«Это был всего лишь сон, — твердила себе Вики, шагая в сопровождении своего спутника. — С вампирами и демонами я еще как-то справлюсь, но видения на такие темы — это уж чересчур». Хотя к чему ей приснился этот сон о Генри Фицрое, защищавшем фреску с изображением Девы Марии от вандала, смахивавшего на одного из «круглоголовых» Кромвеля, она понятия не имела. Возможно, это был знак. А может, ей все привиделось из-за удара по голове. Как бы то ни было, остатки сомнений насчет бывшего королевского бастарда-высочества, видимо, улетучились, и, хотя она была склонна думать, что это скорее фокусы подсознания, а не вмешательство Господа, Вики решила держать ухо востро. На всякий случай. «Хотя... погодите-ка минуту...»
— Вы меня выследили!
Генри настороженно улыбнулся.
— Я только что открыл вам тайну, которая могла меня погубить. Должен же был я посмотреть, как вы поступите.
Она почувствовала себя уязвленной, но вынуждена была признать разумность его поступка.
— Ну и?
Вампир пожал плечами.
— Нет, вы скажите первая.
Вики поправила на плече ремень от сумки.
— Я думаю, — медленно произнесла она, — что вы правы. Объединившись, мы смогли бы достичь лучших результатов. Можете считать, что у вас в этом деле появился напарник. — Она споткнулась, угодив в темную расщелину на тротуаре, но тут же выпрямилась, прежде чем Генри успел ей помочь, и сухо добавила: — Однако вам следует знать, что обычно я работаю только днем. — Еще не время объяснять ему причину. Пока, во всяком случае.
Фицрой кивнул.
— Меня это устраивает. Лично я, как вы, наверное, догадываетесь, чрезвычайно восприимчив к солнечному свету, поэтому могу работать только по ночам. Мы с вами разделим сутки пополам, так что у нас не будет перерыва в работе. Кстати о дневных часах. — Он бросил короткий взгляд на восток, откуда приближался рассвет. — Мне пора идти. Не могли бы мы обсудить все завтра вечером?
— Когда?
— Скажем, часа через два после захода солнца? Я как раз успею подкрепиться.
Вампир исчез, прежде чем Вики успела как-то отреагировать. Или согласиться.
— Что ж, завтра поглядим, за кем останется последнее слово, — фыркнула она и повернула к дому.
Солнце пробилось над горизонтом к тому времени, как она добрела до своей квартиры. Рискуя свернуть себе челюсть зевками, Вики упала на кровать.
Но не прошло и сорока пяти минут, как ее грубо разбудили...
— Где! Ты! Была! — Селуччи акцентировал каждое слово, немилосердно тряся ее за плечи.
Вики, никогда со сна не отличавшаяся быстротой реакции, позволила ему закончить предложение, прежде чем подняла руки и вырвалась из его железной хватки.
— Черт возьми, Майк, ты о чем? — Прикрыв глаза рукой от света люстры, другой рукой она схватила с тумбочки очки.
— Один из полицейских заметил, как кто-то засунул в «БМВ» женщину, по описанию похожую на тебя. Произошло это вскоре после полуночи, всего лишь в нескольких кварталах от того места, где нашли последний труп. Или ты теперь скажешь, что сегодня ночью тебя не было в районе Вудбайн?
Вики откинулась на подушки, вздохнула и поправила очки.
— А разве тебя это касается? — Бессмысленно было пытаться урезонить Селуччи, пока он не успокоится.
— Я скажу тебе, почему это меня касается. — Он вскочил с кровати и начал расхаживать по спальне: три шага и поворот, три шага и поворот. — Ты влезла в полицейское расследование, вот почему это меня касается. Ты была... — Внезапно он остановился и, сощурившись, ткнул обвиняющим перстом в сторону Вики. — Кто это тебя так приложил?
— Никто.
— Если никто, тогда откуда у тебя на скуле синяя шишка размером с грейпфрут? — прорычал Майк. — Это он? Тот парень, что затащил тебя в свою машину? — Селуччи снова присел на кровать и, протянув руку, повернул лицо Вики к свету.
— Да ты спятил! — Она отбросила его руку. — Но, видно, заснуть мне не удастся, пока ты не удовлетворишь свое совершенно неразумное любопытство. Так вот, я была в том районе. И я не очень хорошо вижу в темноте, о чем ты мне все время напоминаешь. — Она одарила его змеиной улыбкой. — Кое-что ты угадал. Ну как, полегчало?
Майк ответил ей такой же улыбкой и рявкнул:
— Валяй дальше.
— Я была с другом. А когда случайно поцеловалась с фонарным столбом, он отвез меня к себе. Решил удостовериться, что я не сильно пострадала. Теперь доволен? — Вики махнула на дверь и упала на подушки. — Тогда можешь убираться!
— Черта с два доволен. — Он хлопнул ладонью по спинке кровати. — После моего напарника ты самая худшая в мире врунья. Не тебе пытаться навешать мне лапшу на уши. Кто этот друг?
— Не твое дело.
— Куда он тебя отвез?
— Тоже не твое дело. — Она снова села в кровати и придвинулась к его лицу. — Ревнуешь, Селуччи?
— Ревную? Проклятье, Вики! — Он поднял было руки, словно намеревался снова ее встряхнуть, но в последнюю секунду передумал, встретив ее прищуренный взгляд и заметив, что она тоже подняла руки. — У меня в деле шесть трупов. Я не хочу, чтобы ты стала седьмым!
Вики заговорила очень тихо, но в ее голосе чувствовалась издевка.
— А разве ты не находился в тот же момент на передовой?
— При чем тут это? Я полицейский, и со мной на дело вышла половина копов всего города. А ты была одна!
— А-а. — Она схватила его за грудки и внезапно притянула к себе, так что их носы коснулись друг друга. — Значит, ты беспокоился обо мне? — процедила Вики сквозь стиснутые зубы, отчего скула сильно заныла, но так, по крайней мере, она удержалась, чтобы не перегрызть ему горло.
— Конечно, беспокоился.
— Тогда почему бы так прямо и не сказать вместо того, чтобы то ругать меня, то черт-те в чем обвинять!
Она с такой силой оттолкнула его от себя, что Селуччи пришлось уцепиться за спинку кровати, чтобы не упасть.
— Ну? — настаивала Вики, когда тот кое-как восстановил равновесие.
Майк отбросил тяжелую прядь со лба и пожал плечами. Вид у него при этом был немного смущенный.
— Это самое... я... не знаю.
Сложив руки на груди, Вики осторожно улеглась на подушки. В подобных обстоятельствах она поступила бы точно так же, поэтому решила больше не наскакивать на Селуччи. Кроме того, у нее ныла скула, раскалывалась голова и адреналина в крови было столько, что хватит на целую неделю бессонницы.
— Ты уже был дома? — спросила она.
Селуччи устало потер рукой глаза.
— Нет. Не успел.
Вернув очки на тумбочку, она похлопала по кровати рядом с собой.
Немного позже ее осенило.
— Погоди минуту... поосторожней со скулой... ты ведь несколько месяцев тому назад вернул мне ключ от моей квартиры. — Вообще-то он чуть ли не швырнул ей в лицо этот ключ.
— А у меня остался дубликат.
— Ты же говорил, что у тебя нет никаких дубликатов!
— Вики, это ты у нас никудышная врунья, а я — совсем другое дело. Ой, больно!
— Так и было задумано.
* * *
— Нет, ма, я не больна. Просто вчера допоздна занималась одним делом. — Вики зажала плечом телефонную трубку и налила себе кружку кофе.
На другом конце провода ее мать тяжело вздохнула.
— Знаешь, Вики, когда ты ушла из полиции, я надеялась, что теперь смогу перестать за тебя волноваться. Ты только посмотри, уже три часа дня, а ты еще не встала с постели.
Какое отношение имела вторая фраза к первой, Вики так и не поняла.
— Ма, я уже встала и пью кофе. — Она сделала шумный глоток. — И разговариваю с тобой. Чего еще ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты наконец нашла себе нормальную работу.
Вики прекрасно знала, как гордилась мать двумя ее наградами, заработанными в полиции, а потому пропустила последнее замечание мимо ушей. Она также знала, что со временем, если этого уже не случилось, ее мать станет пересыпать свою речь фразой «моя дочь, частный детектив», точно так, как раньше говорила «моя дочь, следователь отдела убийств».
— А кроме того, Вики, у тебя сегодня какой-то странный голос.
— Я поцеловалась с фонарным столбом. Теперь у меня небольшая шишка на скуле. Она слегка болит, когда я говорю.
— Это случилось вчера ночью?
— Да.
— Но ты же знаешь, что ничего не видишь в темноте...
Теперь настала очередь вздыхать ее дочери.
— Ма, ты начинаешь говорить, как Селуччи. — Тот, словно по сигналу, вылез из спальни, заправляя рубашку в брюки. Вики показала на кофейник, но Майк покачал головой и сунул руки в рукава пальто. — Погоди минуту, ма. — Прикрыв трубку одной рукой, Вики критически его оглядела. — Если и дальше так пойдет, то тебе следовало бы снова принести сюда бритву, а то ты сейчас похож на террориста.
Он поскреб подбородок и пожал плечами.
— У меня есть бритва в конторе.
— И найдется во что переодеться?
— Ничего, несколько часов им придется потерпеть вчерашнюю рубашку. — Майк наклонился и нежно ее поцеловал, стараясь не задеть расплывающийся фиолетово-зеленый синяк. — Нельзя надеяться, что ты прислушаешься к моим словам, если я попрошу тебя быть поосторожнее?
Она вернула ему поцелуй с тем пылом, на который была способна, и сказала:
— Нельзя надеяться, что ты прислушаешься, если я попрошу тебя перестать меня опекать, сукин ты сын?
Селуччи нахмурился.
— Потому что я прошу тебя быть осторожной?
— Потому что ты заранее предполагаешь, что я забуду об осторожности. Потому что ты заранее предполагаешь, что я непременно сделаю какую-нибудь глупость.
— Ладно. — Он поднял руки, сдаваясь. — А как насчет: «не делай того, чего я сам бы не сделал»?
Вики хотела было ответить: «Сегодня ночью у меня свидание с вампиром. Что ты скажешь об этом?», но передумала и вместо этого произнесла:
— Мне казалось, ты не хотел, чтобы я совершила какую-нибудь глупость.
Майк улыбнулся.
— Я позвоню, — сказал он и ушел.
— Ты еще там, ма?
— Меня не отпускают домой до пяти, дорогая. Где же мне еще быть? Что у тебя там творится?
— Это Майк Селуччи уходил.
— Значит, ты снова с ним встречаешься?
Хорошо бы поджарить тосты. Однако очень скоро выяснилось, что единственный оставшийся у нее кусок хлеба слегка заплесневел. Вики выбросила его в мусорное ведро и решила довольствоваться пакетиком дешевого печенья с шоколадной крошкой.
— Кажется, да.
— Что ж, как говорят люди, обычное дело для весны.
Голос у нее был неуверенный, поэтому Вики сочла за лучшее сменить тему. Ее мать несколько раз видела Селуччи, и, в общем, он ей понравился, просто она считала, что и дочь, и ее избранник только выиграли бы, если бы нашли себе пару поспокойнее.
— А разве уже весна? — Сильные порывы ветра, ударяясь в оконное стекло, размазывали то, что должно было быть дождем, но скорее напоминало дождь со снегом.
— Сейчас апрель, дорогая.
— Да, но какая у нас погода?
Ее мать рассмеялась.
— Идет снег.
Вики стряхнула с себя крошки и подлила в чашку кофе.
— Послушай, ма, этот разговор будет стоить твоему факультету целое состояние. — Ее мать последние восемнадцать лет работала секретарем у декана биологического факультета Королевского университета в Кингстоне и никогда не упускала возможности использовать свои привилегии на полную катушку. — Ты знаешь, мне всегда нравится болтать с тобой, но ведь у тебя, наверное, какое-то дело?
— Вообще-то я хотела узнать, не приедешь ли ты ко мне на Пасху?
— На Пасху?
— В этот уик-энд. Завтра я не работаю, в понедельник тоже, мы могли бы провести вместе целых четыре дня.
Темнота, демоны, вампиры и шесть человек, изуверски лишенных жизни.
— Не думаю, ма. Дело, над которым я сейчас работаю, не позволит мне отлучиться...
Выслушав еще несколько привычных фраз и пообещав не пропадать, Вики повесила трубку и перешла к тренажеру, чтобы справиться в равных долях с печеньем и чувством вины.
* * *
— Генри, это Кэролайн. У меня два билета на «Призрак оперы» на четвертое мая. Ты говорил, что хотел бы посмотреть, теперь у тебя появилась такая возможность. Позвони мне в ближайшие два дня, если будешь свободен.
Это было единственное сообщение на автоответчике. Генри покачал головой, сетуя на испытываемое им смутное разочарование. У Вики Нельсон не было причины позвонить. Той причины, о которой ему хотелось бы думать.
— Ладно, — сердито сказал он собственному отражению в старинном зеркале (его всегда смешило поверье, что его соплеменники лишены способности видеть себя в зеркале) над телефонным столиком, — скажи, почему я ей поверил. Обстоятельства вынудили? — Он покачал головой. — Нет. Обстоятельства складывались так, что мне следовало избавиться от этой дамочки. Гораздо более лаконичное решение с гораздо меньшим риском. Подумай еще. Она кого-то тебе напомнила? Если прожить достаточно долго, а в твоем случае так и есть, в конце концов каждый начнет напоминать тебе кого-то.
Отвернувшись от зеркала, Фицрой вздохнул и запустил пальцы в шевелюру. Он мог отрицать все, что угодно, но она действительно напоминала ему кого-то, не столько внешне, быть может, сколько манерой поведения.
Джиневра Вентреска была первой смертной, которой он доверился после перерождения. Были и другие, с которыми он играл в доверие, но в ее объятиях он становился самим собой, не нуждаясь в том, чтобы притворяться лучше, чем есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41