А ты… думаю, если ты несколько дней позанимаешься, у тебя получится.
Не дожидаясь ответа, он быстро посмотрел на Соррель.
— Вы можете готовить для нас снадобья. Может быть, научите кого-нибудь из наших девушек, как справляться с лёгкими недугами. Я уверен: Зоррос это оценит.
Соррель пожала плечами.
— Это самое меньшее, что я могу сделать. Но стоит ли Элиссе участвовать в представлениях, Саксен? Я в этом не уверена.
Ничего себе! О ней говорят, точно о ребёнке… нет, хуже того: так, словно её здесь нет!
— Я уверена, что надо, Соррель, — объявила девушка. — С этими людьми я в безопасности и должна непременно их отблагодарить. Я смогу. Саксен будет рядом, так что мне не будет страшно.
Элисса ликовала. В затеях Саксена нашлось место и для неё.
— А что же скажет Грета? — на всякий случай спросила она.
— У неё нет выбора, — ровным голосом ответил клук. — Ну что, славно. Я рад, что мы с этим разобрались. С завтрашнего дня начинаем учиться.
Моё дело сторона, решила Соррель. Если девочке станет слишком трудно, она прибегнет к волшебству — в этом можно не сомневаться. И всё же… Она пользуется им так, словно это в порядке вещей — и это в мире, где Искусство Силы подвергают гонениям вот уже много столетий. И Соррель это пугало.
Позже, проваливаясь в беспокойный сон, она думала о том, как рассказать Меркуду последние новости. Впрочем… это может подождать до завтра.
В Великом Лесу циркачи чувствовали себя в безопасности и не торопились уезжать.
— Считай, будь ты неладна! И прыгай не на счёт «пять», а на счёт «шесть»!
Оглушительный рёв Саксена будил эхо в деревьях. В присутствии остальных они с Элиссой условились разговаривать вслух.
Я думала, ты хочешь, чтобы я начинала на счёт «пять»! — возмутилась Элисса, балансируя на сплетённых руках Милта и Ориса. Мальчики хихикали, но умудрялись её не уронить.
Саксен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Нет. «Пять» — ты готовишься. «Шесть» — прыгаешь. Пять. Потом она прыгнула.
— Отличный прыжок, Элисса! — похвалил Милт. Саксен фыркнул. Милт в восторге от каждого её движения.
— Безнадёжно. Ей нужно повторять, повторять и повторять, или этот прыжок будет стоить ей жизни. Ещё раз… пошла!
— Саксен, — она сделала всё, чтобы не выдать злости, — на сегодня с меня хватит.
— Ты будешь прыгать, пока я не скажу тебе «отлично». Я, а не Милт, Сражённый Страстью Нежной.
И Саксен отвернулся — словно для того, чтобы не видеть, как у Милта горят уши. Зря он задел паренька.
— Не стоит спорить, — шепнул Орис, почти касаясь губами уха Элиссы. — Он всегда побеждает. Он совсем как наш отец.
На последних словах его голос дрогнул. Оглянувшись, девушка встретилась с ним взглядом и увидела в его глазах печаль. Элиссе тоже не хватало отца.
— Давайте ещё раз, — она слегка согнула колени, а мальчики расслабили руки, образовав что-то вроде платформы.
На счёт «пять» они подбросили её, Элисса сделала в воздухе кувырок, но приземлилась Саксену на спину, а не на плечи. Она опять не рассчитала.
Клук спустил её на землю и обернулся. На этот раз его лицо перекосилось от ярости, кулаки сжались. Однажды Элиссе уже довелось видеть его таким. И она помнила, что несколько мгновений спустя человек, который разгневал Саксена, был изуродован… и убит.
— Во имя Света, Элисса! Ты должна приземляться мне на плечи каждый раз, а не от случая к случаю. Если я тебя не вижу, мне тебя не поймать. Ты должна отработать этот прыжок!
Глаза Саксена горели. Казалось, он хочет сжечь ярость внутри себя, чтобы не выплеснуть её наружу.
Элисса опустилась на землю. У неё уже не было сил злиться, но гнев клука приводил её в замешательство.
«Я больше не хочу», — сказала она мысленно.
— Вставай и начинай снова, — ответил он вслух. Это был открытый вызов. Посмеет ли она ослушаться? Казалось, в лесу стало тише. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, как двое хищников.
Чувствуя, что внутри все кипит, Элисса встала и снова забралась на руки терпеливых мальчиков. Пусть думает, что она сдалась. Она ему ещё покажет.
На этот раз, прыгая, она закрыла глаза и позволила себе воспользоваться волшебством — совсем чуть-чуть, только чтобы почувствовать, где стоит Саксен. Обычно во время кувырка её охватывал страх, но на этот раз она отбросила его и доверилась чутью.
В этот миг Соррель, которая как раз нагнулась за листьями носаря, услышала что-то вроде тихого звона, который разлился в воздухе. Звон, который мог означать лишь одно — присутствие волшебства. Это почувствовал и Саксен, а в следующее мгновенье девушка опустилась ему на плечи, чуть толкнув пятками.
Клук поспешно схватил её за лодыжки, не дав завалиться назад, хотя уже знал, что на этот раз Элисса не упадёт. Мальчишки засвистели и пустились в пляс. Несколько циркачей, которые пришли посмотреть на их работу, улыбались и аплодировали, не совсем понимая, из-за чего столько шума.
Саксен был доволен. Элисса чувствовала его молчаливое одобрение, хотя клук старался его скрыть.
— На этот раз получилось неплохо, — бросил он. — Скоро ты сможешь приземляться мне на плечи с любого места, в любое время, а если потребуется, то и с повязкой на глазах.
Уроки продолжались ещё два дня. Советы, которые давал Саксен, были поистине бесценными. Наконец, Зоррос объявил, что завтра, на закате, цирк отправляется в путь. Ещё через два дня им предстояло дать представление в городке под названием Шоклетонская Топь.
Когда караван тронулся, Соррель — видимо, ради разнообразия — поехала вместе с Гретой. Впервые за несколько недель, которые прошли после расправы над Готом, Элисса и Саксен остались одни. Поэтому около часа они ехали молча, просто наслаждаясь обществом друг друга. Наконец Саксен нарушил молчание.
— Соррель с тебя глаз не спускает.
Элисса фыркнула. И он понял, что любит смотреть, как её носик морщится, когда она вот так смеётся. И что она очень красива.
— Это точно. Думаю, она решила, что ты имеешь на меня виды.
— Имею, — Саксен улыбнулся. — Но в остальном она ошибается.
Элисса так и не поняла, что почувствовала при этих словах — облегчение или разочарование. Несомненно было одно: Саксен удивительно хорош собой, а между ними возникла какая-то забавная близость. Элиссе нравилось находиться рядом с ним. Порой он заставлял её смеяться, порой злил и доводил до слёз. Но с ним она чувствовала себя защищённой — и это было важнее всего. А ведь скоро им придётся расстаться. При мысли об этом ей становилось страшно. Им с Соррелью предстоит добираться до Илдагарта… одним.
Она подвинулась поближе и почувствовала сквозь одежду его тепло.
— Может быть, объяснишь, что ты имеешь в виду? И почему мы теперь вместе. Мы с тобой никогда об этом не говорили. Расскажи, Саксен!
В её голосе звучала мольба. Перед этим клук устоять не мог.
— Я расскажу тебе то, что знаю.
Задержав дыхание, Элисса сосредоточилась на вздрагивающих ушах Кетая, который трусил рядом. Фургоны ползли ровно и неторопливо, мягкий, негромкий голос Саксена успокаивал.
Его отец был плотником, мать стирала людям из городков, расположенных в окрестностях Хертси — местечке, которое кто-то ещё считает центральными областями Королевства, а кто-то уже относит к южным. Они жили вполне счастливо, хотя и не знали особого достатка.
Впрочем, по меркам Клука — крошечного островка, откуда они были.родом — Фоксы могли считаться зажиточным семейством. Спасаясь от нищеты и разорения, они бежали в Таллинор, когда Саксен был ещё ребёнком. Однако ни ему, ни его брату Льюту не давали забыть о своём происхождении. Обычаям Клука, как водится, их обучал отец. По вечерам он сидел у очага, тихонько покачиваясь в кресле-качалке, которое смастерил собственными руками, и курил трубку, которую тоже вырезал сам.
У Саксена никогда не было лучшего друга, чем Льют, который был на год старше. Они спорили и дрались, как любые братья, но ссоры быстро забывались. Льют рано проявил способности к акробатике, и его приметила бродячая труппа, которая однажды заглянула в городок. Какими-то путями молва о нём дошла до Зорроса, и юноше предложили хороший заработок в новой труппе.
Родители не удивились, когда Саксен последовал за братом. Возможно, он разбивал им сердце, но жить без Льюта не мог. Саксен не отличался такой гибкостью, но был смелее, охотнее шёл на риск. Его постоянно тянуло пробовать новые, более опасные трюки, которые восхищали и удивляли публику.
Скоро братья стали живой легендой, и Зоррос не мог на них нарадоваться. Потом Льют познакомился с Гретой и вскоре женился на ней. Это было маленькое чудо — девушка оказалась такой же гибкой, быстрой и смелой. Братья научили её всему, что умели сами, а потом, одного за другим — каждого из пятерых детишек, которых она родила Льготу, начиная с близнецов. Стоит ли говорить, что «Летающие Фоксы» пользовались успехом везде, где бы ни выступал цирк.
«Что случилось с Льютом?» — мысленно спросила Элисса. До сих пор ей и в голову не приходило прервать его повествование, неторопливое, как движение их фургона по дороге.
«Он погиб», — в голосе клука звучала боль.
«Несчастный случай?»
«Не случай. Этого можно было бы избежать, если бы не моё упрямство и любовь к риску».
Элиссе казалось, что она касается открытой раны. Наверно, не стоит настаивать… но что-то внутри требовало: «Ты должна знать».
«Расскажи».
Саксен Фокс молчал. Скоро тишина стала невыносимой, но Элисса не позволяла себе ни окликнуть его, ни сменить положение. Она лишь украдкой покосилась в сторону клука и увидела, как он пытается сдержать слёзы.
«У нас был номер — я назвал его „Полет“. Очень опасный. Льют прекрасно владел телом в воздухе, словно был рождён летать. У него был настоящий дар — казалось, откуда бы он ни прыгал, он всегда найдёт мои руки, ноги, плечи. А я как неваляшка, пройти по канату под куполом для меня ничего не стоит. И мы всегда знали, кому что делать, чтобы сорвать аплодисменты. Так мы и придумали „Полет“. Главная трудность была в том, чтобы двигаться, как одно тело. Потому что стоит мне чуть-чуть сдвинуться, или Льюту — прыгнуть чуть-чуть дальше, и нам обоим будет долго не встать с постели… Это мы так думали — „долго". Оказалось, „никогда"».
Элиссе показалось, что боль Саксена перетекает в неё, и его — а не её — слезы катятся из её глаз.
«Мы долго отрабатывали этот номер, но Льют все не хотел с ним выступать. Слишком опасно, говорил он. Но однажды — это было летом — нам сообщили, что Цирк Зорроса удостоился великой чести, на представление придут король Лорис и королева Найрия. Весь цирк гудел. Мы уже три месяца выступали в Тале — публика не хотела нас отпускать. Но тогда король и королева пришли впервые».
«И ты подумал, что им нужно показать что-то особенное», — закончила за него Элисса.
«Вот именно. Льют, как всегда, отказывался. А я, как всегда, настаивал. И в конце концов он сдался».
Саксен грустно улыбнулся и пожал плечами.
«Мы тянули до последнего — он упёрся и не хотел ничего слушать. Зоррос уже выходил на арену, чтобы поаплодировать нам вместе с публикой и объявить следующий номер. Я до сих пор не знаю, почему Льют тогда сдался и поднял вверх большой палец».
Элисса уже знала, чем все закончится, и не хотела слушать. Но она сама открыла эти ворота.
«Я ещё был под куполом, на проволоке. Грета поняла этот сигнал и кричала нам снизу: „Хватит, хватит!" Как сейчас помню: Льют улыбнулся мне с другой стороны арены. Наверно, это была самая добрая, самая тёплая его улыбка. А я был так благодарен ему за то, что он позволил мне показать наш номер королю и королеве. Мы выступали в красных платках, повязанных на голову. И вот я снял его, и Льют тоже, и перед тем, как мы завязали себе глаза, я прочитал по губам Льюта: „Не упусти меня, братик, тебе будет очень меня не хватать". И рассмеялся, глядя на него. Мы всегда были вместе и научились читать друг у друга по губам».
Наверно, это первый раз, когда он делится с кем-то этими воспоминаниями, подумала Элисса. Первый раз рассказывает кому-то об этом безрассудстве. Конечно, это причиняет ему боль. И когда Саксен заговорил снова, девушка взяла его за руку.
«Льют начал раскачиваться. Даже с завязанными глазами я знал это, потому что услышал барабанную дробь. Думаю, все поняли: что-то пошло не так, стоило ему отпустить канат. Я закричал ему, так громко, как только мог… и публика кричала, но этот звук — когда Льют упал на арену… я слышал его, как будто стоял рядом. Он совсем чуть-чуть промахнулся… мы почти все сделали чисто… Он даже зацепил ногой моё плечо. И я упал вместе с ним… на него».
Элисса поняла, что теперь они плачут вместе, даже не пытаясь сдержаться.
«Маленький дар богов… Он не мучился. Он умер сразу».
Голос у неё в голове смолк, и Саксен уронил поводья. Словно не заметив этого, лошадь продолжала трусить вперёд, а с ней и Кетай. А Элисса, сама толком не понимая, что делает, обняла его и изо всех сил прижала к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68