Кайрус получит его записку и все поймёт.
Впрочем, Клут был иного мнения.
«А чего ты хотел, Клут? Чтобы я ждал шестрика, когда он вернётся в город? Никто не знает, как долго его не будет».
«Он такого не заслужил», — настаивал сокол.
Это был уже не первый раунд их спора, но все они заканчивались одинаково. Клут обрывал связь и на какое-то время улетал прочь. На самом деле, спорить было не о чём: Тор был согласен с другом, но просто не представлял, как поступить иначе. После разговора с Меркудом у него не оставалось выбора. Он должен ехать. К тому же старик торопил: к четверику — четвёртому дню — следующего месяца молодому лекарю следовало прибыть в Илдагарт.
Его размышления прервал пронзительный крик сокола. Клут кружил высоко в небе, и Тор с благоговейным восторгом следил как птица зависает, а потом вдруг складывает крылья и падает… нет, не падает, а мчится все быстрее и быстрее, точно арбалетный болт.
Наверно, увидел зайца… При этой мысли Тор ощутил прилив тошноты. Он всё ещё не мог спокойно думать о том, как его друг разрывает добычу и пожирает ещё тёплое мясо. Позволив лошади самой шагать по узкой тропе, он снова погрузился в раздумья.
Конечно, королева Найрия все поняла. Тор помнил, какими глазами она смотрела на него, когда они прощались… И лекарь, и его подопечная понимали, что причин для беспокойства нет и быть не может, однако Найрия старательно изображала больную. Служанки укутали её в толстую шаль. А как она опиралась на руку короля и тяжело дышала, словно встать с постели стоило ей неимоверных усилий! Однако её глаза говорили иное.
— Постарайся вернуться побыстрее, Торкин Гинт.
Она протянула руку для поцелуя. Тор опустился на одно колено… и не смог удержаться, чтобы не послать лёгкую любовную искорку — в тот миг, когда его губы коснулись её кожи. И королева это почувствовала. Её глаза вспыхнули: она узнала прикосновение волшебства.
— Ваше величество, — он снова низко поклонился, не смея встретиться с ней взглядом. Но Найрия больше не сказала ни слова.
Лорис тоже прятал глаза — но причина была иной. Он страдал. Во имя Света, что могло спасти его жену, кроме волшебства? Она уже умирала! И король понимал это. Он любил Найрию и только поэтому сделал вид, что ничего не случилось. Поступок, который шёл вразрез со всем, за что он стоял, во что верил… Но как можно было допустить, чтобы погибла женщина, которая ему дороже жизни? Вот почему он позволил исцелить её — с помощью дара, от которого он очищал свою землю, за который в его королевстве пытали, клеймили и убивали… При мысли об этом Тора выворачивало.
Лорис — благородный человек и мудрый правитель… в голове не укладывается. Но король доказывал это снова и снова — даже за то короткое время, в течение которого Тор жил во Дворце. Столько сострадания к подданным, столько любви к Королевству… Если бы только у него хватило смелости расправиться с Готом и своим необоснованным страхом перед Чувствующими! Тем не менее, это было ещё одной причиной, вынуждающей Тора покинуть столицу. Лицемерие королевского двора было невыносимо.
Сколько народу собралось, чтобы проводить его, пожелать доброго пути! В глубине души Тор сомневался, что снова увидит кого-нибудь из них. Он был совершенно не уверен, — что вернётся… но не хотел лишать людей веры и надежды.
Потому что все они были его добрыми друзьями. От юных пажей до ветеранов, которые не отправились с Кайрусом в рейд на юг Королевства и теперь полушутя салютовали Тору. Тогда он с лёгкой гордостью понял, что знает в лицо всех обитателей Дворца. За пять лет, которые он провёл в Тале, каждый из них хоть раз обращался к нему за помощью. Вездесущая повариха не преминула напомнить юноше, что таких проводов удостаивались разве что король с королевой. Королевские проводы… Похоже, здесь его действительно полюбили.
А вот Инквизитора Гота Тор не хотел бы видеть даже на своих похоронах.
Однако не стоило упускать его из виду. Гот стоял неподалёку от короля, его лицо искажала обычная ухмылка, похожая на гримасу. Да, вот кто будет счастлив, если Торкин Гинт никогда не вернётся. Скорее всего, глава Инквизиции пришёл сюда лишь с одной целью — воотчую убедиться в том, что ненавистный лекарь покинул столицу. Интересно, как Готу пришлась весть о выздоровлении королевы? Он знал, что она смертельно больна, что ей осталось недолго. Но одно дело — обвинить в использовании волшебства какую-нибудь крестьянку, и совсем другое — любимца всех придворных и самого короля. Такое обвинение требует веских доказательств, а где их взять? Оскал Инквизитора стал шире, и Тор знал, что это означает: «погоди, я ещё сведу с тобой счёты». Долго же ему придётся ждать. Но Инквизитор будет ждать, пока не дождётся… Он очень терпелив.
Наконец, Тор обнял Меркуда. Они любили друг друга, как отец и сын. Но в жизни любой семьи наступает момент, когда отцу и сыну необходимо расстаться.
Тор выехал за городские ворота. Некоторое время вслед ему ещё неслись крики провожающих. Но вот его догнал Клут, описал дугу, едва не задев Тора крылом. Юноша услышал в голове его мягкий смех и засмеялся в ответ, а потом пустил Тимару — годовалую кобылку, подарок короля, — галопом и гнал её до тех пор, пока стены Тала не исчезли вдали. Кругом расстилались поля. Наконец-то он по-настоящему вырвался из столицы.
Здесь Тор опустил поводья. Несколько лет назад Кайрус научил его, как править лошадью, не занимая рук — лёгкими толчками, сжимая колени. Сунув руку за пазуху, Тор достал небольшой мешочек, который вручил ему Джион Гинт… и вздрогнул от неожиданности. Камни Ордольта, которые всё это время оставались тёмными и безжизненными, снова светились, переливаясь всеми цветами радуги.
Он не понимал, что происходит, но научился доверять чутью. Камни, которые оставили ему родители — настоящие родители — единственное, что связывает его с прошлым. И Тор почему-то знал, что им следует доверять.
Три дня спустя Тор прибыл в Сэддлуорт — маленький городок, где снял скромную комнатку в трактире «Конь и ягнёнок». Сокол решил остаться в ближайшем лесу.
«Кстати, — голос Клута раздался как раз в тот момент, когда юноша, сидя за столом, с наслаждением поедал жаркое, — а как ты намерен объяснять Кайрусу, почему уехал, не попрощавшись с ним должным образом?»
«А почему ты спрашиваешь?» — осведомился Тор, не переставая жевать.
«О… просто я думаю, что тебе может представиться такая возможность».
В этот миг дверь распахнулась настежь, и в трактир, мрачный как туча, ворвался Кайрус. От неожиданности Тор качнулся и чуть не упал навзничь вместе со стулом… но, к счастью, он сидел у стены.
Похоже, Кайрусу пришлось немало времени провести в седле. Офицер выглядел усталым, его одежда, обычно такая опрятная, запылилась, а серые глаза метали молнии.
— Ну и в чём дело? — осведомился он. Тон, которым был задан этот вопрос, не предвещал ничего доброго.
Отговорки были бесполезны: того, кто довёл Кайруса до подобного состояния, могла спасти только честность. Тор был ошарашен, однако сумел сохранить самообладание. Для начала он тщательно прожевал кусок мяса, который мгновение назад сунул в рот. Это позволило выиграть немного времени и собраться с мыслями.
— Не желаешь присоединиться? — смущённо пробормотал он.
Прайм-офицер не ответил. В трактире стало тихо: назревала стычка, и посетители ждали, чем кончится дело.
Тор откашлялся, поднял кружку, подзывая слугу, и молча показал ему два пальца, что означало: «две кружки эля, пожалуйста, и побыстрее». Ответом был кивок, полный понимания. Этот простой жест гостеприимства немного разрядил обстановку. Трапезную снова наполнил привычный гул голосов.
Однако Кайрус не изменился в лице, и Тор, который вздохнул было с облегчением, опасливо покосился на друга. Неудивительно, если уважаемый прайм-офицер вмажет ему как следует, не тратя время на разговоры. Похоже, он очень зол.
— Я должен был это сделать, Кайрус. На самом деле я сам не вполне это понимаю, но… жизнь во Дворце больше не…
Он запнулся, подбирая слова.
— … В общем, мне там тесно.
Скорее всего, Кайрус всё-таки не станет драться. А вот крик поднимет непременно — хотя бы для того, чтобы дать выход гневу. Тор поднял руку, предупреждая вспышку.
— Нет, подожди, — в его голосе появилась настойчивость. — Я попробую объяснить… И пожалуйста, сядь и выпей со мной эля. Выглядишь ты ужасно.
Служанка звучно поставила на стол две кружки, Тор сунул ей несколько монет. Кайрус опустился на соседний стул с таким видом, словно делал огромное одолжение. Тор уже знал, что Клут сидит на дереве возле трактира.
«Всё в порядке, Тор?»
«Не уверен. Кайрус требует объяснений».
«Ну что ж, удачи».
Кайрус залпом осушил полкружки — его явно мучила жажда — и несколько мгновений пристально смотрел на Тора, который сидел напротив. Юноша приготовился к худшему.
— Твой отъезд как-то связан с тем, что случилось в Сердце Лесов — с тобой, мной и соколом?
Этого Тор не ожидал. Он моргнул. Этого Кайрусу было достаточно: вопрос попал в точку.
— Мы никогда не говорили о том, что там на самом деле произошло, Гинт, — продолжал он, — но сейчас, думаю, время пришло. Тебе так не кажется?
— С чего ты злишься? — выдавил Тор.
В следующий миг ему показалось, что Кайрус перемахнёт через стол и бросится на него. Прайм-офицера трясло от ярости.
— Потому что в Тале ты не просто небо коптишь! — выпалил он. — Моим людям нужно, чтобы ты постоянно был рядом. Ты кое-как научился держать в руках клинок и… Чтоб тебе пусто было! Ты даже не удосужился что-то объяснить — просто черкнул пару слов на клочке пергамента! Во имя Света! С какой стати ты вдруг все бросаешь и несёшься как ненормальный через все Королевство? Ради того, чтобы попрыгать на каком-то дурацком маскараде, который устраивают непонятно с какой целью?
Он выпалил все это на одном дыхании.
— Это не так, — тихо ответил Тор. Несколько посетителей, привлечённых воплями Кайруса, снова обернулись, и под их взглядами юноша чувствовал себя неловко. — Ты не просто расстроен, ты боишься за меня… то есть, боишься, что меня не будет рядом.
«Осторожно, Тор», — предупредил Клут.
— Идём! — Кайрус вскочил, с грохотом опрокинув стул. Зрители охнули и разинули рты.
— Давайте не будем ссориться на ночь глядя, уважаемые! — подал голос трактирщик.
— Все, идём! Живо! — заорал Кайрус, не обращая на него внимания.
«Ну, по крайней мере, он повысил голос, — заметил Клут. — Вот когда Кайрус говорит тихо, с ним лучше не связываться — согласен?»
Клут закашлялся, и Тор кожей почувствовал, что его друг смутился. В самом деле, для подобных обсуждений момент оыл выбран немного неудачно.
Повторного приглашения не требовалось. Он встал и робко поплёлся за прайм-офицером. Несколько человек тут же шагнули к дверям, преграждая Кайрусу путь. Тор был тронут. Эти крестьяне видят их впервые в жизни — и всё же пытаются спасти его шкуру! Должно быть, со стороны всё выглядело довольно скверно. Однако Клут прав: не бойся Кайруса кричащего, бойся Кайруса молчащего.
Почти в ту же секунду его догадка подтвердилась. Вместо того, чтобы пререкаться, Кайрус молча распахнул плащ. При виде формы прайм-офицера крестьяне расступились, а двое даже забормотали извинения.
— Всё в порядке, — сказал Кайрус. — Мы друзья.
Смех и грех. Однако во Дворце о норове прайм-офицера ходили легенды, и Тор не испытывал ни малейшего желания попасть своему другу под горячую руку. Конечно, у него был козырь — волшебство, которым можно воспользоваться в любой момент… но зачем прилюдно унижать своего друга?
— Подержи! — приказал Кайрус, бросая свой плащ одному из крестьян, и тот подхватил его, даже не задумываясь. Остальные молча наблюдали, как прайм-офицер широким шагом выходит из трактира, а за ним, спотыкаясь, бредёт молодой человек одного с ним роста.
Едва оказавшись снаружи, Кайрус развернулся на каблуках, посмотрел на Тора и заговорил.
— Ты совершенно прав: я боюсь, — он больше не кричал, но от этого было не легче. — Думаешь, я не знаю, что ты лечишь людей с помощью волшебства? Или я, по-твоему, такой же болван, как Инквизитор Гот? И считаю, что если есть волшебный перстенёк, то и мозги не нужны? Клянусь Светом! Возможно, его камушек по какой-то причине молчит. Но ты забываешь, дружок, что тогда, в лесу, ты коснулся меня. И с тех пор я чувствую твоё волшебство!
— Правда?
Тор осёкся, но было уже поздно.
— Истинная правда, — глаза у Кайруса горели.
— Почему ты ничего не говорил раньше?
— А зачем? Твой дар спас мне жизнь. Если бы не ты, я был бы мёртв. И королева тоже. Но мы живы, и это говорит само за себя. Живы — потому что ты решил, что мы должны жить!
Кайрус тряхнул головой, словно задувая злость в своих глазах, и опустился на кучу сена. Он выглядел так, словно только что проиграл поединок. Клут, которого до сих пор было не видно, подлетел и устроился на плече Тора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Впрочем, Клут был иного мнения.
«А чего ты хотел, Клут? Чтобы я ждал шестрика, когда он вернётся в город? Никто не знает, как долго его не будет».
«Он такого не заслужил», — настаивал сокол.
Это был уже не первый раунд их спора, но все они заканчивались одинаково. Клут обрывал связь и на какое-то время улетал прочь. На самом деле, спорить было не о чём: Тор был согласен с другом, но просто не представлял, как поступить иначе. После разговора с Меркудом у него не оставалось выбора. Он должен ехать. К тому же старик торопил: к четверику — четвёртому дню — следующего месяца молодому лекарю следовало прибыть в Илдагарт.
Его размышления прервал пронзительный крик сокола. Клут кружил высоко в небе, и Тор с благоговейным восторгом следил как птица зависает, а потом вдруг складывает крылья и падает… нет, не падает, а мчится все быстрее и быстрее, точно арбалетный болт.
Наверно, увидел зайца… При этой мысли Тор ощутил прилив тошноты. Он всё ещё не мог спокойно думать о том, как его друг разрывает добычу и пожирает ещё тёплое мясо. Позволив лошади самой шагать по узкой тропе, он снова погрузился в раздумья.
Конечно, королева Найрия все поняла. Тор помнил, какими глазами она смотрела на него, когда они прощались… И лекарь, и его подопечная понимали, что причин для беспокойства нет и быть не может, однако Найрия старательно изображала больную. Служанки укутали её в толстую шаль. А как она опиралась на руку короля и тяжело дышала, словно встать с постели стоило ей неимоверных усилий! Однако её глаза говорили иное.
— Постарайся вернуться побыстрее, Торкин Гинт.
Она протянула руку для поцелуя. Тор опустился на одно колено… и не смог удержаться, чтобы не послать лёгкую любовную искорку — в тот миг, когда его губы коснулись её кожи. И королева это почувствовала. Её глаза вспыхнули: она узнала прикосновение волшебства.
— Ваше величество, — он снова низко поклонился, не смея встретиться с ней взглядом. Но Найрия больше не сказала ни слова.
Лорис тоже прятал глаза — но причина была иной. Он страдал. Во имя Света, что могло спасти его жену, кроме волшебства? Она уже умирала! И король понимал это. Он любил Найрию и только поэтому сделал вид, что ничего не случилось. Поступок, который шёл вразрез со всем, за что он стоял, во что верил… Но как можно было допустить, чтобы погибла женщина, которая ему дороже жизни? Вот почему он позволил исцелить её — с помощью дара, от которого он очищал свою землю, за который в его королевстве пытали, клеймили и убивали… При мысли об этом Тора выворачивало.
Лорис — благородный человек и мудрый правитель… в голове не укладывается. Но король доказывал это снова и снова — даже за то короткое время, в течение которого Тор жил во Дворце. Столько сострадания к подданным, столько любви к Королевству… Если бы только у него хватило смелости расправиться с Готом и своим необоснованным страхом перед Чувствующими! Тем не менее, это было ещё одной причиной, вынуждающей Тора покинуть столицу. Лицемерие королевского двора было невыносимо.
Сколько народу собралось, чтобы проводить его, пожелать доброго пути! В глубине души Тор сомневался, что снова увидит кого-нибудь из них. Он был совершенно не уверен, — что вернётся… но не хотел лишать людей веры и надежды.
Потому что все они были его добрыми друзьями. От юных пажей до ветеранов, которые не отправились с Кайрусом в рейд на юг Королевства и теперь полушутя салютовали Тору. Тогда он с лёгкой гордостью понял, что знает в лицо всех обитателей Дворца. За пять лет, которые он провёл в Тале, каждый из них хоть раз обращался к нему за помощью. Вездесущая повариха не преминула напомнить юноше, что таких проводов удостаивались разве что король с королевой. Королевские проводы… Похоже, здесь его действительно полюбили.
А вот Инквизитора Гота Тор не хотел бы видеть даже на своих похоронах.
Однако не стоило упускать его из виду. Гот стоял неподалёку от короля, его лицо искажала обычная ухмылка, похожая на гримасу. Да, вот кто будет счастлив, если Торкин Гинт никогда не вернётся. Скорее всего, глава Инквизиции пришёл сюда лишь с одной целью — воотчую убедиться в том, что ненавистный лекарь покинул столицу. Интересно, как Готу пришлась весть о выздоровлении королевы? Он знал, что она смертельно больна, что ей осталось недолго. Но одно дело — обвинить в использовании волшебства какую-нибудь крестьянку, и совсем другое — любимца всех придворных и самого короля. Такое обвинение требует веских доказательств, а где их взять? Оскал Инквизитора стал шире, и Тор знал, что это означает: «погоди, я ещё сведу с тобой счёты». Долго же ему придётся ждать. Но Инквизитор будет ждать, пока не дождётся… Он очень терпелив.
Наконец, Тор обнял Меркуда. Они любили друг друга, как отец и сын. Но в жизни любой семьи наступает момент, когда отцу и сыну необходимо расстаться.
Тор выехал за городские ворота. Некоторое время вслед ему ещё неслись крики провожающих. Но вот его догнал Клут, описал дугу, едва не задев Тора крылом. Юноша услышал в голове его мягкий смех и засмеялся в ответ, а потом пустил Тимару — годовалую кобылку, подарок короля, — галопом и гнал её до тех пор, пока стены Тала не исчезли вдали. Кругом расстилались поля. Наконец-то он по-настоящему вырвался из столицы.
Здесь Тор опустил поводья. Несколько лет назад Кайрус научил его, как править лошадью, не занимая рук — лёгкими толчками, сжимая колени. Сунув руку за пазуху, Тор достал небольшой мешочек, который вручил ему Джион Гинт… и вздрогнул от неожиданности. Камни Ордольта, которые всё это время оставались тёмными и безжизненными, снова светились, переливаясь всеми цветами радуги.
Он не понимал, что происходит, но научился доверять чутью. Камни, которые оставили ему родители — настоящие родители — единственное, что связывает его с прошлым. И Тор почему-то знал, что им следует доверять.
Три дня спустя Тор прибыл в Сэддлуорт — маленький городок, где снял скромную комнатку в трактире «Конь и ягнёнок». Сокол решил остаться в ближайшем лесу.
«Кстати, — голос Клута раздался как раз в тот момент, когда юноша, сидя за столом, с наслаждением поедал жаркое, — а как ты намерен объяснять Кайрусу, почему уехал, не попрощавшись с ним должным образом?»
«А почему ты спрашиваешь?» — осведомился Тор, не переставая жевать.
«О… просто я думаю, что тебе может представиться такая возможность».
В этот миг дверь распахнулась настежь, и в трактир, мрачный как туча, ворвался Кайрус. От неожиданности Тор качнулся и чуть не упал навзничь вместе со стулом… но, к счастью, он сидел у стены.
Похоже, Кайрусу пришлось немало времени провести в седле. Офицер выглядел усталым, его одежда, обычно такая опрятная, запылилась, а серые глаза метали молнии.
— Ну и в чём дело? — осведомился он. Тон, которым был задан этот вопрос, не предвещал ничего доброго.
Отговорки были бесполезны: того, кто довёл Кайруса до подобного состояния, могла спасти только честность. Тор был ошарашен, однако сумел сохранить самообладание. Для начала он тщательно прожевал кусок мяса, который мгновение назад сунул в рот. Это позволило выиграть немного времени и собраться с мыслями.
— Не желаешь присоединиться? — смущённо пробормотал он.
Прайм-офицер не ответил. В трактире стало тихо: назревала стычка, и посетители ждали, чем кончится дело.
Тор откашлялся, поднял кружку, подзывая слугу, и молча показал ему два пальца, что означало: «две кружки эля, пожалуйста, и побыстрее». Ответом был кивок, полный понимания. Этот простой жест гостеприимства немного разрядил обстановку. Трапезную снова наполнил привычный гул голосов.
Однако Кайрус не изменился в лице, и Тор, который вздохнул было с облегчением, опасливо покосился на друга. Неудивительно, если уважаемый прайм-офицер вмажет ему как следует, не тратя время на разговоры. Похоже, он очень зол.
— Я должен был это сделать, Кайрус. На самом деле я сам не вполне это понимаю, но… жизнь во Дворце больше не…
Он запнулся, подбирая слова.
— … В общем, мне там тесно.
Скорее всего, Кайрус всё-таки не станет драться. А вот крик поднимет непременно — хотя бы для того, чтобы дать выход гневу. Тор поднял руку, предупреждая вспышку.
— Нет, подожди, — в его голосе появилась настойчивость. — Я попробую объяснить… И пожалуйста, сядь и выпей со мной эля. Выглядишь ты ужасно.
Служанка звучно поставила на стол две кружки, Тор сунул ей несколько монет. Кайрус опустился на соседний стул с таким видом, словно делал огромное одолжение. Тор уже знал, что Клут сидит на дереве возле трактира.
«Всё в порядке, Тор?»
«Не уверен. Кайрус требует объяснений».
«Ну что ж, удачи».
Кайрус залпом осушил полкружки — его явно мучила жажда — и несколько мгновений пристально смотрел на Тора, который сидел напротив. Юноша приготовился к худшему.
— Твой отъезд как-то связан с тем, что случилось в Сердце Лесов — с тобой, мной и соколом?
Этого Тор не ожидал. Он моргнул. Этого Кайрусу было достаточно: вопрос попал в точку.
— Мы никогда не говорили о том, что там на самом деле произошло, Гинт, — продолжал он, — но сейчас, думаю, время пришло. Тебе так не кажется?
— С чего ты злишься? — выдавил Тор.
В следующий миг ему показалось, что Кайрус перемахнёт через стол и бросится на него. Прайм-офицера трясло от ярости.
— Потому что в Тале ты не просто небо коптишь! — выпалил он. — Моим людям нужно, чтобы ты постоянно был рядом. Ты кое-как научился держать в руках клинок и… Чтоб тебе пусто было! Ты даже не удосужился что-то объяснить — просто черкнул пару слов на клочке пергамента! Во имя Света! С какой стати ты вдруг все бросаешь и несёшься как ненормальный через все Королевство? Ради того, чтобы попрыгать на каком-то дурацком маскараде, который устраивают непонятно с какой целью?
Он выпалил все это на одном дыхании.
— Это не так, — тихо ответил Тор. Несколько посетителей, привлечённых воплями Кайруса, снова обернулись, и под их взглядами юноша чувствовал себя неловко. — Ты не просто расстроен, ты боишься за меня… то есть, боишься, что меня не будет рядом.
«Осторожно, Тор», — предупредил Клут.
— Идём! — Кайрус вскочил, с грохотом опрокинув стул. Зрители охнули и разинули рты.
— Давайте не будем ссориться на ночь глядя, уважаемые! — подал голос трактирщик.
— Все, идём! Живо! — заорал Кайрус, не обращая на него внимания.
«Ну, по крайней мере, он повысил голос, — заметил Клут. — Вот когда Кайрус говорит тихо, с ним лучше не связываться — согласен?»
Клут закашлялся, и Тор кожей почувствовал, что его друг смутился. В самом деле, для подобных обсуждений момент оыл выбран немного неудачно.
Повторного приглашения не требовалось. Он встал и робко поплёлся за прайм-офицером. Несколько человек тут же шагнули к дверям, преграждая Кайрусу путь. Тор был тронут. Эти крестьяне видят их впервые в жизни — и всё же пытаются спасти его шкуру! Должно быть, со стороны всё выглядело довольно скверно. Однако Клут прав: не бойся Кайруса кричащего, бойся Кайруса молчащего.
Почти в ту же секунду его догадка подтвердилась. Вместо того, чтобы пререкаться, Кайрус молча распахнул плащ. При виде формы прайм-офицера крестьяне расступились, а двое даже забормотали извинения.
— Всё в порядке, — сказал Кайрус. — Мы друзья.
Смех и грех. Однако во Дворце о норове прайм-офицера ходили легенды, и Тор не испытывал ни малейшего желания попасть своему другу под горячую руку. Конечно, у него был козырь — волшебство, которым можно воспользоваться в любой момент… но зачем прилюдно унижать своего друга?
— Подержи! — приказал Кайрус, бросая свой плащ одному из крестьян, и тот подхватил его, даже не задумываясь. Остальные молча наблюдали, как прайм-офицер широким шагом выходит из трактира, а за ним, спотыкаясь, бредёт молодой человек одного с ним роста.
Едва оказавшись снаружи, Кайрус развернулся на каблуках, посмотрел на Тора и заговорил.
— Ты совершенно прав: я боюсь, — он больше не кричал, но от этого было не легче. — Думаешь, я не знаю, что ты лечишь людей с помощью волшебства? Или я, по-твоему, такой же болван, как Инквизитор Гот? И считаю, что если есть волшебный перстенёк, то и мозги не нужны? Клянусь Светом! Возможно, его камушек по какой-то причине молчит. Но ты забываешь, дружок, что тогда, в лесу, ты коснулся меня. И с тех пор я чувствую твоё волшебство!
— Правда?
Тор осёкся, но было уже поздно.
— Истинная правда, — глаза у Кайруса горели.
— Почему ты ничего не говорил раньше?
— А зачем? Твой дар спас мне жизнь. Если бы не ты, я был бы мёртв. И королева тоже. Но мы живы, и это говорит само за себя. Живы — потому что ты решил, что мы должны жить!
Кайрус тряхнул головой, словно задувая злость в своих глазах, и опустился на кучу сена. Он выглядел так, словно только что проиграл поединок. Клут, которого до сих пор было не видно, подлетел и устроился на плече Тора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68