«Была ли надобность в том, чтобы эти солдаты погибли здесь? – рассуждал правитель Бремара. – А может, какой-то генерал Киннемора допустил эту бойню лишь для того, чтобы оставить в дураках своего соперника?»
От этой мысли Баденоха пробрала дрожь и по спине поползли мурашки. Живя под сенью сурового Двергамала, этот человек, достигший средних лет, сражался во многих битвах, но вкуса к войне так и не приобрел. У него сейчас болело сердце, и из его глаз, которые повидали немало, упала не одна слеза в память о тех, кто погиб вчера, – дворфах и гномах, которые уже не вернутся в свои родные края. Он скорбел и о коннахтских солдатах, беспомощных, обманутых пешках в руках безжалостного короля. Баденох ненавидел сражения даже тогда, когда этого требовали интересы самообороны от злых гоблинов или горных троллей.
И правитель Бремара тем более никогда не любил сражений, где одни люди шли против других.
Свои чувства он был вынужден переживать в одиночку, ибо его воинам было не до слабостей командира. Несмотря на то что во вчерашнем бою полегло более сотни коннахтских солдат и всего лишь два десятка воинов Бремара, Баденох едва ли мог праздновать победу. Ловчие ямы явились полной неожиданностью для противника, колья затупились о тела упавших, но в конце концов отступить был вынужден Баденох, а не Киннемор. Войска Бремара отдали несколько миль территории ради нового поля битвы – места, незнакомого Киннемору и его солдатам. Там, у подножий Двергамала, защитники оказывались в лучшем положении.
Следующее их отступление – а Баденох всерьез ожидал, что оно будет, – приведет их назад, в Бремар, и прижмет к высоким горам Двергамала.
«А куда дальше?» – думал теснимый врагами лорд Кервин из племени булдров предлагал им убежище в горах. Баденох считал, что рано или поздно ему придется принять этоприглашение. Но тогда люди лишатся своих домов и привычного образа жизни, оборвутся их связи с родственниками в других частях страны, с теми, кто живет в Дилнамаррском графстве, да и в том же Коннахте. Фермеры превратятся в охотников. Но обретет ли уставший бремарский люд мир под покровом Двергамала? Киннемор пошлет вслед за ними в горы поисковые отряды, и Керидвен, когда освободится из заточения, наверняка не оставит их в покое.
Баденох посмотрел на юг, где находился дальний край горной цепи. За изгибом и дальше, на восток, лежали таинственные горы Крахги. Где-то там Кэлси, Гелдион, Гэри Леджер и их спутники охотились на хагга, чтобы разрешить этот бессмысленный и зловещий конфликт.
Баденох поднял голову и выпрямился в седле, крепко сжав челюсти. Из его глаз больше не капали слезы. Правитель Бремара не мог надеяться на какое-либо легкое решение. Он должен действовать, должен подготовиться к сегодняшней битве и к следующей.
Они снова сразятся с армией Киннемора, а затем отойдут к Бремару. А потом, Баденох был вынужден это признать, они примут предложение Кервина и скроются в горах, перестроят свою жизнь так, чтобы приспособиться к новым суровым условиям существования. Правление Керидвен – неминуемая реальность, и лучше подчиниться этому, чем посылать своих людей на верную смерть или оставаться в Бремаре и приносить клятву на верность убивающему всех на своем пути марионеточному королю.
Дикий волосатый хагг беспрестанно выл, бил по проволоке и кусал ее, пока его пасть и конечности не покрылись множеством кровоподтеков. Гэри тыкал в него копьем, но это не успокаивало чудовище. Слова Гелдиона, пытавшегося увещевать своего заколдованного отца, приводили хагга в еще более буйное состояние.
Джербил с Джено прыгали вокруг клетки, осматривая крепления, и оба неоднократно качали головами, а лица их не покидало выражение обеспокоенности.
– Он страдает, – поделилась своими наблюдениями Диана.
Она оглянулась назад, на гряду утесов, понимая, что нестерпимые мучения этого существа начались с того момента, когда они покинули его холмистый дом. Диана припомнила то, что рассказывал ей Гэри о своем заключении на острове Керидвен, когда та заколдовала их всех, чтобы удержать в плену. Всякий раз, когда они порывались бежать, вода в окружавшем их озере превращалась в кислоту. «Было ли схожее заклятие причиной мучений хагга?» – рассуждала Диана.
Вскоре Микки повторил вслух ее догадку.
– Мне кажется, здесь действуют чары Керидвен, – сказал он, глядя на Кэлси. – Если колдунья поместила Киннемора туда, где обитал хагг, значит, она хотела, чтобы он оставался в Утесах.
Кэлси оглянулся на дальние холмы, и взгляд его был серьезен. И он вспомнил заточение на Стеклянном острове и колдовство, которое ведьма применила для того, чтобы оставить их там. Плата за разрушение ее чар была известна: жизнь короля. Но какую пользу принесет мертвый король Киннемор самому Кэлси и добропорядочным жителям Волшебноземья? Так подумал Кэлси и посмотрел на клетку, где хагг продолжал биться и неистовствовать.
К этому времени солнце уже светило вовсю, но хаггу это нравилось не больше чем расставание с Крахги.
– Убей его, – сказал Гэри Джено, указывая на копье. – Просто убей, и дело с концом!
– Да, сделай это, молодой стебелек, – согласилось чуткое копье.
Гэри глубоко вздохнул. Он боялся, что именно так ему и придется поступить. Если хагг вырвется из клетки (а это с каждой минутой становилось все более вероятным), он, прежде чем вернуться в свой холмистый дом, убьет их. Но мысль о том, чтобы вонзить копье в пойманное беспомощное существо, была для Гэри нестерпимой. Все говорило о том, что в клетке находилось не чудовище, а законный король Волшебноземья. Но самое главное заключалось в том, что после убийства Киннемора рухнут все их надежды на мир в стране.
Гэри зарычал и протолкнул копье в клетку.
– Нет! – закричала Диана и бросилась к мужу. Джено ухватил ее за запястье и легко удержал на месте.
Гелдион тоже кинулся к Гэри, но другая рука дюжего дворфа подцепила и остановила его.
Хагг согнулся и лягался, изо всех сил стараясь увернуться, но Гэри в конце концов достал его, и острие копья уперлось чудовищу в брюхо.
– Прикончи его, как ты это сделало с солдатами в сарае, – мысленно говорил копью Гэри.
– Ударь мною метко, – ответило копье. – Победи это чудовище!
– Убить его! – проревел Гэри и схватился за древко.
Толчком он наполовину вдавил чудовище в сетку и продолжал продвигать копье вперед. Волосы у хагга встали дыбом, а пальцы и пятки дергались от электрических разрядов.
– Эйя йип, йип… – взвыл он, и тут же копье вновь проворно ударило его.
Потом хагг вдруг затих, лишь тихонько скулил и дрожал, но не выказывал бешенства.
– Ты не вернешься обратно в Утесы, – спокойно сказал ему Гэри. – Ты вернешься домой, в Коннахт.
Хагг огрызнулся, но затем стал жалобно хныкать – исколотое существо относилось к копью с немалым уважением.
Джено отпустил и Диану, и принца; и Гелдион подошел к клетке с того края, где находился плененный хагг, и снова заговорил с ним. Постепенно, когда тот попритих, Гэри убрал копье и оглянулся на своих друзей, на Джено, но дворф в сомнении покачивал головой.
– Если только эта тварь снова запрыгает, ты его убьешь, – приказал дворф. – Клетка не выдержит дальнейших встрясок, а я не в восторге от мысли, что хагг улизнет на глазах у всех!
Гэри посмотрел на Кэлси и Микки: они оба были полностью согласны с этим.
… Всех всполошил вопль Гелдиона, а Гэри он заставил крепко схватиться за древко копья. Принц кричал не от отчаяния – это все вскоре поняли, – а от удивления. Когда он отпрянул от клетки, остальные поняли, что вызвало этот крик.
Лицо хагга выглядело теперь не таким волосатым, и волосы выпадали клочьями, а глаза были полны надежды. Они уже не казались дикими и звериными.
– Киннемор, – разом прошептали Диана и Микки. Вдруг хагг вновь впал в неистовство, ударив по клетке и сбив принца с ног. Гэри тут же метнулся к нему и пропихнул копье сквозь сетку. Копье послало заряд, вызывающей оцепенение энергии, затем второй, но хагг оставил их без внимания, слишком поглощенный своей болью. Он без конца бросался на стенку клетки, ударялся о нее, ослабляя устойчивость опорных балок.
Томми схватился за железный ящик, пытаясь хоть как-то сохранить его, но рука хагга просунулась сквозь сетку и нацелилась на великана когтями.
– Клетка не выдержит! – закричали Джено и Кэлси.
Эльф выхватил свой меч, Джено взялся за молот, а Гэри приготовился нанести смертельный удар.
Однако, как только острие копья приблизилось к хаггу, тот неожиданно умолк, глядя скорее смущенно и испуганно, чем злобно.
– Спокойствие, парень, – посоветовал Микки.
Затем хагг стал отчаянно дергаться, и Гэри убрал копье, чтобы он не поранился. Чудовище испустило душераздирающий крик, крик неимоверной боли. Все недоверчиво переглянулись, когда хагг стал корчиться и биться в конвульсиях. Кости его захрустели и затрещали, и на глазах руки хагга стали изменяться: одна удлинялась, другая укорачивалась, пока обе не оказались одинаковой длины. Затем то же самое произошло с ногами. Края широких губ подобрались, и все лицо преобразилось, став более похожим на человеческое, нежели на звериное.
Когда все это кончилось, вместо дикого волосатого хагга в клетке оказался обнаженный человек примерно пятидесяти лет. У него было изможденное лицо и седые всклокоченные волосы. Тело покрывали глубокие шрамы, особенно на руках и ногах, а его пальцы и ногти были все в земле и носили следы запекшейся крови – следы его неистового скольжения под землей.
Принц Гелдион упал на колени и едва мог говорить. Джербил старался изо всех сил, возясь с ключами, чтобы открыть клетку, а Кэлси бросился к вьючному мешку за покрывалом.
Клетка оказалась слишком покореженной, чтобы дверь могла так просто открыться, и Джено пришлось несколько минут стучать молотком, прежде чем удалось выпустить наружу ошеломленного и измученного короля.
Киннемор вышел и впервые за многие годы встал прямо. В глазах его читалось замешательство, руки и ноги дрожали. Он завернулся в покрывало и стал очень похож на грязного бродягу. Гэри и Диана переглянулись: никто из них не был готов к подобному печальному зрелищу. Да, король Волшебноземья стоял перед ними, но не разучился ли он говорить?
– Мы остановимся в ближайшем крестьянском доме, – обнадеживающим тоном заключил Микки. – И разыщем одежду, более соответствующую положению этого человека. А затем мы повезем его прямо в Бремар для долгожданной встречи с народом.
Киннемор посмотрел на лепрекона и моргнул, но ничего не сказал в ответ.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ПО ЗОВУ КОРОЛЯ
Языки пламени лизали стену таверны «Дремлющая фая», в которую попало не менее десятка зажигательных стрел. Мужчины, женщины и даже дети собрались со всего Бремара с ведрами в руках и храбро боролись с градом несущих огонь стрел, которые продолжали падать на землю. Воздух прорезал резкий, раздражающий лязг стали о сталь, когда началась битва на тропе к западу от города. Дозорный, смотревший по сторонам с уступа горной стены, находящейся к востоку от Бремара, прокричал, что войска Киннемора видны на западе, севере и юге.
Лорд Баденох со слабой надеждой взирал на одну, пока остававшуюся открытой тропу – узкий проход, ведущий из Бремара на восток, к вершинам могущественной гряды Двергамала. Его армия была вынуждена отступать к городу, преследуемая меж холмов превосходящими силами Киннемора. Даже окопавшись на новом поле сражения, ополчение Бремара и горстка дворфов и гномов не могли сопротивляться натиску коннахтской армии. Через считанные минуты после начала сражения Баденох объявил об отходе и велел своим людям со всех ног бежать в Бремар, чтобы забрать свои семьи и необходимое имущество.
Баденох знал, что им не отстоять город от нашествия; армии Киннемора. Ему самому и его людям придется воспользоваться предложением дворфа Кервина и отправиться в Двергамал. Правитель Бремара надеялся, что большинство жителей это сделают. Здесь. он не станет насильно требовать от них подчинения. Те, кто пожелают уйти в Двергамал, будут там приняты; те же, кто предпочтут сдаться Киннемору, не встретят осуждения, по крайней мере со стороны Баденоха.
Однако в данный момент это выглядело спорным. Неожиданно король Киннемор затеял ночное преследование отходящих сил Баденоха, и с зарей нападение на Бремар было в полном разгаре. Теперь лорд понимал, что нужно будет оставить позади себя сильный отряд воинов, который прикрыл бы восточную тропу и не подпускал Киннемора. Сегодня Бремар потеряет немало защитников, и Баденох допускал мысль, что и он может оказаться в их числе. И в огне устроенных королем пожаров сгорит его город, дорогой его сердцу Бремар. Слезы струились из глаз мудрого лорда, когда он наблюдал отчаянную схватку с огнем, в которую вступили жители с ведрами в руках. Они боролись, спасая свои дома.
Они вели войну, в которой невозможно было победить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
От этой мысли Баденоха пробрала дрожь и по спине поползли мурашки. Живя под сенью сурового Двергамала, этот человек, достигший средних лет, сражался во многих битвах, но вкуса к войне так и не приобрел. У него сейчас болело сердце, и из его глаз, которые повидали немало, упала не одна слеза в память о тех, кто погиб вчера, – дворфах и гномах, которые уже не вернутся в свои родные края. Он скорбел и о коннахтских солдатах, беспомощных, обманутых пешках в руках безжалостного короля. Баденох ненавидел сражения даже тогда, когда этого требовали интересы самообороны от злых гоблинов или горных троллей.
И правитель Бремара тем более никогда не любил сражений, где одни люди шли против других.
Свои чувства он был вынужден переживать в одиночку, ибо его воинам было не до слабостей командира. Несмотря на то что во вчерашнем бою полегло более сотни коннахтских солдат и всего лишь два десятка воинов Бремара, Баденох едва ли мог праздновать победу. Ловчие ямы явились полной неожиданностью для противника, колья затупились о тела упавших, но в конце концов отступить был вынужден Баденох, а не Киннемор. Войска Бремара отдали несколько миль территории ради нового поля битвы – места, незнакомого Киннемору и его солдатам. Там, у подножий Двергамала, защитники оказывались в лучшем положении.
Следующее их отступление – а Баденох всерьез ожидал, что оно будет, – приведет их назад, в Бремар, и прижмет к высоким горам Двергамала.
«А куда дальше?» – думал теснимый врагами лорд Кервин из племени булдров предлагал им убежище в горах. Баденох считал, что рано или поздно ему придется принять этоприглашение. Но тогда люди лишатся своих домов и привычного образа жизни, оборвутся их связи с родственниками в других частях страны, с теми, кто живет в Дилнамаррском графстве, да и в том же Коннахте. Фермеры превратятся в охотников. Но обретет ли уставший бремарский люд мир под покровом Двергамала? Киннемор пошлет вслед за ними в горы поисковые отряды, и Керидвен, когда освободится из заточения, наверняка не оставит их в покое.
Баденох посмотрел на юг, где находился дальний край горной цепи. За изгибом и дальше, на восток, лежали таинственные горы Крахги. Где-то там Кэлси, Гелдион, Гэри Леджер и их спутники охотились на хагга, чтобы разрешить этот бессмысленный и зловещий конфликт.
Баденох поднял голову и выпрямился в седле, крепко сжав челюсти. Из его глаз больше не капали слезы. Правитель Бремара не мог надеяться на какое-либо легкое решение. Он должен действовать, должен подготовиться к сегодняшней битве и к следующей.
Они снова сразятся с армией Киннемора, а затем отойдут к Бремару. А потом, Баденох был вынужден это признать, они примут предложение Кервина и скроются в горах, перестроят свою жизнь так, чтобы приспособиться к новым суровым условиям существования. Правление Керидвен – неминуемая реальность, и лучше подчиниться этому, чем посылать своих людей на верную смерть или оставаться в Бремаре и приносить клятву на верность убивающему всех на своем пути марионеточному королю.
Дикий волосатый хагг беспрестанно выл, бил по проволоке и кусал ее, пока его пасть и конечности не покрылись множеством кровоподтеков. Гэри тыкал в него копьем, но это не успокаивало чудовище. Слова Гелдиона, пытавшегося увещевать своего заколдованного отца, приводили хагга в еще более буйное состояние.
Джербил с Джено прыгали вокруг клетки, осматривая крепления, и оба неоднократно качали головами, а лица их не покидало выражение обеспокоенности.
– Он страдает, – поделилась своими наблюдениями Диана.
Она оглянулась назад, на гряду утесов, понимая, что нестерпимые мучения этого существа начались с того момента, когда они покинули его холмистый дом. Диана припомнила то, что рассказывал ей Гэри о своем заключении на острове Керидвен, когда та заколдовала их всех, чтобы удержать в плену. Всякий раз, когда они порывались бежать, вода в окружавшем их озере превращалась в кислоту. «Было ли схожее заклятие причиной мучений хагга?» – рассуждала Диана.
Вскоре Микки повторил вслух ее догадку.
– Мне кажется, здесь действуют чары Керидвен, – сказал он, глядя на Кэлси. – Если колдунья поместила Киннемора туда, где обитал хагг, значит, она хотела, чтобы он оставался в Утесах.
Кэлси оглянулся на дальние холмы, и взгляд его был серьезен. И он вспомнил заточение на Стеклянном острове и колдовство, которое ведьма применила для того, чтобы оставить их там. Плата за разрушение ее чар была известна: жизнь короля. Но какую пользу принесет мертвый король Киннемор самому Кэлси и добропорядочным жителям Волшебноземья? Так подумал Кэлси и посмотрел на клетку, где хагг продолжал биться и неистовствовать.
К этому времени солнце уже светило вовсю, но хаггу это нравилось не больше чем расставание с Крахги.
– Убей его, – сказал Гэри Джено, указывая на копье. – Просто убей, и дело с концом!
– Да, сделай это, молодой стебелек, – согласилось чуткое копье.
Гэри глубоко вздохнул. Он боялся, что именно так ему и придется поступить. Если хагг вырвется из клетки (а это с каждой минутой становилось все более вероятным), он, прежде чем вернуться в свой холмистый дом, убьет их. Но мысль о том, чтобы вонзить копье в пойманное беспомощное существо, была для Гэри нестерпимой. Все говорило о том, что в клетке находилось не чудовище, а законный король Волшебноземья. Но самое главное заключалось в том, что после убийства Киннемора рухнут все их надежды на мир в стране.
Гэри зарычал и протолкнул копье в клетку.
– Нет! – закричала Диана и бросилась к мужу. Джено ухватил ее за запястье и легко удержал на месте.
Гелдион тоже кинулся к Гэри, но другая рука дюжего дворфа подцепила и остановила его.
Хагг согнулся и лягался, изо всех сил стараясь увернуться, но Гэри в конце концов достал его, и острие копья уперлось чудовищу в брюхо.
– Прикончи его, как ты это сделало с солдатами в сарае, – мысленно говорил копью Гэри.
– Ударь мною метко, – ответило копье. – Победи это чудовище!
– Убить его! – проревел Гэри и схватился за древко.
Толчком он наполовину вдавил чудовище в сетку и продолжал продвигать копье вперед. Волосы у хагга встали дыбом, а пальцы и пятки дергались от электрических разрядов.
– Эйя йип, йип… – взвыл он, и тут же копье вновь проворно ударило его.
Потом хагг вдруг затих, лишь тихонько скулил и дрожал, но не выказывал бешенства.
– Ты не вернешься обратно в Утесы, – спокойно сказал ему Гэри. – Ты вернешься домой, в Коннахт.
Хагг огрызнулся, но затем стал жалобно хныкать – исколотое существо относилось к копью с немалым уважением.
Джено отпустил и Диану, и принца; и Гелдион подошел к клетке с того края, где находился плененный хагг, и снова заговорил с ним. Постепенно, когда тот попритих, Гэри убрал копье и оглянулся на своих друзей, на Джено, но дворф в сомнении покачивал головой.
– Если только эта тварь снова запрыгает, ты его убьешь, – приказал дворф. – Клетка не выдержит дальнейших встрясок, а я не в восторге от мысли, что хагг улизнет на глазах у всех!
Гэри посмотрел на Кэлси и Микки: они оба были полностью согласны с этим.
… Всех всполошил вопль Гелдиона, а Гэри он заставил крепко схватиться за древко копья. Принц кричал не от отчаяния – это все вскоре поняли, – а от удивления. Когда он отпрянул от клетки, остальные поняли, что вызвало этот крик.
Лицо хагга выглядело теперь не таким волосатым, и волосы выпадали клочьями, а глаза были полны надежды. Они уже не казались дикими и звериными.
– Киннемор, – разом прошептали Диана и Микки. Вдруг хагг вновь впал в неистовство, ударив по клетке и сбив принца с ног. Гэри тут же метнулся к нему и пропихнул копье сквозь сетку. Копье послало заряд, вызывающей оцепенение энергии, затем второй, но хагг оставил их без внимания, слишком поглощенный своей болью. Он без конца бросался на стенку клетки, ударялся о нее, ослабляя устойчивость опорных балок.
Томми схватился за железный ящик, пытаясь хоть как-то сохранить его, но рука хагга просунулась сквозь сетку и нацелилась на великана когтями.
– Клетка не выдержит! – закричали Джено и Кэлси.
Эльф выхватил свой меч, Джено взялся за молот, а Гэри приготовился нанести смертельный удар.
Однако, как только острие копья приблизилось к хаггу, тот неожиданно умолк, глядя скорее смущенно и испуганно, чем злобно.
– Спокойствие, парень, – посоветовал Микки.
Затем хагг стал отчаянно дергаться, и Гэри убрал копье, чтобы он не поранился. Чудовище испустило душераздирающий крик, крик неимоверной боли. Все недоверчиво переглянулись, когда хагг стал корчиться и биться в конвульсиях. Кости его захрустели и затрещали, и на глазах руки хагга стали изменяться: одна удлинялась, другая укорачивалась, пока обе не оказались одинаковой длины. Затем то же самое произошло с ногами. Края широких губ подобрались, и все лицо преобразилось, став более похожим на человеческое, нежели на звериное.
Когда все это кончилось, вместо дикого волосатого хагга в клетке оказался обнаженный человек примерно пятидесяти лет. У него было изможденное лицо и седые всклокоченные волосы. Тело покрывали глубокие шрамы, особенно на руках и ногах, а его пальцы и ногти были все в земле и носили следы запекшейся крови – следы его неистового скольжения под землей.
Принц Гелдион упал на колени и едва мог говорить. Джербил старался изо всех сил, возясь с ключами, чтобы открыть клетку, а Кэлси бросился к вьючному мешку за покрывалом.
Клетка оказалась слишком покореженной, чтобы дверь могла так просто открыться, и Джено пришлось несколько минут стучать молотком, прежде чем удалось выпустить наружу ошеломленного и измученного короля.
Киннемор вышел и впервые за многие годы встал прямо. В глазах его читалось замешательство, руки и ноги дрожали. Он завернулся в покрывало и стал очень похож на грязного бродягу. Гэри и Диана переглянулись: никто из них не был готов к подобному печальному зрелищу. Да, король Волшебноземья стоял перед ними, но не разучился ли он говорить?
– Мы остановимся в ближайшем крестьянском доме, – обнадеживающим тоном заключил Микки. – И разыщем одежду, более соответствующую положению этого человека. А затем мы повезем его прямо в Бремар для долгожданной встречи с народом.
Киннемор посмотрел на лепрекона и моргнул, но ничего не сказал в ответ.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ПО ЗОВУ КОРОЛЯ
Языки пламени лизали стену таверны «Дремлющая фая», в которую попало не менее десятка зажигательных стрел. Мужчины, женщины и даже дети собрались со всего Бремара с ведрами в руках и храбро боролись с градом несущих огонь стрел, которые продолжали падать на землю. Воздух прорезал резкий, раздражающий лязг стали о сталь, когда началась битва на тропе к западу от города. Дозорный, смотревший по сторонам с уступа горной стены, находящейся к востоку от Бремара, прокричал, что войска Киннемора видны на западе, севере и юге.
Лорд Баденох со слабой надеждой взирал на одну, пока остававшуюся открытой тропу – узкий проход, ведущий из Бремара на восток, к вершинам могущественной гряды Двергамала. Его армия была вынуждена отступать к городу, преследуемая меж холмов превосходящими силами Киннемора. Даже окопавшись на новом поле сражения, ополчение Бремара и горстка дворфов и гномов не могли сопротивляться натиску коннахтской армии. Через считанные минуты после начала сражения Баденох объявил об отходе и велел своим людям со всех ног бежать в Бремар, чтобы забрать свои семьи и необходимое имущество.
Баденох знал, что им не отстоять город от нашествия; армии Киннемора. Ему самому и его людям придется воспользоваться предложением дворфа Кервина и отправиться в Двергамал. Правитель Бремара надеялся, что большинство жителей это сделают. Здесь. он не станет насильно требовать от них подчинения. Те, кто пожелают уйти в Двергамал, будут там приняты; те же, кто предпочтут сдаться Киннемору, не встретят осуждения, по крайней мере со стороны Баденоха.
Однако в данный момент это выглядело спорным. Неожиданно король Киннемор затеял ночное преследование отходящих сил Баденоха, и с зарей нападение на Бремар было в полном разгаре. Теперь лорд понимал, что нужно будет оставить позади себя сильный отряд воинов, который прикрыл бы восточную тропу и не подпускал Киннемора. Сегодня Бремар потеряет немало защитников, и Баденох допускал мысль, что и он может оказаться в их числе. И в огне устроенных королем пожаров сгорит его город, дорогой его сердцу Бремар. Слезы струились из глаз мудрого лорда, когда он наблюдал отчаянную схватку с огнем, в которую вступили жители с ведрами в руках. Они боролись, спасая свои дома.
Они вели войну, в которой невозможно было победить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39