Железные нервы!
Никакие не железные, обычные. А у Дэй-ны Скалли зачастую и вовсе ни к черту. Судя по перманентно расширенным глазам с застывшим в них страхом: что у нас плохого? Женщина, короче. Нетривиальная - все-таки ФБР! - но женщина. Просто (repete) работа такая, леди и джентльмены. Соответственно, и трупы, с которыми приходится возиться, именуются на профессиональном жаргоне - рабочий материал. Только так и не иначе. А иначе - прямая дорога в дурдом.
Рабочий, гм-гм, материал на световом экране диаскопа еще тот!
- Заметь, Молдер, оба глаза выколоты.
- Трудно не заметить. Их обнаружили на месте происшествия?
- Кого?
- Не кого, а что. Глаза. Остатки.
- Нет.
- Полагаешь, преступник унес их с собой? На память?
- Полагаю, в Вашингтоне избыток бродячих кошек.
- Фу, Скалли!
- Ты спросил - я ответила.
- Других предположений нет? Более аппетитных?
- Ну, если угодно… Был дождь. Глазное яблоко - слизистая оболочка, скользкая. Могло смыть дождевым потоком в водосток… Булочку хочешь?
- С чем?
- Ни с чем. С глазурью.
- Сама пекла?
- Нет. Из кондитерской внизу. Как знала, что нам сегодня сидеть и сидеть.
- Из кондитерской? Не сама? Тогда давай!
- Нахал!
- Был бы я нахал, ты бы здесь не работала.
- Молдер?
- Элементарно, Скалли! Из декретных отпусков не вылезала бы.
- Молдер!
- Извини, навеяно.
- Чем?
- Глазурью. И… кадром. Нет, не этим. Предыдущим. Вернись-ка на кадр назад. Где низ живота.
- У него же срезаны гениталии.
- Вот именно.
- Кое-кому такая операция не повредила бы. Кое-кому из присутствующих.
- Э-э, нет! Мне этот пустячок еще пригодится. Пустячок, а приятно.
- Молдер! Мы работаем или мы валяем дурака?!
- Работаем, работаем… Так понимаю, гениталии тоже на трупе или возле трупа не обнаружены?
- Нет.
- Снова грешим на кошек? На дождь? Или на случайно проходящую мимо старую деву? Идет себе, идет и вдруг, глядь - валяется! Подбери - пригодится!
- Молдер!!
- Молчу, молчу. Давай дальше. Следующий кадр, Скалли, следующий.
- Вот. Рот располосован от уха до уха. Язык тоже вырезан, как и… первичный половой признак. И тоже не обнаружен.
- Н-ну, для какой-нибудь старой девы и язык - первичный половой признак. В , некотором смысле.
- Молдер!!!
- Всё, всё. Извини.
- Что тебя так разобрало нынче?
- Просто терпеть не могу гомиков, ты же знаешь. А тут возись с ним…
- Кто сказал, что жертва - гомик?
- Ха! Он кем был при жизни?
- Натурщиком. Позировал перед художниками. В Университете Джорджа Вашингтона.
- Вот видишь! Натурщиком!
- И что?
- А разве все натурщики поголовно - не гомики?
- Нет.
- Тебе-то откуда знать, что - нет?
- Тебе-то откуда знать, что - да? Хочу поверить, а?
- Скалли! Вот это не трогай!
- О-о, агент Молдер задет за живое! За святое!
- Не трогай, сказал, Скалли!
- Ладно, сморозила. Забыли.
И то верно. Извечный плакат-постер в кабинете - размытые очертания летающей тарелки в стратосфере и аршинные буквы понизу: «Хочу поверить!» - для Фокса Молдера, конечно, не святое, но пунктик, idee fixe.
Именно, именно! Он, спецагент ФБР, провозглашает по поводу НЛО: «Хочу поверить!» - а его, спецагента ФБР, бросают на расследование банального убийства, пусть и совершенного с особой жестокостью, но банального, банального, банального! Еще и потерпевший - очевидный гей, что бы там напарник Скалли ни говорила. (Кстати, откуда ей все же знать, что - нет?!) Государственной печатью орехи разбивать - вот как это называется, сэр!
Сэр - в смысле, Железный Винни, в смысле, Уолтер Скиннер, в смысле, помощник директора ФБР. Мы с вами не первый и, агент Молдер надеется, не последний год делаем общее дело, Уолтер, однако за что же вы, Уолтер, так с агентом Молдером, Уолтер?! Ценные кадры ФБР и должны цениться соответственно. Кадры решают всё. Разбрасываться ими по мелочам нерационально, сэр! Кадры - не которые в диаскопе, а кадры - которые человеки. Фокс Молдер человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Подкожная обида, к примеру. Типичное человеческое чувство! Впрочем, обида - есть чувство, так-таки предполагающее дальнейшее развитие отношений.
Что ж, будем развивать. Отношения. В дальнейшем. Сэр…
А пока, в одночасье, расщелкаем порученное вами, сэр, дело, как… орех государственной печатью. Экая невидаль - маньяк-одиночка! Потом скрестим руки на груди с видом оскорбленного небрежением профессионала, немо вопрошая: «Какие еще будут поручения, сэр? В дальнейшем? Старушек через оживленную магистраль переводить, чтоб под колеса не угодили? В Гарлеме профилактические беседы беседовать с афро-американскими тинэйджерами, чтоб стены пшикалками не размалевывали?» Но то - предвкушающее потом, потом. А пока…
- Что мы знаем о потерпевшем, Скалли?
- Адонис Кастракис. Двадцать один год. Грек, натурализовавшийся в четвертом поколении. Криминального прошлого не имеет. Правда, его прадед Агафон Кастракис в начале прошлого века промышлял контрабандой. Вместе с подельниками Ставраки и Папасатиросом перегонял из Греции в Одессу контрабанду - в частности, презервативы. Но, думаю, это никак не связано с нашим убийством. Прошло почти сто лет.
- В Одессе нет презервативов?
- В начале прошлого века не было.
- А в Греции?
- В Греции всё есть.
- Что же они все сюда к нам, в Америку, норовят, как мухи на… труп, если у них там всё есть! Сидели бы у себя в Греции! Или в Одессе! Развелось их из-за дефицита презервативов! А мы тут теперь копайся в навозной куче по их милости!
- Молдер, не нервничай.
- Не нервничаю.
- Нервничаешь. Но не поэтому. Я же вижу. Зол на Железного Винни?
- Скалли, что ты кушаешь, что такая умная?
- Булочки! С глазурью. Не желаешь еще одну? У тебя в организме явно не хватает булочек с глазурью.
- Хочешь сказать, что я дурак, да? А ты умная, да?
- Хочу сказать, что нам еще сидеть и сидеть. На голодный желудок как-то не хочется.
- Да почему же сидеть и сидеть! Простое дело, проще некуда! Мы его сейчас в момент!
- Хочу поверить.
- Скалли?!
- А что я сказала? Действительно хочу поверить - что мы сейчас в момент.
- Раз плюнуть!
- Плюй.
- Что ж… Так! Прежде всего… У нас есть фотография этого… Кастракиса в более приемлемом виде, не растерзанном? Прижизненная фотография, изображение?
- Фотографии нет. Изображения есть.
- Скалли?!
- Молдер, не нервничай. Когда ты последний раз был в Арт-галерее?
- Никогда. Я там не был. Есть вещи поважней, чем мазня, выставленная в Арт-галерее.
- Почему мазня?
- Потому что мазня.
- Ничего не смыслишь в современном искусстве!
- Зато ты, гляжу, смыслишь. Как свободная минутка, так каждый раз бегом в Арт-галерею, да? О, напитаться прекрасным, о!
- Не каждый раз, но вчера…
- Что тебя туда занесло?
- Не что, а кто. Цинци Хачулия.
- Что за фрукт?!
- Он не фрукт.
- Хорошо, овощ!
- Он не овощ.
- Короче, с чем его едят?!
- Его не едят. Хотя… подозреваемый прокусил ему руку до кости. При задержании.
- А, так это… м-м… прикрепленный?
- Прикомандированный. Не нервничай, Молдер. Железный Винни прикомандировал нам для расследования мистера Патерсона…
- О, как же, как же! Великий и ужасный Вильям Патерсон! Живой бог для желторотых агентов и агентесс! Бог в помощь! Тогда уж не он, великий, к нам, а мы, убогие, к нему прикомандированы. Не было печали - нам еще и Патерсона в помощь! Избавиться бы поскорее от этого плевого дела - и с глаз долой, из сердца вон.
- Молдер! Никто не даст нам избавленья. Ни бог. Ни царь. И не герой. Сами, только сами. Ты пристрастен к Патерсону, я в курсе. Но, полагаю, Скиннер прикомандировал их не для того, чтобы помешать расследованию, а чтобы помочь. Тем более, они занимаются им уже три года.
- Их? Они? Кого - их? Кто - они? Великий и ужасный Билл еще и с компанией?!
- Их всего двое, Молдер. Не нервничай. Патерсон и Хачулия. Цинци Хачулия у Патерсона в подчинении, но нам, между прочим, может оказаться полезным, как я успела заметить.
- Уже усцела?! О, приобщил к прекрасному! В Арт-галерею сводил на досуге. Утонченная натура. Не бог, не царь, но герой.
- Не царь. Но князь.
- Чего-чего?!
- Цинци Хачулия - из династии грузинских князей и весьма этим дорожит.
- Грузины? Кто такие?
- Такие… почти греки.
- Понаехали всякие!
- Молдер, не нервничай. Предки Хачу-лии перебрались через Океан еще в период войны Севера и Юга. И, между прочим, принимали участие в сражениях.
- На чьей стороне?
- Севера.
- Тогда еще ничего, тогда еще куда ни шло!
- Молдер, не иронизируй. Он действительно может оказаться полезным.
- Обойдусь! В Арт-галерею с ним за ручку ходить?
- Молдер, в Арт-галерее мы с ним были в рамках нашего расследования.
- Нашего - вашего с ним? Или нашего - нашего с тобой?
- Нашего - нашего с тобой и с ним!
- И с Патерсоном!
- И с Патерсоном. Совершенства никогда не достичь. Ложка дегтя - как без нее. Патерсона, кстати, с нами в Арт-галерее не было.
- Хоть в этом мы с ним единодушны!
- Молдер! Тебе нужны изображения Адониса Кастракиса или нет?!
- Не улавливаю связи.
- Адонис Кастракис три года назад позировал для картины «Омовение красного мустанга» и для картины «Искушение святого Брайдера чудовищем». Оба полотна - гордость Арт-галереи. Каждое - по миллиону долларов. Хачулия обратил мое внимание на то, что серия убийств берет свое начало с убийства молодого человека в Джорджии как раз три года назад. Почерк тот же - глубокие раны на лице, выколотые глаза, отрезанные гениталии и язык.
- Не улавливаю связи.
- Я тоже пока не улавливаю. Но группа Патерсона, в которую входит Хачулия, занимается делом три года, и кое-какие соображения выработала. За три года - по меньшей мере семь убийств. Все жертвы - мужчины от семнадцати до тридцати трех лет…
- И все красавчики, как на подбор?
- Понимаю, куда ты клонишь, но - вряд ли. Следов сексуального насилия на теле жертв экспертиза не обнаруживала.
- Ничего себе! По-твоему, отрезание гениталий - не сексуальное насилие?
- Молдер, я не в том смысле,
- Да понял я, понял. Дальше?
- Что - дальше? Говорю же, изображение Адониса Кастракиса - в Арт-галерее. Количество - два. Если тебе приспичило, иди и смотри.
- Вот еще! А сфотографировать не могла?
- Фотографировать в Арт-галерее запрещено. Говорю же, фотографии нет, изображения есть.
- Срань господня, в Арт-галерее!
- Не только, Молдер, не только.
- Скалли?!
- Понажимай на кнопочку в диаскопе. Там дальше - дюжина эскизов с Кастракиса. Дюжина художников из Университета Джорджа Вашингтона - дюжина эскизов. В ночь убийства он как раз им позировал.
- И ты молчишь?!
- Я молчу?! Ты мне слова не даешь сказать!
- Я не даю?!
- Ну не я же!
- Всё! Слышать не хочу!
- Так я и молчу…
- Один, два, три, четыре…
- Молдер?
- Не мешай!.. Пять, шесть, семь, восемь.. «
- Молдер?
- Не мешай, сказал!.. Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Уф-ф! Отлегло… Не бери в голову. Аутогенная тренировка. Счет до двенадцати с закрытыми глазами.
- Не нервничай.
- Вот теперь не нервничаю.
- Вот хороший мальчик! А теперь еще открой глаза и - эскизы смотреть будешь? Их тоже двенадцать. Пересчитывать будешь? Один, два, три, четыре…
- Скалли!!!
- А что я сказала?
Эскизы как эскизы. Разной степени законченности, но представление об оригинальной модели дают. В раскованной позе - холеный экземплярчик, «юность Мира», совершенная мужская особь. Постричь бы только, перша патлатого. Ага! Постричь и - в армию. Чтоб знал, почем фунт лиха! Хотя армейские от гомиков отбрыкиваются руками-ногами: «Солдат в бою не должен опасаться повернуться к соратнику задницей!»
- Да не гомик он, Молдер, не гомик! Соседи показали, что он жил один, никого к себе не водил…
- И ты после этого утверждаешь, что он не гомик?
- Слушай, в конце концов, какая тебе разница?!
- Да, в общем-то… Нет, ну посмотри сама - а поза? а волосы? а глаза? Г-гомик нетраханый! А на этом эскизе? А на этом? А на этом? Художники разные, но это-то все до единого уловили.
- Что - это-то?
- Что он гомик!
- Молдер! Он мертв. Он убит. О мертвых или хорошо или ничего.
- Тогда я умолкаю… Нет, ну посмотри сама… Вот еще. И еще… Ап! Скалли?!
- Молдер?
- Видишь?
- Вижу.
- Этот эскиз - тоже с натуры? С Адониса Кастракиса?! Скалли?!
- М-м…
- Гила-монстр какой-то! Химера! Как он сюда попал? Он же не отсюда. Явно!
- М-м… Молдер, видишь ли… Это - отсюда. Двенадцатый эскиз.
- Объяснись.
- Эскиз изъят из студии-мастерской на Саут-Дакота-стрит, где был схвачен подозреваемый. Эскиз найден в сложенном этюднике. Эксперты констатировали - штрихи угольным карандашом свежие, нанесены не позднее пяти-шести часов с момента захвата. За пять-шесть часов до захвата подозреваемый пребывал в аудитории университета Джорджа Вашингтона, на курсах повышения квалификации. Дисциплина - рисунок, позирующая модель - Адонис Кастракис. Вопросы, Молдер?
- Пока только один. Он; этот наш подозреваемый, нормален?
- Вот! Вот так вопрос! Наповал вопрос!.. Он десять лет провел в психиатрической клинике города Гори.
- Это где? Штат?
- У них там нет штатов.
- Срань господня! Как - нет штатов?! Где - у них?!
- У русских. В России.
- Не улавливаю связи.
- Молдер, не нервничай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11