Он почему-то улыбался, и хотя она не видела выражения его глаз под стеклами очков, догадывалась, что вокруг них собрались веселые морщинки, а в их серых глубинах пляшут золотые искры. Его рот не стал менее чувственным с момента их первой встречи, только ложбинка на подбородке, казалось, уменьшилась. Она отвела глаза и уставилась на дорогу, глубже засунув руки в муфту.
– Итак, куда же мы все-таки едем, Гидеон?
– В Оксфорд, – ответил он. – Мы попадем туда как раз к ленчу в Рэндолфе. А потом, если не будет слишком холодно, покатаемся на лодке. Но в вашей шубе вы не озябнете, если даже пойдет снег.
– И мы сделаем пятьдесят миль в одну и столько же в другую сторону за один день?
– Я люблю ездить на машине, – ответил он с благодушной улыбкой. – Особенно на этой. Она с легкостью делает двадцать миль в час. День прекрасный, хоть ветер и резковат. У вас есть возражения?
– А вам не приходило в голову, что у меня могли быть другие планы на этот день? – спросила Пруденс.
– Приходило, но я решил, что в этом случае вы откажетесь от моего приглашения. – Он бросил на нее взгляд, и его улыбка стала шире. – Я старался написать записку так, чтобы было ясно, что это приглашение, а не повестка в суд. Надеюсь, мне это удалось.
– Да, эта записка была написана любезнее, чем обычно, – согласилась Пруденс.
– О, это неблагородно! – воскликнул он. – Я пытаюсь изменить манеру общения, а вы меня ничуть не поощряете.
– Меня не волнуют ваши манеры, – заявила Пруденс. – Волнует лишь, как вы поведете наше дело в суде. Кстати, у меня есть кое-какая информация, которая могла бы вас заинтересовать.
Мисс Дункан оказалась тверда как кремень. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Обычно женщины откликались, когда он включал на полную мощность свое обаяние. Он оторвал руку от руля и подмял ее в знак капитуляции.
– Разрешите мне сначала насладиться своим выходным днем, Пруденс, чтобы паутина выветрилась из моей головы. У нас еще будет достаточно времени для работы.
Пруденс нечего было возразить. Этот человек имел право на небольшой отдых хотя бы время от времени. Ее пальцы сжали записную книжку, которую она держала в муфте. Теперь следовало придумать тему для разговора.
– В таком случае, может быть, мы займемся чем-нибудь другим? – сказала Пруденс, вынимая блокнот. – Раз уж нам предстоит провести вместе целых три часа, мы могли бы потратить их с пользой.
Она раскрыла блокнот и принялась задумчиво покусывать кончик карандаша.
Гидеон немного встревожился:
– О чем вы толкуете?
– Вы забыли, что мы обещали найти вам жену? – насмешливо спросила Пруденс.
Он вздохнул:
– Не начинайте снова. У меня нет настроения говорить об этом, Пруденс.
– Прошу прощения, – извинилась она. – Но вы же согласились рассмотреть наши предложения. Если нам удастся найти для вас жену, это составит разницу между ста и двадцатью процентами компенсации за нанесенный моральный ущерб. А для нас это вопрос жизни и смерти.
Он покачал головой.
– Право же, вы вцепились в меня, как терьер. Ладно. Я согласен поиграть в ваши игры.
– Это вовсе не игры, – возразила Пруденс. – Вы должны отнестись к этому серьезно. Мы составим список качеств, которые предположительно важны для вас, основываясь на пятибалльной системе.
– Валяйте, – согласился он, придав лицу приличествующее случаю серьезное выражение.
Пруденс метнула в него подозрительный взгляд. Она не видела его глаз за толстыми стеклами очков, но подергивание уголков его губ говорило само за себя.
– Сначала поговорим о возрасте, – предложила она. – Есть у вас предпочтения на этот счет?
Он сжал губы.
– Я бы не сказал.
– Но какие-нибудь пожелания имеются? – воскликнула Пруденс. – Для вас предпочтительнее совсем молоденькая женщина, впервые появившаяся в свете, или дама более зрелого возраста?
Гидеон в это время как раз обгонял телегу. Возница чертыхнулся и махнул на них кнутом, потому что испуганная автомобилем лошадь шарахнулась, а машина рванулась вперед и исчезла в облаке пыли.
– Скоро люди привыкнут к автомобилю, – заметил Гидеон. – Он станет единственным средством передвижения.
– В таком случае придется что-то делать с дорогами, – отозвалась Пруденс, потому что в этот момент машина подпрыгнула, угодив в выбоину. – Наши дороги не годятся для езды с такой скоростью.
– Королевский клуб автомобилистов лоббирует в парламенте внесение билля об усовершенствовании дорог. Вас сильно тряхнуло?
– Скажу откровенно, мне не очень удобно, – призналась она. – Но прошу вас, пусть вопрос о моем комфорте в следующие три часа не оказывает влияния на ваши планы.
– Все не так уж скверно, – сказал Гидеон. – В Хенли мы сделаем остановку и выпьем кофе. Мне необходимо заправиться и размять ноги.
– Приятно это слышать.
Пруденс вернулась к своей записной книжке.
– Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы хотели иметь жену моложе или постарше? Предлагаются варианты с разницей примерно в пять лет.
– Слишком юная жена для человека моего возраста не годится. С ней будет скучно. К тому же она неопытная. А у меня нет ни малейшего желания наставлять девственницу в науке любви.
Пожалуй, размышляла Пруденс, он сообщил ей даже больше, чем она рассчитывала. И она только кивнула в ответ.
– Значит, вам подойдет зрелая женщина.
– Зрелая... не знаю, не уверен. Это слово слишком емкое. Сразу приходят на ум высохшие старые девы или перезрелые томные вдовы. Такие мне тоже не нужны. В общем, – заключил он, – разведенному сорокалетнему мужчине с десятилетней дочерью нелегко найти пару.
– Мы решили, что эти трудности сложнее преодолеть женщине, чем мужчине, – заметила Пруденс. – У нас много вариантов, вы сможете выбирать.
– Как любезно с вашей стороны. Я польщен.
– Не стоит обольщаться. Я лишь хотела сказать, что ваша профессия и финансовое положение компенсируют неудобства, связанные со строгим соблюдением правил хорошего тона.
– Оказывается, у меня завидное положение, а я и не знал.
Пруденс с трудом сдержала смех, что было бы вовсе некстати.
– Значит, мы будем искать женщину лет тридцати? Так? Не старше тридцати пяти. Кандидатуру Агнес Харгейт вы отвергли, потому что у нее есть сын. А вообще вдовы вас устраивают?
– В общем-то да. Если, конечно, не очень долго вдовствуют. Не возражаю против девицы, но не старой девы. – Он искоса посмотрел на Пруденс. – Однако тридцать пять для меня многовато. Лучше моложе тридцати. – Он кивнул. – Думаю, это самый для меня подходящий возраст.
– Хорошо, – сказала Пруденс, делая пометку в записной книжке. – Постараемся удовлетворить ваше желание.
Она поняла его намерения и решила во что бы то ни стало противостоять ему. Гидеону не удастся ее обезоружить. Она вздохнула и спросила непринужденным тоном:
– Должна ли она быть красивой?
– Красота – дело вкуса. А вкусы у всех разные.
– Не уходите от ответа. Внешность женщины имеет для вас значение?
– Трудно сказать.
Впервые Пруденс почувствовала, что он говорит серьезно. Она пожала плечами.
– В таком случае как насчет образования? Какое место в вашей шкале ценностей занимает образование, если считать по нашей пятибалльной системе?
– Ну, неделю назад я сказал бы примерно два с половиной балла, теперь моя планка поднялась до пяти.
Пруденс сделала пометку в книжке. Он снова посмотрел на нее.
– Вас не интересует, почему мои требования вдруг изменились?
– Нет, – ответила она твердо. – Это не имеет значения. А какой бы вам подошел характер?
– Мягкий и уступчивый, – ответил он решительно. – Женщина должна знать свое место, уметь вовремя придержать язык, понимать, что я во всем разбираюсь лучше.
Это было уже слишком. Пруденс захлопнула записную книжку и сунула ее в муфту.
– Ладно, если не желаете говорить серьезно...
– Но я ответил на ваш вопрос, – запротестовал он. – Неужели вы могли подумать, что такой высокомерный, агрессивный и самовлюбленный тип, как я, захочет взять жену, обладающую теми же достоинствами?
– Это не достоинства, – перебила его Пруденс, – а скорее недостатки!
– Я так не думаю! – возразил Гидеон.
Он свернул на узкую проселочную дорогу с указателем, на котором значилось: «Хенли. 2 мили».
Пруденс замолчала, глядя сквозь тонированные очки на осенний сельский пейзаж. Ветер свистел у нее в ушах. Поля казались коричневыми от жнивья; на фоне живых изгородей выделялись обильные темные ягоды черники и ярко-красные – остролиста.
– Итак, вы полагаете, что я состою из одних недостатков?
Вопрос Гидеона застал ее врасплох.
– Я уже сказала, что в вас меня интересует только способность или неспособность выиграть наше дело, – заявила Пруденс.
– В таком случае поговорим о вас, – предложил он. – Вас никогда не привлекала мысль о замужестве, Пруденс?
– Какое отношение имеет ваш вопрос к нашему делу?
Он не спешил ответить и, как ей показалось, заколебался, потом сказал:
– В суде я предпочел бы видеть не озлобленную старую деву и мужененавистницу.
У Пруденс перехватило дыхание, но он как ни в чем не бывало продолжал:
– Как я уже сказал, адвокат Беркли сделает все возможное, чтобы вы предстали перед присяжными в самом невыгодном свете. Я же хотел представить им нежную, добрую и отважную воительницу, готовую защищать самых уязвимых представительниц своего пола от обид и эксплуатации, женщину с мягкими манерами и проникновенной речью.
Пруденс стало не по себе.
– Неужели я и вправду выгляжу так непривлекательно?
Он задумался, прежде чем ответить, и очень мягко заговорил:
– Случается. Когда шерсть у вас на загривке встает дыбом. Этого нельзя допустить.
– Потому что они попытаются в суде меня провоцировать?
– Думаю, вам следует быть к этому готовой.
Пруденс погрузилась в молчание. Она не могла не признать его правоты. А признать ее было чертовски неприятно.
ГЛАВА 12
Теперь они ехали по главной улице городка Хенли-на-Темзе. Этим воскресным утром улицы были запружены толпами гуляющих, так же как зеленые лужайки на берегу реки. День выдался солнечным. На реке было несколько гребных лодок, и, возможно, потому, что теперь они ехали с черепашьей медлительностью, Пруденс в своей экипировке почувствовала себя полярным медведем.
Гидеон крутанул руль и повернул под арку в вымощенный булыжником задний двор маленькой гостиницы елизаветинских времен. Он заглушил мотор и выскочил из машины. Пруденс не стала ждать, когда он предложит ей руку, и тоже вышла, с трудом преодолевая желание потереть спину, онемевшую от езды по неровной дороге.
– Входите и закажите кофе, – сказал он. – Я присоединюсь к вам через пять минут, после того как заправлюсь.
Из закрытого отделения машины позади мотора он извлек канистру с надписью «Бензин Пратта».
Пруденс потянулась и расправила плечи, потом сняла меховое манто.
– Слишком жарко, – сказала она и положила одежду на заднее сиденье. – Встретимся в общей комнате гостиницы.
Общая комната в гостинице «Красный лев» позади салона-бара была уютной и комфортабельной. Приветливая служанка пообещала Пруденс булочки со смородиной и предложила пройти в комнату отдыха для дам. Когда Пруденс, свежая и причесанная, вышла оттуда, Гидеон уже сидел у окна-эркера и разливал кофе.
– Зачем нам ехать так далеко? Почему не остаться здесь? – спросила Пруденс, собирая с тарелки засахаренные ягодки смородины.
Гидеон нахмурился.
– Я собирался поехать в Оксфорд, – ответил он.
– Но вы могли бы изменить свое намерение, – возразила Пруденс, насмешливо глядя на него. И тут подумала, что по какой-то причине он не может этого сделать. Словно угадав ее мысли, он сказал:
– Я никогда не меняю своих решений.
– Из принципа? Или вам это просто необходимо?
Он неторопливо добавил сахару в кофе.
– Необходимо, – ответил Гидеон, глядя на нее с печальной улыбкой. – Вы считаете меня очень негибким и педантичным?
Она кивнула и отпила глоток кофе.
– Именно так. И буду это иметь в виду при выборе для вас подходящей партии. Некоторые женщины высоко ценят мужчин, не меняющих своего решения ни при каких обстоятельствах.
– Но мне почему-то кажется, вы к их числу не относитесь, – заметил Гидеон, принявшись за булочку со смородиной.
– Время покажет, – ответила Пруденс с прохладной улыбкой и тоже отломила кусочек от булочки.
– Все утро мы обсуждаем мои недостатки, – заметил Гидеон. – А я надеялся приятно провести день и получше узнать друг друга.
– Но разве не этим мы занимаемся? Я имею в виду недостатки и все остальное, – спросила она. – Что же касается адвоката Беркли, который собирается меня атаковать, то, я полагаю, вам следовало бы задать мне побольше каверзных вопросов, которые можно от него ожидать: это помогло бы мне на суде.
– Такую тактику я и собираюсь избрать, – согласился Гидеон, – но как только начинаю задавать вам неприятные вопросы, вы набрасываетесь на меня, как рой разозленных ос.
– Я просто не поняла, что это ваша тактика, что вопросы, которые вы задаете, не отражают вашей точки зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Итак, куда же мы все-таки едем, Гидеон?
– В Оксфорд, – ответил он. – Мы попадем туда как раз к ленчу в Рэндолфе. А потом, если не будет слишком холодно, покатаемся на лодке. Но в вашей шубе вы не озябнете, если даже пойдет снег.
– И мы сделаем пятьдесят миль в одну и столько же в другую сторону за один день?
– Я люблю ездить на машине, – ответил он с благодушной улыбкой. – Особенно на этой. Она с легкостью делает двадцать миль в час. День прекрасный, хоть ветер и резковат. У вас есть возражения?
– А вам не приходило в голову, что у меня могли быть другие планы на этот день? – спросила Пруденс.
– Приходило, но я решил, что в этом случае вы откажетесь от моего приглашения. – Он бросил на нее взгляд, и его улыбка стала шире. – Я старался написать записку так, чтобы было ясно, что это приглашение, а не повестка в суд. Надеюсь, мне это удалось.
– Да, эта записка была написана любезнее, чем обычно, – согласилась Пруденс.
– О, это неблагородно! – воскликнул он. – Я пытаюсь изменить манеру общения, а вы меня ничуть не поощряете.
– Меня не волнуют ваши манеры, – заявила Пруденс. – Волнует лишь, как вы поведете наше дело в суде. Кстати, у меня есть кое-какая информация, которая могла бы вас заинтересовать.
Мисс Дункан оказалась тверда как кремень. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Обычно женщины откликались, когда он включал на полную мощность свое обаяние. Он оторвал руку от руля и подмял ее в знак капитуляции.
– Разрешите мне сначала насладиться своим выходным днем, Пруденс, чтобы паутина выветрилась из моей головы. У нас еще будет достаточно времени для работы.
Пруденс нечего было возразить. Этот человек имел право на небольшой отдых хотя бы время от времени. Ее пальцы сжали записную книжку, которую она держала в муфте. Теперь следовало придумать тему для разговора.
– В таком случае, может быть, мы займемся чем-нибудь другим? – сказала Пруденс, вынимая блокнот. – Раз уж нам предстоит провести вместе целых три часа, мы могли бы потратить их с пользой.
Она раскрыла блокнот и принялась задумчиво покусывать кончик карандаша.
Гидеон немного встревожился:
– О чем вы толкуете?
– Вы забыли, что мы обещали найти вам жену? – насмешливо спросила Пруденс.
Он вздохнул:
– Не начинайте снова. У меня нет настроения говорить об этом, Пруденс.
– Прошу прощения, – извинилась она. – Но вы же согласились рассмотреть наши предложения. Если нам удастся найти для вас жену, это составит разницу между ста и двадцатью процентами компенсации за нанесенный моральный ущерб. А для нас это вопрос жизни и смерти.
Он покачал головой.
– Право же, вы вцепились в меня, как терьер. Ладно. Я согласен поиграть в ваши игры.
– Это вовсе не игры, – возразила Пруденс. – Вы должны отнестись к этому серьезно. Мы составим список качеств, которые предположительно важны для вас, основываясь на пятибалльной системе.
– Валяйте, – согласился он, придав лицу приличествующее случаю серьезное выражение.
Пруденс метнула в него подозрительный взгляд. Она не видела его глаз за толстыми стеклами очков, но подергивание уголков его губ говорило само за себя.
– Сначала поговорим о возрасте, – предложила она. – Есть у вас предпочтения на этот счет?
Он сжал губы.
– Я бы не сказал.
– Но какие-нибудь пожелания имеются? – воскликнула Пруденс. – Для вас предпочтительнее совсем молоденькая женщина, впервые появившаяся в свете, или дама более зрелого возраста?
Гидеон в это время как раз обгонял телегу. Возница чертыхнулся и махнул на них кнутом, потому что испуганная автомобилем лошадь шарахнулась, а машина рванулась вперед и исчезла в облаке пыли.
– Скоро люди привыкнут к автомобилю, – заметил Гидеон. – Он станет единственным средством передвижения.
– В таком случае придется что-то делать с дорогами, – отозвалась Пруденс, потому что в этот момент машина подпрыгнула, угодив в выбоину. – Наши дороги не годятся для езды с такой скоростью.
– Королевский клуб автомобилистов лоббирует в парламенте внесение билля об усовершенствовании дорог. Вас сильно тряхнуло?
– Скажу откровенно, мне не очень удобно, – призналась она. – Но прошу вас, пусть вопрос о моем комфорте в следующие три часа не оказывает влияния на ваши планы.
– Все не так уж скверно, – сказал Гидеон. – В Хенли мы сделаем остановку и выпьем кофе. Мне необходимо заправиться и размять ноги.
– Приятно это слышать.
Пруденс вернулась к своей записной книжке.
– Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы хотели иметь жену моложе или постарше? Предлагаются варианты с разницей примерно в пять лет.
– Слишком юная жена для человека моего возраста не годится. С ней будет скучно. К тому же она неопытная. А у меня нет ни малейшего желания наставлять девственницу в науке любви.
Пожалуй, размышляла Пруденс, он сообщил ей даже больше, чем она рассчитывала. И она только кивнула в ответ.
– Значит, вам подойдет зрелая женщина.
– Зрелая... не знаю, не уверен. Это слово слишком емкое. Сразу приходят на ум высохшие старые девы или перезрелые томные вдовы. Такие мне тоже не нужны. В общем, – заключил он, – разведенному сорокалетнему мужчине с десятилетней дочерью нелегко найти пару.
– Мы решили, что эти трудности сложнее преодолеть женщине, чем мужчине, – заметила Пруденс. – У нас много вариантов, вы сможете выбирать.
– Как любезно с вашей стороны. Я польщен.
– Не стоит обольщаться. Я лишь хотела сказать, что ваша профессия и финансовое положение компенсируют неудобства, связанные со строгим соблюдением правил хорошего тона.
– Оказывается, у меня завидное положение, а я и не знал.
Пруденс с трудом сдержала смех, что было бы вовсе некстати.
– Значит, мы будем искать женщину лет тридцати? Так? Не старше тридцати пяти. Кандидатуру Агнес Харгейт вы отвергли, потому что у нее есть сын. А вообще вдовы вас устраивают?
– В общем-то да. Если, конечно, не очень долго вдовствуют. Не возражаю против девицы, но не старой девы. – Он искоса посмотрел на Пруденс. – Однако тридцать пять для меня многовато. Лучше моложе тридцати. – Он кивнул. – Думаю, это самый для меня подходящий возраст.
– Хорошо, – сказала Пруденс, делая пометку в записной книжке. – Постараемся удовлетворить ваше желание.
Она поняла его намерения и решила во что бы то ни стало противостоять ему. Гидеону не удастся ее обезоружить. Она вздохнула и спросила непринужденным тоном:
– Должна ли она быть красивой?
– Красота – дело вкуса. А вкусы у всех разные.
– Не уходите от ответа. Внешность женщины имеет для вас значение?
– Трудно сказать.
Впервые Пруденс почувствовала, что он говорит серьезно. Она пожала плечами.
– В таком случае как насчет образования? Какое место в вашей шкале ценностей занимает образование, если считать по нашей пятибалльной системе?
– Ну, неделю назад я сказал бы примерно два с половиной балла, теперь моя планка поднялась до пяти.
Пруденс сделала пометку в книжке. Он снова посмотрел на нее.
– Вас не интересует, почему мои требования вдруг изменились?
– Нет, – ответила она твердо. – Это не имеет значения. А какой бы вам подошел характер?
– Мягкий и уступчивый, – ответил он решительно. – Женщина должна знать свое место, уметь вовремя придержать язык, понимать, что я во всем разбираюсь лучше.
Это было уже слишком. Пруденс захлопнула записную книжку и сунула ее в муфту.
– Ладно, если не желаете говорить серьезно...
– Но я ответил на ваш вопрос, – запротестовал он. – Неужели вы могли подумать, что такой высокомерный, агрессивный и самовлюбленный тип, как я, захочет взять жену, обладающую теми же достоинствами?
– Это не достоинства, – перебила его Пруденс, – а скорее недостатки!
– Я так не думаю! – возразил Гидеон.
Он свернул на узкую проселочную дорогу с указателем, на котором значилось: «Хенли. 2 мили».
Пруденс замолчала, глядя сквозь тонированные очки на осенний сельский пейзаж. Ветер свистел у нее в ушах. Поля казались коричневыми от жнивья; на фоне живых изгородей выделялись обильные темные ягоды черники и ярко-красные – остролиста.
– Итак, вы полагаете, что я состою из одних недостатков?
Вопрос Гидеона застал ее врасплох.
– Я уже сказала, что в вас меня интересует только способность или неспособность выиграть наше дело, – заявила Пруденс.
– В таком случае поговорим о вас, – предложил он. – Вас никогда не привлекала мысль о замужестве, Пруденс?
– Какое отношение имеет ваш вопрос к нашему делу?
Он не спешил ответить и, как ей показалось, заколебался, потом сказал:
– В суде я предпочел бы видеть не озлобленную старую деву и мужененавистницу.
У Пруденс перехватило дыхание, но он как ни в чем не бывало продолжал:
– Как я уже сказал, адвокат Беркли сделает все возможное, чтобы вы предстали перед присяжными в самом невыгодном свете. Я же хотел представить им нежную, добрую и отважную воительницу, готовую защищать самых уязвимых представительниц своего пола от обид и эксплуатации, женщину с мягкими манерами и проникновенной речью.
Пруденс стало не по себе.
– Неужели я и вправду выгляжу так непривлекательно?
Он задумался, прежде чем ответить, и очень мягко заговорил:
– Случается. Когда шерсть у вас на загривке встает дыбом. Этого нельзя допустить.
– Потому что они попытаются в суде меня провоцировать?
– Думаю, вам следует быть к этому готовой.
Пруденс погрузилась в молчание. Она не могла не признать его правоты. А признать ее было чертовски неприятно.
ГЛАВА 12
Теперь они ехали по главной улице городка Хенли-на-Темзе. Этим воскресным утром улицы были запружены толпами гуляющих, так же как зеленые лужайки на берегу реки. День выдался солнечным. На реке было несколько гребных лодок, и, возможно, потому, что теперь они ехали с черепашьей медлительностью, Пруденс в своей экипировке почувствовала себя полярным медведем.
Гидеон крутанул руль и повернул под арку в вымощенный булыжником задний двор маленькой гостиницы елизаветинских времен. Он заглушил мотор и выскочил из машины. Пруденс не стала ждать, когда он предложит ей руку, и тоже вышла, с трудом преодолевая желание потереть спину, онемевшую от езды по неровной дороге.
– Входите и закажите кофе, – сказал он. – Я присоединюсь к вам через пять минут, после того как заправлюсь.
Из закрытого отделения машины позади мотора он извлек канистру с надписью «Бензин Пратта».
Пруденс потянулась и расправила плечи, потом сняла меховое манто.
– Слишком жарко, – сказала она и положила одежду на заднее сиденье. – Встретимся в общей комнате гостиницы.
Общая комната в гостинице «Красный лев» позади салона-бара была уютной и комфортабельной. Приветливая служанка пообещала Пруденс булочки со смородиной и предложила пройти в комнату отдыха для дам. Когда Пруденс, свежая и причесанная, вышла оттуда, Гидеон уже сидел у окна-эркера и разливал кофе.
– Зачем нам ехать так далеко? Почему не остаться здесь? – спросила Пруденс, собирая с тарелки засахаренные ягодки смородины.
Гидеон нахмурился.
– Я собирался поехать в Оксфорд, – ответил он.
– Но вы могли бы изменить свое намерение, – возразила Пруденс, насмешливо глядя на него. И тут подумала, что по какой-то причине он не может этого сделать. Словно угадав ее мысли, он сказал:
– Я никогда не меняю своих решений.
– Из принципа? Или вам это просто необходимо?
Он неторопливо добавил сахару в кофе.
– Необходимо, – ответил Гидеон, глядя на нее с печальной улыбкой. – Вы считаете меня очень негибким и педантичным?
Она кивнула и отпила глоток кофе.
– Именно так. И буду это иметь в виду при выборе для вас подходящей партии. Некоторые женщины высоко ценят мужчин, не меняющих своего решения ни при каких обстоятельствах.
– Но мне почему-то кажется, вы к их числу не относитесь, – заметил Гидеон, принявшись за булочку со смородиной.
– Время покажет, – ответила Пруденс с прохладной улыбкой и тоже отломила кусочек от булочки.
– Все утро мы обсуждаем мои недостатки, – заметил Гидеон. – А я надеялся приятно провести день и получше узнать друг друга.
– Но разве не этим мы занимаемся? Я имею в виду недостатки и все остальное, – спросила она. – Что же касается адвоката Беркли, который собирается меня атаковать, то, я полагаю, вам следовало бы задать мне побольше каверзных вопросов, которые можно от него ожидать: это помогло бы мне на суде.
– Такую тактику я и собираюсь избрать, – согласился Гидеон, – но как только начинаю задавать вам неприятные вопросы, вы набрасываетесь на меня, как рой разозленных ос.
– Я просто не поняла, что это ваша тактика, что вопросы, которые вы задаете, не отражают вашей точки зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41