Низко пригнувшись, скакнул в нашу сторону и замер, скорчившись за развалинами, обернувшись к нам узкой, исцарапанной спиной. Он был так близко от нас, что я чувствовал запах пота, нечистого рта, слышал прерывистое хриплое дыхание.
– Вот и аборигены… – почти неслышно прошелестел Макс. – Что он делает так высоко?
Человек недолго сидел без движений. Вскочив так резко, что меня дернуло, он упал на колени и принялся нагребать себе в горсти камни, выбирая поострее и поувесистей. Почти сразу же я снова услышал топот. На этот раз более размеренный. С уверенностью можно было сказать, что приближается не один человек, а, может быть, двое или трое.
«Вмешаться?» – глазами спросил я у Макса.
Оружейник ожесточенно помотал головой.
Сначала я увидел двоих – настоящие дикари, бородатые и нечесаные, в изодранных одеждах из звериных шкур, – потом заметил еще одного, бредущего следом. У тех двоих в руках были небольшие мечи, наверное, очень легкие и удобные, выточенные из реберных костей какого-то крупного животного, а третий тащил копье. Шел он, кривясь от боли, дыша со стоном, левая штанина его была оторвана напрочь, голая и кривая нога сплошь черна от подсохшей крови.
Судя по всему, трое направлялись к лестнице. И чтобы добраться туда, они должны были пройти мимо разрушенной башни и мимо голого, притаившегося там.
– Какого черта они делают? – просипел Макс. – С каких это пор дети Полей осмеливаются подниматься выше средних уступов? Что им там надо?
Он осторожно перевалился на бок и потянул из-за пояса метательный нож. Стараясь не звякнуть металлом о камень, положил его рядом с собой, вытащил еще два. Зажал их в ладони.
Крави, о котором я и думать забыл, вдруг захлопал крыльями и оглушительно завопил. Гортанный птичий крик разомкнул в скрюченном теле голого бородача какую-то пружину.
Он вскочил, вылетел из своего укрытия прямо навстречу идущим, размахнулся сразу обеими руками, в каждой из которых было зажато по камню.
Только два камня он и успел метнуть. Первый пролетел мимо, второй вскользь оцарапал одному из пришельцев лоб.
Те двое продолжали идти – только чуть ускорили движение. Я вдруг обратил внимание на их лица – нисколько не встревоженные, лишь напряженные, но явно не из-за внезапного нападения, а по какой-то другой причине.
Голый, согнувшись, шарил по земле руками, сгребая камни, когда они поравнялись с ним. Они ударили его мечами – каждый по разу. Голый упал на спину. И как только двое прошли мимо – снова поднялся. Из длинных порезов на груди сочилась кровь. Выточенные из реберных костей мечи были оружием колющим и уж никак не рубящим – для этого им недоставало тяжести. От голого просто отмахнулись, не желая убивать или, может быть, не видя в этом смысла.
Двое поднимались по лестнице, а голый, заорав, набросился с камнями в руках на хромого копьеносца. На этот раз у него даже размахнуться не получилось. Хромой, почти не глядя на противника, как бы не ударил, а сунул в него наконечником вперед копье.
Костяной наконечник, с хрустом пропоров кожу, глубоко вонзился голому между ребер с правой стороны груди. Голый упал, обломив древко. Копьеносец продолжил шагать к лестнице, на ходу удивленно оглядывая короткий обломок в своих руках.
Трое странных людей – один за другим – поднялись по лестнице и исчезли за первым уступом. Человек, нападавший на них, остался хрипеть и ворочаться под разрушенной башней.
– Это что было? – только и смог промолвить я.
Макс приподнялся, потер ладонью лоб.
– Они идут наверх, – проговорил он. – Дети Поля никогда не заходили на верхние уступы. Собственно говоря, они и на средних-то не показываются. У стен Пылающих Башен их ждет смерть – и они это прекрасно знают.
– Они бегут от чего-то? Может, орда внизу начала подниматься, и местные спасаются бегством?
– По ним не скажешь, чтобы они спасались… Они… У меня такое чувство, будто они и сами не знают, что делают.
Я кивнул. Да, мне тоже так показалось.
– Словно их кто-то на веревочке тащит к вершине Скалы.
– Как будто они слышат и видят что-то, чего не видим и не слышим мы, – добавил Макс. – Это излучение энергии кафа, Никита. Должно быть, излучение волнообразно. Сверху оно накатывает волнами, и каждая последующая волна сильнее и дальше предыдущей.
– Откуда такая теория?
– Во-первых, лишь действие источников энергии слабой мощности прямолинейно и непрерывно. А во-вторых, посуди сам – каф концентрируется довольно давно, и давно уже никто не ходит на Скалу. Эти люди, наверное, последние из оставшихся. С самого низа Скалы, куда только теперь докатились волны…
Макс сгреб с валуна свои ножи, сунул за пояс и неожиданно легко перемахнул гряду, приземлившись совсем рядом с уходящими вверх ступенями:
– Ну, чего ждём-то? Пошли.
Крави с одобрительным клекотом пролетел у него над головой и уселся высоко на лестнице. Макса передернуло. Через секунду, видимо, взяв себя в руки, он сказал, кивая на птицу:
– Куда нам нужно идти, надеюсь, понятно?
Я перелез через гряду, отряхнул колени. Огонь пульсировал в затылке, кровь бежала по жилам стремительно и упруго, но не из-за обедненного воздуха, а подчиняясь пробудившейся силе. И тем не менее разум мой был словно скован. Я чувствовал в себе силу, но – трудно было в этом признаться – я чувствовал в себе и страх. Как тогда, давно, во дворе заброшенного авиазавода. Как и тогда, я не знал, не мог понять, что здесь происходит. Боязнь непонятного парализовала разум. Теперь даже каф, сущность которого я если не до конца понял, то хотя бы привык к нему, казался мне пугающим и неясным. Проклятый страх, страх того, что не может постичь мой ум, страх, преследующий меня всю жизнь и отступивший после последней встречи с Морок, вновь проснулся и окреп. Мне надо идти наверх, но что меня там ждет?
– Ты чего? – спросил Макс.
Я не ответил.
Вдруг лицо оружейника перекосилось.
– Соберись! – крикнул он мне. – Ты не должен сомневаться! Слышишь? Тогда ничего не получится. Никита! Это всего-навсего Игра! Это не реальная жизнь, слышишь?! Ты должен сделать то, что должен. Ты – Избранный! У тебя все получиться, только нельзя сомневаться. Слышишь меня?
Я слышал, конечно. Я шагнул на первую ступеньку. Это для него, для оружейника, все это – лишь Игра. Я знаю, если утвердиться в этой мысли, тогда будет легко. А я не могу так. Я слишком хорошо помню отвратительного полупрозрачного слизняка на вилке. Помню, как пол университетского сортира превратился в воду.
– Игра? – спросил я у Макса. – А как же загг? И твоя «девятка»?
Он закусил губу. Но все-таки повторил, хотя и с трудом:
– Игра. Нельзя думать по-другому, понимаешь? Мы тем и сильны здесь…
Макс шел позади, а я, словно проснувшись, ощутил себя шагающим по лестнице – все дальше и выше, все дальше и выше.
Лестница тянулась наискось, разветвлялась, петляла между уступами, ныряла в глубь Скалы, но неизменно вела вверх. Несколько раз, на перекрестках, нам приходилось останавливаться и ждать, пропуская вперед людей, с неподвижными лицами бредущих туда же, куда и мы. Эти странные люди были так похожи на листвяных призраков, жуткую пародию на человека, что на меня то и дело накатывали вязкие волны дежа-вю. Некоторые не замечали нас, некоторые пытались напасть. Тогда я длинным ножом сбивал их в бездну. Это было легко. Движения людей были неуклюжи и медленны – защищались они или нападали. Впрочем, они не защищались. Иногда они, срываясь, падали сами. В конце бесконечно долгого подъема мы нагнали женщину, голую, со странно синеватой кожей, одеревенело ковылявшую негнущимися ногами со ступени на ступень. Руки ее, гладкие и прямые, как палки, висели вдоль туловища, распущенные волосы трепал ветер, а на лопатке темнела целая россыпь из семи больших бородавок. Я несколько минут шел за ней, не решаясь столкнуть ее, чтобы освободить дорогу. Вовсе не жалость мешала мне, а гадливость – мне чудилось, если я прикоснусь к ней, ее синяя плоть окажется холодной, как лед. Она сорвалась и упала вниз на повороте лестницы.
– Это – каф, – слышал я бормотание оружейника. – Он тащит их вверх. Он подчинил их. Тех, кто не успел вовремя уйти… Это – каф. Там, куда они все идут…
Последние полчаса мы прошли в одиночестве – не встретили никого.
Правитель Гра из народа ткхамаиш никогда раньше не бывал на Скале. И теперь ему, достигшему верхних уступов, было страшно; но в этом он не смог бы признаться даже себе самому. Правитель Гра стиснул рукоять топора и, свесившись с камня, посмотрел вниз. Только туманные облака на поверхности бездны, а под ними – еще пустота и пустота, и лишь потом – рыжий песок Подножия. Создатели были безумцами или дураками, если им понадобилось вызвать из небытия этакую неудобную для жизни громадину. К чему творить что-то другое, кроме поющих барханов, рыжих и черных пустынь, соленых болот, серых равнин и каменистых ковыльных степей? Поле Руин должно было остаться единственным Полем!
Закружилась голова, и Правитель рывком выпрямился, отшатнулся назад.
Старейший и Всевидящий Ун говорил, что Разрушитель будет на Скале с первыми лучами солнца. Солнце давно взошло и уже клонится к закату, а где же Разрушитель? Этот Крат, самозванец и болван, остался внизу – ждать. И пусть ждет. И пусть другие ждут. Симерши, ашари, вашури, кабуши и суоми – пусть ждут. И эти белокожие чужаки из Лесного Поля со своими демоническими скакунами – пусть бродят вокруг Скалы по пескам Подножия и вглядываются в пустынную даль.
Ничего они не дождутся. Ничего не увидят.
Ткхамаиш Гра умнее их всех. Он понимает: если время пришло, а Разрушитель все еще не проходил через Подножие, значит, он давно уже на Скале. Значит, надо торопиться, а не сидеть у костров и ждать, покуда нерожденные демоны пожрут тебя.
Так оно и получилось. Вонючий гхимеши даже не заметил первых ткхамаши, пролезших на площадку через сквозную пещеру. Он спал, зарывшись в перья своей крылатой твари. Ушшуа прикончили сразу, а наездник жил еще десять минут, пока Правитель Гра говорил с ним. Вонючий гхимеши не хотел отвечать на вопросы, но, когда Гра разрубил ему бедро и стал наматывать жилы на ручку ножа, сказал все, что знал.
Разрушитель только что начал подъем с этой площадки. Он идет медленно, и с ним еще один из расы Создателей. Оружия у них почти никакого нет. Разрушитель достанет каф и вернется сюда, а отсюда ушшуа перенесет его в убежище гхимеши, и будет большой праздник.
Рассказав это, вонючий гхимеши попросил о быстрой смерти. Правитель Гра ради великого дня своего народа явил милосердие. Вместо того, чтобы отрубить ублюдку руки и ноги и оставить подыхать на камнях, он разрезал ему живот и удавил на собственных кишках.
Старейший и Всевидящий Ун говорил, что дети Поля не должны входить на Скалу, когда каф стал сильнее, чем раньше. «Оставайтесь у Подножия. Ждите Разрушителя там. Если возникнет необходимость, можете подняться на Скалу, но невысоко и ненадолго. Иначе сила кафа пленит ваше тело, и ваш разум не будет принадлежать вам», – так говорил Старейший и Всевидящий Ун.
И болван Крат смотрел на Повелителя Гра печально и с жалостью, будто Гра настолько глуп, чтобы повести своих воинов на верную погибель.
Они так ничего и не поняли, голокожие выскочки! Народ ткхамаши не такой, как другие. Народ ткхамаши был первым народом, сотворенным Создателями. Ткхамаши не нуждаются в одежде, они покрыты от лба до пяток бурой шерстью, они могут спать на сыром песке под ночным небом и не чувствовать холода. Они знают, как найти в пустыне зеленые водяные грибы. Они могут питаться кореньями, сырым мясом, живой рыбой из подземных рек и обходиться вовсе без огня. Ткхамаши не похожи на других, тех, что появились позже. Они крепче, сильнее, выносливей и умнее. Они лучшие воины! Их чистый разум легко противостоит влиянию энергии кафа . Ион, Правитель Гра, самый лучший из воинов ткхамаши, самый сильный и умный из всех людей своего народа. Вот он – знак превосходства, символ власти, печать Правителя – костяной овал, выпиленный из черепа бородатого варана, на кожаном шнурке, на груди, у самого сердца!
Да, за все время, пока отряд движется по Скале, только у троих воинов обнаружились признаки помешательства, и их пришлось приколоть. Но сколько умалишенных голокожих они встретили по дороге! Правитель Гра знал – другие народы Поля Руин насмехаются над нательным покровом ткхамаши, сравнивая их с животными. Ко видели бы они жителей Скалы, чей разум пленен энергией кафа ! Пустоглазо бредущих по каменным ступеням неведомо куда, натыкающихся друг на друга и бессмысленно убивающих себе подобных. Истинные звери, они бросались и на воинов Гра…
Ладно, не о них, безумцах, нужно сейчас думать, пусть сшиас выжрут их внутренности и бородатые вараны обглодают их ноги. Ткхамаши найдут Разрушителя, прежде чем он сумеет добраться до кафа. А если они немного опоздают… Что ж, ткхамаши готовы сразиться с Разрушителем, какой бы силой он ни обладал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Вот и аборигены… – почти неслышно прошелестел Макс. – Что он делает так высоко?
Человек недолго сидел без движений. Вскочив так резко, что меня дернуло, он упал на колени и принялся нагребать себе в горсти камни, выбирая поострее и поувесистей. Почти сразу же я снова услышал топот. На этот раз более размеренный. С уверенностью можно было сказать, что приближается не один человек, а, может быть, двое или трое.
«Вмешаться?» – глазами спросил я у Макса.
Оружейник ожесточенно помотал головой.
Сначала я увидел двоих – настоящие дикари, бородатые и нечесаные, в изодранных одеждах из звериных шкур, – потом заметил еще одного, бредущего следом. У тех двоих в руках были небольшие мечи, наверное, очень легкие и удобные, выточенные из реберных костей какого-то крупного животного, а третий тащил копье. Шел он, кривясь от боли, дыша со стоном, левая штанина его была оторвана напрочь, голая и кривая нога сплошь черна от подсохшей крови.
Судя по всему, трое направлялись к лестнице. И чтобы добраться туда, они должны были пройти мимо разрушенной башни и мимо голого, притаившегося там.
– Какого черта они делают? – просипел Макс. – С каких это пор дети Полей осмеливаются подниматься выше средних уступов? Что им там надо?
Он осторожно перевалился на бок и потянул из-за пояса метательный нож. Стараясь не звякнуть металлом о камень, положил его рядом с собой, вытащил еще два. Зажал их в ладони.
Крави, о котором я и думать забыл, вдруг захлопал крыльями и оглушительно завопил. Гортанный птичий крик разомкнул в скрюченном теле голого бородача какую-то пружину.
Он вскочил, вылетел из своего укрытия прямо навстречу идущим, размахнулся сразу обеими руками, в каждой из которых было зажато по камню.
Только два камня он и успел метнуть. Первый пролетел мимо, второй вскользь оцарапал одному из пришельцев лоб.
Те двое продолжали идти – только чуть ускорили движение. Я вдруг обратил внимание на их лица – нисколько не встревоженные, лишь напряженные, но явно не из-за внезапного нападения, а по какой-то другой причине.
Голый, согнувшись, шарил по земле руками, сгребая камни, когда они поравнялись с ним. Они ударили его мечами – каждый по разу. Голый упал на спину. И как только двое прошли мимо – снова поднялся. Из длинных порезов на груди сочилась кровь. Выточенные из реберных костей мечи были оружием колющим и уж никак не рубящим – для этого им недоставало тяжести. От голого просто отмахнулись, не желая убивать или, может быть, не видя в этом смысла.
Двое поднимались по лестнице, а голый, заорав, набросился с камнями в руках на хромого копьеносца. На этот раз у него даже размахнуться не получилось. Хромой, почти не глядя на противника, как бы не ударил, а сунул в него наконечником вперед копье.
Костяной наконечник, с хрустом пропоров кожу, глубоко вонзился голому между ребер с правой стороны груди. Голый упал, обломив древко. Копьеносец продолжил шагать к лестнице, на ходу удивленно оглядывая короткий обломок в своих руках.
Трое странных людей – один за другим – поднялись по лестнице и исчезли за первым уступом. Человек, нападавший на них, остался хрипеть и ворочаться под разрушенной башней.
– Это что было? – только и смог промолвить я.
Макс приподнялся, потер ладонью лоб.
– Они идут наверх, – проговорил он. – Дети Поля никогда не заходили на верхние уступы. Собственно говоря, они и на средних-то не показываются. У стен Пылающих Башен их ждет смерть – и они это прекрасно знают.
– Они бегут от чего-то? Может, орда внизу начала подниматься, и местные спасаются бегством?
– По ним не скажешь, чтобы они спасались… Они… У меня такое чувство, будто они и сами не знают, что делают.
Я кивнул. Да, мне тоже так показалось.
– Словно их кто-то на веревочке тащит к вершине Скалы.
– Как будто они слышат и видят что-то, чего не видим и не слышим мы, – добавил Макс. – Это излучение энергии кафа, Никита. Должно быть, излучение волнообразно. Сверху оно накатывает волнами, и каждая последующая волна сильнее и дальше предыдущей.
– Откуда такая теория?
– Во-первых, лишь действие источников энергии слабой мощности прямолинейно и непрерывно. А во-вторых, посуди сам – каф концентрируется довольно давно, и давно уже никто не ходит на Скалу. Эти люди, наверное, последние из оставшихся. С самого низа Скалы, куда только теперь докатились волны…
Макс сгреб с валуна свои ножи, сунул за пояс и неожиданно легко перемахнул гряду, приземлившись совсем рядом с уходящими вверх ступенями:
– Ну, чего ждём-то? Пошли.
Крави с одобрительным клекотом пролетел у него над головой и уселся высоко на лестнице. Макса передернуло. Через секунду, видимо, взяв себя в руки, он сказал, кивая на птицу:
– Куда нам нужно идти, надеюсь, понятно?
Я перелез через гряду, отряхнул колени. Огонь пульсировал в затылке, кровь бежала по жилам стремительно и упруго, но не из-за обедненного воздуха, а подчиняясь пробудившейся силе. И тем не менее разум мой был словно скован. Я чувствовал в себе силу, но – трудно было в этом признаться – я чувствовал в себе и страх. Как тогда, давно, во дворе заброшенного авиазавода. Как и тогда, я не знал, не мог понять, что здесь происходит. Боязнь непонятного парализовала разум. Теперь даже каф, сущность которого я если не до конца понял, то хотя бы привык к нему, казался мне пугающим и неясным. Проклятый страх, страх того, что не может постичь мой ум, страх, преследующий меня всю жизнь и отступивший после последней встречи с Морок, вновь проснулся и окреп. Мне надо идти наверх, но что меня там ждет?
– Ты чего? – спросил Макс.
Я не ответил.
Вдруг лицо оружейника перекосилось.
– Соберись! – крикнул он мне. – Ты не должен сомневаться! Слышишь? Тогда ничего не получится. Никита! Это всего-навсего Игра! Это не реальная жизнь, слышишь?! Ты должен сделать то, что должен. Ты – Избранный! У тебя все получиться, только нельзя сомневаться. Слышишь меня?
Я слышал, конечно. Я шагнул на первую ступеньку. Это для него, для оружейника, все это – лишь Игра. Я знаю, если утвердиться в этой мысли, тогда будет легко. А я не могу так. Я слишком хорошо помню отвратительного полупрозрачного слизняка на вилке. Помню, как пол университетского сортира превратился в воду.
– Игра? – спросил я у Макса. – А как же загг? И твоя «девятка»?
Он закусил губу. Но все-таки повторил, хотя и с трудом:
– Игра. Нельзя думать по-другому, понимаешь? Мы тем и сильны здесь…
Макс шел позади, а я, словно проснувшись, ощутил себя шагающим по лестнице – все дальше и выше, все дальше и выше.
Лестница тянулась наискось, разветвлялась, петляла между уступами, ныряла в глубь Скалы, но неизменно вела вверх. Несколько раз, на перекрестках, нам приходилось останавливаться и ждать, пропуская вперед людей, с неподвижными лицами бредущих туда же, куда и мы. Эти странные люди были так похожи на листвяных призраков, жуткую пародию на человека, что на меня то и дело накатывали вязкие волны дежа-вю. Некоторые не замечали нас, некоторые пытались напасть. Тогда я длинным ножом сбивал их в бездну. Это было легко. Движения людей были неуклюжи и медленны – защищались они или нападали. Впрочем, они не защищались. Иногда они, срываясь, падали сами. В конце бесконечно долгого подъема мы нагнали женщину, голую, со странно синеватой кожей, одеревенело ковылявшую негнущимися ногами со ступени на ступень. Руки ее, гладкие и прямые, как палки, висели вдоль туловища, распущенные волосы трепал ветер, а на лопатке темнела целая россыпь из семи больших бородавок. Я несколько минут шел за ней, не решаясь столкнуть ее, чтобы освободить дорогу. Вовсе не жалость мешала мне, а гадливость – мне чудилось, если я прикоснусь к ней, ее синяя плоть окажется холодной, как лед. Она сорвалась и упала вниз на повороте лестницы.
– Это – каф, – слышал я бормотание оружейника. – Он тащит их вверх. Он подчинил их. Тех, кто не успел вовремя уйти… Это – каф. Там, куда они все идут…
Последние полчаса мы прошли в одиночестве – не встретили никого.
Правитель Гра из народа ткхамаиш никогда раньше не бывал на Скале. И теперь ему, достигшему верхних уступов, было страшно; но в этом он не смог бы признаться даже себе самому. Правитель Гра стиснул рукоять топора и, свесившись с камня, посмотрел вниз. Только туманные облака на поверхности бездны, а под ними – еще пустота и пустота, и лишь потом – рыжий песок Подножия. Создатели были безумцами или дураками, если им понадобилось вызвать из небытия этакую неудобную для жизни громадину. К чему творить что-то другое, кроме поющих барханов, рыжих и черных пустынь, соленых болот, серых равнин и каменистых ковыльных степей? Поле Руин должно было остаться единственным Полем!
Закружилась голова, и Правитель рывком выпрямился, отшатнулся назад.
Старейший и Всевидящий Ун говорил, что Разрушитель будет на Скале с первыми лучами солнца. Солнце давно взошло и уже клонится к закату, а где же Разрушитель? Этот Крат, самозванец и болван, остался внизу – ждать. И пусть ждет. И пусть другие ждут. Симерши, ашари, вашури, кабуши и суоми – пусть ждут. И эти белокожие чужаки из Лесного Поля со своими демоническими скакунами – пусть бродят вокруг Скалы по пескам Подножия и вглядываются в пустынную даль.
Ничего они не дождутся. Ничего не увидят.
Ткхамаиш Гра умнее их всех. Он понимает: если время пришло, а Разрушитель все еще не проходил через Подножие, значит, он давно уже на Скале. Значит, надо торопиться, а не сидеть у костров и ждать, покуда нерожденные демоны пожрут тебя.
Так оно и получилось. Вонючий гхимеши даже не заметил первых ткхамаши, пролезших на площадку через сквозную пещеру. Он спал, зарывшись в перья своей крылатой твари. Ушшуа прикончили сразу, а наездник жил еще десять минут, пока Правитель Гра говорил с ним. Вонючий гхимеши не хотел отвечать на вопросы, но, когда Гра разрубил ему бедро и стал наматывать жилы на ручку ножа, сказал все, что знал.
Разрушитель только что начал подъем с этой площадки. Он идет медленно, и с ним еще один из расы Создателей. Оружия у них почти никакого нет. Разрушитель достанет каф и вернется сюда, а отсюда ушшуа перенесет его в убежище гхимеши, и будет большой праздник.
Рассказав это, вонючий гхимеши попросил о быстрой смерти. Правитель Гра ради великого дня своего народа явил милосердие. Вместо того, чтобы отрубить ублюдку руки и ноги и оставить подыхать на камнях, он разрезал ему живот и удавил на собственных кишках.
Старейший и Всевидящий Ун говорил, что дети Поля не должны входить на Скалу, когда каф стал сильнее, чем раньше. «Оставайтесь у Подножия. Ждите Разрушителя там. Если возникнет необходимость, можете подняться на Скалу, но невысоко и ненадолго. Иначе сила кафа пленит ваше тело, и ваш разум не будет принадлежать вам», – так говорил Старейший и Всевидящий Ун.
И болван Крат смотрел на Повелителя Гра печально и с жалостью, будто Гра настолько глуп, чтобы повести своих воинов на верную погибель.
Они так ничего и не поняли, голокожие выскочки! Народ ткхамаши не такой, как другие. Народ ткхамаши был первым народом, сотворенным Создателями. Ткхамаши не нуждаются в одежде, они покрыты от лба до пяток бурой шерстью, они могут спать на сыром песке под ночным небом и не чувствовать холода. Они знают, как найти в пустыне зеленые водяные грибы. Они могут питаться кореньями, сырым мясом, живой рыбой из подземных рек и обходиться вовсе без огня. Ткхамаши не похожи на других, тех, что появились позже. Они крепче, сильнее, выносливей и умнее. Они лучшие воины! Их чистый разум легко противостоит влиянию энергии кафа . Ион, Правитель Гра, самый лучший из воинов ткхамаши, самый сильный и умный из всех людей своего народа. Вот он – знак превосходства, символ власти, печать Правителя – костяной овал, выпиленный из черепа бородатого варана, на кожаном шнурке, на груди, у самого сердца!
Да, за все время, пока отряд движется по Скале, только у троих воинов обнаружились признаки помешательства, и их пришлось приколоть. Но сколько умалишенных голокожих они встретили по дороге! Правитель Гра знал – другие народы Поля Руин насмехаются над нательным покровом ткхамаши, сравнивая их с животными. Ко видели бы они жителей Скалы, чей разум пленен энергией кафа ! Пустоглазо бредущих по каменным ступеням неведомо куда, натыкающихся друг на друга и бессмысленно убивающих себе подобных. Истинные звери, они бросались и на воинов Гра…
Ладно, не о них, безумцах, нужно сейчас думать, пусть сшиас выжрут их внутренности и бородатые вараны обглодают их ноги. Ткхамаши найдут Разрушителя, прежде чем он сумеет добраться до кафа. А если они немного опоздают… Что ж, ткхамаши готовы сразиться с Разрушителем, какой бы силой он ни обладал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45