- спросил он Кору. - Понятия не имею.
- Это ящики из-под продуктов, которые выписывают на нашу честную компанию. На всякий случай нас положено калорийно кормить и ни в чем нам не отказывать. Местное же военное начальство получает продовольствие, включая всяческие деликатесы, которых даже в столице не сыщешь, на шестьдесят человек - так что в некоторых официальных кругах в столице полагают, что нас здесь почти рота и мы отличаемся страшным аппетитом. - И едят сами?
- И едят сами, с челядью и любовницами. - А если откроется? Приедет комиссия... - Сейчас здесь находится самая высокая комиссия, опять решают, что с нами делать. И может быть, сегодня наконец решат.
Они остановились на галерее, которая опоясывала утопавший в темноте зал. В дальнем конце ее располагалась, как догадалась Кора, будка киномеханика - где-то, когда-то она видела, как делали и показывали кинофильмы лет сто назад. Вот в эту кинобудку профессор и провел Кору.
Там было темно, пахло пылью, но жара сюда не проникала.
Калнин первым прошел к одному из двух квадратных отверстий в передней стенке кинобудки и выглянул наружу.
- Еще не собрались. Обедают, - сказал он. Он уселся на высокий крутящийся стул киномеханика, с которого он мог поглядывать вниз. Кора подошла к соседнему отверстию и увидела, что кинобудка расположена под потолком зала, небольшого, но просторного и высокого. Внизу находился большой овальный стол, вокруг которого стояли удобные широкие кресла.
Пока Кора разглядывала этот зал, в нем зажегся свет и вошли две женщины в строгих черных костюмах. Они катили перед собой тележки. На тележках стояли сосуды с напитками и бокалы - по числу участников встречи - пять. Женщины принялись расставлять бокалы и сосуды на столе. Потом пришла еще одна женщина, принесшая корзину фруктов. Затем наступила пауза.
Профессор выглянул в окошко. Никого в зале не было. - Мы жили на этой вилле. У меня была комната в западном крыле...
- Я думала, что вы здесь две недели, как и остальные? - Вы никогда не выделяли меня из остальных, - усмехнулся Калнин, - даже когда, движимая юношеской гордостью, решили составить списки обитателей нашего ирреального мира, стараясь ввести порядок в законы ада.
- Мне трудно оставаться без дела, - призналась Кора. - Хотя не исключено, - заметил профессор, - что вы выполняли определенное задание службы безопасности. Я не знаю, как все это будет называться через сто пятьдесят лет после моей смерти, но безопасность останется. Могут закрыться университеты и исчезнуть консерватории, но служба безопасности останется. Вы со мной согласны?
- Да, - сказала Кора. - Ведь без безопасности нельзя.
- Иначе кто будет арестовывать, допрашивать, пытать и расстреливать, правда? - Я не это хотела сказать! - воскликнула Кора. - А чем же будет заниматься разведка в ваше время? - А вы жили... простите, я записывала, но забыла - это было так давно!
Профессор поерзал на жестком крутящемся табурете, выглянул наружу, никого не увидел и тогда лишь ответил Коре:
- Я пришел сюда в августе 1949 года, но это ничего вам не говорит. А почему это должно говорить? - Потому что в те дни мир находился на пороге атомной смерти. И если я не мог остановить это безумие, то знал, как убежать от него. - Как?
- Убежать сюда, - ответил Эдуард Оскарович. - Значит, вы, как и я, знали, что можно проникнуть в параллельный мир?
- Девочка моя, - искренне удивился Эдуард Оскарович и остро взглянул на Кору. - Вам не кажется, что вы слишком осведомлены для вашего нежного возраста?
- А вы, - отпарировала Кора, - слишком осведомлены для вашего древнего и отсталого времени.
- Может быть, с вашей, юной, точки зрения вы и правы, - сказал профессор. - Но я очень прошу вас учесть вот что: тысячу лет назад люди были не глупее нас с вами, а сто пятьдесят лет назад, когда жил я, люди были наверняка точно такими же, как и вы, только более напуганными. - Почему?
- Очевидно, вы прогуляли уроки, когда вам в школе рассказывали о жизни страны Советский Союз. Она существовала с 1917 года.
- Под конец двадцатого века, - сказала Кора. - Я была здоровой девочкой и не болела. Прогуливать приходилось - но ведь это ничего не дает: если вы прогуляли уроки, то вечером у вас включается компьютер и принудительно заставляет пройти программу пропущенного дня.
- Как так принудительно? Насильно? Под угрозой побоев? - встревожился Калнин. - Нет, ты сама знаешь, что должна, - объяснила Кора. - Хорошо, вы мне еще расскажете об этом, - произнес профессор. - Но сейчас нам придется послушать вершителей наших судеб. Кора ринулась ко второму окошку в стене. - Полная тишина - мы не можем рисковать! - прошептал Калнин.
Сквозь небольшое окошко в стенке кинобудки Коре было видно, как не спеша в зал входили люди, по всему судя, только что обильно позавтракавшие и весьма уверенные в себе. Они проходили к креслам и занимали их. Эти люди чувствовали себя равными друг другу. За исключением одного - Гарбуя. Кора сразу почувствовала напряжение, исходившее от него. Он занял самое дальнее от Коры кресло и вцепился в его подлокотники так, что пальцы утонули в мягкой обивке.
Из пяти человек, собравшихся вокруг овального стола, трое были в сверкающих мундирах, двое - в скромной цивильной одежде.
В зале появились лакеи, которые развозили на тележках кофейники и чашки. Пока они разливали кофе по чашкам, в зале царило молчание.
Оно продолжалось и после ухода лакеев. Будто никто не хотел брать на себя первый рывок. Так бывает в велосипедных гонках на треке, когда соперники испытывают нервы друг друга, не двигаясь с места. Кто первый не выдержит и кинется вперед, обычно проигрывает. Но еще чаще проигрывает тот, кто прозевал рывок своего соперника.
Первым нарушил молчание седовласый грузный генерал с утробным голосом.
- Генерал Грай, - сказал он, скорее приказывая, чем прося, - вы только что побывали в лагере пришельцев. Каковы ваши впечатления?
- Ну что вам сказать, ваше постоянство, - ответил узколицый генерал Грай. - Общее впечатление они про-изводя'1 самое жалкое. Несмотря на то что там подобраны экземпляры разных времен и социальных условий. Так что по первому впечатлению - это не противник. Нет, не противник.
Генерал Грай даже вздохнул и возвел к потолку тонкие и длинные, как у гиббона, руки, показывая, что он никак не виноват в том, что попались такие ничтожные пришельцы.
"Странно слышать, - подумала Кора, - когда тебя называют пришельцем, а себя полагают аборигенами".
- Значит, вы поддерживаете план, выдвинутый Генеральным штабом и Управлением военно-промышленного комплекса? - спросил седовласый.
- Так точно, ваше постоянство, - согласился генерал. - Но там возникла одна проблема, на которую нам почему-то забыл указать господин Гарбуй. И меня интересует: почему он забыл указать на эту проблему?
- Простите? - Гарбуй наклонился вперед. Он вел себя как послушный толстый мальчик, которого привели в гости к строгой тете.
- Мне открыл глаза полковник Рай-Райи. Оказывается, нет никаких гарантий, что полученные здесь образцы людей из параллельного мира при возвращении попадут в отрезок времени, который соответствует настоящему моменту на Земле-2.
- Никогда нельзя доверять штатским! - откликнулся седовласый генерал, который был вынужден широко расставлять ляжки, чтобы живот мог провалиться между ними и не закрывать обзора. - Хватит ждать! Хватит быть отщепенцами в собственном отечестве. История нам не простит промедления! Ты как, президент? Решил или в кусты?
- Ах, погодите, маршал Самсуний, - отмахнулся от него одноглазый президент, бюсты и статуи которого обильно украшали окрестности. В своем черном камзоле и брюках с белыми лампасами он казался вороненком, залетевшим на пир попугаев. - История всегда и все простит умному. История все простит победителю. Но в ней нет места тем, кто спешит и ставит под угрозу гигантские планы народа и любимого им правительства.
- Прав ты, Гурийуй, прав ты, наш президент, - отозвался маршал Самсуний утробным голосом. - Неудачную войну мы можем и с Федерацией затеять. А нам нужна достойная, выгодная и победная операция, которая решит все проблемы сразу.
- Вот в свете этого, - снова заговорил узколицый Грай, - мне кажется особенно опасной информация, полученная от полковника. Он ведь не с потолка ее взял.
Все обернулись к Гарбую. Послушный мальчик перекладывал на столе бумажки, словно если пасьянс из них выйдет, он сможет сказать замечательную речь. Но пасьянс все не сходился.
Профессор Калнин с негодованием прошептал Коре: "Ну что же он!" Видно, от поведения и позиции Гарбуя многое зависело. Но Кора пока не знала - что.
Наконец Гарбуй, отчаявшись, видно, отыскать самую нужную бумажку, отодвинул ворох листов в сторону, откашлялся и заговорил тонким голосом: Проблема, как известно...
Тут его голос сорвался, и ему пришлось начать речь на тон ниже.
- Проблема, которая стоит перед нами, непроста, - сказал он.
Третий генерал, уже знакомый по лабиринту, крепкий солдафон Лей с челкой на низком лбу, громко хмыкнул. - Ты, профессор, время не тяни, сказал он. - А то мы найдем на тебя управу, - маршал Самсуний приоткрыл тяжелые веки. - У нас, у армии, терпение тоже не бесконечно.
- Вопрос не в вас, не в ваших амбициях и вашем стремлении к власти, заговорил Гарбуй, и заговорил с неожиданной энергией и злостью. - Вы почему-то убеждены, как, впрочем, это случалось и за тысячу лет до вас, что стоит паровозу разогнаться, он сметет все на своем пути. Но паровоз едет по рельсам и никуда в сторону съехать не может. А когда впереди загорается красный свет, машинист должен знать, что паровозу пора остановиться. Впереди может быть хвост товарного состава или вообще тупиковая ветка с обрывом в конце. Вы поняли меня, маршал?
- Я понимаю то, что мне диктует моя голова, - ответил фельдмаршал, дыша тяжело и часто. - И не пугай меня семафорами. На то и танки, чтобы скосить эти семафоры.
- Воля ваша, - сказал Гарбуй. - Тогда я ухожу, и разбирайтесь во всем сами. Когда сюда придут каратели с Земли, для каждого из вас найдется веревка.
- А вот это у тебя не выйдет, - сказал солдафон Лей. - И угрозы твои пустые. Я вообще не понимаю, почему президент держит возле себя эту истеричку.
- Это не истерия! - закричал Гарбуй. - Это попытка остановить, удержать вас от самоубийства!
- Не через такие пропасти перешагивали наши любимые гвардейцы! - счел нужным вставить слово генерал Грай.
- Хватит, - раздался голос одноглазого президента. И все разом замолчали.
- Если кто-то пришел сюда еще раз изложить свою позицию, - сказал он высоким голосом подростка, - то он может сейчас же выйти в коридор, там ждут наши адъютанты и референты. Они с наслаждением выслушают вашу речь. Мы же собрались принимать решения. И для этого я попрошу высказать свои точки зрения представителей двух основных мнений в нашем руководстве. И сначала я предлагаю выслушать господина профессора Гарбуя - руководителя проекта "Дубль". Затем мы послушаем, что нам скажет генерал Лей. Согласны?
- Нет, - выкрикнул маршал, - так не пойдет. Нам не нужен доклад, все и так ясно!
- Мы здесь все равны, - ответил президент, сдерживая гнев. - И если бы не профессор Гарбуй, мы бы здесь не сидели. К счастью, генералы годятся лишь исполнять.
- Не совсем так, твое постоянство, - возразил генерал Лей. Голос его был хриплым и сдавленным. - Маршал прав в том, что нельзя ставить на одну доску нас и всякого Гарбуя. Мы платим деньги, чтобы он думал. Будет думать неправильно, поменяем на другого. - У вас есть другой? - спросил президент. Генерал Лей прорычал что-то невнятное. - Говорите, - президент обернулся к Гарбую. После некоторой паузы тот заговорил без бумажек, подсказок и плана - он уже совладал со своими чувствами или страхами.
- Я не буду углубляться в историю, - произнес он, и грузный маршал уже открыл рот, чтобы издевательски откликнуться на эти слова, но президент успел поднять руку и ладонью в воздухе как бы затолкал обратно слова толстяка. Тот поперхнулся и смолчал.
- Но позволю себе напомнить, что именно мне удалось доказать, а затем и осуществить переход между двумя параллельными мирами, то есть открыть окно из нашего мира в мир, называемый Землей-2. Я не ждал и не жду благодарности от вас за мое открытие, хотя полагаю, что на Земле-2 его оценили бы очень высоко.
- На Земле-2 тебя бы давно повесили, - кратко заметил генерал Лей.
- Не надо меня тыкать, генерал, - ответил толстый мальчик. - Каждый генерал сначала бывает сержантом, потом майором, потом генералом, а потом трупом или никому не нужным отставником на садовом участке.
-Да я же тебе глотку перегрызу! - взревел генерал Лей.
- Продолжайте, уважаемый Гарбуй, - сказал президент, словно не услышал крика генерала. - Продолжайте, мы вас внимательно слушаем.
Гарбуй откашлялся, достал из кармашка расческу, привел в порядок свои редкие кудряшки. Кора подумала, что он всю жизнь старается казаться старше, чем есть на самом деле, но до старости будет казаться мальчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
- Это ящики из-под продуктов, которые выписывают на нашу честную компанию. На всякий случай нас положено калорийно кормить и ни в чем нам не отказывать. Местное же военное начальство получает продовольствие, включая всяческие деликатесы, которых даже в столице не сыщешь, на шестьдесят человек - так что в некоторых официальных кругах в столице полагают, что нас здесь почти рота и мы отличаемся страшным аппетитом. - И едят сами?
- И едят сами, с челядью и любовницами. - А если откроется? Приедет комиссия... - Сейчас здесь находится самая высокая комиссия, опять решают, что с нами делать. И может быть, сегодня наконец решат.
Они остановились на галерее, которая опоясывала утопавший в темноте зал. В дальнем конце ее располагалась, как догадалась Кора, будка киномеханика - где-то, когда-то она видела, как делали и показывали кинофильмы лет сто назад. Вот в эту кинобудку профессор и провел Кору.
Там было темно, пахло пылью, но жара сюда не проникала.
Калнин первым прошел к одному из двух квадратных отверстий в передней стенке кинобудки и выглянул наружу.
- Еще не собрались. Обедают, - сказал он. Он уселся на высокий крутящийся стул киномеханика, с которого он мог поглядывать вниз. Кора подошла к соседнему отверстию и увидела, что кинобудка расположена под потолком зала, небольшого, но просторного и высокого. Внизу находился большой овальный стол, вокруг которого стояли удобные широкие кресла.
Пока Кора разглядывала этот зал, в нем зажегся свет и вошли две женщины в строгих черных костюмах. Они катили перед собой тележки. На тележках стояли сосуды с напитками и бокалы - по числу участников встречи - пять. Женщины принялись расставлять бокалы и сосуды на столе. Потом пришла еще одна женщина, принесшая корзину фруктов. Затем наступила пауза.
Профессор выглянул в окошко. Никого в зале не было. - Мы жили на этой вилле. У меня была комната в западном крыле...
- Я думала, что вы здесь две недели, как и остальные? - Вы никогда не выделяли меня из остальных, - усмехнулся Калнин, - даже когда, движимая юношеской гордостью, решили составить списки обитателей нашего ирреального мира, стараясь ввести порядок в законы ада.
- Мне трудно оставаться без дела, - призналась Кора. - Хотя не исключено, - заметил профессор, - что вы выполняли определенное задание службы безопасности. Я не знаю, как все это будет называться через сто пятьдесят лет после моей смерти, но безопасность останется. Могут закрыться университеты и исчезнуть консерватории, но служба безопасности останется. Вы со мной согласны?
- Да, - сказала Кора. - Ведь без безопасности нельзя.
- Иначе кто будет арестовывать, допрашивать, пытать и расстреливать, правда? - Я не это хотела сказать! - воскликнула Кора. - А чем же будет заниматься разведка в ваше время? - А вы жили... простите, я записывала, но забыла - это было так давно!
Профессор поерзал на жестком крутящемся табурете, выглянул наружу, никого не увидел и тогда лишь ответил Коре:
- Я пришел сюда в августе 1949 года, но это ничего вам не говорит. А почему это должно говорить? - Потому что в те дни мир находился на пороге атомной смерти. И если я не мог остановить это безумие, то знал, как убежать от него. - Как?
- Убежать сюда, - ответил Эдуард Оскарович. - Значит, вы, как и я, знали, что можно проникнуть в параллельный мир?
- Девочка моя, - искренне удивился Эдуард Оскарович и остро взглянул на Кору. - Вам не кажется, что вы слишком осведомлены для вашего нежного возраста?
- А вы, - отпарировала Кора, - слишком осведомлены для вашего древнего и отсталого времени.
- Может быть, с вашей, юной, точки зрения вы и правы, - сказал профессор. - Но я очень прошу вас учесть вот что: тысячу лет назад люди были не глупее нас с вами, а сто пятьдесят лет назад, когда жил я, люди были наверняка точно такими же, как и вы, только более напуганными. - Почему?
- Очевидно, вы прогуляли уроки, когда вам в школе рассказывали о жизни страны Советский Союз. Она существовала с 1917 года.
- Под конец двадцатого века, - сказала Кора. - Я была здоровой девочкой и не болела. Прогуливать приходилось - но ведь это ничего не дает: если вы прогуляли уроки, то вечером у вас включается компьютер и принудительно заставляет пройти программу пропущенного дня.
- Как так принудительно? Насильно? Под угрозой побоев? - встревожился Калнин. - Нет, ты сама знаешь, что должна, - объяснила Кора. - Хорошо, вы мне еще расскажете об этом, - произнес профессор. - Но сейчас нам придется послушать вершителей наших судеб. Кора ринулась ко второму окошку в стене. - Полная тишина - мы не можем рисковать! - прошептал Калнин.
Сквозь небольшое окошко в стенке кинобудки Коре было видно, как не спеша в зал входили люди, по всему судя, только что обильно позавтракавшие и весьма уверенные в себе. Они проходили к креслам и занимали их. Эти люди чувствовали себя равными друг другу. За исключением одного - Гарбуя. Кора сразу почувствовала напряжение, исходившее от него. Он занял самое дальнее от Коры кресло и вцепился в его подлокотники так, что пальцы утонули в мягкой обивке.
Из пяти человек, собравшихся вокруг овального стола, трое были в сверкающих мундирах, двое - в скромной цивильной одежде.
В зале появились лакеи, которые развозили на тележках кофейники и чашки. Пока они разливали кофе по чашкам, в зале царило молчание.
Оно продолжалось и после ухода лакеев. Будто никто не хотел брать на себя первый рывок. Так бывает в велосипедных гонках на треке, когда соперники испытывают нервы друг друга, не двигаясь с места. Кто первый не выдержит и кинется вперед, обычно проигрывает. Но еще чаще проигрывает тот, кто прозевал рывок своего соперника.
Первым нарушил молчание седовласый грузный генерал с утробным голосом.
- Генерал Грай, - сказал он, скорее приказывая, чем прося, - вы только что побывали в лагере пришельцев. Каковы ваши впечатления?
- Ну что вам сказать, ваше постоянство, - ответил узколицый генерал Грай. - Общее впечатление они про-изводя'1 самое жалкое. Несмотря на то что там подобраны экземпляры разных времен и социальных условий. Так что по первому впечатлению - это не противник. Нет, не противник.
Генерал Грай даже вздохнул и возвел к потолку тонкие и длинные, как у гиббона, руки, показывая, что он никак не виноват в том, что попались такие ничтожные пришельцы.
"Странно слышать, - подумала Кора, - когда тебя называют пришельцем, а себя полагают аборигенами".
- Значит, вы поддерживаете план, выдвинутый Генеральным штабом и Управлением военно-промышленного комплекса? - спросил седовласый.
- Так точно, ваше постоянство, - согласился генерал. - Но там возникла одна проблема, на которую нам почему-то забыл указать господин Гарбуй. И меня интересует: почему он забыл указать на эту проблему?
- Простите? - Гарбуй наклонился вперед. Он вел себя как послушный толстый мальчик, которого привели в гости к строгой тете.
- Мне открыл глаза полковник Рай-Райи. Оказывается, нет никаких гарантий, что полученные здесь образцы людей из параллельного мира при возвращении попадут в отрезок времени, который соответствует настоящему моменту на Земле-2.
- Никогда нельзя доверять штатским! - откликнулся седовласый генерал, который был вынужден широко расставлять ляжки, чтобы живот мог провалиться между ними и не закрывать обзора. - Хватит ждать! Хватит быть отщепенцами в собственном отечестве. История нам не простит промедления! Ты как, президент? Решил или в кусты?
- Ах, погодите, маршал Самсуний, - отмахнулся от него одноглазый президент, бюсты и статуи которого обильно украшали окрестности. В своем черном камзоле и брюках с белыми лампасами он казался вороненком, залетевшим на пир попугаев. - История всегда и все простит умному. История все простит победителю. Но в ней нет места тем, кто спешит и ставит под угрозу гигантские планы народа и любимого им правительства.
- Прав ты, Гурийуй, прав ты, наш президент, - отозвался маршал Самсуний утробным голосом. - Неудачную войну мы можем и с Федерацией затеять. А нам нужна достойная, выгодная и победная операция, которая решит все проблемы сразу.
- Вот в свете этого, - снова заговорил узколицый Грай, - мне кажется особенно опасной информация, полученная от полковника. Он ведь не с потолка ее взял.
Все обернулись к Гарбую. Послушный мальчик перекладывал на столе бумажки, словно если пасьянс из них выйдет, он сможет сказать замечательную речь. Но пасьянс все не сходился.
Профессор Калнин с негодованием прошептал Коре: "Ну что же он!" Видно, от поведения и позиции Гарбуя многое зависело. Но Кора пока не знала - что.
Наконец Гарбуй, отчаявшись, видно, отыскать самую нужную бумажку, отодвинул ворох листов в сторону, откашлялся и заговорил тонким голосом: Проблема, как известно...
Тут его голос сорвался, и ему пришлось начать речь на тон ниже.
- Проблема, которая стоит перед нами, непроста, - сказал он.
Третий генерал, уже знакомый по лабиринту, крепкий солдафон Лей с челкой на низком лбу, громко хмыкнул. - Ты, профессор, время не тяни, сказал он. - А то мы найдем на тебя управу, - маршал Самсуний приоткрыл тяжелые веки. - У нас, у армии, терпение тоже не бесконечно.
- Вопрос не в вас, не в ваших амбициях и вашем стремлении к власти, заговорил Гарбуй, и заговорил с неожиданной энергией и злостью. - Вы почему-то убеждены, как, впрочем, это случалось и за тысячу лет до вас, что стоит паровозу разогнаться, он сметет все на своем пути. Но паровоз едет по рельсам и никуда в сторону съехать не может. А когда впереди загорается красный свет, машинист должен знать, что паровозу пора остановиться. Впереди может быть хвост товарного состава или вообще тупиковая ветка с обрывом в конце. Вы поняли меня, маршал?
- Я понимаю то, что мне диктует моя голова, - ответил фельдмаршал, дыша тяжело и часто. - И не пугай меня семафорами. На то и танки, чтобы скосить эти семафоры.
- Воля ваша, - сказал Гарбуй. - Тогда я ухожу, и разбирайтесь во всем сами. Когда сюда придут каратели с Земли, для каждого из вас найдется веревка.
- А вот это у тебя не выйдет, - сказал солдафон Лей. - И угрозы твои пустые. Я вообще не понимаю, почему президент держит возле себя эту истеричку.
- Это не истерия! - закричал Гарбуй. - Это попытка остановить, удержать вас от самоубийства!
- Не через такие пропасти перешагивали наши любимые гвардейцы! - счел нужным вставить слово генерал Грай.
- Хватит, - раздался голос одноглазого президента. И все разом замолчали.
- Если кто-то пришел сюда еще раз изложить свою позицию, - сказал он высоким голосом подростка, - то он может сейчас же выйти в коридор, там ждут наши адъютанты и референты. Они с наслаждением выслушают вашу речь. Мы же собрались принимать решения. И для этого я попрошу высказать свои точки зрения представителей двух основных мнений в нашем руководстве. И сначала я предлагаю выслушать господина профессора Гарбуя - руководителя проекта "Дубль". Затем мы послушаем, что нам скажет генерал Лей. Согласны?
- Нет, - выкрикнул маршал, - так не пойдет. Нам не нужен доклад, все и так ясно!
- Мы здесь все равны, - ответил президент, сдерживая гнев. - И если бы не профессор Гарбуй, мы бы здесь не сидели. К счастью, генералы годятся лишь исполнять.
- Не совсем так, твое постоянство, - возразил генерал Лей. Голос его был хриплым и сдавленным. - Маршал прав в том, что нельзя ставить на одну доску нас и всякого Гарбуя. Мы платим деньги, чтобы он думал. Будет думать неправильно, поменяем на другого. - У вас есть другой? - спросил президент. Генерал Лей прорычал что-то невнятное. - Говорите, - президент обернулся к Гарбую. После некоторой паузы тот заговорил без бумажек, подсказок и плана - он уже совладал со своими чувствами или страхами.
- Я не буду углубляться в историю, - произнес он, и грузный маршал уже открыл рот, чтобы издевательски откликнуться на эти слова, но президент успел поднять руку и ладонью в воздухе как бы затолкал обратно слова толстяка. Тот поперхнулся и смолчал.
- Но позволю себе напомнить, что именно мне удалось доказать, а затем и осуществить переход между двумя параллельными мирами, то есть открыть окно из нашего мира в мир, называемый Землей-2. Я не ждал и не жду благодарности от вас за мое открытие, хотя полагаю, что на Земле-2 его оценили бы очень высоко.
- На Земле-2 тебя бы давно повесили, - кратко заметил генерал Лей.
- Не надо меня тыкать, генерал, - ответил толстый мальчик. - Каждый генерал сначала бывает сержантом, потом майором, потом генералом, а потом трупом или никому не нужным отставником на садовом участке.
-Да я же тебе глотку перегрызу! - взревел генерал Лей.
- Продолжайте, уважаемый Гарбуй, - сказал президент, словно не услышал крика генерала. - Продолжайте, мы вас внимательно слушаем.
Гарбуй откашлялся, достал из кармашка расческу, привел в порядок свои редкие кудряшки. Кора подумала, что он всю жизнь старается казаться старше, чем есть на самом деле, но до старости будет казаться мальчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69