— Сестра рожает, — ответил Карелла.
— Ах так! А у меня первенец.
— Все будет хорошо, не беспокойтесь, — сказал Карелла. — Это великолепная клиника.
— Да-то да, — отозвался мужчина.
— У меня здесь близнецы родились.
— Так-то оно так.
Сколько же лет прошло... Мейер и Хейз расхаживали здесь по «ожидательной» в ногу с ним. Мейер утешал, твердил, что уж он-то трижды через это прошел и все — о'кей. Чего беспокоиться? Тедди наверху, в родильном... Близнецы. И вот теперь...
— У нас будет парень, — заявил лысеющий человек.
— Это же замечательно.
— Да, но она-то хотела дочку!
— Ничего, мальчики тоже очень милые.
— А кто у вас? — спросил мужчина.
— Или — или, — сказал Карелла.
— Мы бы хотели назвать его Стэнли, в честь моего отца, — продолжал откровенничать лысеющий человечек.
— Замечательно, — отозвался Карелла.
— Но она хочет назвать его Эваном.
— А что, Стэнли разве плохое имя?
— Возможно, — сказал мужчина.
Карелла взглянул на часы.
Она наверху уже двадцать минут. Он вдруг подумал о Томми. Ах, Томми должен был бы присутствовать здесь. Какие бы ни были у них проблемы, а должен... Он снова подошел к автомату, нашел номер гаража в записной книжке, набрал. Ждал долго, но никакого ответа. Повесил трубку, снова подсел к встревоженному лысеющему человеку.
— А что у нее? У вашей сестры.
— Не знаю, — пожал плечами Карелла.
— Она проделала все тесты?
— Думаю, да. Но ничего мне не сказала...
— Должна была тестироваться. Тесты все вам показывают.
— Ручаюсь, она их сделала.
— Она замужем?
— Да.
— Где же муж?
— Да вот сейчас только старался его найти.
— Ого, — произнес человек и с подозрением взглянул на Кареллу.
Тедди примчалась через десять минут. Лысый следил за тем, как они объяснялись с помощью жестов. Кстати, это всегда привлекало зевак. Да вылези крокодил из люка в центре города, и то это не вызвало бы такого скопления праздных. Лысый смотрел будто завороженный.
Тедди спросила, звонил ли он матери. Он сказал, что звонил.
— Я бы могла прихватить ее по дороге, — показала она знаками.
— Ничего, и так все будет хорошо.
У мужчины начали выпучиваться глаза. Летающие в воздухе пальцы начисто вымели из его головы тревогу о неизбежно грядущем сыне Стэнли.
Мать Кареллы, появившаяся чуть позже, выглядела очень озабоченной. Всего одиннадцать дней назад она приезжала сюда, в морг этой клиники, для опознания мужа. Сегодня ее дочь была в «родилке», а иногда там бывает не все гладко.
— Ну как она? — спросила мать. — Здравствуй, моя сладость. — Она поцеловала Тедди в щеку.
— Ее подняли туда сорок минут назад, — сказал Карелла.
— А Томми где?
— Пытаюсь его найти, — ответил Карелла.
Они обменялись взглядами с Тедди, но мать ничего не заметила. Тедди показала на пальцах, что сорок минут — это не так уж много. Карелла перевел ее слова матери.
— Я знаю. — Мать потрепала Тедди по руке.
— Анджела тебе говорила, кто у нее будет? — спросил Стив.
— Нет. А тебе?
— Тоже нет.
— Ох уж мне эти секреты. — Мать округлила глаза. — С ней всегда так, с детства, помнишь?
— Помню, — сказал Карелла.
— Секреты, — повторила она Тедди, показав той свои губы. — Моя дочь. Всегда секреты.
Тедди кивнула.
— Мистер Гордон?
Все обернулись. В дверях стоял доктор в забрызганном кровью халате. Лысеющий вскочил как ужаленный.
— Да. Что?
— Все замечательно, — сказал доктор.
— Ну! Ну!
— Ваша жена в полном порядке, — продолжал доктор.
— Я вас заклинаю!
— У вас сын, здоровый мальчик.
— О, спасибо, спасибо. — Мужчина излучал сияние.
— Вы сможете навестить их обоих минут через десять, я пошлю за вами сестру...
Акушер Анджелы пришел через полчаса, очень усталый.
— Все прекрасно, — сказал он. — И Анджела в порядке.
Все доктора здесь такие, сперва говорят только о роженицах.
— И близнецы тоже в порядке.
— «Близнецы»?! — переспросил Карелла.
— Пара великолепных здоровых девочек, — пояснил доктор.
— Ага, секреты, — многозначительно произнесла мать и спросила Стива: — Где же Томми?
— Я постараюсь его найти, — ответил Карелла.
Сначала он проехал к дому, который Томми унаследовал у скончавшихся родителей. В комнате над гаражом ни огонька. Тем не менее Карелла поднялся наверх и постучал в дверь. Было всего четверть двенадцатого, но, возможно, Томми уже лег спать. Никто не отозвался. Карелла сошел вниз, к машине, чуточку поразмышлял, прежде чем включить зажигание, затем пустился в путешествие по этой части города.
Он надеялся, что Томми не окажется в компании своей подружки в ночь, когда у него родились девочки-близняшки.
Игровая площадка напротив дома была пуста. Дождик капал на качели и карусели. Рядом располагалась зона парковки, дождь стекал по автомашинам, теснившимся вокруг площадки. Карелла отыскал местечко у пожарного крана-гидранта, опустил на стекло козырек со словом «Полиция». Он запер машину и побежал под дождем вверх по улице. Карелла слишком долго был полицейским, чтобы не заметить и не распознать двух мужчин в седане, запаркованном наискосок от дома Томми. Подойдя к седану, Карелла постучал в окно, стекло опустилось.
— Ну? — спросил мужчина, сидевший рядом с водителем.
— Я Карелла из Восемьдесять седьмого, — сказал Стив и показал жетон, втягивая голову в плечи под дождем. — Что здесь происходит?
— Садитесь в машину, — пригласил мужчина.
Карелла открыл дверцу и сел. Дождь бил по крыше и лил по стеклам.
— Я — Питере из Двадцать первого, — произнес водитель.
— Макмиллэн, — представился его коллега.
Оба были небриты. Такой видик культивировался сыщиками, когда приходилось вести наружное наблюдение. Выглядишь измочаленным тяжелой работой и плохо оплачиваемым. Да, собственно, так ведь оно и было, в сущности, без всяких там щетин и прочего марафета.
— Вон, видите, впереди — фургон, там наши кинокамеры крутятся, — сказал Питере, и Карелла различил во тьме зеленый фургончик с надписью: «Сухая чистка шляп».
— Этот дом у нас в осаде уже неделю, — сообщил Макмиллэн.
— Который?
— А из коричневого кирпича, с гаражом, — ответил Питерс.
— Но почему? Что там творится?
— Кокаин там творится, — сказал Макмиллэн.
Глава 10
В понедельник утром, как правило, начальники несколько задерживались, но один из них, которого звали Питер Бернс, был уже тут как тут. Лейтенант Бернс в доходчивой форме втолковал собравшимся подчиненным то, что, как он считал, они были обязаны уяснить именно к этому дню.
— Если вы застряли на месте, — объяснял он, — возвращайтесь к началу. Вы, я подчеркиваю, вы должны снова начать там, где случилось происшествие.
Он сидел за столом в угловом кабинете, который узурпировал на правах командующего 87-м дивизионом. Плотно сбитый мужчина с серебреющей шевелюрой и суровыми голубыми глазами, налагавшими твердое немое вето на всякие глупости и праздную болтовню. Шестеро детективов внимали его словам. Четверо уже отчитались по делам, находящимся в их производстве. Но по-настоящему большое дело терпеливо ждало своего часа, время от времени слегка выпуская когти. Большое дело — убийство со многими жертвами, отбивающее чечетку, поющее, играющее на фортепиано, суперзвезда на фоне пустяковых сумасбродных статистов...
Словно режиссер крупной телекомпании, поучающий ветеранов-сценаристов, каким образом находить ключ к такой рутине, как использование мотивировок в построении сюжета, лейтенант Бернс учил своих подчиненных основам их мастерства.
— Это дело началось с мертвой девушки, — сказал он.
Сьюзен Брауэр. Мертвая девушка. Двадцать два года. Конечно, девушка, хотя Шумахер-то уж точно считал ее женщиной.
— Отсюда вы и должны начать все заново, — продолжал Бернс. — С мертвой девушки.
— Если вас интересует мое мнение, — вставил Энди Паркер, — У вас уже есть преступник.
Карелла думал о том же самом.
— И этот преступник — дочка-хиппи, — сказал Паркер.
Карелла подумал, что так оно и есть.
Глядя на Паркера, на его неглаженый костюм, мятую рубашку и галстук, весь в пятнах, на небритые щеки и подбородок, Карелла уже, наверное, в сотый раз вспоминал сыщиков в засаде у дома Томми. Он еще не потолковал с ними, ибо не знал, как взяться за это деликатное дело. Он также еще не поведал Анджеле, что крутые изменения в поведении ее мужа не имели ничего общего с сексом на стороне, но были связаны с тем фактором, который большинство наркоманов считали куда более «кайфовым», чем любой изощренный секс... Он надеялся, что ни у Питерса, ни у Макмиллэна еще не было снимков Томми, входящего и выходящего из дома под наблюдением. Ну как можно быть таким оголтелым глупцом?
Паркер продолжал свою речь:
— Начать хотя бы с завещания. Где найдешь более подходящий мотив для убийства?
— Но это не начинается с мертвой девушки, — напомнил ему Бернс.
— Она — дымовая завеса, очень простая и надежная, — убежденно и пылко отозвался Паркер.
— А была она указана в завещании, — спросил Клинг, — мертвая девушка?
Его мысли витали вокруг Эйлин Берк. По утрам в понедельник тяжко бывает приниматься за работу, особенно если она складывается ежедневно из сплошных убийств.
— Нет, — ответил Браун. — В завещании только дочки, нынешняя жена...
— Уже сама мертвая, — со знанием дела вставил Паркер.
— А также ветеринар и продавщица щенков, — подытожил Браун.
— По скольку причитается им? — спросил Хейз. — Этим двоим?
— По десять «штук»! — сказал Карелла.
— Суть в том, — заявил Паркер, — что дочкам отошла половина состояния. И если это — недостаточный резон...
— Сколько? Как ты сказал? — переспросил Хейз. — Состояние?
— Ты что, сегодня осатанел, что ли? — отозвался Паркер. — Ты кто, бухгалтер?
— А я вот хочу знать, во сколько оценивается состояние. Ну и что? — вызывающе спросил Хейз.
— Предполагается, что это уйма денег, — сказал Карелла. — У нас нет точных цифр.
— Сколько бы ни было, — снова подал голос Паркер, — а достаточно, чтобы дочка-хиппи пустила слюнку.
Для него это была рафинированная метафора, и он огляделся, словно проверяя, одобрили ли ее присутствующие.
— А как насчет того, что она знала, что именно четыре пули прикончили даму? — спросил Уиллис.
— Кстати, да, — произнес Карелла.
— А в газетах это было?
— Нет, но в одной телепередаче было.
— Какой компании? — спросил Бернс.
— Мы сейчас выясняем, — сказал Браун. — Могло быть «М энд М». Или кто-нибудь из бригады убийств проболтался.
— Ах уж эта бригада. — Бернс кисло поморщился.
— Это не значит, что липли влепила четыре пули в голову леди, — заявил Паркер, — чтобы избавиться от нее. Она старика укокошила, чтоб сграбастать свою четверть мешка...
— При условии, что она знала об этом, — сказал Бернс.
— Она это знала, Пит.
— Еще от мамочки, — уточнил Паркер.
— Что ж, обе дочки подросли за время развода, всего два года назад. И обе знали, что внесены в завещание.
— а кто теперь наследует долю жены, раз она умерла? — спросил Клинг.
— Завещала брату, в Лондоне.
— Единственный наследник?
— Угу. Но мы ему звонили, и он таки находился в своем Лондоне. Не приезжал в Штаты уже четыре года.
— Забудьте о нем, — сказал Паркер. — Отсюда до Лондона, как до Луны. Дочка-хиппи охотилась за монетой. Дело закрыто. Точка.
— Зачем же она еще двоих убила? — спросил Клинг.
— Ненависть в чистом виде, — высказался Паркер.
— Вы бы слышали, как она произносит слова «жена Шумахера», — добавил Карелла.
— Да и первая жена тоже, — сказал Браун. — Вы бы только слышали. Она их обоих ненавидела. Старого мужа, новую жену...
— Так же, как хиппи, — защитил свою версию Паркер.
— Нет, нет, давайте потихоньку, — предложил Уиллис. — Старая леди ненавидит Шумахера. Раз.
— Правильно, — кивнул Клинг.
— Вот она и выметает его прочь. Плюс всех его баб.
— Одним камнем двух птичек. Тр-рах! — сказал Клинг. — Любовницу и теперешнюю жену.
— Трех птичек, — поправил Хейз. — Считая Шумахера.
— Это так, но я же не количество жертв подсчитываю. Я имею в виду, что она приканчивает женщин и в то же время ставит дочек в очередь у кассы.
— Опять верно, но для этого она должна убить Шумахера.
— Конечно.
— Я об этом и говорю, — сказал Хейз.
— Естественно.
— А что, если они укокошили его втроем, сообща? — подбросил идею Уиллис. — Вдруг перед нами трое убийц, а не одиночка. Как в «Восточном экспрессе»?
— Это еще что? — спросил Паркер.
— Агата Кристи.
— А это что такое? — снова спросил Паркер.
— Забудьте, — отмахнулся Уиллис.
— Кстати, там больше трех жертв, — заметил Хейз.
— А младшая дочка любила его, — произнес Карелла. — И я не думаю, что она...
— Это она только так говорит для отмазки, — сказал Уиллис.
— Да, это так, но...
— Горючей слезы не прольет, — съязвил Браун.
— Иногда такие — самые худшие из всех, — вставил Уиллис. — И я знаю, что в «Восточном экспрессе» больше трех жертв, Кот-тон. Привел это просто в качестве примера.
— У нас здесь что — публичная библиотека? — спросил Бернс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41