл?»
«Тор… если бы я знал, то не стал бы с самого рассвета летать над лесом. Кайруса с нами больше нет».
«Это смешно! — юноша вскочил, чувствуя, что закипает. — Зачем ему куда-то уходить? Почему он ушёл, не сказав нам ни слова? Куда он мог пойти?»
«Я сам сотню раз задавал себе эти вопросы».
Сокол действительно не мог поверить в то, что случилось этой ночью. Он был уверен, что не сомкнул глаз, а если и задремал, то ненадолго. И с его-то острым слухом! Он должен был проснуться от малейшего шороха.
Тор отбросил с лица волосы и беспомощно огляделся, словно это могло вернуть Кайруса.
Но Кайрус не вернулся. Зато на опушке появилась Солиана.
«Прошу тебя, Тор, не тревожься, — она, как всегда, начинала отвечать прежде, чем он обрушивал на неё град вопросов — Киту Кайрусу ничто не угрожает. Он там, где должен
находиться».
«И где это он должен находиться?» — ехидно осведомился Клут, не обращая внимания на возмущённые взгляды своего друга.
«Его место в Сердце Лесов, друг Клут. Этой ночью мы открыли ему двери своего гостеприимства».
Тор до крови прикусил губу. Он потерял ещё одного друга, позволил Лисс забрать его… Болван!!! Это было ясно с самого начала! Небесные Огни… слова приветствия, с которыми к ним обратился Дармуд Корил…
«Постой, Солиана… ты хочешь сказать, что Кайрус останется здесь? И дальше с нами не пойдёт?»
«Именно так».
«Но почему?» — Тор почувствовал, как его охватывает нетерпеливая дрожь.
«Потому что это необходимо. Потому что его избрала Лисс. Потому что именно так Дармуд Корил принимает тех, кого считает частью Сердца Лесов… — в её голосе послышалось сожаление. — Потому что такова его судьба».
«Кайрус говорил об этом, когда мы входили в лес, — сказал Тор, обращаясь к Клуту — он знал, что волчица их не слышит. — Он боялся. Помнишь, как он говорил о судьбе?»
Клут перелетел на плечо Тора. Касаясь друг друга, они чувствовали себя безопаснее.
«Значит, мы должны идти дальше. Если Лисс избрала для него такой путь — значит, это часть сложного замысла, которую она плетёт».
«Как ты можешь настолько верить ей, Клут?» — Тор покосился на Солиану, но волчица ждала, ничем не выдавая нетерпения.
«Потому что верю. Я был полоумным калекой, недочеловеком. А она превратила меня в сокола. Я верю в волшебство Сердца Лесов. Лес предоставляет нам убежище и дарит любовь. Я верю ему. Если Сердце Лесов принимает Лисс, нам нечего её бояться. Мы должны доверять ей… И мы знаем, что Кайрус в безопасности».
«Возможно, вы хотите поесть, — вежливо заговорила волчица, указав взглядом на угощение, разложенное на листьях. — А затем мы должны продолжать путь. Это последний день, когда мы путешествуем вместе. Сегодня вечером мы придём в Илдагарт».
Глава 19
Ксантия
Покидая трапезную Академии, Элисса обогнала Ксантию. Во время обеда здесь всегда становилось слишком шумно, так что лучше было уединиться в библиотеке.
— Возвращаешься в свой склеп, Элисса? Подальше от солнышка?
Девушка обернулась. Во имя Света, как ей это надоело! Ксантия и её сообщницы снова взялись её дразнить… Как же, дело к обеду, а день ещё не испорчен!
Элисса до сих пор не могла понять, когда и из-за чего их дружбе пришёл конец. Все говорили, что они словно созданы под пару друг другу: Элисса — сдержанная, зеленоглазая, золотоволосая… и Ксантия — порывистая, смуглая, с волосами цвета воронова крыла. Обе выросли настоящими красавицами. Но их дружба исчезла вместе с той угловатостью, которая отличает девочек-подростков от взрослых женщин.
Они были ровесницами. Пять лет назад, когда Элисса столь впечатляющим образом появилась в стенах Академии, У Ксантии не было ни одной подруги. Озлобленная, одинокая, она тяжело сходилась со сверстницами и выплёскивала обиду во вспышках гнева. В то осеннее утро большинство женщин покинули Академию и гуляли по Илдагарту. По уставу, раз в месяц, в восьмерик, на восьмой день от новолуния — послушницам позволялось съездить в город за покупками, и мало кто отказывался от такой возможности. Однако Ксантию приглашали редко: её нрав был слишком известен. Девущед хотели насладиться свободой и знали, что она непременно испортит им удовольствие. А бродить по рынкам в одиночестве пока другие веселятся… Вот почему Ксантия предпочитала оставаться в Карембоше.
И вот почему в тот день она одной из первых услышала шум и первой поднялась на крышу. Там уже стояла незнакомая старушка, которая пару часов назад заходила к Старейшине Айрис. Незнакомка была встревожена и сбивчиво рассказывала что-то про свою внучку Элиссу, которая осталась за стенами Академии и попала в ловушку.
Остальные женщины прибежали слишком поздно, чтобы увести Ксантию и помешать ей увидеть отвратительную сцену, которая разыгралась у ворот. Юная послушница видела, как инквизиторы и их урод-предводитель, не обращая внимания на яростную брань незнакомки, издеваются над беспомощным пленником. Позже Ксантия узнала, что несчастного звали Саксен Фокс и он был акробатом знаменитого цирка Зорроса. Вместе со старушкой и её внучкой Саксен бежал от инквизиторов и сопровождал женщин в Карембош.
За годы, проведённые в Академии, Ксантия не раз слышала упрёки в равнодушии, а некоторые даже называли её бессердечной — правда, обычно это говорилось за глаза. На самом деле она ненавидела свою жизнь. Как в тюрьме: каждый день одно и то же, ничего не меняется, ничего не происходит… Поэтому она с каким-то нездоровым оживлением следила, как пытают Саксена. Она отметила, что циркач почти не издавал звуков и лишь изредка глухо рычал, как зверь. Потом у неё на глазах застрелили двух мальчиков, которые появились во дворе. Ксантия ещё долго помнила их странные улыбки, которые явно были вызваны не только удивлением… хотя прыжок Элиссы казался настоящим чудом. Эти улыбки словно приклеились к их мёртвым лицам — Ксантия видела это, когда тела перенесли во двор Академии.
Старейшины и послушницы ещё долго не могли оправиться от потрясения. Но хуже всего пришлось Элиссе. Шли недели, а она всё сидела неподвижно, глядя прямо перед собой остекленевшими глазами, не слышала, когда с ней разговаривали, не обращала внимания на прикосновения. Она не могла даже есть: приходилось заталкивать ей в рот бульон и жидкую кашку. Ксантия, очарованная незнакомцами, не сомневалась: Элисса осталась жива лишь благодаря стараниям Соррели — той самой старушки, которую поначалу сочли её бабушкой.
И лишь когда клук, которого инквизиторы оставили у ворот Академии, посчитав мёртвым, приковылял в крошечную комнату Элиссы, к девушке начали возвращаться чувства. Правда, поначалу она только дрожала и целыми часами плакала.
Ксантия немедленно попросила разрешения помогать гостям, и Старейшины согласились. Юная послушница наконец-то проявила участие к другим людям и интересовалась кем-то, кроме себя самой. Тем временем Ксантия наблюдала за клуком и Элиссой. Между ними как будто была натянута невидимая нить: никто из них не произносил ни слова, однако они несомненно общались. Послушницу одолевало любопытство.
Саксен выжил лишь благодаря неустанным заботам Соррели и Старейшин. Однако инквизиторы жестоко искалечили его, выкололи глаза, а язык вырвали и бросили бродячим собакам. Кажется, в его теле не осталось ни одной целой кости. Руки и ноги срослись неудачно и напоминали кривые сучья. Бывший циркач едва двигался, а его спина… Даже Ксантия понимала, что Саксен никогда не сможет ходить прямо… а ведь он ещё молод!.. Говорить клук тоже не мог и только изредка кряхтел, но предпочитал вообще не издавать звуков, только пожимал плечами, кивал или качал головой. Ксантия заметила, что он обожает Элиссу… Нет, скорее поклоняется ей. Это была ещё одна загадка, которую девушке очень хотелось разгадать.
Недели шли за неделями. Миновала осень, наступила зима, а странная троица не выражала желания покидать Академию. Всё шло к тому, чтобы Элисса стала послушницей. Из разговоров с Соррелью Старейшины уже знали, что девушка обладает даром Чувствующей, а значит, только в стенах Академии может чувствовать себя в безопасности.
Это было щедрое предложение. Однако Соррель поставила условие: Саксену позволят остаться в Карембоше. Разумеется, в саму Академию вход мужчинам был запрещён, но карембош — это не только Академия. Клук ухаживал за животными, выполнял мелкие поручения. Спал он на сеновале, есть старался в одиночестве, в одном из маленьких двориков, что во множестве окружали главное здание.
Ксантия снова посмотрела вслед Элиссе. Если бы не её упорство, эта златовласка так и сидела бы в своей раковине. Может быть, Саксен помог своей богине сохранить рассудок… Но никто иная, как она, Ксантия, вернула ей присутствие духа. Теперь, пять лет спустя, трудно поверить, что это все то же робкое создание. Лишь иногда напоминают о себе шрамы, которые остались у неё в душе. Так, Элисса отказывалась говорить о своём прошлом, а при одном имени Инквизитора Гота застывала, словно превращалась в статую.
— Мне надо закончить работу в архивах, Ксантия.
Всё-таки ответила! В любом случае, Ксантия не собиралась так легко отпускать свою жертву. Тем более, когда вокруг столько зрителей — молодых послушниц, на которых следует произвести впечатление.
— Элисса, у тебя с головой всё в порядке? Ты слышала, что говорила Старейшина Мей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68