– На что это было похоже?
Она прикусила нижнюю губу.
– Я не заметила, что что-то произошло. Во всяком случае, тогда не заметила. Я вообще не способна была тогда рассуждать здраво. Джастин сказал мне, что тебе просто надо показать, что делать, и что если я удержу тебя достаточно долго, чтобы он смог все тебе объяснить, все будет в порядке. Я ему верила, – она тряхнула головой. – Я никогда не хотела делать тебе больно, Гарри. Никогда. Мне очень жаль.
Я сел и потер виски руками. Мои эмоции снова грозили вырваться из-под контроля. Лишившись поддерживавшего меня гнева, я остался наедине с болью. Мне-то казалось, я давно пережил и потерю Элейн, и ее предательство. Я думал, все это давным-давно забылось. Я ошибался. Раны снова отворились и болели так же сильно, как прежде. Может, даже сильнее. Мне приходилось следить за голосом, за дыханием.
Я любил ее. Мне ужасно хотелось верить ей.
– Я... я искал тебя, – сказал я тихо. – В огне и в воде. Я заставил духов прочесать всю землю в поисках тебя. В надежде на то, что ты осталась жива.
Она оттолкнулась от стены и пригнулась к камину. Я услышал, как она кладет в него несколько поленьев, потом она прошептала несколько слов. Пламя легко охватило поленья – сначала невысокими голубыми языками, потом ровными, золотыми. Я смотрел на ее склонившийся над огнем профиль.
– Я выбралась из дома прежде, чем вы разобрались с Джастином, – сказала она наконец. – Его заклятья начали терять силу, и я смогла высвободиться. Мне было страшно. Наверное, я бежала. Не помню. Я вообще плохо помню, что делала тогда.
– Но где ты была? – спросил я. – Элейн, я ведь тебя много лет искал. Много лет.
– Там, где ты не нашел бы меня, Гарри. Ни ты, ни кто угодно другой. Я нашла себе убежище. Место, где я смогла укрыться. Но я должна платить за него – вот почему я здесь, – она подняла на меня взгляд, и хотя лицо ее оставалось спокойным, я увидел в ее глазах страх, услышал его в ее голосе. – Я попала в беду.
Я отозвался, не задумываясь. Видите ли, рыцарство для меня не пустой звук, но безусловный рефлекс. Собственно, скажи эти слова любая другая женщина, и я ответил бы точно так же. Ну, может, на это потребовалось бы на секунду-другую больше, но результат был бы таким же. В случае Элейн мне не потребовалось даже этого времени на размышление.
– Я помогу.
Она как-то разом ссутулилась и сжала губы, но кивнула.
– Спасибо. Спасибо, Гарри. Мне не хотелось делать этого. Мне не хочется впутывать тебя во все это – через столько-то лет. Но я просто не знаю никого другого, к кому могла бы с этим обратиться.
– Да нет, – буркнул я. – Все в порядке. Правда. Так что, все-таки, происходит? Что ты имела в виду, говоря про плату?
– Все это довольно сложно, – вздохнула она. – Но если попробовать вкратце, мне дали убежище при дворе Летней Королевы Сидхе.
Душа моя не просто ушла в пятки – она пробила пол и углубилась в землю футов на двадцать.
– Получилось так, что я в долгу перед Титанией, Летней Королевой – это она дала мне защиту и кров. А теперь пришло время расплачиваться, – она тяжело вздохнула. – Во владениях сидхе произошло убийство.
Я устало потер глаза.
– И Титания хочет, чтобы ты стала ее эмиссаром. Она хочет, чтобы ты нашла убийцу и доказала, что во всем виноват двор Зимней Королевы. Она сказала тебе, что с тобой свяжется эмиссар Мэб, но не сказала тебе, кто это будет.
Глаза Элейн потрясенно расширились, она открыла рот, но нее издала ни звука. Долгое мгновение мы молча смотрели друг на друга.
– Звезды небесные! – выдохнула она наконец. Рукой она откинула волосы с лица – я-то знал, что этот жест выдает ее волнение, хотя внешне он так и не выглядел. – Гарри, если мне не удастся этого сделать, если я не отработаю своего долга, я... это очень плохо для меня кончится.
– Ха, – буркнул я. – Можешь не рассказывать. Мэб держит меня более-менее на такой же мушке.
Элейн тихо чертыхнулась.
– И что нам делать?
– Гм, – сказал я.
Она вопросительно посмотрела на меня. Я нахмурился.
– Я думаю. Думаю. Гм.
Она встала и несколько раз возбужденно прошлась по комнате.
– Должно же найтись что-то... какой-нибудь выход из этого. Боже, порой меня просто тошнит от их чувства юмора. То-то Мэб с Титанией смеются над нами сейчас.
Останься у меня еще хоть немного сил, я тоже наверняка забегал бы по комнате. Вместо этого я зажмурился и попытался думать. Если мне не удастся сделать того, что от меня хочет Мэб, она не разрешит Белому Совету проход сквозь свои владения. Совет решит, что я не справился с Испытанием, перевяжет меня ленточкой и, упакованного, с поклоном вручит вампирам. Я не знал особенностей ситуации, в которой оказалась Элейн, но не сомневался в том, что условия ее сделки не менее фатальны. Голова гудела как котел.
– Ну же, Гарри, – не унималась она. – О чем ты думаешь?
– Я знаю, что если эта проблема отрастит еще хоть пару рогов, я пристрелю ее и повешу их на стену.
– Я понимаю, тебе этого в голову не вдолбить, но сейчас не время для шуток. Нам нужно придумать хоть что-то.
– О'кей, придумал, – сказал я. – Собирай свои манатки и идем со мной.
Элейн потянулась в тень за камином и достала оттуда изящный посох из светлого дерева, украшенный замысловатыми абстрактными фигурами.
– Куда мы идем?
Я с усилием оторвался от стула.
– Поговорить с Советом насчет их помощи.
Брови Элейн удивленно поползли еще выше.
– Не обижайся, Гарри, но ты, случайно, не спятил?
– Выслушай меня.
Она сжала губы, но все же кивнула.
– Все очень просто. У нас проблем выше головы. Нам нужна помощь. И потом, к Совету тебе придется обратиться в любом случае.
– С чего это?
– Ох, да пойми же: ты смертная, Элейн, и чародей. К такому они относятся в высшей степени серьезно. Они будут на нашей стороне против фей, они помогут нам найти выход из этой заварухи.
Элейн поморщилась и непроизвольно огляделась по сторонам.
– Я слыхала про этот ваш Совет совсем другое.
– Возможно, ты слышала только предвзятую точку зрения, – предположил я.
Элейн кивнула.
– Возможно. Тот Совет, о котором я слышала, едва не казнил тебя за то, что ты посмел защищаться от Джастина.
– Ну, да. Но...
– Они назначили тебе испытательный срок, и ты едва не убился, доказывая свою невиновность.
– Ну, да, но я и без того мог бы угробиться. Я хочу сказать, я и без Совета...
Она покачала головой.
– Боже мой, Гарри. Ты что, сам не видишь? Совету на тебя наплевать. Они не собираются защищать тебя. Они только терпят тебя – да и то пока ты более-менее следуешь их правилам и не становишься помехой.
– Я уже стал помехой.
– Тем более, – сказала Элейн.
– Послушай, у некоторых членов Совета вместо головы, и правда, задница. Но и нормальных людей там тоже хватает.
Элейн скрестила руки на груди и тряхнула головой.
– И сколько, скажи на милость, этих нормальных людей готовы поддержать тебя в Совете?
– Элейн...
– Нет, Гарри, я серьезно. Я не хочу иметь с ними ничего общего. Я столько прожила без их, с позволения сказать, защиты, что смогу, мне кажется, продержаться без нее и еще немного.
– Элейн, они так и так узнают о тебе, и это должно исходить от тебя. Это хотя бы отчасти снимет их подозрения насчет тебя.
– Подозрения? – возмутилась Элейн. – Гарри, я что, уголовница?
– Ты нарываешься на неприятности, Элейн.
– И как, интересно, они обо мне узнают? А? Или ты сам собираешься настучать им на меня?
– Конечно нет, – буркнул я. Но, если честно, в голове моей мелькнула мысль, сколько неприятностей свалится на меня, если кто-нибудь из Стражей пронюхает о том, что я связан с возможной нарушительницей Первого Закона и возможной помощницей Джастина Дю Морне в этом. В моем нынешнем, на редкость неустойчивом положении даже подозрений в этом хватило бы, чтобы пустить меня на дно, в какую сторону ни повернулось бы расследование. Вот класс – только этого мне еще не хватало...
– Ладно, – сказал я, наконец. – Я ничего не стану тебе говорить. Выбирай сама, Элейн. И все-таки, прошу тебя, поверь мне. Доверься мне. В Совете у меня есть и друзья. Они могут помочь.
Лицо Элейн немного смягчилось.
– Ты уверен?
– Ага, – подтвердил я. – Сердцем клянусь.
Она облокотилась на свой причудливо украшенный посох и нахмурилась. Потом открыла рот, чтобы сказать что-то – и тут моя стальная дверь содрогнулась от тяжелого удара.
– Дрезден! – рявкнул с улицы Морган. – Открывай, подлый предатель! Я хочу, чтобы ты ответил мне на пару вопросов.
Глава девятая
Элейн бросила на меня испуганный взгляд.
– Совет? – шепнула она едва слышно.
Я кивнул и ткнул пальцем в сторону стоявшего в углу посоха. Элейн схватила его и перебросила мне. Потом бесшумно прошла сквозь дверь моей спальни и исчезла.
В дверь снова ударили кулаком.
– Дрезден! – рычал Морган. – Я знаю, что ты здесь. А ну открывай!
Я распахнул дверь, не дожидаясь новых криков.
– А то что? Как дунешь, как двинешь?
Морган свирепо уставился на меня – высокий, массивный и по обыкновению с кислым выражением физиономии. Он успел сменить балахон и плащ на темные брюки, серую шелковую рубаху и спортивную куртку. На плече его висела сумка для гольфа, и мало кто из случайных зрителей заметил бы торчавшую среди клюшек рукоять меча. Он сунул голову в дверь и обшарил помещение взглядом.
– Я тебе помешал, Дрезден?
– Ну... Я как раз собирался оттянуться... припас порнуху на видео и бутылочку детского масла. Но, боюсь, на двоих не хватит.
Морган брезгливо скривился, и я испытал прилив мелкого, абсурдного удовлетворения.
– Ты мне противен, Дрезден.
– Да, я гадкий. Гадкий, гадкий, нехороший. Рад, что в этом вопросе мы сходимся. До свидания, Морган.
Я сделал попытку закрыть дверь, но Морган уперся в нее ладонью. Он был куда сильнее меня. Дверь осталась открытой.
– Я еще не кончил, Дрезден.
– А я – да. У меня был не день, а ад кромешный. Так что говори, что имеешь сказать, и выметайся.
Рот Моргана сложился в жесткую улыбку.
– Обычно я приветствую такую прямолинейность. Но не с твоей стороны.
– Тю, ты меня вообще не приветствуешь. Сейчас заплачу от досады.
Морган потеребил пальцем лямку сумки для гольфа.
– Я хочу знать, Дрезден, как вышло так, что Мэб явилась со своей проблемой именно к тебе. Единственное, что может сохранить твой статус в Совете – и это сваливается прямо к тебе в руки.
– Целомудренный образ жизни, – сказал я. – Плюс умерщвление плоти и узкая холостяцкая койка.
Морган посмотрел на меня лишенным эмоций взглядом.
– Думаешь, смешно?
– О, в том, что это смешно, я не сомневаюсь. Тебе это не нравится, но смешно.
Морган покачал головой.
– Знаешь, что я думаю, Дрезден?
– Ты? Думаешь???
Морган не улыбнулся. Сказал же я, ему это не нравилось.
– Я думаю, ты все это подстроил. Я думаю, ты заодно с вампирами и Зимней Королевой. Я думаю, это часть какого-то коварного замысла.
Я уставился на него. Я приложил все усилия, чтобы не засмеяться. Правда, я старался.
Ну, может, недостаточно старался.
Должно быть, мой смех пронял-таки Моргана. Он сжал кулак и с размаху двинул меня в живот. Я разом задохнулся и едва не упал.
– Нет, – сказал он. – Смехом ты не отделаешься, приятель, – он шагнул в комнату. Порог не заставил его даже поморщиться. Расставленные мной заговоры сработали через шесть дюймов, но предназначались они в основном для противостояния потусторонним существам, не людям. Морган крякнул, произнес несколько слов на каком-то гортанном языке – древне-немецком, возможно – и сделал рубящее движение рукой. Воздух зашипел и затрещал электрическими разрядами; с кончиков пальцев его разлетелись искры. Брезгливым движением он отряхнул руки и вошел.
Он огляделся по сторонам и снова покачал головой.
– Может, ты, Дрезден, и не такой уж и плохой человек, в конце концов. Но мне кажется, ты скомпрометирован. Если ты и не работаешь на Красную Коллегию, я уверен, они тебя используют. В обоих случаях, это представляет угрозу Совету. Которую проще всего устранить, устранив тебя.
Я сделал попытку вздохнуть, и в конце концов мне удалось выдавить из себя несколько звуков.
– Что, черт подери, вы хотите этим сказать?
– Сьюзен Родригез, – сказал Морган. – Твоя любовница, вампирша.
От ярости в глазах моих поплыли багровые круги.
– Она не вампир, – прорычал я.
– Они ее обратили, Дрезден. Оттуда не возвращаются. Это раз и навсегда.
– Они не успели. Она не обратилась.
Морган пожал плечами.
– Именно это ты и сказал бы, пристрасти она тебя к вампирской слюне. Ты бы говорил и делал все, как им удобно.
Я посмотрел на него, оскалившись.
– А ну угребывай из моего дома!
Он подошел к камину и взял в руки покрытую пылью открытку. Прочитал, фыркнул. Потом взял в руки фотографию Сьюзен.
– Красивая, – сказал он. – Впрочем, сейчас это ничего не значит. Все говорит в пользу того, что она была их пешкой с момента вашего с ней знакомства.
Я стиснул кулаки.
– Заткнись, слышишь? – прорычал я. – Заткнись и не смей отзываться о ней так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49