Пока первая смена барахталась в воде, Борис и Феликс наблюдали за ними с берега. Феликс смотрел с завистью. Он вообще не мог смотреть равнодушно, если собиралась группа ребят и они что-то делали вместе.
- А когда мы будем купаться? - спросил Феликс.
- Не наша смена, - сказал Борис.
Вторая смена залезла в воду. Веселья и шуму было не меньше, чем в первой. Если закрыть глаза, то можно было подумать, что в озеро с ходу ввалился большой табун [1]. Но Феликс глаза не закрывал. ------[1] Одна лошадь - одна лошадь; две лошади - две лошади; много лошадей - табун. ------
- Опять не наша смена? - спросил он.
- Опять, - ответил Борис. - Ты же видишь, что я не купаюсь.
На этот раз Борис соврал. Смена была их с Феликсом. Борис не хотел, чтобы Феликс пошел купаться. Попробуй уследи за ним в такой толчее. Его могли схватить за ноги и опрокинуть, могли окунуть головой в воду и держать там, пока он не начнет задыхаться (популярная шутка под названием "огурец"). Да мало ли что мог выкинуть и сам Феликс в этой новой для него стихии. Он и на воздухе-то один раз чуть не задохнулся.
Наконец, и третья смена, отшумев, вылезла из воды.
- Опять не наша? - спросил Феликс.
- Не наша, - вздохнул Борис.
- А больше смен нет.
- Мы будем купаться завтра.
Но Феликс был уже не тот Феликс.
- Боря, ты меня обманул, - сказал он. - Купались все. Только мы не купались. Зачем ты меня обманул?
- Я за тебя боялся. Ты мог утонуть. Я тебя обманул, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.
- Это я уже знаю - сделать плохо, чтобы стало хорошо. Но мне совсем не хорошо. Ты хотел для меня сделать плохо и сделал. Почему?
- Потому что я твой друг, - пробубнил Борис.
- Значит, у них друзей нет? - Феликс показал на остальных ребят. - Они все купались, их никто не обманывал.
- Далось тебе это купание! - сказал Борис. - Я вот не купался, и мне ничего.
- Тебе ничего, а мне - чего, - возразил Феликс. - Разве я хуже их?
- Ты не хуже.
- Тогда я сейчас пойду купаться.
- Одному нельзя. Тебя сразу заметят, и тебе попадет.
- Пусть попадет, - заупрямился Феликс. - Мне попадет, но зато мне объяснят, почему я один не купался.
- Я тоже могу объяснять, но долго рассказывать.
- Я могу слушать долго.
- Ты все равно не поймешь.
- Не глупее тебя, - сказал Феликс. - Я хочу знать: почему только ты один отвечаешь на мои вопросы? Я хочу знать: кто отвечает на вопросы других ребят? Я хочу знать: почему я не пойму то, что ты понимаешь? Разве я не такой, как ты?
Вот такой небольшой мешок вопросов высыпался на голову Бориса. На любой из них был совершенно точный и четкий ответ. Но каждый ответ вызывал бы новый вопрос. Даже для того, чтобы объяснить Феликсу, кто он такой, нужно прочесть ему краткий курс астрономии. К такому подвигу Борис не готовился. Да и бесполезно все это. При характере Феликса он начал бы мучиться оттого, что он не такой, как все. Борису уже становилось ясно, что эти умники с планеты Феликса чего-то там недодумали, посылая его на Землю.
Но Борис уже знал и прием, с помощью которого можно выйти из положения. На время, конечно, потому что Феликс ничего не забывал. Его можно отвлечь, как отвлекают маленьких детей. Опыта в воспитании детей Борис не имел. Но за последнее время кое-чему научился.
- Ладно, - сказал Борис, - пойдем, будешь купаться.
Феликс захлопнул рот, из которого уже показался кончик следующего вопроса.
- Так бы и говорил, - сказал он. - А то придумал: "утонуть", "не поймешь". Шутить тоже надо с умом.
Борис слегка обалдел. Ничего подобного он Феликсу не говорил.
- Это откуда же ты взял такие слова?
- Взял, - таинственно сказал Феликс. - Ты все равно не поймешь.
Решение, принятое Борисом, было грубым нарушением дисциплины: купаться в одиночку да еще в стороне от пляжа запрещалось категорически. Но ведь правила не предусматривали инопланетных гостей. Они были написаны для нормальных утопленников.
Борис повел Феликса на дальний конец озера. Там деревья и кусты подступали к самой воде, берег довольно круто опускался в озеро. Место для купания неудобное - для обычного купания. Для тайного - лучше не придумаешь.
Небольшая полянка оказалась занятой. Неподалеку от воды на синем костюме чистой шерсти лежала Тома с книжкой в руках. Костюм подруги валялся рядом, но самой ее не было видно.
- Привет, - сказала Тома, не отрываясь от книги.
Они уже виделись за завтраком, но Феликс поздоровался еще раз. Как всегда, когда он обращался к девочкам, в голосе его слышалось непритворное удовольствие.
- Пойдем отсюда, - сказал Борис.
Еще минуту назад, заслышав шаги, Тома хотела, чтобы ребята прошли стороной. Но Тома не привыкла к тому, чтобы знакомые мальчики поступали так, как им вздумается. Чтобы уйти спокойно, Борису нужно было захотеть остаться. Он же захотел уйти, и сделать это теперь оказалось не так просто.
Тома отложила книжку и села. Она не торопилась: сначала откинула назад волосы, потом перетянула их лентой, затем сказала:
- Мальчики, не уходите, мне скучно.
Тома не смотрела на Феликса. Ей не нужно было на него смотреть она уже все знала наперед. Феликс все сделал так, как ему полагалось.
- Мы не уйдем, если ты не хочешь, - сказал Феликс. - Ты мне нравишься.
Это было уже чуть больше, чем полагалось. Знакомые мальчики никогда не говорили о таких вещах прямо. Они чаще говорили совсем противоположное. Один мальчик говорил только противоположное. Именно он и ходил за ней как привязанный.
Тома сделала вид, что последней фразы она не слышала.
- Хорошая сегодня погода, - сказала она.
Феликс согласился.
- Но немного жарко, - добавила Тома.
Феликс согласился и с этим.
Борис мрачно молчал, постукивая носком ботинка о землю.
- Феликс, пойдем купаться, - сказал Борис, упирая на последнее слово.
Феликс взглянул на Тому. Она отрицательно покачала головой.
- Сегодня слишком прохладно...
- Слишком прохладно, - повторил Феликс.
- Феликс не хочет купаться, - сказала Тома голосом влюбленной змеи. - Верно, Феликс?
- Не хочу, - подтвердил Феликс.
Борис начал злиться. Ведь столько сил он потратил на воспитание Феликса, но стоило девчонке шевельнуть пальцем - и все полетело к чертям.
- Ты можешь оставаться, а я пойду, - сказал Борис.
- Видишь, Феликс, тебе разрешили оставаться, - иронически заметила Тома. - Но, может быть, ты не хочешь оставаться?
- Я хочу остаться.
Тома вздохнула.
- Нет, уж лучше иди. Мне, конечно, будет скучно, но я привыкла, сказала Тома таким голосом, будто ее собирались оставить одну в пустыне Сахара.
Однако тут Тома слегка промахнулась. Она понимала, что власть ее над этим мальчишкой велика. Но она не знала, что каждое ее слово равносильно приказу.
- Хорошо, я уйду, - покорно и грустно сказал Феликс.
Борис злорадно улыбнулся. Он взял Феликса за руку и повел прочь. За спиной Бориса Тома увидела известную фигуру, сложенную из трех пальцев. Вот это уже было ошибкой Бориса.
- Феликс, вернись, пожалуйста, - сказала Тома. - Я не хочу, чтобы ты уходил.
Феликс вырвался из рук Бориса и подбежал к Томе.
Тома показала Борису то же самое, только на двух руках.
Борис сплюнул, удалился за ближайший куст и улегся там. Как ни злился он на Феликса, оставлять его одного он не решился.
Тома опять победила. Теперь она не знала, что делать дальше.
- Ну, садись, - сказала она. - Ты читал эту книгу?
- Не читал, - ответил Феликс, даже не взглянув на обложку.
- Откуда ты знаешь?
- Я никаких книг не читал. Это интересно - читать книги?
Тома с подозрением взглянула на Феликса. Может быть, этот мальчишка не так уж и прост, как кажется.
- Ты откуда приехал?
- Я не приехал, а пришел. Из лаборатории.
- Ага, понятно, - сказала Тома. - Ты - из инкубатора. Ты вылупился из яйца. Вас там было много, таких цыпляточек. И никого не учили читать.
- Цыпляточек не было. А читать я умею.
Тома никак не могла понять, шутит Феликс или говорит серьезно. Если шутит - то не смешно. Если серьезно - то странно.
- Как же ты умеешь читать, если не читал ни одной книги. Или ты читал только учебники?
- Учебников я тоже не читал.
Если бы Феликс не выглядел таким честным, Томе давно бы надоел этот разговор. Глупо было врать так неумно. Но совсем другое дело, если Феликс не врет. Да и вообще, он очень-очень отличался от остальных. Тома это чувствовала. А девочки, когда чувствуют, ошибаются редко.
- Читай, - приказала Тома, подавая Феликсу раскрытую книгу.
Феликс послушно взял книгу и прочел небольшой кусок.
- Ира! - крикнула Тома. - Иди скорей сюда!
- У меня окунь [1] сорвался, - отозвались с берега. ------[1] _Окунь_ - такая свежезамороженная рыба; иногда встречается в живом виде, но до сих пор не установлено, как она размораживается. ------
- Иди, говорю, не пожалеешь.
Из прибрежных кустов выбралась Ира.
- А-а-а, - сказала она, - кого я вижу?
- Меня и Тому, - объяснил Феликс.
Ира засмеялась.
- Тебя и Тому, - сказала она. - Тому и тебя. Тебя с Томой, а Тому с тобой. Колоссально! Тома, я тебя поздравляю...
- Читай, - снова приказали Феликсу.
Феликс не заставил себя упрашивать.
- Колоссально! - сказала Ира. - Мы не знали, что рядом с нами живет гений.
- Он не просто гений, - сказала Тома. - Он - Маугли. Его вскормили волчьим молоком. Он в детстве рос вместе с волчатами и не прочел ни одной книги. А теперь он встретил прекрасную девушку.
Книга, которую Феликс держал вверх ногами, и была "Маугли".
- А эта девушка - ты! - воскликнула Ира, пока еще в шутку.
- Он сказал, что я ему нравлюсь.
- Правда? - спросила Феликса Ира.
- Правда, - ответил Феликс. - Я всегда говорю правду.
- А я тебе нравлюсь?
- Нравишься.
- А кто больше - я или Тома?
Феликс задумался, переводя взгляд с одной девочки на другую. Борис за кустом прекрасно слышал весь разговор. Он не торопился на выручку Феликсу. Он ждал той минуты, когда выручка потребуется девочкам.
- Вы мне нравитесь одинаково, - сказал Феликс.
Ни Иру, ни Тому это почему-то не устроило. Конечно, они были подругами, но всякой дружбе наступает предел, когда друзей начинают сравнивать.
- Так не бывает, - сказала Ира. - Одна обязательно должна нравиться больше.
- И эта "одна" - ты, - сказала Тома.
- Не обязательно. Но и не обязательно ты, хотя я уверена, что ты, - сказала Ира все еще в шутку.
- Феликс, - сказала Тома, - посмотри на нас внимательно. Мы ведь не одинаковые?
- Не одинаковые.
- Значит, кто-то из нас лучше, а кто-то хуже. Если ты не можешь сказать, кто лучше, то скажи, кто хуже. Мне кажется, что я.
Напрасно Тома была так в себе уверена. Она получила вовсе не такой ответ, какого ждала.
- Правильно.
- Вот как! Это почему же?
- Ты говоришь не то, что думаешь. Ты не думаешь, что ты хуже.
Тома слегка покраснела. Но при ярком солнце этого не было заметно. Ира засмеялась. Она была красивей Томы и знала об этом. Но Феликса, как видно, мало интересовала внешняя человеческая красота. Людей он оценивал по другим качествам.
- А ты тоже хуже, - сказал Феликс Ире.
Феликс и не думал грубить. Просто ему хотелось, чтобы девочки, которые ему нравились, не имели никаких недостатков. У нас, обитателей Земли, это называется дружеской критикой.
Ира перестала смеяться.
- Интересно... - сказала она. - Что значит - тоже?
- Ты думаешь, что нравишься мне больше, а говоришь, что мне больше нравится Тома.
- Да откуда ты взял, что тебе кто-то хочет понравиться?
- Я думал, - сказал Феликс, - и догадался. Ведь я красивый мальчишка.
Это было правдой. Тут все было правдой: девочки видели, что они нравятся Феликсу, и хотели нравиться еще больше, хотя сами не знали, для чего это им нужно. А Феликс был красивым мальчиком. Это его совершенно не волновало. О своей красоте он сообщил спокойно и просто. Для него красота была нечто вроде мыльных пузырей - привлекательное свойство человеческое, которое должно нравиться девочкам. Так, во всяком случае, объяснил ему Борис слова "красивый мальчишка". А слова эти были произнесены вчера докторшей за спиной Феликса.
Девочки временно онемели. Парень, выглядевший таким скромным и послушным, оказался нахалом. Правда, нахальство, как и все в этом парнишке, было каким-то странным.
Его можно было бы назвать правдивым нахальством.
- Тома, - сказала Ира, - что же нам теперь делать?
- Думай сама, - ответила Тома. - Я уже подумала. Если честно, то он не сказал ни одного слова неправды.
- Что касается меня... - начала было Ира.
- Это касается и тебя.
- Нет, уж я-то такого не думала.
- Думала.
- Не суди по себе.
- Я не по себе, а по тебе.
- А ты?..
- А я тоже, - сказала Тома. - Только я честно признаюсь.
- Значит, я нечестно?
Тома пожала плечами. Иногда ей начинала надоедать красота Иры. А Ире иногда надоедала разумность Томы.
В этом девичьем разговоре, полном скрытых намеков, Феликс не понимал ничего. Зато почти все понимал Борис. Ему было приятно, что слишком спортивные девочки на этот раз споткнулись о Феликса.
- Я тебе его дарю, - сказала Ира.
- Спасибо, - сказала Тома.
- И вообще, у меня уже давно, наверное, клюет, - сказала Ира.
- Не здесь, так там, - сказала Тома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29