Как это странно, подумалось ему, что такое большое, сильное животное покорно сидящему на нем человеку. Ведь это человеку нужно куда-то ехать, а не ей, а она терпит дорогу, терпит ношу вместо того, чтобы одним движением сбросить его и убежать в степь. Или к реке, на зеленую траву.
Гэтан скосил глаза на Кэндо. Он не решился бы заговорить с ним, если бы тот тоже не взглянул на него.
– А почему ехать нужно человеку, а терпит лошадь? Она же сильнее.
Кэндо усмехнулся наивному вопросу парнишки.
– Так уж приучены лошади. Она не знает, что можно по-другому. Ее приучили.
Приучили. Гэтан снова взглянул на вздрагивающую перед ним лошадиную гриву. Слово-то какое – не выучили, не обучили, а приучили. Словно пришили, пригвоздили, приговорили. Да разве одних только лошадей? А сколько на свете людей, которые терпят, потому что это нужно другим…
– А люди как приучены? – спросил он Бесстрашного.
– Кто как.
– А они все приучены?
– Кто как.
– А как отличить, кто из них приучен, а кто нет?
Кэндо ответил не сразу.
– Они не знают, что можно по-другому, – сказал наконец он. – Им все известно заранее, они всегда знают, как поступить. Они предсказуемы. Они никогда не колеблются, не стоят перед выбором. Им не из чего выбирать.
Гэтан задумался. А сам он – кто он такой? Стоял ли он когда-нибудь перед выбором? Да, он колебался, сомневался перед отъездом из Илорны, слушая уговоры и причитания матери. Но сейчас, когда он оглядывался в прошлое, ему казалось, что не было никакого выбора, что иначе и быть не могло. Он был уверен только в одном – он терпел дорожные лишения не по чужой, а по своей воле.
Но это еще ничего не значило. На его глазах люди нередко действовали по чужой воле, считая, что это их собственная воля. Вдруг у него мелькнула убедительная мысль – все его скитания по Триморью были никому не нужными, кроме него самого. Он был не приучен.
Три дня спустя, когда они подъезжали к Ширану, Гэтан уже прилично держался в седле. Его тело пока еще ныло, но по крайней мере он больше не вызывал насмешливых взглядов встречных путников. Вечером все четверо по одному миновали городские ворота и съехались за ближайшим поворотом. Энкиль, хорошо знавший город, провел их переулками до гостиницы, в которой прежде жил Илдан.
Энкиль постучал в боковую дверь гостиницы и шепнул несколько слов слуге. Путников впустили через ворота для подвод и черным ходом отвели в комнаты наверху. Вскоре им принесли туда ужин.
– Вряд ли зеваки обратили на нас внимание, – сказал за едой Кэндо, который за время пути как-то незаметно оказался в роли главного, – но нам с Илданом лучше деpжаться скрытно. Я все-таки схожу в храм Арноры – там есть люди, знакомые с дворцовой стражей – но тебе, Илдан, лучше не маячить по городу. Тебя могут узнать, поэтому подожди нас в гостинице. Энкиль, а ты постарайся встретиться со своими друзьями из дворцовой прислуги – вдруг там объявились новости.
Гэтану он не сказал ничего. Из всех четверых в Ширане не видели только этого парнишку, но Гэтан не знал города и не имел здесь никаких знакомств, поэтому поручить ему было нечего. Тем не менее наутро он ушел в город, и у Илдана не нашлось никаких причин задерживать его в гостинице.
Вечером они снова собрались за ужином в комнате наверху.
– Что у тебя, Энкиль? – спросил Кэндо, когда слуга ушел.
– Ничего хорошего, – ответил тот. – Я встретил помощницу кухарки, когда та ездила на рынок за свежей зеленью к обеду. Она посадила меня к себе на повозку, и мы поговорили. По ее словам, кто-то из слуг подслушал, как Тубал говорил своим советникам, что его дочь сбежала с Дахатом.
Илдан вспомнил брезгливое выражение на лице Касильды, когда та упомянула Дахата.
– Это невозможно, – сказал он. – Она его терпеть не может. Да и зачем ей бежать с ним, если она могла просто выйти за него замуж?
– Да, мне тоже это показалось странным, – согласился с ним Энкиль. – Да и не только мне – вся прислуга во дворце удивляется. Я попросил узнать, что еще говорят во дворце, но уверен, что помощница кухарки рассказала мне все новости. Мимо ее ушей ничего не пролетает. Мало того, она рассказала мне и последние городские события. Оказывается, в город недавно приезжал Корэм, и на нем была повязка мстителя Аргиона.
Последнее сообщение Энкиля было уже не новостью для остальных. Весь Ширан только и говорил об этом.
– Я узнал немногим больше, – сказал Кэндо. – В ночь пропажи наследницы во время утреннего обхода выяснилось, что одна из боковых калиток оставалась не запертой на ночь.
– У парадных ворот дворца стража дежурит круглые сутки, – сказал Энкиль, знакомый с дворцовым распорядком. – А боковые калитки на ночь запирает начальник охраны. Это его обязанность, у прислуги этих ключей нет. Ночью никого не впускают и не выпускают, но если у кого из слуг есть срочное поручение, они ходят через парадные ворота.
– Значит, ключ был подделан, – предположил Илдан.
– Необязательно, если вспомнить поведение Тубала, – заметил Кэндо. – Начальник охраны мог просто получить приказ оставить калитку незапертой.
– Это можно как-то выспросить у него?
– Даже если бы он был моим лучшим другом, он был бы дураком, если бы проболтался, – пожал плечами Бесстрашный. – Но он не мой друг. И не дурак – иначе не стал бы начальником охраны. Нам еще повезло, что на утреннем обходе был приятель одного из послушников Арноры, иначе мы не узнали бы и этого.
– А я разговаривал с хозяином гостиницы, – стал рассказывать Илдан. – Старик очень переживает за девушку. Он сказал мне, что хотел завещать ей гостиницу – ей и ее будущему мужу – и пообещал дать нам денег на поиски, сколько понадобится. Он пользуется доверием Касильды – она говорила мне, что известит меня через него, если будет нужно. Я спросил его, но она не оставляла никаких сообщений.
– Я тоже кое-что узнал, – сказал вдруг Гэтан. – Отряд, который Дахат оставил Шебе, выехал из Ширана на другой день после самого Дахата, через северные ворота рано утром, еще до зари. Им открыли ворота по приказу самого правителя. С ними была большая черная карета.
Три пары глаз мгновенно повернулись к нему.
– Как? Как ты это узнал?!
– Повезло немного, – смутился под взглядами товарищей Гэтан. – Я подумал, что если Энкиль расспросит слуг, Кэндо стражу, а Илдан хозяина гостиницы, то отрядом, оставшимся с Шебой, вроде бы не занимается никто. Я поразмыслил над этим и решил, что если отряд остался в городе, это будет нетрудно узнать в казармах, а если выехал, то скорее всего через северные ворота. С утра я пошел в казармы, покрутился там и узнал, что отряда в городе нет. Тогда я пошел к северным воротам. При казармах я видел трактир, поэтому сказал стражникам, что работаю в том трактире и что хозяин послал меня искать одного злостного должника из конников, а тот говорил, что скоро уедет с отрядом, но заплатит долг до отъезда. Затем я сказал, что должник вторую неделю не появляется в трактире и хозяин послал меня узнать, не выезжал ли из города конный отряд.
– Ну, и…? – заинтригованно спросил Илдан.
– Те, которые стояли у ворот, не знали ничего. Я сказал им, что хозяин выпорет меня, если я ничего не узнаю, они пожалели меня и послали в пивную на площади, где сидели их сменщики.
– А те знали?
– Мне даже и выспрашивать ничего не пришлось. Один из них как раз хвастал, что разговаривал с самим Корэмом, мстителем Аргиона. Я стал слушать, и он обрадовался этому, потому что всем уже надоел со своим рассказом. Он сказал мне, что первым видел, как мститель Аргиона въезжает в город. Когда я спросил, о чем с ним разговаривал Корэм – просто так, чтобы сделать человеку приятное – он сказал, что тот спрашивал его о карете. Ну, слово за слово выяснилось, что с каретой были два десятка конников и женщина, «девка с мечом», как он выразился, у которой был приказ правителя выпустить их из города.
– А кто был в карете? – спросил Кэндо. – Ты это спрашивал?
– Да. Стражник сказал, что не видел. Женщина показала ему бумагу с печатью и велела поторапливаться. Они выехали из города еще до зари и помчались галопом.
– Там должна быть наследница, – заявил Илдан. – Все сходится – она пропала, отец ее не ищет. Я знаю, что он настаивал, чтобы она вышла замуж за Дахата, но она отказалась наотрез. Я разговаривал с ней и видел, как она настроена. Она не хочет быть женой Дахата, она хочет сама править Саристаном и ее не остановит даже угроза войны с Хар-Наиром. Это отец выдал ее Дахату, ничего другого я просто представить не могу.
Кэндо в задумчивости оперся подбородком на подставленный кулак.
– Придется согласиться с тобой, Илдан, – сказал он. – Ты лучше нас знаешь политические тонкости и разбираешься в них. Можно было бы поискать в Ширане еще, но если наследница попала к Дахату, то время куда дороже, чем если она сидит где-нибудь под замком у отца. Наверное, будет правильным, если мы немедленно отправимся вдогонку. Говоришь, хозяин обещал нам денег на поиски?
– Да.
– Значит, ничто не мешает нам выехать завтра же.
Илдан во второй раз передумал отправлять Гэтана домой. Узнав, что его попутчик не умеет ездить верхом, он мысленно поклялся посадить его в Ширане на первый же корабль до Илорны. Гэтан был слабосилен, не умел владеть мечом, а в галопе свалился бы с коня, не проскакав и сотни шагов. Хотя этот парнишка, со всей его беспомощностью, не мешал и не надоедал в пути, Илдану не хотелось иметь его гибель на своей совести. Но когда Гэтан так ловко догадался разузнать об отряде Шебы, Илдан засомневался в правильности своего решения, да и на коне тот держался гораздо лучше, чем несколько дней назад. Илдан поглядывал на Кэндо – может быть, тот выскажет что-нибудь против участия в поездке Гэтана или Энкиля, но Бесстрашный молчал. Наконец он спросил об этом напрямик, когда они оказались с глазу на глаз:
– Кэндо, Тебе не кажется, что Гэтану с Энкилем опасно участвовать в этом деле?
– Не маленькие, сами знают, что делают.
– Но они могут затруднить поиски. Я боюсь, что вместе с наследницей придется спасать еще и их.
– В чем-то и они могут пригодиться. Они хороши хотя бы тем, что нисколько не похожи на людей, спасающих наследниц. А затруднения возникают не от слабости, а от неверных действий. Как бы ни был человек силен – взять хотя бы тебя или меня – он бессилен против армии, даже против отряда. Не думаешь же ты, что мы там вступим в открытый бой?
По правде говоря, Илдан пока вообще не думал об этом. Ему казалось, что главное – это отыскать Касильду, а остальное уладится само собой. У него не нашлось возpажений пpотив слов Кэндо.
На следующий день Энкиль с Гэтаном прошлись с утра по городским лавкам, чтобы купить припасы и снаряжение в дорогу. Кэндо Илданом, остались в гостинице – обоим было лучше не появляться на городских улицах после того, как они разделались с посланцами Тубала. Ближе к обеду они по очереди выехали из города через северные ворота. Днем на дороге было людно, поэтому никто не обратил внимания на случайных всадников. Разве только Бесстрашный, вопреки традиции послушников Аргиона ехавший верхом, привлек несколько любопытных взглядов.
Все четверо съехались у моста и перехали на другой берег Синды. Дорога в Хар-Наир шла через сухую степь, почти пустыню. До горизонта расстилалась желто-бурая глинистая почва, покрытая потрескавшейся коркой, из щелей которой выглядывали редкие пучки жесткой травы. Изредка встречались зеленовато-бурые охапки живучей степной колючки.
По корке среди множества отпечатков копыт тянулись две неглубокие, едва заметные колесные колеи.
– Это дорога в Тахор? – засомневался Илдан. – Неужели здесь ездят люди?
– В это время года почти не ездят, – отозвался Кэндо. – Сухо, жарко, мало корма для коней. Дорога не торная, бывает, что ее заносит пылью, поэтому вдоль нее натыканы вешки из ветвей степной колючки. По пути здесь выкопано достаточно колодцев, но ведра нужно иметь свои. И веревку, потому что вода стоит глубоко. Здесь ездят весной, когда в степи много зелени, или осенью, во время дождей.
– Тебе знакома эта дорога? – Илдан давно отбросил церемонии и обращался к своим спутникам попросту, как и они к нему.
– Да, я проходил по ней. Однажды. Думаю, мы проедем, хотя лошадей нужно беречь. Отряд Дахата ведь проехал. – Кэндо кивнул на следы копыт и колес, заметные на сухой, твердой почве даже две недели спустя. – Там наверняка захватили с собой овес для коней.
Они тоже везли полмешка овса, притороченные к седлу Гэтана как самого легкого из всадников. Овес был куплен по настоянию Кэндо.
– А долго нам ехать? – спросил Илдан.
– Неделю через эту сушь, затем еще два дня по зеленой равнине. Там низменные места, где растет не только трава, но также деревья и кустарники, особенно в пойме Тильбы. На пересечении дороги с Тильбой расположена крепость Кай-Кенор – сторожевой пост Хар-Наира, построенный во времена распада Триморской империи. В крепости всегда стоит сильный отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56