Проходя мимо рабов, Бладд заметил Норму и одарил ее одновременно отеческой и снисходительной улыбкой. Норма склонилась в ритуальном поклоне, почтительно пожав надушенную гладкую руку лорда.
– Мы знаем, что ваше время бесценно, лорд Бладд. Поэтому к вашему приезду у нас все готово. – С этими словами Хольцман сложил руки на груди. – Этот новый прибор еще не испытывался, и на сегодняшних испытаниях вы будете первым, кто увидит его возможности.
Бладд ответил низким, но мелодичным бархатным голосом:
– Мы всегда ожидаем от вас только самого лучшего, Тио. Если у мыслящих машин есть кошмарные сновидения, то они, несомненно, видят в них исключительно вас.
Свита вежливо рассмеялась шутке, Хольцман, сделав над собой усилие, покраснел, искусно разыграв смущение. Обернувшись к рабам, он начал отдавать им распоряжения. Полдюжины рабочих взяли прицельные приспособления и расставили их в нужных местах вокруг муляжа робота.
На почетных местах были расставлены бархатные кресла для высоких гостей. Хольцман сел рядом с лордом Бладдом, а Норме пришлось встать в дверях. Наставник выглядел напряженно, но держал себя с обычной самоуверенностью, однако Норма знала, как сильно он волнуется. Сегодняшняя неудача может затмить его славу в глазах могущественной политической элиты Поритрина.
Почетные гости неподвижно, как статуи, восседали в своих громоздких креслах. Хольцман молча оглядел генератор и все вокруг, словно произнося безмолвную молитву. Он ободряюще улыбнулся Норме, потом приказал активировать опытный образец генератора.
Один из рабов, как его учили, повернул рубильник до щелчка. Огромный генератор начал жужжать и гудеть, направив невидимый луч на металлическую конструкцию, имитировавшую робота.
– Если генератор найдет практическое применение, – с едва заметным волнением в голосе произнес Хольцман, – то мы изыщем способ сделать его компактным и легким, чтобы его можно было перевозить в кораблях небольших размеров.
– Но мы можем построить для этого и более вместительные суда, – ответил лорд Бладд с тихим смешком.
Гудение стало громче, раздался вибрирующий треск, от которого у Нормы застучали зубы. Она заметила, что на лбу саванта Хольцмана выступила едва заметная испарина.
– Смотрите, уже виден эффект.
Ученый протянул вперед руку, указывая на макет робота. Мишень затряслась, ее металлические конечности болтались из стороны в сторону, а корпус начал сильно вибрировать.
– Сейчас эффект начнет усиливаться!
Бладд был в полном восторге:
– Этот робот пожалеет о том, что обратился против рода человеческого, не так ли?
Модель робота засветилась темно-вишневым цветом, металл продолжал нагреваться по мере того, как сплавы входили в резонанс с генерируемым электромагнитным полем. Свечение раскаленного металла стало желтым, и кое-где появились ослепительные пятна белого каления.
– Сейчас настоящий робот был бы уже выведен из строя, – объявил Хольцман с довольным видом. Было заметно, что он успокоился.
Внезапно с громким скрежетом начал вибрировать металлический каркас потолка лабораторного купола, вторичный резонанс отраженного от модели робота поля совпал с собственным резонансом металлических конструкций. Массивные стены начали прогибаться и сотрясаться с угрожающим грохотом.
– Произошла утечка резонансного поля! – громко закричала испуганная Норма.
Потолочные балки начали извиваться, как рассерженные змеи. В куполе появилась трещина.
– Выключите его! – крикнул Хольцман, но объятые ужасом рабы сбились в кучу – в углу помещения, стараясь отбежать как можно дальше от генератора.
Муляж робота продолжал вибрировать и волнообразно извиваться, ядро корпуса начало плавиться. Подломились поддерживающие балки, на которых была подвешена вся конструкция. Грозная боевая машина дернулась вперед и рассыпалась по полу кусками обгорелого черного металла.
Хольцман схватил лорда Нико Бладда за рукав.
– Милорд, давайте поспешим по мосту в мой главный корпус. Мне кажется, у нас возникли… небольшие проблемы.
Другие аристократы уже уносили ноги по подвесному мосту, увлекая за собой Норму. Она оглянулась и увидела, что дзеншиитские рабы не знают, что им делать. Тио Хольцман не сказал им, как поступать, и бросился на мост вслед за лордом Бладдом.
Со своего безопасного места Норма видела, как шестеро охваченных паникой рабов, словно споткнувшись, остановились у входа на мост. Оставшись позади, чернобородый предводитель что-то крикнул им на их странном языке. Пролет моста начал колебаться, смещаясь то вверх, то вниз, в резонанс с колебаниями поля генератора.
Чернобородый предводитель дзеншиитов снова что-то рявкнул. Норма всей душой хотела бы помочь несчастным растерявшимся людям. Неужели гвардейцы-драгуны ничего не могут сделать? Хольцман от потрясения и страха потерял дар речи и молча стоял в стороне, парализованный происходящим кошмаром.
Не успели первые группы рабов перейти мост, как его первый пролет треснул посередине, под образовавшейся трещиной, между листами скрежещущего, изгибающегося в разные стороны металла открылась бездна. Несчастные жертвы посыпались вниз с двухсотметровой высоты на скалистые берега реки.
Стоя у входа на мост, отделенный от скал пропастью, чернобородый предводитель снова яростно выругался. За его спиной обрушилась секция высокого сводчатого потолка, раздавившая образец генератора и отключив наконец источник страшного резонирующего поля.
Пыль медленно осела. Отдельные языки пламени и клубы дыма взмывали в воздух среди стонущих от боли раненых, оставшихся, как в ловушке, между развалинами.
Норме стало плохо. Рядом с ней стоял Хольцман. Вся его одежда пропиталась потом, вид его был жалок. Он часто моргал, непрестанно вытирая со лба пот. Лицо его было землисто-серым.
Стараясь сохранить твердость, Бладд издевательски произнес:
– Я бы сказал, что это не самое выдающееся ваше достижение, Тио.
– Но вы должны признать, что сама концепция выглядит весьма многообещающе, лорд Бладд. Посмотрите, какой разрушительной силой обладает мой генератор, – сказал Хольцман, глядя на успокоившихся аристократов, но даже не вспомнив о мертвых и покалеченных рабах. – По крайней мере мы можем порадоваться, что никто не был ранен.
* * *
Наука: создание дилемм вместо тайн.
Норма Ценва. Неопубликованные записи в лабораторном журнале
Пятна крови со стен разрушенного лабораторного купола были смыты с легкостью, гораздо труднее было ликвидировать куда более глубокие шрамы иного рода. Команда новых рабов как раз занималась расчисткой завала, когда Тио Хольцман пересек временный и не слишком прочный мост. Ученый печально посмотрел на развалины лаборатории.
Со своего рабочего места Бел Моулай, чернобородый предводитель дзеншиитов, мрачным взглядом сверлил бессердечного изобретателя. Гордый раб ненавидел светлую кожу поритринца, его тщательно ухоженные волосы, подчеркнуто пышную одежду. Высокие награды и дорогие побрякушки, украшавшие одежду ученого, ничего не значили для Бела Моулая, а все пленные дзеншииты были до глубины души оскорблены тем, что такой бесполезный, никчемный, находящийся в плену заблуждений человек выставляет напоказ свое состояние и при этом безнаказанно убивает правоверных.
Низким сильным голосом чернобородый Моулай отдавал распоряжения и утешал своих товарищей. Бел Моулай был не только самым сильным среди пленников, он был также религиозным лидером, получившим подготовку на IV Анбус, где воспитывался в строжайших законах дзеншиитского течения буддислама. Он лично читал и изучал истинные рукописи и сутры, умел анализировать любое место из них, и за толкованиями все товарищи обращались только к нему.
Несмотря на всю глубину своей веры, он, по сути, был так же беспомощен, как и его спутники и товарищи по несчастью, и так же, как они, был вынужден служить всем капризам неверных. Неверные не позволяли дзеншиитам жить по законам веры и вовлекли их в свою безнадежную войну с нечистыми демонами – машинами. Это было страшное наказание, кармическое испытание, ниспосланное на них Буддаллахом.
Но они выдержат это испытание и выйдут из него с еще более крепкой верой.
Сейчас рабы под руководством Бела Моулая разбирали завалы, извлекая из-под обломков изуродованные тела своих товарищей, правоверных дзеншиитов, захваченных во время набега тлулаксианских работорговцев на города каньонов IV Анбуса. Настанет час, и Буддаллах укажет им путь к свободе. Вечерами, сидя у костра, бородатый предводитель обещал своим людям, что угнетатели понесут наказание – если не в этом поколении, то в следующем или еще позднее, но нельзя сомневаться, что это обязательно произойдет. Такому простому человеку, как Бел Моулай, не пристало торопить самого Бога.
Раздались взволнованные крики. Двое рабов оттащили в сторону рухнувший кусок стены и обнаружили под ним человека. Ноги его были раздроблены, из груди торчали осколки плаза, но он подавал признаки жизни. Хольцман с озабоченным видом подошел к раненому и бегло осмотрел его.
– Я не врач, но мне кажется, что надежды здесь мало.
Бел Моулай направил на ученого горящий взор своих темных проницательных глаз.
– Тем не менее мы должны сделать все, что в наших силах, – произнес он по-галахски.
Трое рабочих извлекли товарища из-под обломков и по шаткому мосту понесли его в свой квартал, к целителям, которые попытаются вылечить его.
Сразу после катастрофы Хольцман предпринял некоторые меры по обеспечению рабов первичной медицинской помощью, хотя эти меры, так же как подобные мероприятия во время эпидемии лихорадки, не дали особого эффекта и не уменьшили смертность в популяции рабов. Ученый понаблюдал за действиями рабочих, но занимали его совсем иные проблемы. У саванта были свои приоритеты.
Нахмурившись, ученый жестом подозвал к себе двух рабов, которые оттаскивали в сторону кусок камня, чтобы извлечь тело еще одной жертвы.
– Ты и ты, перестаньте откапывать трупы и достаньте то, что осталось от прибора.
Угрюмые рабы вопросительно взглянули на Моулая, ожидая, что скажет предводитель. Но он лишь безмолвно покачал головой.
– Сейчас нет никакого смысла в сопротивлении, – произнес он на своем родном языке. – Но я клянусь вам, что время настанет.
Позже, отрывая часы от своего скудного сна, они извлекут из-под обломков все тела и проводят покойников в последний путь, соблюдая обряды дзеншиизма, чтобы спасти души правоверных. Кремация тел верующих не совсем согласовывалась с обычаями дзеншиитов, но таков был обычай погребения мертвых на Поритрине. Бел Моулай был уверен, что Буддаллах не поставит им в вину отказ от следования традициям – ведь у них, по существу, не было иного выбора.
Однако их божество могло и впадать в гнев. Моулай надеялся дожить до того дня, когда десница Божья обрушит праведную месть на угнетателей, пусть даже этой десницей окажутся мыслящие машины.
Когда демонстрационный зал был расчищен, Хольцман принялся говорить сам с собой, планируя новые эксперименты и испытания. Кроме того, он рассчитывал получить еще больше рабов для восполнения понесенных им потерь.
В демонстрационном зале было обнаружено двенадцать тел, те же, кто разбился насмерть, упав с моста, были подобраны и кремированы муниципальными похоронными командами. Бел Моулай знал имена всех погибших, он позаботится о том, чтобы дзеншииты долго возносили молитвы за упокой их душ. Он никогда не забудет, что здесь произошло, как не забудет и того, кто несет за это персональную ответственность, – Тио Хольцмана.
* * *
Разум накладывает на Вселенную произвольную рамку, именуемую реальностью, но эта реальность абсолютно независима от того, что сообщают нам наши ощущения.
Когиторы. Фундаментальный постулат
«Ничто не является невозможным» – именно так сказал ему отделенный от тела головной мозг.
В небе начинал сереть скорый рассвет, но Иблис Гинджо никак не мог заснуть и все время беспокойно ворочался на своем импровизированном ложе, поставленном в кабине, из которой можно было обозревать весь периметр строительной площадки и скопления жилищ рабов. Так как погода стояла необычайно теплая для этого времени года, Иблис вынес свой гамак, которым снабдили его неокимеки, из простенького бунгало на улицу. Он лежал на спине, рассеянно смотрел на дальние звезды, размышляя над тем, сколько из них все еще находятся под контролем свободного человечества.
Где-то далеко была Лига Благородных, которая ухитрялась на протяжение тысячелетия сдерживать натиск Омниуса. Иблис внимательно слушал разговоры, и хотя сам он боялся задавать вопросы или иным способом привлекать к себе внимание, знал, что мыслящие машины сначала завоевали, а потом потеряли Гьеди Первую. Непокорные люди изгнали машин, убили титана Барбароссу и уничтожили новую инкарнацию Омниуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104