Джасарей оказался настоящим другом. Его лазутчики видели, как Коннавар издевался над Браэфаром, слышали унизительные замечания в его адрес. Однажды Коннавар заявил, что это он изобрел стремена. Джасарей был прав и относительно захвата территорий армией Коннавара. Войны стоили дорого и не приносили никакого результата, народ будет богаче и счастливее под мудрым владычеством такого человека, как Браэфар.
Джасарей все понимал. Он похвалил и одобрил действия Браэфара в Паннонской кампании. «Только глупец, — писал он, — увел бы все силы на битву, оставив мирных жителей без помощи, когда исход битвы невозможно предугадать». Браэфар постоянно вспоминал эти слова. Еще Джасарей указал, что господство Коннавара над паннонами противоречит традициям кельтонов, и через лазутчиков свел Браэфара с Гуэрном, мятежным паннонским воином, мечтавшим положить конец игу ригантов. Плести интриги и составлять заговоры оказалось так увлекательно! Он покажет Коннавару, что как стратег ни в чем не уступает Брану. Докажет, что он не трус, когда выйдет на поле битвы вместе с Морскими Волками Щарда. Браэфар задрожал, вспоминая, как, обезумев от страха, бежал с поля битвы. Да, он сильно перепугался, но в этом тоже виноват Коннавар, который не давал ему возможности участвовать в битве. Если бы он хоть раз дал ему шанс, Браэфар научился бы бороться со страхом. Но теперь все страхи позади — он с Гуэрном и его воинами поджидает Коннавара, чтобы его убить.
Убить Коннавара! Он до сих пор не мог поверить, что решился на это.
Всю жизнь, за исключением последних двух лет, он боготворил брата. Большинство ошибок, не всегда по собственной вине, он допустил, стараясь ему угодить.
— Я любил тебя, Конн, — прошептал Браэфар.
Браэфару стало легче, когда он понял, что Конн никогда не явится на встречу с Гуэрном. Он сразу поймет, что это ловушка, и пришлет Фиаллаха и отряд Железных Волков, и их всех арестуют. Браэфар даже знал, что скажет, когда его приведут к королю. «Ну, Конн, у тебя не хватило духу прийти на встречу с нами. Значит, не такой ты и герой, раз послал Железных Волков, а сам побоялся прийти». Он был готов отправиться в ссылку ради того, чтобы обронить эту фразу перед генералами Коннайара. Если его прогонят, он поедет на юг и примкнет к Джасарею.
— Он едет! — закричал Гуэрн.
Сердце Браэфара упало. На дальнем холме показался одинокий всадник на белом коне. Заходящее солнце золотило его доспехи.
— Ах нет! — прошептал Браэфар, пытаясь разглядеть отряд Железных Волков. Лишь когда всадник приблизился, он понял, что король едет один. — Ах, Конн, зачем ты приехал?!
Король Коннавар въехал в Каменный круг. На нем был серебряный шлем, украшенный крыльями, нагрудник с тиснением в виде запутавшегося в терниях оленя и знаменитый клетчатый плащ. На поясе легендарный меч сидхов с золотой рукояткой. Боевой, покрывающий все лицо шлем был прикреплен к луке седла. Король спешился и шагнул к поджидавшим его мятежникам, даже не взглянув на Браэфара, который вжался в тень Каменного круга.
Вперед выступил Гуэрн:
— Иди к нам, Коннавар, мы поговорим о новом мирном договоре.
— Вы позвали меня сюда не разговаривать, — сказал Коннавар, доставая меч и опуская лезвием вниз, — вы вызвали меня сюда, чтобы убить. Вперед, предатели, я пришел, и я пришел один.
Восемь человек, сидевшие у костра, встали, когда подъехал король. Теперь они обнажили мечи и выстроились полукругом, лицом к золотому воину. Несмотря на численное преимущество, мятежники не спешили нападать. Перед ними был не просто воин, а Коннавар, Яростный Клинок, который не знает поражения.
Браэфару, наблюдавшему за происходящим, стало очень грустно. Конн еще никогда не выглядел так величественно, а его враги внезапно показались Браэфару людишками с ничтожными мечтами. Браэфар понял, что не желает смерти Коннавара. Он вытащил меч, готовый броситься на помощь брату… но не сдвинулся с места. Ноги словно налились свинцом, и он беспомощно стоял в стороне, как и много лет назад, когда на них напал медведь.
Вдруг двое мятежников бросились вперед. Коннавар взмахнул мечом сидхов, земля окропилась кровью, и нападавшие упали. На короля бросились оставшиеся шестеро воинов, готовые изрубить его насмерть. В этот момент подул холодный ветер, и Каменный круг задрожал. Вспыхнул яркий свет, и словно из-под земли появился воин. Браэфар моргнул, меч выпал из его бессильных рук. У воина был необыкновенной красоты золотой щит. Он бросился на мятежников, ударив щитом одного по лицу, а другого по ребрам.
Браэфар посмотрел на упавший меч. Он хотел его поднять, но ноги тряслись, и он испугался, что упадет, если наклонится за ним. Он вытащил кинжал. Его оглушали звуки боя, и Браэфар опустился у камня, закрыв глаза и заткнув уши. Полностью отгородиться от ужасных звуков не удавалось, и Браэфар попытался вспомнить те счастливые времена, когда они с Конном были детьми и играли на холмах у Трех Ручьев.
Звуки затихли, и Браэфар открыл глаза. Воин, теперь Браэфар разглядел, что это незаконнорожденный Бэйн, стоял рядом с королем, держа его за руку. Крылатый шлем Коннавара с вмятиной от удара мечом валялся рядом на земле. Лицо было оцарапано, и на нагрудник капала кровь, левая рука тоже была ранена. Браэфар смотрел, как Коннавар с помощью Бэйна снимает нагрудник. Затем король снял и кольчугу, и Браэфар увидел слева на груди Коннавара две большие ссадины.
Уняв дрожь в ногах, Браэфар, покачиваясь, вышел вперед. Коннавар увидел его, и выражение лица тут же изменилось. Браэфар ожидал, даже предвкушал, что король разозлится, но на лице Коннавара читалась только грусть. — За что, Крыло?
— За что? За все унижение и боль, что я вытерпел!
— Какую боль? Я люблю тебя, Крыло, и всегда любил!
— Я знаю, что ты смеялся надо мной все эти годы! Не лги мне, Конн, мне все известно!
— Никто не смеялся, — ответил Коннавар, — по крайней мере не в моем присутствии. Где ты наслушался такой ерунды? — Конн шагнул к Браэфару. — Забудем об этом, Крыло! Приближается великая битва…
— Он потянулся к брату.
— Не трогай меня! — завопил Браэфар, бросаясь на него с кинжалом, о котором почти забыл. Кинжал прошел между ребрами Коннавара. Король застонал и упал на землю, из раны текла тонкая струйка крови.
— Нет… я не хотел…
Бэйн вытащил меч и шагнул в сторону Браэфара.
— Не трогай его! Не убивай! — взмолился король и тут же рухнул на землю.
Бэйн молча стоял, с ненавистью глядя в перекошенное лицо Браэфара.
— Убирайся отсюда, ты, гад! — прошипел он. — Если снова тебя увижу, прибью на месте.
С минуту Браэфар не двигался. Меч Бэйна угрожающе поднялся, и Браэфар бросился бежать к лесу. Он бежал не останавливаясь, его сердце бешено билось,
Бэйн был потрясен. Он был уверен, что пророчество Риамфады не сбудется. Они с Коннаваром перебили мятежников, и король отделался несколькими царапинами и синяками. А теперь, глядя на внезапно постаревшего мужчину с серым лицом, который сидел облокотившись о каменную колонну, он понял, что король умирает. Кинжал дошел до самого сердца.
День догорал, и Коннавар начал дрожать от холода. Бэйн скинул плащ и отдал Коннавару.
— Тебе больно? — спросил он.
Коннавар закашлялся, и на бороду закапала кровь.
— Немного больно, — признался он. — А где Крыло?
— Убежал в лес. Почему ты не дал мне его убить?
Коннавар положил голову на камень:
— Он мой младший брат, я всю жизнь забочусь о нем.
Он шелудивый пес, и он убил тебя.
— Я пришел сюда… умирать, — с трудом ответил Коннавар, — именно таким было условие Морригу. Не знаю почему. Она понимала, что нам важно… разбить Джасарея. Без меня… — На секунду он замолчал. — Что ты здесь делаешь, Бэйн?
— Меня просил прийти твой друг Риамфада.
— Маленькая рыбка, — попытался улыбнуться Коннавар.
— Рыбка? — не понял Бэйн.
— Когда он был… человеком, то не мог ходить. Мы с Гоааннаном носили его на Ригуанские водопады и… учили плавать.
Бэйн взглянул на серое лицо умирающего.
— Это его ты спас, когда на вас напал медведь?
— Да, его дух забрали сидхи. — Коннавар застонал, и его лицо перекосилось. — Клянусь Таранисом, эта маленькая ранка ужасно болит. — Он взглянул на Бэйна. — Очень рад, что ты пришел, было бы ужасно умирать без…
Он снова поморщился и забился в конвульсиях.
— Не разговаривай, — сказал Бэйн, — просто отдохни.
— Зачем? — спросил Коннавар, выдавливая улыбку. — Когда мы подняли Морригу, я столько всего увидел, даже некоторые моменты твоей жизни. Когда ты выиграл марафони бежал ко мне, помнишь?
Конечно, помню, ты отвернулся от меня.
— Мне так жаль, Бэйн! Я так гордился тобой, когда увидел, что ты бежишь первым, мое сердце чуть не остановилось. Но остаться с тобой я не мог. Если бы я тебя обнял и признал сыном, мне пришлось бы увидеть твою мать, а я поклялся никогда с ней больше не видеться. Если бы я мог прожить жизнь сначала, я избежал бы многих ошибок.
— Не сваливай свои недостатки на маму, — беззлобно сказал Бэйн.
— Нет, я никогда не винил Ариан, я полюбил ее с первого взгляда. Виноват только я, но я был обязан заплатить за мое преступление — за убийство невинных людей и смерть Таэ.
Король замолчал, и Бэйн подумал, что он умер.
Услышав позади какой-то звук, Бэйн достал меч и резко обернулся — там стоял светловолосый мальчик в линялой тунике. Увидев Бэйна, он сильно испугался, и Бэйн опустил меч.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я все видел, — сказал паренек. — За мной гнались волки, и я залез на дерево, откуда увидел драку и как тот человек заколол короля. А он поправится?
— Принеси немного хвороста, — велел Бэйн, вернулся к Коннавару и осторожно приложил пальцы к яремной впадине — пульс едва прощупывался.
Открыв глаза, Коннавар взял Бэйна за руку.
— У меня было видение, — проговорил он, — я видел, как умираю на этом месте, но еще я видел, как веду ригантов в атаку. Тогда я не понимал, как могут сбыться оба видения. Но сейчас я понял! Я понял!
Он снова потерял сознание,
Мальчик принес хворост и сложил возле костра. Затем взял несколько кусков кремня, и Бэйн услышал, как он пытается высечь искру. Наконец трут задымился, и разгорелся огонек. Мальчик аккуратно его раздул, а затем сел к королю.
— Он ведь не умрет? — спросил он.
— Как тебя зовут, парень?
— Аксис. Я и раньше видел короля, когда он подарил папе быка, потому что наш бык сдох.
— Следи за огнем, Аксис, — королю нужно тепло.
— Значит, он умрет? — спросил мальчик, по щекам его катились слезы.
— Да, Аксис, он умрет, следи за огнем.
Бэйн взглянул на Коннавара. Король до сих пор держал его за руку, и он чувствовал тепло его пальцев. Присмотревшись, он увидел, что его рука покрыта шрамами, наверняка полученными в бою. Из раны на боку перестала течь кровь, но Бэйн понимал, что внутреннее кровотечение продолжается. На арене он видел много таких ран — раненый мучится часами, а потом умирает.
Луна ярко осветила Каменный круг. Бэйн взглянул на жавшегося к камням мальчика.
— Пойди проверь лошадей, которых привели убийцы. Наверняка в переметных сумках есть еда. Ты ведь хочешь есть?
— Хочу, — сказал Аксис. — Загнать лошадей в круг? Здесь рядом могут рыскать волки.
— Да, сделай, как ты сказал.
Мальчик убежал и быстро вернулся с тремя лошадьми.
— Остальные убежали, — объявил он и, обойдя вокруг костра, взял поводья белого коня короля и подвел его поближе к огню.
Обыскав поклажу, они нашли несколько толстых кусков окорока, завернутых в муслин. Половину Аксис отдал Бэйну, и они вдвоем тут же принялись за мясо. Время тянулось медленно, и Аксис заснул, а Бэйн тихо сидел, вспоминая прошлое: ненависть к Коннавару, страстное желание, чтобы его признали сыном. Он так долго мечтал убить человека, которого сейчас держал за руку.
Король снова застонал, Бэйн посмотрел на него и увидел, что глаза его широко раскрыты, но Коннавар, казалось, не замечал его.
— А, Крыло, — проговорил он, — не грусти, теперь все будет в порядке.
— Коннавар! — позвал Бэйн, сжимая пальцы короля. Коннавар моргнул и посмотрел на Бэйна.
— Он вернулся, — прошептал король, — он ждет меня.
Бэйн молчал, да и что он мог сказать?!
— Дай… мне… меч, — попросил Коннавар сбивающимся голосом.
Меч лежал сзади, возле камней. Бэйн поднял его и протянул Коннавару. Король не пошевелился, тогда Бэйн осторожно разжал его пальцы, вложил легендарный меч и сомкнул пальцы на золотой рукояти. Умирающий последний раз вздохнул, голова безжизненно опустилась, и он упал на руки Бэйна.
Бэйн стоял, держа в руках тело Коннавара, но оно было довольно тяжелым, и он аккуратно положил его на землю.
Из Каменного круга вышел Риамфада, опустился на колени возле тела Коннавара и поцеловал его в лоб. Затем повернулся к Бэйну:
— Спасибо, что не оставил его одного.
— Почему ты не сказал мне про Браэфара? Я мог бы его остановить.
— Я точно не знал, как все произойдет. Знал только, что именно случится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63