Он повернулся, застыл на месте, зажмурился, помотал головой, открыл широко глаза.
- Б-боря... это что?.. - спросил Алексей Палыч.
Борис, встревоженный тоном и выражением лица учителя, медленно повернул голову, и глаза его тоже расширились.
- Кажется, мальчик...
На столе, возле катушки, в окружении безмолвных приборов лежал голый младенец.
- Чепуха... - пробормотал Алексей Палыч.
Он сорвался с места и подбежал к двери, подергал ее. Дверь была заперта. Ключ, как обычно, торчал с внутренней стороны.
- Дурацкие шутки! - сказал Алексей Палыч.
Младенец снова коротко завопил, и крик его на этот раз был вполне человеческий и вовсе не похож на петушиный.
- Это ты его принес? - спросил Алексей Палыч.
- Я... не принес... - тихо ответил Борис.
- Где ты его взял? Отнеси сейчас же обратно!
- Да Алексей Палыч... - проговорил Борис и умолк.
Тут до Алексея Палыча наконец дошло, что дверь была заперта, что Борис все время находился у него на глазах и что еще минуту назад на столе не было ничего, кроме приборов.
Алексей Палыч на цыпочках подошел к столу и, склонив голову набок, уставился на младенца.
Сейчас учитель был похож на курицу, которая увидела червяка, но не решается его клюнуть.
Ребенок лежал спокойно: щечки его светились румянцем, гладкая кожа слегка отливала синевой - скорее всего потому, что в подвале горели лампы дневного света. Если бы Алексей Палыч не был так растерян, он должен был заметить одну весьма важную особенность на теле ребенка. Вернее, отсутствие особенности. Но в тот момент сознание Алексея Палыча было слегка затуманено.
Он медленно протянул руку и дотронулся до мальчика. Палец его ощутил живое тело. Мальчик зашевелил губами.
- Дурацкие шутки, чепуха, - ровным голосом произнес мальчик.
- Что? - спросил Алексей Палыч, но тут же не поверил ни глазам своим, ни ушам и повернулся к Борису. - Это ты сказал?
- Это он сказал, - ответил Борис.
- Чепуха... - растерянно повторил Алексей Палыч. Младенец тут же послушно согласился:
- Чепуха.
- Он не имеет права говорить! - крикнул Алексей Палыч Борису. Ему всего месяца три-четыре!
- Три-четыре, - тут же отозвался младенец. - Сейчас мы ее перемота...
- Он повторяет ваши слова, - сказал Борис.
- Да ты пойми, Боря!.. - с отчаянием сказал Алексей Палыч. - Он не может ничего повторять! В его возрасте не говорят еще ни "мама", ни "папа".
- Папа, - сказал младенец.
Алексей Палыч нервно засмеялся. Смех получился визгливый, неестественный.
- Кажется, он думает, что его папа - я. А кто же тогда мама? обратился он к мальчику.
- Мама, - сказал мальчик.
- Боря, ты что-нибудь понимаешь?
- Он повторяет ваши слова.
- Но почему только мои, а не твои? - спросил Алексей Палыч, как будто именно это было сейчас самым главным, и тут же спохватился: Господи, о чем я тебя спрашиваю? Слушай, Боря, ударь меня, пожалуйста, чем-нибудь, только побольнее.
- Зачем?
- Затем, что если я сплю, то мне больно не будет, а если не сплю, то боль ерунда, по сравнению с тем... с тем... сравнительно... запутался Алексей Палыч и умолк.
- Вы не спите, Алексей Палыч, - сказал Борис.
Конечно, Борис тоже был удивлен.
Он был удивлен, но не ошарашен. Он никогда не интересовался тем, в каком возрасте начинают говорить дети. Кто их знает, может быть, они начинают лепетать еще до рождения. Боря видел говорящего голого ребенка, значит, перед ним и был всего-навсего голый говорящий ребенок. Непонятно, конечно, как он очутился в подвале и почему его не заметили сразу. Нужно было это выяснить и отнести его к маме.
- Значит, ты его видишь? - спросил Алексей Палыч.
- Вижу, - ответил Борис.
- Какой он?
- Голый такой... маленький... голубой немножко.
- Да-да, - согласился Алексей Палыч. - Голубой... Двоим одинаковый сон присниться не может. И как он здесь оказался?
- Может быть, из шкафа выполз? - предположил Борис, взглянув на шкаф, который стоял вплотную к столу.
- А как он попал в шкаф? - спросил Алексей Палыч. - И зачем он туда попал? Ты никому не давал ключи?
- Никогда не давал.
- Выронить нигде не мог?
Борис пошарил в кармане, достал ключ от наружного замка, ключ от двери и показал их учителю. Алексей Палыч вздохнул и снова уставился на малыша, словно на гладком его животике, слегка отливающем голубизной, надеялся прочитать ответ.
На гладком животике...
На совершенно гладком!
Именно сейчас, глядя на малыша, Алексей Палыч уловил какую-то неправильность в его теле: чего-то там не хватало. Когда же Алексей Палыч понял - чего, то так изумился, что забыл, как это называется.
- Что это такое? - Алексей Палыч осторожно прикоснулся пальцем к младенцу.
- Живот.
- А что тут должно быть? - спросил Алексей Палыч.
- Живот и должен... - неуверенно ответил Борис. Поведение учителя начинало ему не нравиться.
- Тут должен быть пупок, - упавшим голосом сказал Алексей Палыч.
- А пупка нет, Алексей Палыч! - радостно провозгласил Борис, будто на этом открытии кончились все затруднения.
- А где же он? - тихо спросил Алексей Палыч, машинально проверяя свой собственный пупок, который оказался на месте.
- Пупка нет... - равнодушно промолвил младенец.
- И он говорит, хотя не должен... и двери были заперты... и... и... - Алексей Палыч запнулся, потому что догадка, мелькнувшая в его мозгу, была невероятна и... совершенно реальна.
Алексей Палыч медленно повернулся к окну. Аккуратная дырочка в оконном стекле осталась на своем месте. Дырочка, которой пять минут назад еще не было. Сквозь нее виднелся кружочек темного неба с неяркой звездой.
И внезапно Алексей Палыч сложил в единый ряд все события. Эти события прошли перед его глазами, словно кадры на фотопленке.
Рука Бориса, тянущаяся к розетке.
Вспышка на боковой стороне катушки.
Голубоватый луч, протянувшийся к этой вспышке.
Младенец, словно из воздуха возникший на столе.
Возникший, словно из воздуха.
Да, из воздуха...
И крик послышался в то же мгновение.
И младенец заговорил, хотя не мог, не должен был этого делать!
И у него не оказалось пупка...
- Ты знаешь, Боря, - запинаясь, сказал Алексей Палыч. - Кажется, у него... кажется, ему не четыре месяца... Ему... всего несколько минут.
День 1-й
Так все это продолжилось
Удивить человека в наше время не так-то просто. Вот уже много лет наука и техника работают на то, чтобы начисто отбить у него эту способность.
Атомами теперь только в пинг-понг не играют.
Сверхзвуковой самолет - пожалуйста, вот он: с поникшим клювом, похожим на загрустившую птицу. Сколько пассажиров вмещаются в эту птичку? Пятьсот? А я думал, больше. А сколько лёту от Москвы до Владивостока? Пять часов? А я думал - меньше...
Выстрелили в Венеру - попали. Пульнули по Марсу - тоже не промахнулись. Фотографии - так себе: пыль да камни. Людей не обнаружили. А еще говорили...
Американский космонавт Алан Шепард высадился на Луну. Он что, восхитился и упал в обморок от восторга? Нет. Он вынес из кабины клюшку, мяч и попытался разыграть партию в гольф [1]. Лунную пыль, поднятую при ударе клюшки, телевидение разнесло по всей планете. ------[1] _Гольф_ - такая заграничная игра не для бедных. ------
В общем, мы давно уже посылаем людей _туда_. Пора бы уже кому-нибудь прибыть _оттуда_?
Борис Куликов если и удивился, то вовсе не тому, что младенец прибыл _оттуда_, а скорее тому, что это случилось так просто. А вот Алексей Палыч, когда все понял, то понял, что ничего не понял. Еще бы немного - путь ему оставался один - в отделение неврозов, прямо в руки к родной жене. Но тут вступили в действие тормоза, которые имеются в мозгу у каждого человека. Алексей Палыч заставил себя сосчитать до двадцати. Способность мыслить вновь вернулась к нему.
- Боря, - сказал Алексей Палыч чужим голосом, - он не из Солнечной системы.
- Это, вы думаете, из-за пупка? - спросил Борис.
- Нет. Просто ни на одной из планет системы нет условий для жизни такой... такой формы.
"Форма" спокойно лежала на столе и, скосив глаза, внимательно слушала Алексея Палыча. Затем "она" потянулась рукой к катушке.
- Нельзя! - воскликнул Алексей Палыч. - А то будет это... бо-бо будет!
Мальчик отдернул руку.
- Понимает! - ответил Борис. - Откуда он русский знает, а, Алексей Палыч?
- Совпадение. Ничего не знает, - сказал Алексей Палыч и тут же раскаялся, потому что младенец посмотрел на него и проговорил:
- Бо-бо, Алексей Палыч...
Алексею Палычу вдруг подумалось, что гость из чужого мира не просто повторяет слова, а передразнивает его. Уж слишком осмысленным был его взгляд.
Андрюшенька в таком возрасте... Впрочем, о каком возрасте можно говорить? При таком росте... при таких размерах... Андрюшенька едва-едва плакать научился по-настоящему.
- Эй, - сказал Алексей Палыч, обращаясь к младенцу, - если ты меня понимаешь, то скажи: один, два, три, четыре... Ну, говори.
- Три, четыре, - отозвался младенец.
Борис засмеялся.
- Он просто повторяет, как попка. - Борис наклонился над мальчиком. - Скажи: пятью пять - двадцать пять.
- Двадцать пять, - послушно повторил мальчик.
- Видите? - сказал Борис. - Он повторяет последние слова. Он еще ничего не соображает. Они что, не могли прислать кого-нибудь поумнее?
Алексей Палыч пожал плечами.
- Так поступили бы мы. Но почему нужно их мерить по человеческой мерке? Мы все ждем, что нам пришлют из космоса таблицу умножения или схему строения атома водорода... Это мы и без них знаем. Скорее всего они сделают то, что нам и в голову не приходит. Почему бы им не послать на Землю младенца? Он вырастет на Земле, получит земное воспитание и образование... Он сможет рассказать им все о нас, что мы знаем о себе сами. А может быть, даже больше. Да, да! - воодушевился Алексей Палыч. - Теперь я понимаю, что именно так поступил бы на их месте. Мы все ищем в космосе шифрованные сигналы. Мы забываем о том, что никто не может установить с человеком контакт лучше самого человека. А ведь он - человек и будет расти.
- Вы думаете, он вырастет? - спросил Борис.
- Не сомневаюсь. А теперь ты скажи, что мы с ним будем делать?
- Отнести в детский садик?
- Нас спросят, откуда мы его взяли.
- Мы все расскажем.
- Ты сумеешь объяснить? - усмехнулся Алексей Палыч. - Я, например, не берусь объяснить даже своей жене. Впрочем, ей - в особенности. Мы с тобой, Боря, попали в нелегкое положение. Иди ты лучше домой. Я скажу, что был здесь один.
- Нет, - Борис замотал головой, - пускай мы вместе... Вам одному могут не поверить.
- Ну что ж, - сказал Алексей Палыч, - вместе так вместе. Будет хотя бы с кем играть в шахматы в сумасшедшем доме.
- Алексей Палыч... - сказал Борис. - Знаете что, Алексей Палыч... Давайте его вообще покуда никуда не отдавать. Он нам еще пригодится.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне нужно подумать до завтра.
- А если он погибнет до завтра?
- Чего это он погибнет, если голый через космос летел?
- Я не думаю, что он летел именно в таком виде, - сказал Алексей Палыч и улыбнулся впервые за весь вечер. - До ближайшей звезды четыре световых года, так недолго и простудиться. Скорее всего он родился... то есть я хочу сказать - образовался на этом столе.
- Как это образовался? - спросил Борис. - Он ведь живой...
- Существует гипотеза, - сказал Алексей Палыч. - В принципе человека можно, грубо говоря, разобрать на атомы, передать информацию по какому-нибудь каналу [1] и собрать его снова на другом конце канала из такого же материала. Скорее всего, это для них уже не фантастика. ------[1] Имеется в виду канал связи. Например - телеграф, а вовсе не канал Москва - Волга. ------
- Алексей Палыч, - снова попросил Борис, - ну, давайте оставим его хоть на один день. Ничего ему не сделается. Все равно уже ночь. Ну, куда мы его понесем?
- Честно говоря, - сказал Алексей Палыч, - я и сам не знаю, что с ним делать. Правильней всего было бы пока отнести его к нам домой. Но как я объясню все жене? Женщины не всегда верят даже тому, что видят, а ведь она не видела, как он появился.
- Да, женщины, они вообще... - согласился Борис, понимая, что Алексей Палыч начинает поддаваться.
- А все-таки, может быть, лучше его отнести?
- Куда?
- Гм... - сказал Алексей Палыч. - В родильный дом, что ли... Так он уже, в известном смысле, родился. Ясли закрыты. Милиция?.. Нет, милиция тут ни при чем. Да и не примут его нигде без документов. Вот если бы они с ним документы прислали... В общем, ничего я, Боря, не знаю.
- Значит, пока оставим, - сделал вывод Борис. - А завтра я принесу список.
- Какой список?
- Еще не знаю какой.
Алексей Палыч внимательно взглянул на Бориса, но не стал выяснять, о каком списке идет речь, решив, что в списке будут перечислены меры по спасению мальчика.
- Ну что же, думай... - сказал Алексей Палыч. - Две головы всегда лучше, чем одна. Но вдруг он начнет кричать и его услышат... Ты представляешь, в чем нас могут обвинить?
- Он не будет кричать. Не будешь? - обратился Борис к младенцу.
Мальчик улыбнулся и помотал головой.
- Понимает! - обрадовался Борис. - Я же говорил, что он понимает!
- Ты говорил, что он повторяет слова, - уточнил Алексей Палыч.
- А теперь уже понимает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29