Где он?
— В Америке остался, — немедленно соврал я.
— А с тобой кто переместился?
— Да так… Парочка случайных индейцев… Разбойник, на которого, собственно, проклятие и было направлено.
— Проверю! — буравя меня глазами, пообещал Филимон. — Если успею. Дел по горло, а тут еще с тобой возись. Эх, Адик, не был бы ты мне другом… совсем по-другому бы я с тобой разговаривал!
— А ты со мной и не разговариваешь, — заметил я. — Отделываешься какими-то недомолвками… Поэтому и выходит всё наперекосяк. Ну не получилось у меня в первый раз переправиться, и я…
— И ты, — договорил Филимон, — снова поперся на рожон! Зачем полез во двор вдовицы?
— Это… — забормотал я. — Ну извини… Я подумал, что можно всё аккуратненько обделать. Чтобы, значит, и волки сыты и овцы целы. И Георгия чтобы не трогать — как ты мне и советовал настоятельно — и Оксану для Гаврилы заполучить. Выполнил бы таким образом задание и отправился в контору. Я ведь не знал, что во дворе вдовицы Параши появился монстр в собачьем обличье! Меня чуть не сожрал! Пришлось спасаться бегством. Вот и провалился в колодец, прокатился на межконтинентальном лифте в Америку, немножко позанимался тамошними астральными и человеческими конфликтами… Теперь вернулся и готов искупить вину… Сними цепи, а?
— Тебе капитан Флинт говорил, чтобы ты сидел в своей Америке, раз уж умудрился туда попасть, и исполнял обязанности местного злого духа?! — закричал, приподнимаясь с табурета, Филимон.
— Говорил! Я честно исполнял обязанности… Кстати о Флинте. Я тут припомнил, что…
— Тогда какого же хрена ты опять здесь?!
— Так срок вышел! — объяснил я. — Всё по-честному, по пророчеству: бледнолицые прибыли на земли краснокожих — духи индейцев сваливают во мрак веков. То бишь на пенсию…
— По моим расчетам, бледнолицые еще лет сорок-пятьдесят там не должны объявиться!
— Не должны-то, конечно, не должны… Но понимаешь, как всё вышло…
Стараясь не глядеть в глаза Филимону, я рассказал ему о банде Пахом-Чика, ненароком доставленной на американский континент.
Филимон схватился за голову и вскочил с табуретки.
— Вихри преисподней! — прокричал он. — Кретин!.. Копыта и хвост!.. Дурак проклятый!.. Стражи чистилища!.. Ну почему ты не можешь сделать так, как надо?! Флинт тебе приказывал или нет?
— Да в чем дело-то? Чего ты так волнуешься?.. Кстати, я хотел спросить — почему со мной Флинт разговаривал, когда он давно в отпуске, и…
Филимон забегал по комнате, потом остановился у двери.
— В общем, так, — проговорил он. — Расковывать тебя не буду. Хватит! А то опять чего-нибудь напортачишь. Полежи пока в цепях.
— Долго? — удивился я.
— До завтрашнего утра. Завтра отправишься в контору со всеми нами.
— То есть как — со всеми нами?.. Я думал, в этом временно-пространственном периоде бесов только два: ты да я… Ах да — еще нелюди. Зачем они здесь? Постой, а… откуда здесь нелюди? Они ведь сняты с вооружения! Их запрещено использовать!
— Тс-с!
Я замолчал. Филимон открыл дверь, выглянул в коридор. Насколько я мог видеть, в коридоре никого, кроме нелюдей, не было… На самом деле — зачем они здесь? Странно… Нелюди… Давно я их не видел.
Нелюди — это те же бесы, только… как бы это сказать… первобытные. Здоровенные куски мяса без разума и чувств, обладающие помимо исключительной физической силы способностью воспринимать и выполнять простейшие приказы — избить, убить, разрушить…
Когда наша контора только-только начинала свою деятельность, подобные экземпляры использовались широко. Но времена изменились. В контору пришло новое поколение, и нелюдей быстро списали в бессрочный отпуск.
От безделья многие из них усохли до размеров домовых и злобных привидений — этих списали на землю.
Но кое-кто остался в конторе. С ними не церемонились — использовали на подсобных работах, гоняли на посылках, отрабатывали на них, как на боксерских грушах, удары в тренировочных залах… Чтобы нелюдей кто-то взял с собой на выполнение задания — о таком я ни разу не слышал!
Ох! Вспомнил!.. Филимон, когда мы с ним встретились в этом временно-пространственном периоде, намекал на какое-то секретное задание… Ага, вот всё и сходится! То-то меня гоняют туда-сюда! И не хотят правду говорить…
— Филя! — взмолился я. — Ты мне друг или кто? Ты мне по дружбе — по секрету — объясни, что за авантюру контора закрутила? Тогда я и буду знать, куда мне можно лезть, а куда нет. Что, ты меня за дурака считаешь, что ли?
— Не считаю я тебя за дурака, — проворчал Филимон и снова выглянул за дверь. — Ладно, — сказал он, — всё равно уже скоро конец. Осталось последнее усилие. И помешать ты не сможешь — как ни старайся.
— Освободишь? — обрадовался я.
— Вот уж дудки! От тебя всего ожидать можно! Полежи в цепях… Эх, и угораздило тебя прилететь сюда именно сейчас!…Ладно. Всего говорить не буду — так, вкратце. Короче… — Филимон понизил голос до шепота и продолжил: — Помнишь курс бесовской истории Средних веков? О Великой Битве?
— Ну еще бы! Я в школе хорошо учился… Слушай, погоди с историей. Я одного не могу понять: почему эта интрижка преисподней такими секретами окутывается? Я что — первый год замужем? Не разбираюсь?.. Да я давно всё понял — никакого рядового задания ты не выполняешь здесь! Прислали тебя за тем, чтобы ты богатыря извел! Ведь так?.. Делов-то— на полкопейки! Если постараться. Он же всё-таки не Воитель Света…
— Великая Битва! — рявкнул Филимон.
— Ну. И что?
— Георгий в ней принимал участие! — коротко сообщил мой коллега. — Естественно, не на нашей стороне. Истинное его имя — Георгий Победоносец. Он — самый могущественный Воитель Света, хотя сам об этом не догадывается. Пока…
Я открыл рот. Поверить в то, что говорил Филимон, было трудно. В учебниках по истории черным по белому написано: последний и самый сильный из Воителей — Ланселот Озерный — уничтожен в Великой Битве. При чем здесь какой-то богатырь Георгий? И Братства Воителей давно не существует…
— При чем здесь Георгий? — прошептал я. — Ты же говорил, что он не…
— Забудь. Мало ли что я говорил. Я ведь не знал, что ты влипнешь в это… Да, Георгий участвовал в Великой Битве. То есть не сам лично, а… как Ланселот Озерный!
Я открыл рот еще шире. Чуть челюсть не вывихнул от изумления.
— Закрой пасть, — посоветовал Филимон. — Вот так. А теперь поверни голову. Влево. Вот так. Смотри на факел. Пристально. Долго. Еще. Не жмурься и не моргай.
— Глазам больно! — пожаловался я.
— Не гунди. Смотри. Еще. А теперь закрой глаза! — Я повиновался.
— Что видишь?
Между моими зрачками и опущенными веками всё еще металось оранжевое пламя, почти такое же яркое, каким я видел его с открытыми глазами.
— Отблеск! — торжественно проговорил Филимон. — Ты видишь огонь, хотя и не можешь его видеть. Другими словами, огонь есть, хотя его и нет. Георгий — такой же отблеск Ланселота… Теперь понял?
— Реинкарнация? — догадался я.
— Суть та же, — согласился бес, — но на деле сложнее. Реинкарнация — человеческое понятие, а люди уж так всё упростят, так переврут… Короче, Георгий — Ланселот. Понимаешь, чем это нам грозит? Великой Битвой! А мы к ней не готовы…
— Ого-о… — протянул я, не зная, что и ответить. — А контора-то как догадалась? Про Георгия?
— Разведка работает.
— А… конкурирующая организация?
— И те знают. Не знает лишь один Георгий. Его, понимаешь, берегут пока. Как скотинку выгуливают на басурманских просторах, чтобы он сил набирался и прежде времени в пекло не лез.
— В пекло?! — ужаснулся я. — Они готовят вторжение?!
— Да я образно говорю! Хотя вторжение в преисподнюю — не такая уж несбыточная штука. Ну не будем об этом… — Он трижды плюнул через правое плечо. — Не накаркать бы… Ихняя контора пристально следит за покоем Георгия. Следят также и за тем, чтобы концентрация бесов в этом временно-пространственном периоде не превышала допустимую норму. Так что операцию по уничтожению богатыря мы готовили втихомолку. Мало кто знал даже среди своих. Потому и нелюдей подтянули — они ведь за бесов уже не считаются как списанное оружие… Да и не только нелюдей: два древних демона смерти из индийского филиала конторы, семеро зомби, замаскированных под слепых нищих, калек… Эти твари тоже давно нашей конторой не используются, значит, сотрудники конкурирующей организации их засечь не могут. По той же самой причине меня и сделали главным ответственным за операцию. Потому что любого беса рангом повыше оперативного сотрудника враги засекли бы… Завтра Георгий выйдет в народ венчаться — тут-то его и ждет сюрприз. Количеством задавим!.. Эх, только бы всё получилось…
— Тависка! — воскликнул я.
— Да! Мощный дух зла и разрушения, не отягощенный особым интеллектом! Главный мой козырь! Основной боец!
— И что же мне теперь делать?
— Лично тебе — не мешать; Лежи себе в цепях и отдыхай. Никто тебя тут не побеспокоит.
— Ничего себе, не побеспокоит! Это же пыточная! И я не на перине лежу, а на дыбе! А если заглянет сюда какой-нибудь скучающий экзекутор и решит немного попрактиковаться в своем искусстве? Освободи меня! Я теперь всё знаю и мешать не буду. Понимаю ведь…
— И я понимаю, — нахмурился Филимон. — Понимаю, что ты всё равно ввяжешься и всё равно помешаешь! Наведешь, одним словом, шухер!
— Да тихонько пересижу где-нибудь… в более приятном месте. Без шума и пыли.
— Не можешь ты без шума и пыли! Уж я тебя знаю, Адик… Послушай, время на осуществление операции — ровно одна минута!
— Почему так мало?
— А зачем больше? Навалимся скопом и задавим гада! Никто ничего и сообразить не успеет… Минута!.. Через минуту после того, как я объявлю начало операции, вся нечисть из этого временно-пространственного периода автоматически переместится в преисподнюю. Ловко, да? Вся нечисть! И ты тоже, понимаешь?
— А если не успеете… Он же — Воитель! А ты говоришь — одна минута.
— Должны успеть… Тут главное — натиск! Враг не успеет ничего сообразить, а силы у нас — многократно превосходящие… Кстати, насчет силы. Как у тебя с колдовскими способностями?
— Увы…
— А мне восстановили… Ух, этот твой Гаврила… Гадина!.. Сколько пришлось с начальством объясняться! Всё-таки прислали спецов, которые меня… вылечили… Я тебя отмазал: причины своего м-м… заболевания указал неясно, но… Это в последний раз, Адольф, понятно? Ты мне друг, но… Сам понимаешь, в общем… Жаль — мне энергию терять нельзя, а то бы я тебя прямо сейчас отправил в контору от греха подальше!
— Ну тогда оставь при мне одного нелюдя — пусть охраняет, а?
— Каждый боец на счету! На карту поставлено будущее конторы, а ты о собственном благополучии думаешь! Знаешь, сколько я сил потратил, чтобы стянуть сюда нужное количество нелюдей?! Их же еще и пристроить надо, чтобы они глаза никому не мозолили… Тут-то мне опричнина и сгодилась: на опричника не то что пристально взглянуть — глаз поднять не смеют!
Дверь приоткрылась. Нелюдь просунул в пыточную свою тупую рожу и пробасил:
— Хозяин! Тебя кличут!
Филимон вскочил на ноги и бросился к выходу. На пороге он еще раз обернулся ко мне и сказал просительно:
— Не бузи! Если время выберу, пойду поищу по камерам твоего клиента, может, и он с тобой переместился из Америки. Укокошу его, и ты тут же перенесешься в контору… Ну давай, адью!
— Филя! — взмолился я. — Не убивай Гаврилу!
— Ага, всё-таки он здесь, да?! А еще упрекаешь меня в том, что я тебе врал!
— Хозяин! — снова пробубнил из коридора нелюдь. — Пора!
— А, пес с тобой! — махнул рукой Филимон. — Разберемся. Самое главное — ты теперь скручен и обезврежен… до завтра. Не переживай. Ради тебя же и стараюсь.
* * *
И остался я один… Несколько минут лежал неподвижно, переваривая информацию, которую только что получил.
Это что же получается? Секретная операция, важнейшая операция, а я о ней ничего не знаю, находясь в том же самом временно-пространственном периоде? Меня, как щенка, туда-сюда пинают… Обидно.
А Филимон назначен ответственным!.. Еще обиднее… Ну да, он — более опытный, он — бес заслуженный и проверенный, а у меня репутация…
Но я же не полный идиот!.. Знай я, в чем дело, всеми бы силами Филимону помогал! А меня… Аж в Америку запузырили, на другой континент, за тысячи километров отсюда!..
Ну, положим, в Америку я сам провалился… По собственной глупости… Но Филимон-то хорош! Мог бы и включить меня в операцию по дружбе — хотя бы мелкие поручения выполнять! Ведь это такая честь — быть вписанным в историю бесов!.. Обидно.
А как, наверное, обидно Гавриле сейчас!.. Томится ни за что ни про что в застенках вместе со свирепым разбойником и надоевшей сварливой женой, терзается самыми худшими предположениями относительно моей судьбы, не предполагая, что по камерам, возможно, рыщет уже бес — оперативный сотрудник Филимон или его нелюди…
Подумав о Гавриле, я дернулся, попытавшись подняться. Цепи зазвенели и натянулись. Я рванулся изо всех сил. Скрипнули вороты, скрипнули цепи, осыпая перхотную ржу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— В Америке остался, — немедленно соврал я.
— А с тобой кто переместился?
— Да так… Парочка случайных индейцев… Разбойник, на которого, собственно, проклятие и было направлено.
— Проверю! — буравя меня глазами, пообещал Филимон. — Если успею. Дел по горло, а тут еще с тобой возись. Эх, Адик, не был бы ты мне другом… совсем по-другому бы я с тобой разговаривал!
— А ты со мной и не разговариваешь, — заметил я. — Отделываешься какими-то недомолвками… Поэтому и выходит всё наперекосяк. Ну не получилось у меня в первый раз переправиться, и я…
— И ты, — договорил Филимон, — снова поперся на рожон! Зачем полез во двор вдовицы?
— Это… — забормотал я. — Ну извини… Я подумал, что можно всё аккуратненько обделать. Чтобы, значит, и волки сыты и овцы целы. И Георгия чтобы не трогать — как ты мне и советовал настоятельно — и Оксану для Гаврилы заполучить. Выполнил бы таким образом задание и отправился в контору. Я ведь не знал, что во дворе вдовицы Параши появился монстр в собачьем обличье! Меня чуть не сожрал! Пришлось спасаться бегством. Вот и провалился в колодец, прокатился на межконтинентальном лифте в Америку, немножко позанимался тамошними астральными и человеческими конфликтами… Теперь вернулся и готов искупить вину… Сними цепи, а?
— Тебе капитан Флинт говорил, чтобы ты сидел в своей Америке, раз уж умудрился туда попасть, и исполнял обязанности местного злого духа?! — закричал, приподнимаясь с табурета, Филимон.
— Говорил! Я честно исполнял обязанности… Кстати о Флинте. Я тут припомнил, что…
— Тогда какого же хрена ты опять здесь?!
— Так срок вышел! — объяснил я. — Всё по-честному, по пророчеству: бледнолицые прибыли на земли краснокожих — духи индейцев сваливают во мрак веков. То бишь на пенсию…
— По моим расчетам, бледнолицые еще лет сорок-пятьдесят там не должны объявиться!
— Не должны-то, конечно, не должны… Но понимаешь, как всё вышло…
Стараясь не глядеть в глаза Филимону, я рассказал ему о банде Пахом-Чика, ненароком доставленной на американский континент.
Филимон схватился за голову и вскочил с табуретки.
— Вихри преисподней! — прокричал он. — Кретин!.. Копыта и хвост!.. Дурак проклятый!.. Стражи чистилища!.. Ну почему ты не можешь сделать так, как надо?! Флинт тебе приказывал или нет?
— Да в чем дело-то? Чего ты так волнуешься?.. Кстати, я хотел спросить — почему со мной Флинт разговаривал, когда он давно в отпуске, и…
Филимон забегал по комнате, потом остановился у двери.
— В общем, так, — проговорил он. — Расковывать тебя не буду. Хватит! А то опять чего-нибудь напортачишь. Полежи пока в цепях.
— Долго? — удивился я.
— До завтрашнего утра. Завтра отправишься в контору со всеми нами.
— То есть как — со всеми нами?.. Я думал, в этом временно-пространственном периоде бесов только два: ты да я… Ах да — еще нелюди. Зачем они здесь? Постой, а… откуда здесь нелюди? Они ведь сняты с вооружения! Их запрещено использовать!
— Тс-с!
Я замолчал. Филимон открыл дверь, выглянул в коридор. Насколько я мог видеть, в коридоре никого, кроме нелюдей, не было… На самом деле — зачем они здесь? Странно… Нелюди… Давно я их не видел.
Нелюди — это те же бесы, только… как бы это сказать… первобытные. Здоровенные куски мяса без разума и чувств, обладающие помимо исключительной физической силы способностью воспринимать и выполнять простейшие приказы — избить, убить, разрушить…
Когда наша контора только-только начинала свою деятельность, подобные экземпляры использовались широко. Но времена изменились. В контору пришло новое поколение, и нелюдей быстро списали в бессрочный отпуск.
От безделья многие из них усохли до размеров домовых и злобных привидений — этих списали на землю.
Но кое-кто остался в конторе. С ними не церемонились — использовали на подсобных работах, гоняли на посылках, отрабатывали на них, как на боксерских грушах, удары в тренировочных залах… Чтобы нелюдей кто-то взял с собой на выполнение задания — о таком я ни разу не слышал!
Ох! Вспомнил!.. Филимон, когда мы с ним встретились в этом временно-пространственном периоде, намекал на какое-то секретное задание… Ага, вот всё и сходится! То-то меня гоняют туда-сюда! И не хотят правду говорить…
— Филя! — взмолился я. — Ты мне друг или кто? Ты мне по дружбе — по секрету — объясни, что за авантюру контора закрутила? Тогда я и буду знать, куда мне можно лезть, а куда нет. Что, ты меня за дурака считаешь, что ли?
— Не считаю я тебя за дурака, — проворчал Филимон и снова выглянул за дверь. — Ладно, — сказал он, — всё равно уже скоро конец. Осталось последнее усилие. И помешать ты не сможешь — как ни старайся.
— Освободишь? — обрадовался я.
— Вот уж дудки! От тебя всего ожидать можно! Полежи в цепях… Эх, и угораздило тебя прилететь сюда именно сейчас!…Ладно. Всего говорить не буду — так, вкратце. Короче… — Филимон понизил голос до шепота и продолжил: — Помнишь курс бесовской истории Средних веков? О Великой Битве?
— Ну еще бы! Я в школе хорошо учился… Слушай, погоди с историей. Я одного не могу понять: почему эта интрижка преисподней такими секретами окутывается? Я что — первый год замужем? Не разбираюсь?.. Да я давно всё понял — никакого рядового задания ты не выполняешь здесь! Прислали тебя за тем, чтобы ты богатыря извел! Ведь так?.. Делов-то— на полкопейки! Если постараться. Он же всё-таки не Воитель Света…
— Великая Битва! — рявкнул Филимон.
— Ну. И что?
— Георгий в ней принимал участие! — коротко сообщил мой коллега. — Естественно, не на нашей стороне. Истинное его имя — Георгий Победоносец. Он — самый могущественный Воитель Света, хотя сам об этом не догадывается. Пока…
Я открыл рот. Поверить в то, что говорил Филимон, было трудно. В учебниках по истории черным по белому написано: последний и самый сильный из Воителей — Ланселот Озерный — уничтожен в Великой Битве. При чем здесь какой-то богатырь Георгий? И Братства Воителей давно не существует…
— При чем здесь Георгий? — прошептал я. — Ты же говорил, что он не…
— Забудь. Мало ли что я говорил. Я ведь не знал, что ты влипнешь в это… Да, Георгий участвовал в Великой Битве. То есть не сам лично, а… как Ланселот Озерный!
Я открыл рот еще шире. Чуть челюсть не вывихнул от изумления.
— Закрой пасть, — посоветовал Филимон. — Вот так. А теперь поверни голову. Влево. Вот так. Смотри на факел. Пристально. Долго. Еще. Не жмурься и не моргай.
— Глазам больно! — пожаловался я.
— Не гунди. Смотри. Еще. А теперь закрой глаза! — Я повиновался.
— Что видишь?
Между моими зрачками и опущенными веками всё еще металось оранжевое пламя, почти такое же яркое, каким я видел его с открытыми глазами.
— Отблеск! — торжественно проговорил Филимон. — Ты видишь огонь, хотя и не можешь его видеть. Другими словами, огонь есть, хотя его и нет. Георгий — такой же отблеск Ланселота… Теперь понял?
— Реинкарнация? — догадался я.
— Суть та же, — согласился бес, — но на деле сложнее. Реинкарнация — человеческое понятие, а люди уж так всё упростят, так переврут… Короче, Георгий — Ланселот. Понимаешь, чем это нам грозит? Великой Битвой! А мы к ней не готовы…
— Ого-о… — протянул я, не зная, что и ответить. — А контора-то как догадалась? Про Георгия?
— Разведка работает.
— А… конкурирующая организация?
— И те знают. Не знает лишь один Георгий. Его, понимаешь, берегут пока. Как скотинку выгуливают на басурманских просторах, чтобы он сил набирался и прежде времени в пекло не лез.
— В пекло?! — ужаснулся я. — Они готовят вторжение?!
— Да я образно говорю! Хотя вторжение в преисподнюю — не такая уж несбыточная штука. Ну не будем об этом… — Он трижды плюнул через правое плечо. — Не накаркать бы… Ихняя контора пристально следит за покоем Георгия. Следят также и за тем, чтобы концентрация бесов в этом временно-пространственном периоде не превышала допустимую норму. Так что операцию по уничтожению богатыря мы готовили втихомолку. Мало кто знал даже среди своих. Потому и нелюдей подтянули — они ведь за бесов уже не считаются как списанное оружие… Да и не только нелюдей: два древних демона смерти из индийского филиала конторы, семеро зомби, замаскированных под слепых нищих, калек… Эти твари тоже давно нашей конторой не используются, значит, сотрудники конкурирующей организации их засечь не могут. По той же самой причине меня и сделали главным ответственным за операцию. Потому что любого беса рангом повыше оперативного сотрудника враги засекли бы… Завтра Георгий выйдет в народ венчаться — тут-то его и ждет сюрприз. Количеством задавим!.. Эх, только бы всё получилось…
— Тависка! — воскликнул я.
— Да! Мощный дух зла и разрушения, не отягощенный особым интеллектом! Главный мой козырь! Основной боец!
— И что же мне теперь делать?
— Лично тебе — не мешать; Лежи себе в цепях и отдыхай. Никто тебя тут не побеспокоит.
— Ничего себе, не побеспокоит! Это же пыточная! И я не на перине лежу, а на дыбе! А если заглянет сюда какой-нибудь скучающий экзекутор и решит немного попрактиковаться в своем искусстве? Освободи меня! Я теперь всё знаю и мешать не буду. Понимаю ведь…
— И я понимаю, — нахмурился Филимон. — Понимаю, что ты всё равно ввяжешься и всё равно помешаешь! Наведешь, одним словом, шухер!
— Да тихонько пересижу где-нибудь… в более приятном месте. Без шума и пыли.
— Не можешь ты без шума и пыли! Уж я тебя знаю, Адик… Послушай, время на осуществление операции — ровно одна минута!
— Почему так мало?
— А зачем больше? Навалимся скопом и задавим гада! Никто ничего и сообразить не успеет… Минута!.. Через минуту после того, как я объявлю начало операции, вся нечисть из этого временно-пространственного периода автоматически переместится в преисподнюю. Ловко, да? Вся нечисть! И ты тоже, понимаешь?
— А если не успеете… Он же — Воитель! А ты говоришь — одна минута.
— Должны успеть… Тут главное — натиск! Враг не успеет ничего сообразить, а силы у нас — многократно превосходящие… Кстати, насчет силы. Как у тебя с колдовскими способностями?
— Увы…
— А мне восстановили… Ух, этот твой Гаврила… Гадина!.. Сколько пришлось с начальством объясняться! Всё-таки прислали спецов, которые меня… вылечили… Я тебя отмазал: причины своего м-м… заболевания указал неясно, но… Это в последний раз, Адольф, понятно? Ты мне друг, но… Сам понимаешь, в общем… Жаль — мне энергию терять нельзя, а то бы я тебя прямо сейчас отправил в контору от греха подальше!
— Ну тогда оставь при мне одного нелюдя — пусть охраняет, а?
— Каждый боец на счету! На карту поставлено будущее конторы, а ты о собственном благополучии думаешь! Знаешь, сколько я сил потратил, чтобы стянуть сюда нужное количество нелюдей?! Их же еще и пристроить надо, чтобы они глаза никому не мозолили… Тут-то мне опричнина и сгодилась: на опричника не то что пристально взглянуть — глаз поднять не смеют!
Дверь приоткрылась. Нелюдь просунул в пыточную свою тупую рожу и пробасил:
— Хозяин! Тебя кличут!
Филимон вскочил на ноги и бросился к выходу. На пороге он еще раз обернулся ко мне и сказал просительно:
— Не бузи! Если время выберу, пойду поищу по камерам твоего клиента, может, и он с тобой переместился из Америки. Укокошу его, и ты тут же перенесешься в контору… Ну давай, адью!
— Филя! — взмолился я. — Не убивай Гаврилу!
— Ага, всё-таки он здесь, да?! А еще упрекаешь меня в том, что я тебе врал!
— Хозяин! — снова пробубнил из коридора нелюдь. — Пора!
— А, пес с тобой! — махнул рукой Филимон. — Разберемся. Самое главное — ты теперь скручен и обезврежен… до завтра. Не переживай. Ради тебя же и стараюсь.
* * *
И остался я один… Несколько минут лежал неподвижно, переваривая информацию, которую только что получил.
Это что же получается? Секретная операция, важнейшая операция, а я о ней ничего не знаю, находясь в том же самом временно-пространственном периоде? Меня, как щенка, туда-сюда пинают… Обидно.
А Филимон назначен ответственным!.. Еще обиднее… Ну да, он — более опытный, он — бес заслуженный и проверенный, а у меня репутация…
Но я же не полный идиот!.. Знай я, в чем дело, всеми бы силами Филимону помогал! А меня… Аж в Америку запузырили, на другой континент, за тысячи километров отсюда!..
Ну, положим, в Америку я сам провалился… По собственной глупости… Но Филимон-то хорош! Мог бы и включить меня в операцию по дружбе — хотя бы мелкие поручения выполнять! Ведь это такая честь — быть вписанным в историю бесов!.. Обидно.
А как, наверное, обидно Гавриле сейчас!.. Томится ни за что ни про что в застенках вместе со свирепым разбойником и надоевшей сварливой женой, терзается самыми худшими предположениями относительно моей судьбы, не предполагая, что по камерам, возможно, рыщет уже бес — оперативный сотрудник Филимон или его нелюди…
Подумав о Гавриле, я дернулся, попытавшись подняться. Цепи зазвенели и натянулись. Я рванулся изо всех сил. Скрипнули вороты, скрипнули цепи, осыпая перхотную ржу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42