– Вероятно, у них хватило ума не касаться этого. Нет никаких доказательств, во всяком случае, никто из нас их не представил. Не сомневаюсь, что они существуют, но мы так жаждали крови Беркли, что на все остальное не обратили внимания, – вздохнула Пруденс. – Какие же мы дуры!
– Нет, – возразила Честити, – мы были дурами, а теперь поумнели.
– Снявши голову, по волосам не плачут, – произнесла Пруденс с мрачной усмешкой и обернулась, услышав осторожный стук в дверь.
– Хотите, принесу вам сюда графин хереса, мисс Пру? Или предпочтете нынче вечером другую гостиную? – спросил Дженкинс.
– Не думаю, что вечером мы захотим воспользоваться другой гостиной, – заверила его Пруденс. – Мы выпьем херес здесь, а пастуший пирог съедим в маленькой столовой.
– Я так и предполагал.
С этими словами Дженкинс вошел и поставил на стол поднос.
– Что сказать миссис Хадсон? Когда вы хотели бы пообедать?
Он наполнил два стакана и подал сестрам.
– Часов в восемь? – Пруденс бросила вопросительный взгляд на сестру, и та кивнула.
– Вряд ли мы будем переодеваться к обеду, Дженкинс. Да и прислуживать за столом не надо, Дженкинс, сами справимся. Уверена, вечером у тебя и так полно дел.
– Когда обслужу вас, мисс Пру, буду считать себя свободным. На этом мои обязанности на сегодня будут окончены, – ответил Дженкинс с обидой в голосе.
Он поклонился и исчез.
– Он всего лишь собирается в паб – выпить пинту умеренно горького пива, – сказала Честити, глотнув немного хереса. – Там до девяти будет только разминка.
– Все равно я считаю излишним, чтобы он подавал нам пастуший пирог. Подобные церемонии ни к чему, – заметила Пруденс. – Почему бы нам не поесть здесь, у камина, не снимая еду с подносов?
– Потому что Дженкинс и миссис Хадсон придут от этого в ужас, – смеясь, сказала Честити.
Она поставила свой стакан и подошла к камину подбросить угля.
– Нет никакой необходимости опускать планку, мисс Пру, только потому, что настали тяжелые времена.
Честити отлично имитировала манеру речи домоправительницы миссис Хадсон. Пруденс рассмеялась и захлопала в ладоши.
После минуты веселья наступила тягостная тишина.
– Как нам найти адвоката? – нарушила ее Честити.
– Прежде всего необходимо найти поверенного, который должным образом проинструктирует адвоката. Уверена, тогда все сработает, – ответила Пруденс.
– Ты в этом разбираешься лучше меня, – промолвила Честити, беря свой стакан. – Отец наверняка кого-нибудь знает. Как ты думаешь, не прощупать ли его?
– Хочешь задать ему пару стандартных вопросов? – спросила Пруденс, подавшись вперед и сверля сестру своими пронзительными светло-зелеными глазами.
– Вряд ли он что-нибудь заподозрит, если не в состоянии сложить два и два, – заметила Честити.
– Это верно, – согласилась Пруденс, поджав губы. – Просто любопытно узнать, догадается ли он, какого адвоката мы ищем.
– Разумеется, не слишком дорогого, – сказала Честити. Пруденс покачала головой:
– Нет, такой адвокат стоит дорого. И все же можно попытаться. Каким-нибудь кружным путем.
Из коридора донеслись шаги, раздался настойчивый стук, и дверь распахнулась. Лорд Артур Дункан стоял на пороге – усики его были в беспорядке, щеки раскраснелись, шляпу-котелок он прижимал к груди.
– Никогда не слышал ничего подобного, – объявил он. – Хамы, сущие хамы! Следовало бы их повесить на ближайшем фонарном столбе! О, да вы это видели! – Он указал жестом на «Пэлл-Мэлл газетт». – Бесчестная, возмутительная клевета! Одно дело, когда сплетни распространяет какой-нибудь оборванец, и совсем другое – когда этим занимается газета с определенной целью. В этом случае последствия непредсказуемы. – Он тяжело опустился на складной стул у камина. – Если это херес, я бы выпил стаканчик, Пруденс.
– Да, это херес, сейчас налью.
Она наполнила стакан и протянула ему.
– Лорд Беркли очень раздосадован?
– Раздосадован? – воскликнул лорд. – Да он просто вне себя!
Отец залпом осушил маленький стаканчик и с удивлением уставился на него.
– Да этого недостаточно даже для мотылька!
– Сказать Дженкинсу, чтобы принес виски? – спросила Честити с привычной услужливостью.
– Нет... не стоит его беспокоить. – Лорд вытер платком усы. – Лучше налей мне еще хереса. – Он вернул ей пустой стакан.
– И что же лорд Беркли собирается предпринять? – спросила Пруденс, наклонившись к камину, чтобы поворошить кочергой угли. – Конечно, он должен дать отпор.
– Ну, для начала он подаст в суд на «Леди Мейфэра». И уж его поверенные позаботятся о том, чтобы он выиграл дело. Они не потратят на процесс ни единого пенни, а издатели этой газетенки будут рады, если, им удастся избежать тюрьмы.
– Думаю, он привлечет самых лучших адвокатов, – заметила Честити, передавая графу наполненный хересом стакан.
– Попомните мои слова. Это будут лучшие адвокаты, которых можно купить за деньги.
– А в Лондоне много адвокатов, ведущих дела о клевете? – спросила Пруденс. – Мы таких не знаем.
– Ничего удивительного, моя дорогая. – Он одарил среднюю дочь благожелательной улыбкой. – Не говоря уже о том, что ни ты, ни твои сестры не могут соперничать со столь блестящими умами. Такие люди едва ли вращаются в тех кругах, где вы. Их можно встретить в клубах, а не в гостиных.
Пруденс искоса посмотрела на отца.
– Неужели? Назови-ка нам несколько самых выдающихся имен – может, мы все-таки слышали о них?
– Ох уж эти мне салонные игры! – фыркнул отец, немного успокоившись. Общество дочерей подействовало на него благотворно, впрочем, как и херес. Щеки его уже не казались такими неестественно красными.
– Дай-ка подумать. Кто же поверенные Беркли? Фальстаф, Харли и Гринуолд, кажется. Они беседовали с Сэмюелом Ричардсоном, королевским советником. Знакомо вам это имя? – Он самодовольно улыбнулся: – Ручаюсь, что нет.
– Нам совершенно необязательно знать имена поверенных, – возразила Пруденс. – Но этот Сэмюел Ричардсон... – Она покачала головой. – Нет, не слышала. Тут ты прав. Впрочем, назови кого-нибудь еще.
Лорд Дункан нахмурился, силясь вспомнить.
– Молверн, – сказал он наконец. – Сэр Гидеон Молверн, королевский советник. Самый молодой королевский советник за последние десять лет. За заслуги ему было пожаловано рыцарское звание. – Граф хмыкнул: – Полагаю, за услуги, оказанные лично королю. Один из друзей его величества попал в затруднительное положение. Молверн защищал его, и он вышел из зала суда, благоухая добродетелями, как розовый сад. Ручаюсь, вы и о нем ничего не слышали, несмотря на его заслуги перед королевской семьей. Говорят, он сейчас самое яркое светило в «Судебных иннах», как говорится, самая яркая свеча в этом подсвечнике. Он так занят, что даже не появляется в обществе.
Граф поставил пустой стакан и тяжело поднялся на ноги.
– Ну, мне еще надо переодеться. Я обедаю в «Рулз» с Беркли. Приходится проявлять солидарность. Нельзя допустить, чтобы... – Он презрительно махнул рукой в сторону, где лежала «Газетт». – Злобное тявканье. Чепуха. Нельзя допустить, чтобы из-за этой клеветы оказались под ударом честные люди.
Он по-отечески поцеловал в лоб каждую из дочерей и вышел из комнаты.
– Честные люди! – презрительно заметила Пруденс, подлив себе хереса. – Дело не в том, что отец слеп или глуп. Но что ему так нравится в этом Беркли? Чем он его очаровал?
– Думаю, дело в том, что он был с ним, когда умерла мама, – тихо сказала Честити, не отводя взгляда от огня. – Отец был растерян так же, как и мы. Растерян и измучен после того, как пришлось за ней ухаживать несколько последних месяцев.
Пруденс кивнула, скрестив руки на груди. Перед смертью мать очень мучилась, им не хватало опиума, чтобы облегчить ее страдания. Муж, не в силах смотреть на ее мучения, скрывался в библиотеке, где лорд Беркли скрашивал его одиночество, пока дочери лорда Дункана по очереди дежурили у постели матери. У них не было сил посочувствовать горю отца. Это пришло гораздо позднее, когда лорд Беркли уже успел стать самым близким другом и доверенным лицом лорда Дункана. Пруденс подняла голову.
– Пока мы, к сожалению, не можем этого изменить. Попытаемся что-либо разузнать об этом сэре Гидеоне Молверне.
– Ну, раз уж он стал королевским советником, значит, добрался до самой вершины, – сказала Честити. – Интересно, что отец имел в виду, говоря, что Гидеон Молверн – самый молодой королевский советник за последние десять лет?
– Нам нужен самый свежий том справочника «Кто есть кто», – решила Пруденс. – По крайней мере узнаем, к какой из корпораций он принадлежит. Том из нашей библиотеки устарел на десятки лет. Завтра же пойдем в лавку к Хатчердсу и просмотрим все, что значится под литерой М.
– Но ведь в «Кто есть кто» мы не найдем его адреса.
– Не найдем, но, если узнаем, в какой корпорации он состоит, пойдем туда и узнаем его адрес. Если он действительно такая важная персона, у него и контора где-то возле Темпла.
– Но не можем же мы вломиться в его берлогу, – возразила Честити. – Я полагаю, лучше действовать через поверенных.
Пруденс покачала головой:
– Если у нас вообще есть шанс заручиться его поддержкой, то лучше застать его врасплох. Не дать ему опомниться. Иначе он просто высмеет нас и выставит за дверь.
– Будь отчаянной, отважной и решительной, – процитировала Честити, взмахнув кулаком.
– И смейся над властью и силой мужчин, – продолжила сестра.
Честити поднялась.
– Первое, что мы должны сделать утром, – это отправиться к Хатчердсу. – Она устало потянулась. – Я голодна, а уже почти восемь. Не подкрепиться ли нам пастушьим пирогом?
– Хотела бы я знать, что ест на ужин Кон, – задумчиво промолвила Пруденс, спускаясь с лестницы вслед за сестрой.
– Глазные яблоки козла, – не задумываясь, откликнулась Честити. – Их едят кочевники-бедуины в Сахаре. Я читала об этом.
– Представляю себе лицо Макса при виде этого блюда. А ты, Дженкинс?
Пруденс уже заняла свое место в маленькой столовой, которой они пользовались, когда оставались дома одни.
– Я так понимаю, мисс Пру, что бараньи глазные яблоки – деликатес. По-моему, коз жарят целиком, а мясо их считается очень сочным, – ответил Дженкинс, ставя возле нее пастуший пирог.
– Не думаю, что между козлом и бараном большая разница, – усомнилась Пруденс, накладывая себе порцию пирога. – Пахнет изумительно, благодарю, Дженкинс.
Он обогнул стол и подошел к Честити.
– Миссис Хадсон посыпала картофель тертым сыром. Думаю, вы заметите вкусную хрустящую корочку.
Честити отрезала кусок пирога, взломав хрустящую корочку, а дворецкий поставил на стол блюдо капусты с маслом, наполнил стаканы вином и бесшумно удалился.
– В самом деле недурно, – сказала Пруденс, отправляя в рот кусок пирога.
– Миссис Хадсон за что бы ни взялась, все у нее получается, – отозвалась Честити. – Мы заплатили ей за этот месяц?
– Да, мне пришлось заложить мамины жемчужные сережки, но мы выкупим их, как только получим деньги на нужды благотворительности от леди Лукан и леди Уинтроп.
– И как только Кон могла такое придумать! Собирать добровольные пожертвования с бедных старых дев, чтобы оплачивать услуги посредников!
– Но ни они, ни их будущие дети никогда не узнают, что пользовались услугами посредников, – напомнила Пруденс, накладывая себе вторую порцию капусты. – Это весьма удобный способ собирать плату, если бы только нам посчастливилось найти и другие пары. Это для их же блага.
Честити не смогла сдержать улыбки:
– Для их же блага! Как альтруистично звучит, в то время как единственное, чего мы хотим, – это их деньги. – Она отпила вина и поморщилась: – Этот напиток жидкий, никуда не годится.
– Знаю, – согласилась Пруденс, печально кивнув. – Дженкинс нашел несколько бутылок бургундского в дальнем углу нашего винного погреба, вино там действительно превосходное. Мы решили выпить то, что миссис Хадсон не использует для стряпни.
– Только бы отец не пронюхал, что оно осталось.
Пруденс отпила еще глоток.
– С едой его можно пить.
– Так когда мы получим добровольные пожертвования от мадам Лукан и мадам Уинтроп?
– Они обещали привезти чеки к следующему сборищу под девизом «Дома». Я сказала, что по пятьдесят гиней с каждой вполне достаточно, – язвительно произнесла Пруденс.
Честити чуть не подавилась куском картофельной запеканки.
– По пятьдесят гиней с каждой? Но это неслыханно, Пру!
– Кон тоже так считает, но я решила попытаться. К тому же они не обеднеют, если внесут эти деньги, – возразила сестра.
– Свадьба состоится в декабре, и это будет самое роскошное светское торжество года. Эстер и Дэвид так увлечены друг другом, что на них тошно смотреть. А их мамаш распирает от гордости. Мы оказали им всем огромную услугу. Не говоря уже о том, что и ты в выигрыше, – добавила она с улыбкой. – Ведь ты была готова на все, только бы отвлечь Дэвида от собственной персоны.
– Это обожание становилось несколько утомительным и нудным, – признала Честити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41