— А все из-за дерева, — произнес он вслух.
— Почему это дерево так тебя расстраивает? — удивилась Лия.
— Что?
— Ты опять говорил о дереве.
— Не знал, что говорю вслух.
— Дерево просто символизирует силу Истока Всего Сущего, свободный дух, который льется вверх, вниз, во все стороны, наружу и внутрь, в зависимости от времени года. С поклонением деревьям это не имеет ничего общего. Все это глупая ложь, выдуманная Монахами.
— Как ты не понимаешь? — возразил Аппиус. — Власть в Городе находится в руках Монахов. Противостоять им глупо и опасно. Видишь, в какой дыре мы оказались?
— Я бы с радостью осталась, — напомнила Лия.
— Зачем, чтобы умереть?
— Некоторые вещи стоят того, чтобы из-за них умирали.
— Да, но только не деревья.
У моста повозка остановилась. Аппиус поднялся на козлах и посмотрел, как река неистово проносится между опор моста, запущенного и ненадежного. Лошади вступили на деревянный настил, а внизу, в черной пенящейся воде, по течению неслась огромная, распухшая туша буйвола. Внезапно туша с силой врезалась в одну из опор, та согнулась и отлетела. Повозка покачнулась, Аппиус поднялся и еще раз хлестнул лошадей кнутом. Испуганные лошади рванули вперед по накренившемуся мосту, но тут мост обвалился. Аппиус вылетел из повозки, ударился головой об опору и, потеряв сознание, упал в воду.
Большую часть дня Бануин чувствовал себя несчастным, и не только из-за свистящего ветра и проливного дождя. Он плохо спал, его сны были полны тревог и унижения. К счастью, он почти ничего не запомнил, но одно из видений все же отпечаталось в его сознании. Он стоял голый посреди Города, и все смеялись над ним. В глубине души он понимал, чем навеян этот сон, и чувствовал себя предателем.
Депрессию и кошмары вызвало не что иное, как предложение Бэйна отправиться с ним в Камень. Бануин собирался купить подходящую одежду, постричься и поступить в университет, то есть стать настоящим гражданином и влиться в жизнь чудесного Города. Конец издевательствам, насмешкам и страданию! Бануин мечтал стать ученым и посвятить свою жизнь науке и философии. И вот теперь он едет в город своей мечты в компании человека, не контролирующего свое поведение, истинного риганта.
Но ведь именно Бэйн защищал его в детстве, несмотря на то что его самого за это возненавидели сверстники. Бануин весь извелся и чувствовал себя негодяем.
— Что-то ты сегодня молчишь, — сказал Бэйн.
— Это все дождь, — выдавил улыбку Бануин.
— Да ладно тебе, — сказал Бэйн, хлопая его по спине, — я слишком хорошо тебя знаю. Когда у тебя такое лицо, значит, тебя что-то тревожит. Все еще переживаешь из-за толстяка?
— Нет, я просто думал о своей жизни среди ригантов, — отозвался Бануин, и это хотя бы отчасти была правда.
— И что ты об этом думаешь?
— Я не был счастлив, — сбивчиво начал Бануин, — непросто жить, когда тебя ненавидят, а ты ничего не можешь поделать, ведь родителей не выбирают! Почему меня нельзя было считать просто сыном Ворны?
Бэйн пожал плечами:
— Да, тебе было нелегко.
— Я никогда не сделал ничего плохого ни одному из них, — продолжал Бануин с нарастающим гневом в голосе, — а они ненавидели меня. Вот ты, например, постоянно ввязывался в ссоры и драки, но тебя любили. Или любили бы, если бы ты только позволил. Просто невероятно!
Бэйн посмотрел на него, будто собирался что-то сказать, но потом передумал. Он уехал немного вперед, продвигаясь по грязи с большой осторожностью. Не ожидая, что беседа закончится так внезапно, Бануин стал припоминать свои слова, чтобы понять, не сказал ли он что-нибудь обидное. Весьма озадаченный, он подогнал гнедого к Бэйну. Во взгляде друга не было злости, но не было и добродушия.
— Что? Что я такого сказал? — допытывался Бануин.
— Для будущего ученого ты слишком прямо смотришь на вещи.
— А нельзя ли по конкретнее?
— Зачем? Ведь ты покидаешь ригантов. Что прошло, то прошло.
— Мне бы все же хотелось понять.
Бэйн посмотрел на низкие тяжелые тучи — собирался дождь. Вдали загромыхало, и лошади занервничали. Бэйн погладил коня по холке, зашептал на ухо успокаивающие слова, а затем взглянул на Бануина.
— Вот и первый пример, — сказал он, — кони напуганы. А что сделал ты?
— В каком смысле?
Бэйн натянул поводья и вплотную подъехал к Бануину. Гнедой был сильно испуган, и Бэйн его успокоил.
— Ты постоянно жалуешься на коня, — проговорил Бэйн. — Он брыкается, он не любит тебя, но когда ему страшно, ты его не утешишь и не приласкаешь. Для тебя это обыкновенное вьючное животное, которое везет тебя к морю. Ты просто сидишь верхом и не сделал ни единой попытки с ним подружиться.
— Какое отношение имеют к нашему разговору лошади?
Бэйн покачал головой:
— Ты правда не понимаешь? Ты всю жизнь жалуешься, что никто тебя не любит, а ты сам хоть раз в жизни кому-нибудь помог? В прошлом году, когда загорелся сарай Ниана все побежали тушить, где был ты? Дома. А когда мы вернулись в Три Ручья, перемазанные копотью и сажей, ты вышел навстречу, чистый и довольный. Все равно что открыто заявить: «Мне плевать на вас и ваши проблемы». Когда-нибудь ты поймешь, что ты стал таким, какой есть, потому что хотел этого, и родители тут ни при чем.
— Это несправедливо! И слепому было ясно, что сарай Ниана не спасти. Пустая трата времени и сил.
— Пустая трата времени и сил сплачивает, она показывает, что людям не наплевать друг на друга, что они готовы рисковать жизнью, чтобы помочь ближнему. Потеряв амбар, Ниан мог по крайней мере утешиться тем, что у него остались верные друзья. Через два дня мы опять собрались, чтобы построить новый амбар. Это тоже пустая трата сил? Но тебя опять не было с нами.
Полил дождь. Бэйн накинул на плечи кожаный плащ и натянул капюшон. Бануин был в ярости, но под проливным дождем ругаться бесполезно — все равно ничего не слышно. Слова Бэйна сильно задели его. Всю жизнь риганты мучили его и издевались. С какой стати Бануин должен заботиться о них и об их амбарах?
К вечеру, когда дождь поутих и небо на западе прояснилось, друзья подъехали к вздувшейся от дождя реке. Впереди к берегу прибило покореженную телегу. Неподалеку в воде билась лошадь, изо всех сил пытаясь удержать шею на поверхности. Пришпорив коня, Бэйн помчался к берегу, быстро спешился и вскарабкался на полузатопленную телегу. Он отстегнул висевший у пояса меч, бросил его на берег и прыгнул в воду рядом со слабеющей лошадью. Кинжалом он перерезал постромки и поднырнул под лошадь.
Бануин смотрел на него с берега. Бэйну пришлось нырять трижды, и в последний раз он полностью освободил лошадь от упряжи, но она была слишком слаба, чтобы выйти на берег.
И тут Бэйн заорал на Бануина:
— Помоги же, ублюдок ты этакий! Сзади в повозке есть веревка.
Испуганный неожиданной вспышкой гнева, Бануин соскочил с коня и взобрался на повозку — там было несколько ящиков и два мотка веревки. Он взял оба, повесил на плечо, но, слезая с повозки, поскользнулся и ухватился за полузатопленное колесо. Повозка накренилась, и на мгновение Бануину показалось, что сейчас она на него опрокинется, он в панике устремился к берегу, пробираясь через грязь. Бануин дошел до скользкого грязного берега, сделал петлю на одной из веревок, но руки у него тряслись, и, пытаясь забросить петлю на шею лошади, он дважды промахнулся. Третья попытка оказалась удачной, и, затянув петлю, Бануин попытался вытащить лошадь из воды. Он поскользнулся, уставшая лошадь съехала в воду, упала на бок и при падении копытом ударила Бэйна по голове. Бануин увидел, как Бэйн упал и его отнесло течением ярдов на сто, но он схватился за корягу и вылез из воды. Когда Бэйн оказался на берегу, Бануин увидел у него на лбу сильно кровоточащую рану. Оттолкнув Бануина, Бэйн вскочил на коня и набросил петлю на седло. Он медленно ехал вперед и осторожно вытащил измученную лошадь из воды. Лошадь вылезла на берег и стояла, дрожа всем телом. Бэйн спешился, подошел к ней и погладил по шее и бокам. «Молодец, ты храбро сражалась», — приговаривал он. Внезапно повозка скользнула вниз по берегу, перевернулась и поплыла по течению, увлекая за собой тело второй лошади.
Кровь заливала лицо, и Бэйн отер его рукой.
— Прости меня, — сказал Бануин, — я должен был догадаться привязать веревку к седлу.
С минуту Бэйн молчал, а потом пожал плечами:
— Лошадь мы спасли, а это главное.
Бануин осмотрел рану. Она была неглубокой, но сильно кровоточила, и над левым глазом набухала шишка.
Ветер стих, и Бануин услышал негромкий звук. Он обернулся.
— Ты что-нибудь слышал? — спросил он.
— Да, похоже на крик.
Крик послышался снова, на этот раз яснее.
— Помогите!
Прямо перед ними берег круто вздымался, и береговая линия была усеяна валунами. Бануин поднялся на самый верх, взглянул на быструю воду и увидел, как за скалу в тридцати футах от берега цепляется девушка. Пенящиеся волны хлестали скалу, и девушку могло смыть в любую минуту. Присмотревшись, Бануин увидел, что ее поддерживает на плаву седой мужчина, который тщетно пытается хоть как-то закрепиться на скале.
Подоспевший Бэйн взглянул сначала на попавших в ловушку людей, потом на берег.
— Лошадей туда не спустить, — сказал он и негромко выругался.
— Что можно сделать?
Бэйн побежал туда, где Бануин оставил веревки, накинул петлю себе на плечи и стал осторожно спускаться к воде. Бануин пошел за ним и увидел, как тот затягивает веревочную петлю на поясе.
— Не ходи в воду, — попросил он.
Что ты предлагаешь, друг мой? — спросил Бэйн, и его глаза сузились от злости. — Сидеть на берегу и смотреть, как они погибнут, вместо того чтобы тратить попусту силы и время?
— Я не это имел в виду, — грустно ответил Бануин, — я хотел сказать, что в воду не стоит идти тебе — у тебя кровоточит рана и ты потерял много сил, выталкивая лошадь. Даже если ты до них доплывешь, мне все равно тебя не вытащить, так что пойду я.
Бэйн не стал спорить. Он снял с пояса веревку и обвязал ею Бануина.
— В реку лучше зайти выше по течению, — посоветовал он, — иначе тебя отнесет мимо. Постарайся двигаться под углом, и когда подплывешь ближе, перевернись, чтобы удар о скалу пришелся на ноги, иначе ребра переломаешь. — Бэйн взглянул Бануину в глаза. — Ты уверен, что хочешь плыть?
— Конечно, не хочу, — огрызнулся Бануин, — пошли скорее.
Друзья поднялись по берегу примерно на двести шагов, потом Бэйн размотал веревку, а Бануин вошел в воду и быстро поплыл кролем. Течение оказалось намного сильнее, чем он, предполагал, и руки быстро уставали. Бэйн бежал вдоль берега, держа в руках конец веревки, но двигаться параллельно не получалось, и Бэйн немного отставал. Скалы стремительно приближались, Бануин попытался перевернуться, но не успел вытянуть ноги, и его швырнуло на камни. Он почувствовал, как ужасная боль обожгла плечо и правое запястье. Если бы девушка не схватила его и не оттащила в сторону, он мог бы удариться о скалы еще раз. Наконец Бануину удалось зацепиться за камни.
— Твоему другу не вытащить нас всех, — крикнула девушка, — останься с папой, а я по веревке выберусь на берег.
От боли Бануин был не в силах спорить. Крепко держась за веревку, девушка стала двигаться к берегу. Правой рукой Бануин попытался дотянуться до отца девушки, но пальцы онемели. Старик слабо улыбнулся, вцепился в рукав и буквально повис на ушибленной руке Бануина так, что тот закричал. Старик тут же отпустил руку и почти полностью скрылся под водой, Бануин перевернулся, обхватил тело старика ногами, подтянул к себе, и его голова оказалась над водой.
— Обхвати меня за шею, — сказал он старику.
Тот так и сделал. Бануин посмотрел на берег — девушка была уже там и стояла рядом с Бэйном. Бэйн поднял руку, показывая Бануину, что они готовы их вытащить.
Левой рукой Бануин покрепче ухватил старика и оттолкнулся от скалы. Над ними сомкнулись волны, веревка натянулась. Бануину показалось, что легкие разорвутся и он умрет, но тут он всплыл на поверхность и почувствовал, как его тащат к берегу. Ноги коснулись дна, но старик был без сознания, и Бануин не решался его отпустить.
Оставив девушку держать веревку, Бэйн вошел в воду и вытащил обоих на берег. Выбившись из сил, Бануин лежал у воды и тяжело дышал. Он услышал, как над ним склонился Бэйн.
— Я сломал руку, — сказал Бануин, и Бэйн бережно и внимательно осмотрел распухшее запястье.
— Да, кажется, сломал. Я наложу тугую повязку и отвезу тебя к целителю.
К ним подошла девушка и присела рядом. У нее были короткие темные волосы, огромные, почти лиловые глаза и густые брови. Она показалась Бануину такой красивой, что он на минуту позабыл о боли.
— Ты очень храбрый, — проговорила она низким, хрипловатым голосом.
Он не смог сказать ничего умного в ответ и попытался просто улыбнуться. Вдруг его затрясло крупной дрожью.
— Что с ним? — спросила девушка.
— Просто шок, — объяснил Бэйн, — разведи огонь, а я останусь с ним.
Он приподнял Бануина за плечи, оттащил к деревьям, где было посуше, и уложил под раскидистой сосной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63