— Он взял со стола белую и черную пешки и подошел к кровати, пряча руки за спиной. — Выбирай. — Он протянул ей сжатые кулаки.
Оливия молча хлопнула его по правой руке. Энтони разжал пальцы, открывая белую пешку.
— Белые начинают, — сказал он.
— И выигрывают, — заявила Оливия, отбрасывая простыни. Шахматная партия посреди ночи! Эта безумная мысль будоражила ее. И почему-то ей казалось совершенно естественным ночью играть в шахматы с пиратом.
Она подошла к шахматному столику, отметив, каким гладким и прохладным был пол под ее босыми ногами, и поставила белую пешку на место. Энтони тем временем зажег свечи на двурогом подсвечнике и сел на маленькую банкетку.
— Прежде чем мы начнем, ответь, ты еще чувствуешь рану?
— Иногда в ней начинает пульсировать. А при быстрой ходьбе возникает тянущая боль. — Он поманил ее к себе.
— Обещаю, я буду только врачом. Не нужно стесняться.
— Я не стесняюсь, — совершенно искренне ответила Оливия.
— Тогда в чем дело?
Оливия представила сделанный им рисунок. Это же просто смешно! Приблизившись к нему, она повернулась и подняла ночную рубашку. Его прохладные пальцы осторожно коснулись раны.
— Превосходно заживает, — бесстрастно произнес он, опуская руки.
— Я же тебе говорила. Фиби делает все, что нужно.
— Она что-то в этом понимает, да? — рассмеялся он.
— Осмелюсь утверждать, что в травах она разбирается не хуже тебя, — произнесла Оливия. — Впрочем, она, конечно, не хирург.
— Как-нибудь мне нужно будет поговорить с ней на эту тему. — Оливия резко обернулась:
— И каким же образом ты собираешься это устроить?
— Стоит проявить лишь немного изобретательности, — снова рассмеялся он. — Можешь мне поверить, мой цветок.
— Интересно какой? — невольно вырвалось у нее.
— Не знаю, — лениво улыбнулся он. — Иногда орхидея. Сегодня вечером в своем огненном платье и с темными волосами ты была похожа на экзотическую орхидею. Но в другие моменты ты больше напоминаешь мне ромашку или бархатцы, дикие и немного растрепанные.
Оливия задумалась, не комплимент ли это, но по его загадочной улыбке было трудно что-либо определить.
— Давай играть в шахматы. — Она села за столик напротив Энтони.
— С удовольствием, — весело согласился он. — Великолепное и совершенно безопасное занятие.
Девушка с подозрением взглянула ему в глаза, но выражение его лица оставалось безмятежным. Она двинула вперед на две клетки ферзевую пешку.
Энтони бросил на нее короткий взгляд из-под удивленно вскинутых бровей. Какое необычное начало! Он повторил ее ход.
Оливия передвинула на две клетки пешку, стоящую перед слоном на ферзевом фланге, а затем откинулась назад, наблюдая за реакцией противника.
Энтони знал гамбит, который она разыгрывала. Если он не воспрепятствует ее планам, то его фигуры лишатся свободы передвижения, что постепенно приведет к поражению.
— Белые выигрывают, — повторила Оливия.
— Неужели? — Он передвинул королевскую пешку на одну клетку вперед.
Оливия, не раздумывая, вывела коня на, королевском фланге.
— Белые обладают преимуществом, но я никогда не проигрываю, — заявила она. — Даже когда играю черными.
— Какая самоуверенная юная особа, — сказал он, делая ответный ход.
Игра продолжалась в молчании.
— Шах, — наконец произнесла Оливия, передвигая свою ладью. — И мат в три хода. Или ты хочешь доиграть до конца?
Энтони окинул доску взглядом. Он уже несколько ходов назад почувствовал, что проигрыш неминуем, хотя делал все возможное, чтобы избежать поражения. Но она перехитрила его. Отрицать бессмысленно. К его крайнему удивлению, проигрыш вызвал в нем раздражение.
Длинным изящным пальцем он опрокинул своего короля и, пристально глядя на нее, откинулся на стуле.
— Ты все еще считаешь меня самоуверенной? — спросила Оливия, не в силах скрыть
довольную улыбку.
— Я думаю, что имею право на матч-реванш, — ответил он, и глаза его озорно блеснули. В ее самодовольстве было что-то очень милое.
— Победитель определится в трех партиях, — тотчас ответила Оливия и принялась расставлять фигуры на доске.
Энтони посмотрел в окно. Ночная тьма рассеивалась. Скоро рассвет.
— Только не сейчас, — сказал он, вставая. — Мне пора. Оливия проследила за его взглядом.
— О да, ты прав. — В ее голосе сквозило разочарование. — Я уверена, что выиграю и черными.
— Посмотрим, мой цветок. — Энтони пальцем приподнял ее подбородок, а затем мгновенно поцеловал в губы. И прежде чем она успела ответить на поцелуй, прежде чем глаза ее затуманились, отстранился.
Оливия замерла в неподвижности. Сердце ее учащенно билось, и, несмотря на то что поцелуй был едва уловимым, она все еще ощущала его губы у себя на губах. Она не чувствовала ничего, кроме наслаждения.
— Следующий матч будет проходить на моей территории, — объявил он, направляясь к окну. — Майк с тобой свяжется, и ты будешь знать, что делать. — Он поднес пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй, а затем перелез через подоконник и исчез.
Оливия подошла к окну и посмотрела вниз. Ей показалось, что она видит, как он исчезает среди деревьев, но он двигался так быстро и бесшумно, что никакой уверенности у нее не было.
Неужели он думает, что она все бросит и по первому зову бегом помчится к нему? Неужели считает собственные планы важнее ее?
Конечно, считает. Что бы он там ни задумал, черт возьми! Можно дать голову на отсечение, что он задумал что-то опасное и незаконное.
Оливия вернулась к кровати, где среди скомканных простыней лежал сделанный его рукой набросок. При взгляде на него сердце у нее оборвалось: рисунок так и дышал чувственностью. Как будто каждое движение карандаша ласкало тело, которое он рисовал. Ей тут же вспомнилось ощущение его рук у нее на теле, когда они занимались любовью…
Оливия сунула листок с наброском между страницами Эсхила и забралась в постель. Рука ее скользнула под подушку и сжала платок Энтони. Она заснула, стиснув его в руке, как делала это каждую ночь после возвращения из волшебного сна на «Танцующем ветре».
Глава 10
- Вставай, лентяйка! — Фиби вбежала в комнату Оливии примерно час спустя после ухода пирата. Одной рукой она прижимала к груди младенца, а за другую руку держался ее старший сын. — У меня чудные новости!
Оливия заставила себя открыть глаза. Похоже, сегодня ей поспать не придется. Она растерянно заморгала, глядя на Фиби, в первую секунду не в силах понять, откуда та взялась. Но постепенно мир вокруг принял ясные очертания. Утреннее солнце, пение птиц, свежий запах травы, с которой испарялась ночная роса. Очаровательная улыбка Фиби и тихое гуканье младенца.
— Какие новости? — зевнув, пробормотала Оливия. Фиби загадочно улыбнулась:
— Отгадай. Даю тебе три попытки.
Сынишка выпустил ее руку и направился к комоду: он знал, что в шкатулке с драгоценностями у Оливии есть интересные блестящие предметы. Фиби проворно убрала ножницы и подушечку для булавок, прежде чем пухлые пальчики сына успели прикоснуться к ним. И тут ее взгляд упал на умывальник.
— Что это с губкой? — в изумлении воскликнула она. — Вся какая-то красная. Ты порезалась? — Фиби приподняла губку за уголок.
— А… это я экспериментировала с румянами, — сказала Оливия. — Мне показалось, что вчера вечером я выглядела слишком бледной. В общем, ничего не получилось.
Фиби бросила на нее испытующий взгляд.
— Где ты взяла румяна?
— У коробейника.
— Где они? Можно мне взглянуть?
— Я их выбросила.
— Оливия!
Оливия виновато потупилась. Она вообще-то не умела притворяться. Особенно перед теми, кто знал ее почти так же хорошо, как она сама.
— Здесь был Энтони. Загримированный под какого-то пьяного рыбака. Это краска.
Широко раскрыв глаза и потеряв от изумления дар речи, Фиби выслушала признания подруги.
— Пират? — с некоторым страхом спросила наконец она. — Он приходил сюда? Глубокой ночью к тебе в спальню? В те время как через две двери от тебя спит Кейто?
Оливия кивнула:
— Он забрался на магнолию и влез в окно.
— Боже мой! — воскликнула Фиби. — Что ему было нужно?
— Мы играли в шахматы.
Фиби взглянула на нее как на сумасшедшую.
— Ты сказала «шахматы»? — Ее изумленный взгляд метнулся к шахматной доске. Черный король был опрокинут; рядом с мозаичной доской стояли ровные ряды снятых фигур. Здесь действительно кто-то играл. — Мне кажется, ты говорила, что все кончено.
— Да, — ответила Оливия, теребя пальцами покрывало. — Он вернул мне книгу… ту самую, которую я читала, когда оступилась. Я забыла ее на корабле.
Фиби присела на сундучок у кровати и положила ребенка к себе на колени.
— Постой-ка… этот… этот самый пират, с которым ты не собиралась больше встречаться, вдруг посреди ночи забирается в окно твоей спальни, чтобы вернуть книгу и сыграть партию в шахматы?!
— Звучит, неправдоподобно, — согласилась Оливия. — Но он довольно необычный человек.
— Ты ничего не скрываешь? — бросила на неё пронзительный взгляд Фиби. — Тебе не удастся меня обмануть. Мы слишком хорошо друг друга знаем.
Оливия твердо решила не рассказывать Фиби, что пират и напыщенный болван мистер Кэкстон — одно и то же лицо. Раз Энтони играет в некую игру, причем как противник Кейто, то Фиби не следует знать об этом.
— Я просто пытаюсь разобраться, Фиби, — задумчиво произнесла она. — Я была ошеломлена. Мне казалось, мы никогда больше не увидимся. Я же говорила тебе, что воспринимала свое пребывание на корабле как сон, а теперь наконец проснулась.
Оливия машинально отбросила покрывало и села на край кровати, подыскивая нужные слова:
— Но когда я снова его увидела, то у меня возникло странное чувство… чего-то нереального. Ты можешь себе представить — играть посреди ночи в шахматы с мужчиной, который… — Она растерянно пожала плечами.
— Играть посреди ночи в шахматы с преступником в доме своего отца — все это представляется мне признаком расстроенной психики! — резко заявила Фиби и, нахмурившись, взглянула на Оливию. — Это действительно все? Вы больше ничем не занимались?
— Естественно, — отозвалась Оливия, — это все. — Кроме его прикосновений и быстрого легкого поцелуя. Ее взгляд упал на книгу, между страницами которой лежал рисунок. Она не собиралась показывать его Фиби.
— Знаешь, мне это не нравится. Какое-то глупое безрассудство! — выпалила Фиби.
— У тебя сейчас ханжеский тон старшей сестры, — недовольно поморщилась Оливия. — Ты ведь не такая. Вспомни-ка про свои безумства. Кто поехал за моим отцом и втайне от него спрятался на его корабле?
Фиби откинула со лба растрепавшиеся волосы.
— Я не думала, что ты это так воспримешь… я вовсе не ханжа, просто я волнуюсь за тебя, Оливия. Раньше ты никогда так не поступала.
— Это уж точно, — невольно улыбнулась Оливия. — Просто не представлялось возможности.
— Такая легкомысленность… О, милый, ты стукнулся головкой? — Фиби бесцеремонно переложила младенца на колени Оливии и бросилась к плачущему Николасу, который с размаху сел на пол, ударившись головой о ножку стула.
Оливия держала маленького Карла, играя его пальчиками, и ждала, пока прекратятся рыдания и поцелуи.
— Не исключено, что я опять буду играть с ним в шахматы, — задумчиво произнесла она, когда внимание Фиби вновь переключилось на нее.
Фиби покачала головой:
— Мне не хотелось бы выглядеть ханжой, правда, Оливия. Но это безумие. А что, если вас застанет Кейто?
— Не застанет, — уверенно ответила Оливия. — Если ты ему ничего не скажешь.
— Конечно, не скажу, — возмутилась Фиби, забирая у Оливии Карла.
— Ладно, — примирительно улыбнулась подруга, — а что у тебя за чудесные новости? — Фиби только вздохнула:
— Угадай.
Оливия устала от игр, но она уже достаточно расстроила Фиби своим поведением, и отказываться было бы нехорошо.
— Вы вместе с отцом вернетесь в Лондон, и там ты опять увидишься со своими поэтами.
— Нет-нет! — нетерпеливо тряхнула головой Фиби. — Предстоящее событие доставит удовольствие нам обеим. Оливия задумалась, а затем на ее губах появилась улыбка.
— Когда она п-приезжает?
Голубые глаза Фиби весело сверкнули, и к ней вернулось ее обычное настроение.
— Я знала, что ты отгадаешь, если подумаешь хорошенько! Порция приезжает на несколько дней. Руфус прислал из Лондона письмо. У него какие-то проблемы — все эти бунтовщики и прочее, — и ему нужно поговорить с наместником и Кейто. Поэтому он остановится в замке, зато Порция будет жить у нас.
— Она привезет с собой всех детей?
— Она никогда с ними не расстается. — Фиби поцеловала лежавшего у нее на руках младенца. — И я бы не смогла.
— Наверняка не смогла бы. — Оливию удивляло, какими образцовыми матерями оказались ее подруги. Фиби эта роль подошла как нельзя лучше, а вот Порция по-прежнему оставалась для нее загадкой. Женщина, которая с удовольствием воевала вместе с мужем, которая до сих пор носила штаны и пояс с мечом, стала такой любящей матерью и не делала никаких различий между собственными детьми и двумя незаконнорожденными сыновьями Руфуса Дикейтора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Оливия молча хлопнула его по правой руке. Энтони разжал пальцы, открывая белую пешку.
— Белые начинают, — сказал он.
— И выигрывают, — заявила Оливия, отбрасывая простыни. Шахматная партия посреди ночи! Эта безумная мысль будоражила ее. И почему-то ей казалось совершенно естественным ночью играть в шахматы с пиратом.
Она подошла к шахматному столику, отметив, каким гладким и прохладным был пол под ее босыми ногами, и поставила белую пешку на место. Энтони тем временем зажег свечи на двурогом подсвечнике и сел на маленькую банкетку.
— Прежде чем мы начнем, ответь, ты еще чувствуешь рану?
— Иногда в ней начинает пульсировать. А при быстрой ходьбе возникает тянущая боль. — Он поманил ее к себе.
— Обещаю, я буду только врачом. Не нужно стесняться.
— Я не стесняюсь, — совершенно искренне ответила Оливия.
— Тогда в чем дело?
Оливия представила сделанный им рисунок. Это же просто смешно! Приблизившись к нему, она повернулась и подняла ночную рубашку. Его прохладные пальцы осторожно коснулись раны.
— Превосходно заживает, — бесстрастно произнес он, опуская руки.
— Я же тебе говорила. Фиби делает все, что нужно.
— Она что-то в этом понимает, да? — рассмеялся он.
— Осмелюсь утверждать, что в травах она разбирается не хуже тебя, — произнесла Оливия. — Впрочем, она, конечно, не хирург.
— Как-нибудь мне нужно будет поговорить с ней на эту тему. — Оливия резко обернулась:
— И каким же образом ты собираешься это устроить?
— Стоит проявить лишь немного изобретательности, — снова рассмеялся он. — Можешь мне поверить, мой цветок.
— Интересно какой? — невольно вырвалось у нее.
— Не знаю, — лениво улыбнулся он. — Иногда орхидея. Сегодня вечером в своем огненном платье и с темными волосами ты была похожа на экзотическую орхидею. Но в другие моменты ты больше напоминаешь мне ромашку или бархатцы, дикие и немного растрепанные.
Оливия задумалась, не комплимент ли это, но по его загадочной улыбке было трудно что-либо определить.
— Давай играть в шахматы. — Она села за столик напротив Энтони.
— С удовольствием, — весело согласился он. — Великолепное и совершенно безопасное занятие.
Девушка с подозрением взглянула ему в глаза, но выражение его лица оставалось безмятежным. Она двинула вперед на две клетки ферзевую пешку.
Энтони бросил на нее короткий взгляд из-под удивленно вскинутых бровей. Какое необычное начало! Он повторил ее ход.
Оливия передвинула на две клетки пешку, стоящую перед слоном на ферзевом фланге, а затем откинулась назад, наблюдая за реакцией противника.
Энтони знал гамбит, который она разыгрывала. Если он не воспрепятствует ее планам, то его фигуры лишатся свободы передвижения, что постепенно приведет к поражению.
— Белые выигрывают, — повторила Оливия.
— Неужели? — Он передвинул королевскую пешку на одну клетку вперед.
Оливия, не раздумывая, вывела коня на, королевском фланге.
— Белые обладают преимуществом, но я никогда не проигрываю, — заявила она. — Даже когда играю черными.
— Какая самоуверенная юная особа, — сказал он, делая ответный ход.
Игра продолжалась в молчании.
— Шах, — наконец произнесла Оливия, передвигая свою ладью. — И мат в три хода. Или ты хочешь доиграть до конца?
Энтони окинул доску взглядом. Он уже несколько ходов назад почувствовал, что проигрыш неминуем, хотя делал все возможное, чтобы избежать поражения. Но она перехитрила его. Отрицать бессмысленно. К его крайнему удивлению, проигрыш вызвал в нем раздражение.
Длинным изящным пальцем он опрокинул своего короля и, пристально глядя на нее, откинулся на стуле.
— Ты все еще считаешь меня самоуверенной? — спросила Оливия, не в силах скрыть
довольную улыбку.
— Я думаю, что имею право на матч-реванш, — ответил он, и глаза его озорно блеснули. В ее самодовольстве было что-то очень милое.
— Победитель определится в трех партиях, — тотчас ответила Оливия и принялась расставлять фигуры на доске.
Энтони посмотрел в окно. Ночная тьма рассеивалась. Скоро рассвет.
— Только не сейчас, — сказал он, вставая. — Мне пора. Оливия проследила за его взглядом.
— О да, ты прав. — В ее голосе сквозило разочарование. — Я уверена, что выиграю и черными.
— Посмотрим, мой цветок. — Энтони пальцем приподнял ее подбородок, а затем мгновенно поцеловал в губы. И прежде чем она успела ответить на поцелуй, прежде чем глаза ее затуманились, отстранился.
Оливия замерла в неподвижности. Сердце ее учащенно билось, и, несмотря на то что поцелуй был едва уловимым, она все еще ощущала его губы у себя на губах. Она не чувствовала ничего, кроме наслаждения.
— Следующий матч будет проходить на моей территории, — объявил он, направляясь к окну. — Майк с тобой свяжется, и ты будешь знать, что делать. — Он поднес пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй, а затем перелез через подоконник и исчез.
Оливия подошла к окну и посмотрела вниз. Ей показалось, что она видит, как он исчезает среди деревьев, но он двигался так быстро и бесшумно, что никакой уверенности у нее не было.
Неужели он думает, что она все бросит и по первому зову бегом помчится к нему? Неужели считает собственные планы важнее ее?
Конечно, считает. Что бы он там ни задумал, черт возьми! Можно дать голову на отсечение, что он задумал что-то опасное и незаконное.
Оливия вернулась к кровати, где среди скомканных простыней лежал сделанный его рукой набросок. При взгляде на него сердце у нее оборвалось: рисунок так и дышал чувственностью. Как будто каждое движение карандаша ласкало тело, которое он рисовал. Ей тут же вспомнилось ощущение его рук у нее на теле, когда они занимались любовью…
Оливия сунула листок с наброском между страницами Эсхила и забралась в постель. Рука ее скользнула под подушку и сжала платок Энтони. Она заснула, стиснув его в руке, как делала это каждую ночь после возвращения из волшебного сна на «Танцующем ветре».
Глава 10
- Вставай, лентяйка! — Фиби вбежала в комнату Оливии примерно час спустя после ухода пирата. Одной рукой она прижимала к груди младенца, а за другую руку держался ее старший сын. — У меня чудные новости!
Оливия заставила себя открыть глаза. Похоже, сегодня ей поспать не придется. Она растерянно заморгала, глядя на Фиби, в первую секунду не в силах понять, откуда та взялась. Но постепенно мир вокруг принял ясные очертания. Утреннее солнце, пение птиц, свежий запах травы, с которой испарялась ночная роса. Очаровательная улыбка Фиби и тихое гуканье младенца.
— Какие новости? — зевнув, пробормотала Оливия. Фиби загадочно улыбнулась:
— Отгадай. Даю тебе три попытки.
Сынишка выпустил ее руку и направился к комоду: он знал, что в шкатулке с драгоценностями у Оливии есть интересные блестящие предметы. Фиби проворно убрала ножницы и подушечку для булавок, прежде чем пухлые пальчики сына успели прикоснуться к ним. И тут ее взгляд упал на умывальник.
— Что это с губкой? — в изумлении воскликнула она. — Вся какая-то красная. Ты порезалась? — Фиби приподняла губку за уголок.
— А… это я экспериментировала с румянами, — сказала Оливия. — Мне показалось, что вчера вечером я выглядела слишком бледной. В общем, ничего не получилось.
Фиби бросила на нее испытующий взгляд.
— Где ты взяла румяна?
— У коробейника.
— Где они? Можно мне взглянуть?
— Я их выбросила.
— Оливия!
Оливия виновато потупилась. Она вообще-то не умела притворяться. Особенно перед теми, кто знал ее почти так же хорошо, как она сама.
— Здесь был Энтони. Загримированный под какого-то пьяного рыбака. Это краска.
Широко раскрыв глаза и потеряв от изумления дар речи, Фиби выслушала признания подруги.
— Пират? — с некоторым страхом спросила наконец она. — Он приходил сюда? Глубокой ночью к тебе в спальню? В те время как через две двери от тебя спит Кейто?
Оливия кивнула:
— Он забрался на магнолию и влез в окно.
— Боже мой! — воскликнула Фиби. — Что ему было нужно?
— Мы играли в шахматы.
Фиби взглянула на нее как на сумасшедшую.
— Ты сказала «шахматы»? — Ее изумленный взгляд метнулся к шахматной доске. Черный король был опрокинут; рядом с мозаичной доской стояли ровные ряды снятых фигур. Здесь действительно кто-то играл. — Мне кажется, ты говорила, что все кончено.
— Да, — ответила Оливия, теребя пальцами покрывало. — Он вернул мне книгу… ту самую, которую я читала, когда оступилась. Я забыла ее на корабле.
Фиби присела на сундучок у кровати и положила ребенка к себе на колени.
— Постой-ка… этот… этот самый пират, с которым ты не собиралась больше встречаться, вдруг посреди ночи забирается в окно твоей спальни, чтобы вернуть книгу и сыграть партию в шахматы?!
— Звучит, неправдоподобно, — согласилась Оливия. — Но он довольно необычный человек.
— Ты ничего не скрываешь? — бросила на неё пронзительный взгляд Фиби. — Тебе не удастся меня обмануть. Мы слишком хорошо друг друга знаем.
Оливия твердо решила не рассказывать Фиби, что пират и напыщенный болван мистер Кэкстон — одно и то же лицо. Раз Энтони играет в некую игру, причем как противник Кейто, то Фиби не следует знать об этом.
— Я просто пытаюсь разобраться, Фиби, — задумчиво произнесла она. — Я была ошеломлена. Мне казалось, мы никогда больше не увидимся. Я же говорила тебе, что воспринимала свое пребывание на корабле как сон, а теперь наконец проснулась.
Оливия машинально отбросила покрывало и села на край кровати, подыскивая нужные слова:
— Но когда я снова его увидела, то у меня возникло странное чувство… чего-то нереального. Ты можешь себе представить — играть посреди ночи в шахматы с мужчиной, который… — Она растерянно пожала плечами.
— Играть посреди ночи в шахматы с преступником в доме своего отца — все это представляется мне признаком расстроенной психики! — резко заявила Фиби и, нахмурившись, взглянула на Оливию. — Это действительно все? Вы больше ничем не занимались?
— Естественно, — отозвалась Оливия, — это все. — Кроме его прикосновений и быстрого легкого поцелуя. Ее взгляд упал на книгу, между страницами которой лежал рисунок. Она не собиралась показывать его Фиби.
— Знаешь, мне это не нравится. Какое-то глупое безрассудство! — выпалила Фиби.
— У тебя сейчас ханжеский тон старшей сестры, — недовольно поморщилась Оливия. — Ты ведь не такая. Вспомни-ка про свои безумства. Кто поехал за моим отцом и втайне от него спрятался на его корабле?
Фиби откинула со лба растрепавшиеся волосы.
— Я не думала, что ты это так воспримешь… я вовсе не ханжа, просто я волнуюсь за тебя, Оливия. Раньше ты никогда так не поступала.
— Это уж точно, — невольно улыбнулась Оливия. — Просто не представлялось возможности.
— Такая легкомысленность… О, милый, ты стукнулся головкой? — Фиби бесцеремонно переложила младенца на колени Оливии и бросилась к плачущему Николасу, который с размаху сел на пол, ударившись головой о ножку стула.
Оливия держала маленького Карла, играя его пальчиками, и ждала, пока прекратятся рыдания и поцелуи.
— Не исключено, что я опять буду играть с ним в шахматы, — задумчиво произнесла она, когда внимание Фиби вновь переключилось на нее.
Фиби покачала головой:
— Мне не хотелось бы выглядеть ханжой, правда, Оливия. Но это безумие. А что, если вас застанет Кейто?
— Не застанет, — уверенно ответила Оливия. — Если ты ему ничего не скажешь.
— Конечно, не скажу, — возмутилась Фиби, забирая у Оливии Карла.
— Ладно, — примирительно улыбнулась подруга, — а что у тебя за чудесные новости? — Фиби только вздохнула:
— Угадай.
Оливия устала от игр, но она уже достаточно расстроила Фиби своим поведением, и отказываться было бы нехорошо.
— Вы вместе с отцом вернетесь в Лондон, и там ты опять увидишься со своими поэтами.
— Нет-нет! — нетерпеливо тряхнула головой Фиби. — Предстоящее событие доставит удовольствие нам обеим. Оливия задумалась, а затем на ее губах появилась улыбка.
— Когда она п-приезжает?
Голубые глаза Фиби весело сверкнули, и к ней вернулось ее обычное настроение.
— Я знала, что ты отгадаешь, если подумаешь хорошенько! Порция приезжает на несколько дней. Руфус прислал из Лондона письмо. У него какие-то проблемы — все эти бунтовщики и прочее, — и ему нужно поговорить с наместником и Кейто. Поэтому он остановится в замке, зато Порция будет жить у нас.
— Она привезет с собой всех детей?
— Она никогда с ними не расстается. — Фиби поцеловала лежавшего у нее на руках младенца. — И я бы не смогла.
— Наверняка не смогла бы. — Оливию удивляло, какими образцовыми матерями оказались ее подруги. Фиби эта роль подошла как нельзя лучше, а вот Порция по-прежнему оставалась для нее загадкой. Женщина, которая с удовольствием воевала вместе с мужем, которая до сих пор носила штаны и пояс с мечом, стала такой любящей матерью и не делала никаких различий между собственными детьми и двумя незаконнорожденными сыновьями Руфуса Дикейтора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45