- спросил мальчик.
- Перестань дурака валять!
- А ты не поздоровался. Мне Палыч говорил, что, когда приходишь, всегда нужно здороваться.
Борис мельком взглянул на учителя. Тот пожал плечами.
- Ну, привет, привет, - усмехнулся Борис. - Что еще скажешь?
- Привет, - дружелюбно сказал мальчик. - Ты только не говори так громко. Мне это почему-то неприятно.
- Почему-то? - иронически переспросил Борис.
- Да, - серьезно ответил мальчик. - Только я не знаю почему.
Алексей Палыч положил Борису на плечо руку.
- Боря, - сказал учитель, - ты все-таки с ним помягче. Ты не забывай, кто он.
- Алексей Палыч! - возмутился Борис. - Что ж, так всегда будет?! Он будет все ломать, а его - по головке? Если бы я столько наломал!..
- Ты и ломал, - сказал Алексей Палыч. - Пылесос, например.
- Правильно, - согласился Борис. - Но сколько мне было лет - и сколько ему.
- А сколько ему? - спросил Алексей Палыч.
- Сколько тебе лет? - спросил Борис.
- Не знаю. А сколько нужно?
Борис ничего не ответил, только вздохнул - усталым таким, родительским вздохом. Он был очень сердит в эту минуту. Ведь столько труда затрачено на лабораторию. Его личного труда и его выдумки. И тут появляется какой-то дурачок с какой-то дурацкой планеты и наводит свои порядки, вместо того чтобы подарить летающую тарелку или хотя бы лучевой пистолет. Правда, мальчишка не спорит и выглядит виноватым, но это почему-то злит еще больше. Не будь здесь Алексея Палыча, космический гость получил бы пару затрещин.
Воспользовавшись минуткой молчания, Алексей Палыч вытащил из портфеля булочки, сосиски и протянул их мальчику.
- На, поешь.
Мальчик взял одну булочку.
- Когда тебе что-то дают, нужно говорить "спасибо", - сказал Борис.
- Спасибо, - повторил мальчик и завертел булочку в руке, не зная, что с ней делать.
- Кусай, - сказал Алексей Палыч и щелкнул зубами, показывая, как нужно обращаться с булочкой.
Мальчик откусил кусочек, проглотил и положил булочку на стол.
- Не хочу.
- Ты что, вообще никогда не ешь? - спросил Борис.
- Я могу. Но я не хочу.
- Хочу, не хочу - это все на твоей планете осталось, - строго сказал Борис. - У нас нужно есть.
Мальчик, морщась, проглотил и булочки и сосиски. И лицо его, пока он ел, снова чем-то напомнило Борису брата Серегу, когда тот попадал в безвыходное положение.
- А теперь, - сказал Борис, - давай наводить порядок. Ты будешь все ставить на место, как было. Чего не понимаешь, спрашивай. Мы тебе поможем. Так, Алексей Палыч?
- Так, так... - согласился Алексей Палыч, глядя на Бориса внимательно, будто открыл в нем что-то новое. - Так, давай попробуем.
Пока лаборатория принимала нормальный вид, в ней ничего интересного не произошло.
Но в это время поблизости происходили другие события, от которых и в лаборатории скоро станет интересно.
Дело в том, что разведка Бориса оказалась точной только наполовину: пожарный инспектор на самом деле ушел из школы, но он собирался в нее вернуться.
Часа два он бродил по школе, осматривал распределительные щиты, проводку, выворачивал пробки и даже иногда зачем-то нюхал. Ничего опасного в пожарном смысле ему обнаружить не удалось. И никто не заподозрил, что в смысле этом наиболее опасным являлся сам инспектор.
Ибо в груди у него бушевал пожар.
Пожар этот разгорался постепенно в течение ночи. Накануне вечером инспектор закусывал селедкой и съел их четыре штуки.
Пожар не удалось потушить утром ни холодным молоком, ни кефиром.
Мучась от сжигавшего его внутреннего огня, инспектор ходил по школе. Даже огнетушители вызывали у него воспоминания о чем-то шипучем, прохладном, приятно освежающем горло. Наконец инспектору стало невмоготу бороться с внутренним пламенем. Так и не осмотрев подвал, инспектор устремился в столовую, решив вернуться попозже.
Пока инспектор глоток за глотком поливал пивом пылающий внутри костер, в лаборатории инструменты и приборы постепенно возвращались на свои места. Когда же он решительным шагом подошел к двери и подергал ее, то предпринимать что-либо было уже поздно.
- Кто там? - спросил Алексей Палыч.
- Инспектор...
Спрятаться в лаборатории было совершенно негде.
Спустившись на три ступени, инспектор увидел троих людей: двух ребят и одного взрослого, которого знал довольно давно.
- Ну, как тут у вас в нашем смысле? - спросил инспектор, протягивая Алексею Палычу руку.
- По-моему, все хорошо. Сам делал, в соответствии с наставлением, - почтительно сказал Алексей Палыч, кося глазами в угол, куда Борис успел затиснуть мальчишку.
- Ну, это мы посмотрим, хорошо или плохо. Силовой ввод есть?
- Вот, к станку.
Инспектор подтащил табуретку в угол.
- Ну-ка, мальчик, подвинься, - попросил он, отодвигая рукой пришельца.
Как ни старался Борис заслонить мальчишку, взгляд инспектора все же скользнул по невысокой фигурке, закутанной в одеяло. Только скользнул, не более.
Проверив ввод силового тока, инспектор занялся остальной проводкой. Он влезал на верстак, на стол, светил в темных местах своим фонариком.
Инспектор работал не спеша, добросовестно, не отвлекался, задавал вопросы только по делу, но, видно, какая-то посторонняя мысль сверлила его затылок. Какую-то ненормальность, желание что-то скрыть ощущал инспектор во всеобщем молчании... От инспектора почти всегда пытались что-то скрыть. Но ведь здесь проводка-то была в полном порядке!
Наконец инспектор нащупал эту мысль. Он развернулся на табуретке.
- А чего это вы мальчишку в одеяло закутали?
- Видите ли... - пробормотал Алексей Палыч. - Это в целях...
- Репетиция, - быстро сказал Борис первое, что пришло ему в голову.
- Ага, ага, - согласился инспектор, сразу утрачивая любопытство; репетиция была словом привычным, житейским; во Дворце культуры инспектор бывал часто.
Осмотр заканчивался. Инспектор поковырялся в щитке с пробками, слез с табуретки, потер ладонь о ладонь.
- Вроде все в норме. Хотя не мешало бы вас и оштрафовать.
Оживший было Алексей Палыч снова завибрировал:
- За что же нас штрафовать?
- А так. Для порядка. Чтобы не репетировали.
Последнюю фразу инспектор произнес в шутку. Он даже улыбнулся, что в практике инспекторов равносильно дикому хохоту. Но его собственные слова самому же ему кое-что напомнили.
- А почему вы тут репетируете? - спросил он, отыскивая глазами мальчишку.
- Это мой брат, - быстро сказал Борис.
- Ага, - кивнул головой инспектор, которому слова Бориса ровно ничего не объясняли. - Брат - это хорошо.
Попрощавшись с Алексеем Палычем, инспектор ушел, унося смутное ощущение, что в лаборатории все-таки есть какой-то непорядок.
Алексей Палыч запер дверь и вытер платком лицо.
Борис хлопнул мальчика по спине. Тот посмотрел на Бориса с удивлением.
- Ты - молоток, - сказал Борис.
- Молоток? - повторил мальчик.
- Молоток - это значит молодец. Молодец, что молчал. А то бы мы погорели.
- Погорели? - снова спросил мальчик.
- Ну, засыпались бы, понимаешь?
Мальчик отрицательно покачал головой.
- Засыпались - это значит... - уже с некоторым раздражением сказал Борис. - Это значит... это значит... - Борис умолк, взглянув на Алексея Палыча, и увидел, что тот улыбается.
Борис нахмурился.
- Засыпался - это означает, что... - начал Борис, как на уроке. Что... что человек хочет что-то скрыть, а его... разоблачают. Ты молчал, и поэтому ты не засы... поэтому инспектор не догадался, что мы тебя скрываем.
- Теперь понятно, - сказал мальчик. - Это же очень просто. Удивительно, что я сразу не понял.
- Ты бы лучше подключился, тогда не придется объяснять по десять раз, - посоветовал Борис.
- Подключился? А что такое - подключиться?
- Да не темни ты! - тоскливо сказал Борис. - Ведь мне же Алексей Палыч все рассказал. Ты и сам слышал.
- Я слышал, - согласился мальчик. - Но я все равно не понимаю, что такое "подключиться". А еще больше не понимаю, что такое "темнить".
- Темнить - это значит скрывать правду! - заорал Борис. - А говорить "еще больше не понимаю" - неграмотно! Надо говорить "еще меньше понимаю"!
- Ты опять говоришь очень громко, - сказал мальчик. - Когда ты говоришь громко, я еще меньше понимаю. Но я не скрываю правду.
Борис, обессилев, плюхнулся на табурет. Он посмотрел на Алексея Палыча, словно призывая того в свидетели тупости инопланетных жителей.
Другой бы на месте Бориса мог насладиться чувством превосходства; это чувство согревает души многих людей. Некоторые способны годами копаться в себе, выискивая, чем же они лучше других. Есть и такие, кто может потратить на это всю жизнь. И тогда, устав от поисков, они неожиданно обнаруживают это превосходство. Им, к сожалению, оказывается возраст.
Борис Куликов был не из этой породы. Он умел работать. Он знал, что может и чего не может. Если кто-то из его одноклассников не мог решить несложной задачи по математике, Борис не хохотал и не издевался над ним. Но и не помогал. Таких он просто не замечал. Борис всегда шел вперед. На этом пути он никого не отталкивал, но никого и не увлекал за собой. Он делал свое дело, и из этого всегда что-нибудь получалось. Теперь же с мальчишкой не получалось ничего. И даже Алексей Палыч, с которым все всегда у Бориса ладилось, теперь ничего придумать не мог, а плыл по течению.
Вместо того, чтобы посочувствовать, Алексей Палыч сказал:
- Боря, а ведь ты не соврал, когда сказал инспектору, что мальчик твой брат. Вы и есть братья - по разуму.
- У меня таких братьев - целый класс, - буркнул Борис. - Только они умнее.
- Боря, я понимаю тебя, - стараясь говорить как можно мягче, произнес Алексей Палыч. - Я тем более понимаю тебя, потому... ну, потому что видел много разных ребят. Бывали и такие, от которых просто в отчаяние приходишь. Но они понимали, что делали. А наш гость не делает ничего назло. Он ведет себя как положено ребенку: если не понимает - спрашивает. Неужели ты хочешь, чтобы его "отозвали" только за это? Для меня само это слово звучит как-то жестоко. Будто не "отозвать", а убить.
Мальчик шевельнулся.
- Что такое "убить"? - спросил он.
- Это... ну, как тебе объяснить... - сказал Алексей Палыч. - Это так, вроде "отозвать".
- Отозвать?
- Да. Когда тебя отзовут, ты ведь с нами больше не будешь.
- Я с вами, - сказал мальчик. - Кто меня отзовет?
Алексей Палыч многозначительно посмотрел на Бориса.
- Никто тебя не отзовет, - сказал он. - Ты будешь с нами. Это была шутка.
- Что такое шутка?
На этот раз в затруднении оказался и Алексей Палыч.
- Боря, - сказал он, - ты у нас специалист по переводу с русского на русский. Может быть, попробуешь?
- Не могу я, Алексей Палыч [1], - взмолился Борис. - У меня и так в голове как будто каша. Я тебе потом объясню, - сказал он мальчику. - Ведь не горит у тебя? ------[1] Автор тоже затрудняется объяснить, что такое шутка. У одного из племен Южной Америки шуткой считается столкнуть человека в водопад. У некоторых наших ребят шуткой считается подложить своему товарищу на сиденье кнопку. Очевидно, все зависит от местных условий... ------
- Не горит?
Борис застонал. Не голосом застонал, а так - внутренне. В школе ему давно уже объяснили, что русский язык богат и разнообразен. Но это был тот случай, про который говорят: "Язык мой - враг мой".
- Ты можешь обождать? - простонал Борис, на этот раз вслух. - Не обязательно, чтобы я все немедленно объяснял.
- Я могу обождать, - послушно сказал мальчик. - Ты, Боря, хороший, когда не кричишь.
- А ты не слишком хороший, - сказал Борис. - Ты все время растешь. А это уже не шутка. Мы не знаем, какую одежду тебе доставать. Долго ты еще будешь расти?
- Я не знаю, - тихо сказал мальчик.
- А я знаю, - решительно сказал Борис.
Взяв мальчика за руку, он подвел его к стене.
- Алексей Палыч, какой рост ему лучше всего сделать?
- Я думаю, хорошо, если бы вы были примерно одного роста. Но каким образом...
- А это пускай он сам соображает. Или они пускай думают. - Борис показал пальцем наверх. - Посылают человека в такую даль без штанов, а мы должны изобретать. Может быть, они нас сейчас слышат? - Борис задрал подбородок и проговорил в потолок: - Эй вы, товарищи, или пришлите одежду, или перестаньте его растить! - Спохватившись, Борис глянул на мальчика, но тот ничего не сказал. Борис поправился: - Или сделайте так, чтобы он не рос выше этой черты.
Борис прислонил мальчика к стене, встал с ним рядом и карандашом провел на уровне своих глаз черту.
- Нормально? - спросил он учителя.
- Это было бы неплохо, - согласился Алексей Палыч.
- Ну и все, можно покупать на такой размер.
- Ты уже, кажется, начал распоряжаться в космосе, - усмехнулся Алексей Палыч.
- Больше я ничего не могу придумать.
- Да я не в укор, - сказал Алексей Палыч. - Мне, например, это и в голову не пришло. Будем надеяться. Впрочем, у меня завтра свободный день, я с утра зайду сюда на примерку. А теперь давай по домам. Если нас будут домашние разыскивать да заглянут сюда, это может кончиться плохо. Мама ведь не инспектор, ей не докажешь, что он твой брат.
- А инспектор Серегу знает, - беззаботно сказал Борис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29